Наши эмоции — это благо или нечто мешающее в жизни? Современные исследователи считают: ни то, ни другое, эмоции — всего лишь инструмент, которым надо учиться пользоваться.

Создатели разнообразных теорий эмоций обычно спорят, что первично: физиологическая реакция вызывает эмоцию или эмоция вызывает физиологическую реакцию? Иными словами, мы пугаемся, когда выбрасывается адреналин, или адреналин выбрасывается, когда мы пугаемся?

Но как бы ни отвечали на этот вопрос ученые, связь налицо: эмоции даны человеку для того, чтобы помогать регулировать свое поведение. Особенно негативные эмоции и особенно древнему человеку. Почему? Исследователи предполагают, что, например, отвращение древний человек испытывал, скорее всего, видя или пробуя нечто дурно пахнущее. Поэтому сморщенный нос и искривившаяся верхняя губа, как предполагал еще Дарвин, свидетельствуют о непроизвольной попытке зажать нос, чтобы не чувствовать запах. Испытывая удивление, человек приподнимает брови. Так на сетчатку попадает больше света, следовательно, удается собрать больше визуальной информации о необыкновенном событии, повлекшем за собой удивление. При страхе или стрессе выделяется адреналин, в результате учащается сердцебиение, происходит сужение сосудов мускулатуры. Словом, адреналин диктует: “Сражайся или спасайся”.

Все было бы складно, но только за время пути щенок успел подрасти. Жизнь сильно изменилась: те условия, к которым мы должны были приспосабливаться с помощью описанных эмоций, канули безвозвратно. И телесное выражение эмоций становится бесполезным или вообще начинает мешать нам.

Судите сами: выброс адреналина требует физической активности, а социальные нормы диктуют современному человеку тихо и достойно переживать стресс (например, на работе): не рвать, не метать, на людей не кидаться и от источника стресса не убегать. Отвращение к еде мы чувствуем все реже, теперь наше отвращение все больше относится к области морального. Мы привычно морщимся, хотя это уже совсем необязательно. Испытать удивление от видимых предметов можно разве что в цирке шапито. Гораздо чаще источником удивления теперь служит невизуальная информация.

Получается, что эмоции — тяжелое и не слишком-то нужное наследие предков? Что ж, многие так думали, и многие на этом погорели.

Инне — 24, у нее есть своя особенность: она не может отличить страх или гнев от голода. Поэтому она всякий раз предпочитает заесть стресс, разочарование, обиду. Шестнадцатилетний Гриша — гроза всей школы, включая учителей. От Гриши легко можно получить в ухо даже за невинный вопрос: “Сколько времени?”. Для него агрессия — единственная форма коммуникации с окружающим миром.

Что общего между этой парочкой? И Инна, и Гриша не осознают собственные эмоции и, как следствие, не в состоянии их регулировать. Причем слово “регулировать” не надо понимать как “гасить” или “держать в узде”. К регулированию эмоций относятся: умение давать название своим эмоциям и отличать одну от другой; развитая эмпатия — то есть способность адекватно отреагировать на эмоциональные запросы тех, с кем приходится общаться; умение гибко реагировать при общении. И только в последнюю очередь регулирование эмоций — это способность умерить “эмоциональную бурю”, погасить свою агрессию и фрустрацию.

Считается, что за все эти навыки отвечает специальная разновидность интеллекта — эмоциональный интеллект.

Лет 100 тому назад интеллект не вызывал никаких вопросов: он был синонимом умственных способностей. Но стоило только задуматься, из чего, собственно, состоят эти самые умственные способности, как стало очень интересно жить. Интеллект стал дробиться: помимо общих способностей появился практический интеллект, вербальный интеллект, “способность действовать в уме” и многое другое.

Термин “эмоциональный интеллект” появился относительно недавно (в 1990 году) и вызвал, с одной стороны, сильный интерес, а с другой — немало нареканий в профессиональном сообществе. С одной стороны, несерьезная какая-то разновидность интеллекта, а с другой стороны, важность управления эмоциями совершенно очевидна.

