Я вспоминала. Последняя ночь в последнем доме, который был мне
родным: время памяти. Ласково светил ночник, и блуждали по коридорам шаги
- я не могла их слышать, но знала, что они есть. Не говорите, что я не
умею любить. Не думайте, что я не хотела быть благодарной. Но у свободы
нет рамок, а значит - у меня не осталось выбора. Я брала книги с полок -
древние книги, залитые в прозрачный пластик. На них можно лишь смотреть,
но если разорвать оболочку, то бумага истлеет, сгорит. Я не хочу судьбы
консервированных книг. Лучше быстрая жизнь, чем медленная смерть.
Потом я снимала с другой полки репринты - крепкие и надежные, не
боящиеся огня и воды. Никто не отличит их от подлинников - возможно, это и
к лучшему. В книге важны только два цвета - черный и белый. Желтая патина
времени нужна лишь нашему самолюбию. Я открывала книги наугад - и читала
то, что должна была прочесть в эту последнюю ночь. Прочесть, чтобы
отринуть. Прочесть и поверить.
Остаться собой.
Никогда не думай, что при помощи слов ты можешь сгладить свои
недостатки или придать блеск своим достоинствам... Человеку, который
ничего о себе не рассказывает или рассказывает все, никто ничего не
доверит.
Я взяла слова, чтобы рассказать все. Не верьте мне. Не доверяйте
своей души. Но горячий воск слов на моих руках. И когда слова остынут,
превратятся в черные на белом тени, они сохранят отпечаток ладоней.
Читайте с моих рук... Мне смешны и дороги книги, отрицающие власть
слова. Безумны слова, отрицающие власть книг. Я жила их жизнью - прежде
чем начать свою. Меня учили любви слова, прошедшие сквозь века. Я знала -
это про меня.
Это из меня слепили живой цветок, счастливый цветок, и я ждала тепла,
которое заставит раскрыться. Но не было тепла - наверное, оно осталось с
теми, кто умел любить и страдать. С теми, кто видел в любви живой цветок,
с теми, кто находил о любви слова, заставляющие любить, с теми, кто
говорил о гибели любви так, что хотелось умереть.
(с)
Последняя ночь в теплом любимом месте. Всегда это чувствуешь. От этого становиться страшно. Хочется сжаться в калачик, спрятаться под оделяло у умолять остаться… Остаться еще на день, еще на ночь… Но ты чувствуешь что именно эта последняя и не будет больше следующих ночей. Прижимаешься все еще к любимому и дорогому, к тому который пока еще дарит тепло… Он спит, и не видит твоего страха, а ты не можешь найти себе места на огромной кровати, то его слишком мало, то слишком много. Прижимаешься к его ногам, сухие слезы катятся из глаз. В эту ночь он не хочет с тобой разговаривать, его не заботит то что ты не можешь уснуть, он просто спит, от того что устал… Только потом ты поймешь, что та его усталость была от тебя, от твоих люблю, от твоих безумных планов касающихся вас обоих, не тебя, но и его. Это было ошибкой, поторопилась. Самая длинная ночь на двоих… Ты засыпаешь уткнувшись в его грудь… А потом утро, утро почти без поцелуев и ты уходишь, нет убегаешь, плачешь звонишь… А он говорит, что любит, и что ты все сама себе придумала. И ты веришь…
И был еще один день, еще один шанс, но ты предпочла не пользоваться им, оставить этот козырь в рукаве у фокусника судьбы. Уходить было гораздо легче, ты твердо знала, что этот день в этом доме у тебя последний. И не было уже сожалений. Был только твердый ответ, прощай, хотя он почему-то боялся признаться в этом . Ты не запомнила ничего, ни его запах, хотя всегда узнаешь его в толпе, ни прикосновенья его кожи, ни голос, даже его внешность останется чем-то туманным, чем-то одним из многих.
Он один из многих, но один из лучших. И ты запомнишь это навсегда.