Прогуливаюсь - следовательно, существую.
Пьер Гассенди

(прогулки с Мариной)


I

И снова мы раскручиваем компас
и, сдвинув море, ищем новый ход
в сообщество мучительно знакомых
загадочных осадочных пород.

Пора навьючить съемный дилижанс,
перед дорогой снизывая стансы:
"Осадочный, остаточный Прованс,
давно познавший прелести фриланса,

где каждый понемногу гугенот -
но, позабыв обиды старых пыток,
предпочитает розовый pinot
и из палитры выбирать улиток..."

Предел распространения маслин,
означенный на картах и на фресках -
мы за спиной фиалковых равнин
и вереска в сосновых перелесках,

здесь даже ночью желтизна и синь,
тем более - на скатертях и блюдах...
Уже мы знаем, что заедем в Динь -
лишь разберемся в скалах и запрудах,

переместим свой непутевый груз,
чтоб записать на выделанной шкуре -
что ищут в бездне, названной Воклюз,
пока Петрарка грезит о Лауре.

Сменяет липу прирученный дрок,
и запирают внутренности мельниц,
но сколько б винных знаков у дорог
ни ставил полудремлющий умелец,

мы зарисуем этот римский свет
и наливной провинциальный воздух,
где тоннами идет жасминный цвет
на гран ароматического воска.

Здесь гугенотство, здесь особый сорт -
и лучшим языком поют долины,
чтоб получить в наследство горизонт
и в собственность - малиновые глины.

Здесь добывают охру и вино
и от олив обороняют север,
пока глядят Ван Гог и Сирано
в поля, где некто светляков посеял.

II

С утра жара - господь не приведи,
до полдня Аристотель - вся наука,
но диньский настоятель Гассенди
с обеда переходит к свойствам звука:

гул колокола тронул тишину,
поплыл к горам, к обрывам и вершинам,
теперь - на время поделить длину,
перевернуть, и вымерить аршином...

Внизу трепещут маки, пламенея,
лаванды в полусферах сизый ряд...
Пусть Аристотель мог бы быть скромнее,
и пусть Декарт бывал подслеповат,

но продвиженье звуковой волны
к Бургундии, Греноблю и Женеве
сенсуалисты толковать вольны
как свежее влеченье - быть нежнее.

Черешневый, лавандовый Прованс
все так же занят обжигом фаянса,
и ты сказала: всякий путь есть транс,
и лучше б нам не выходить из транса.

Незримы, здесь присутствуют верхи,
влиятельны от Нима и до Ниццы,
чтобы другим выдумывать грехи -
и было за кого потом казниться...

Неотвратимы наши примиренья,
но повелось меж зрячими, пойми,
припрятывать к концу остаток зренья
в Сен-Поле или, может, в Сен-Реми.

(С) raf_sh
27.05 - 15.11.2006