а я иногда вспоминаю о тебе. нет, мне не хочется тебе писать, чтобы ты ушел еще раз по черт знает каким причинам: тупо не хочется, чтоб ты снова трогал тот самый кусок. тем более, что у тебя такая цепкая хватка, что болит потом очень долго - прекрасно знал, какими пальцами брать?
о тебе знать ничего не хочется, о ней слушать тем более. большего издевательства, пожалуй, не выдумаешь: как можно говорить женщине о раздражающей ее нутро женщине? нет, я не ревную - это пройдено и забыто.
просто я иногда вспоминаю эти два года. вспоминаю, когда еду в метро, -особенно по оранжевой ветке- когда вижу в киосках Вишневского, -знал бы, как меня сейчас раздражает его слог с намеком на талант и глубокую мысль- когда вижу острый разрез глаз с намеком на тяжесть: мысль не может не приоткрыть ту дверку.
а я тебя любила. сильно любила. действительно любила - время не даст соврать. ты был для меня волшебником, чувствовал меня; знал, что сказать, чтоб утешить; как правильно дать надежду и как правильно ее раскрошить. пожалуй, никого так не любила самозабвенно. никого не любила так, а ты топтал. грубо топтал. черными гадами, которые такие рельефные такие и увеличивают стопу на два-три размера.
пожалуй, оба мы друг друга потрепали. мы оба красавца, да, пусть так и не вышли в море.
ты не растерял свои чары еще? делаешь её счастливой или все так же грубо шатает тебя из крайности в крайность? ты давай ержи её. больше тебя никто не сможет удержать. а у нее хватка настоящей самки и сердце, умеющее любить искренне. боже, я сказала про нее доброе слово. как-то даже не верится.
ладно, я перестану. словами не вернешь.