Начиная с 40-х годов прошлого века неоднократно проводились исследования, целью которых было выявить связь школьных или университетских академических достижений с дальнейшей успешной или неуспешной жизнью учащихся. Всякий раз результаты не укладывались ни в какую закономерность: одни успешны, другие — нет; одни довольны своей незаметной жизнью, другие —разочарованы, невзирая на серьезные успехи; одни тратят бешеные усилия на достижение собственных целей, другим все дается легко. Все верно: школьные оценки никогда не были и не станут показателем того, как человек справляется с жизненными трудностями.

К сожалению или к счастью, для достижения своих целей сейчас едва ли не самое важное — умение ладить с людьми: понимать чужую реакцию и уметь ее предсказывать, договариваться и сотрудничать, быть приятным для окружающих, наконец. Это получается далеко не у всех: существуют вещи, которые этому не способствуют.

Невосприимчивость к невербальным сигналам. Встречается примерно у каждого десятого ребенка: это плохое чувство личного пространства собеседника, неумение установить зрительный контакт, неумение начать, поддержать или вовремя закончить разговор, неверное истолкование выражения лица собеседника.

Поведение, связанное с уходом от конфликта. Люди, чувствующие себя нелюбимыми, одинокими, обремененными заботами, совершенно не склонны к контактам с окружающими. Они предпочитают хандрить в одиночестве, нежели попробовать разрешить свои проблемы.

Агрессивность. Агрессивных никто не любит — ни дети, ни тем более взрослые. Люди, выбравшие агрессию как базовую (а иногда и единственную) реакцию на все происходящее, довольно быстро оказываются в изоляции.

Эмоциональный интеллект — это не данность, это такой же навык, как, например, умение считать или ездить на велосипеде. И как любой навык, его можно развить. Как?

Любые эмоции должны быть осознанными. Негативные эмоции — тем более. Вы можете врать кому угодно, но не себе, особенно когда дело касается социально приемлемого поведения. Вы вправе признаться себе (и никому больше): “Этот фильм считается нелепой слезливой мелодрамой, но меня он ужасно растрогал”.

Как у вас обстоит со словарным запасом? Много ли слов вы используете для обозначения чувств? Попробуйте быстро перечислить десяток любых эмоций. Если вы застряли после “напрягалово”, “офигение” и “чумовой”, пора заняться расширением словарного запаса. Иначе, как можно научиться отличать одни чувства от других, если для них даже нет названий?

Какие вообще бывают эмоции, можно узнать от окружающих. Более того, совсем даже неплохо быть в курсе ощущений тех людей, с которыми вы общаетесь. Вы уверены, что вам на сто процентов известны их эмоции? А если поинтересоваться? Или если поделиться своими ощущениями и попросить ответной реакции?

Окружающие — вообще неиссякаемый источник разнообразия эмоционального реагирования. Помнится, небезызвестный Гомер Симпсон сводил воспитание Барта к одному: с воплем “ах ты, гаденыш” бросался его душить. В жизни такое поведение не выглядит столь комично. Понаблюдайте за окружающими: какими способами они реагируют на требования, на претензии, на приятные новости, на агрессию, на комплименты. Найдите (для начала мысленно) новые способы реакции на типовые ситуации. Какие чувства они могут выражать?

Как у вас обстоит с локусом контроля? Считается, что внутренний локус контроля (есть ощущение, что многое в жизни зависит от вас, а не от обстоятельств) сильно способствует развитию эмоционального интеллекта.

 

Американский Национальный центр по реализации программ клинических исследований детей раннего возраста выявил семь критериев, свидетельствующих о нормальном эмоциональном развитии ребенка:

— уверенность: чувство владения своим телом и поведением;

— любознательность, желание узнавать о новом;

— умение действовать преднамеренно;

— самоконтроль;

— способность контактировать с другими;

— способность общаться;

— взаимопомощь, умение соотносить свои потребности с потребностями группы.