Огляделся вокруг Царевич, - «М-да, что-то унылый у меня мир получается. Хоть бы зверюшку какую встретить». Тут ему показалось, что справа сзади в траве что-то шелохнулось. «Волк?», - подумал Царевич, видимо не совсем еще выйдя из образа. Глядь, а там и вправду волк! Непроизвольно Царевич отскочил в сторону. В руках его оказался лук, тетива натянута, а стрела уже жалом смотрит прямо в глаз волка.

- Не стреляй, Царевич! – услышал он. – Я тебе пригожусь.

- Что? – Царевич чуть было стрелу из рук не выронил.- Это ты сказал или я опять сам с собой разговариваю?

- А как ты  думаешь? – услышал он знакомый голос Мудреца.

- С одной стороны, вроде как он мне, - обратился Царевич к голосу ставший ему уже родным, - а с другой, он ведь мое творение, значит это как бы я сам с собой.

- Вот уже и ты мудрецом становишься, – съехидничал голос. – А зачем ты хотел убить его?

- Не знаю, испугался, наверное.

- Вот именно, ты страх свой хотел убить.

- Так правильно, зачем мне страх? – удивился Царевич, - я должен быть бесстрашным.

- Бесстрашным или храбрым?

- Какая разница?

- А ты посмотри ему в глаза и узнаешь.

Царевич посмотрел на волка. Взгляд его встретился с темной бездной готовой поглотить его. По телу пробежал озноб, и бешено вибрируя, оно стремительно полетело в бездну. Откуда-то издалека он услышал свой собственный голос, - Это только мой образ. И я, и он – мое творение. – Дрожь вдруг схлынула, и уже лишь сознанием Царевич, пролетев сквозь глаза волка, обнаружил себя стоящим на прежнем месте.

- Что это было, Мудрец?

- Стремясь убить страх, ты надеялся сбежать от него. А теперь он будет с тобой всегда.

- Но зачем? Зачем он мне нужен?

- Он же тебе сказал, что пригодится тебе. У него прекрасный нюх и быстрые лапы. С ним ты не пропадешь. Он твои глаза и уши.

- Это что, я теперь все время буду всего бояться?

- Ты чего-то боишься сейчас?

- Нет вроде, - Царевич посмотрел на волка, - а он мне даже чем-то нравиться. У меня от него какая-то собранность и ясность.

- Вот-вот, ты еще потом будешь искать его, тебе скучно без него будет, - рассмеялся голос. – А если бы ты не пустил его в свой мир, он все равно постоянно приходил бы к тебе извне.

- Был у меня уже один такой, тоже говорил, что пригодится.

- И что?

- А ничего. Больше я его и не видел.

- О ком ты говоришь, Царевич?

- О медведе. Когда я был еще в темном лесу, проголодался жутко. Много дней макового зернышка во рту не держал. А тут медведь на встречу. Обрадовался я, думаю теперь избавлюсь от голода, столько мяса, отъемся на много дней вперед. Схватил лук, стрелы, только прицелился, а медведь мне тоже, мол: «Не убивай, я тебе пригожусь». Пожалел. И остался голодным, – в голосе Царевича слышалась досада.

- Не умер?

- А как я здесь оказался тогда? – озираясь и вертя головой, закричал Царевич.

- От голода не умирают, голод это жизнь. Телесная, конечно, но жизнь, – невозмутимо ответил голос, - Кто отправил тебя сюда, ты и сам знаешь.

- Братья? Они что, зарезали меня что ли, отравили? – не унимался Царевич.

- И то, и другое. И да, и нет.

- Как это? – удивился Царевич.

- Пока ты спал душою, твои братья, один умом, другой психикой травили и терзали твое сознание, пока не столкнули в темный лес.

- Погоди-погоди, - Царевич резко помотал головой, - Брр, ты хочешь сказать, что ум это яд, а эмоции – кинжалы?

- Не совсем так. Мысли могут быть ядом, а осуждения кинжалами. И то и другое опасно для жизни, то бишь  для сознания. Один его отравляет и затуманивает, а другой кромсает на куски.

Царевич вдруг опечалился и заплакал.

- Что с тобой, Царевич?

- Я вспомнил о моей стране. Что ей пришлось пережить, пока я спал? Я и сейчас еще сплю.

- Это ты зря. Ты уже не спишь. Душа твоя уже работает. Это не страшно, что еще ничего не сделано, и ты только-только учишься творить свой мир. Главное что душа не спит, что делает то, что может, не увлекаясь умствованиями и осуждениями, критикой других и ожиданием, когда они тоже будут что-то делать. Делай то, что ты можешь и хочешь, и завтра ты уже сможешь больше. И завтра таких, как ты, будет больше.

- Я и не думаю о других. Я даже братьев не осуждаю. Они ведь не хотели зла, они по-своему хотели помочь. Правильно, когда спит душа, в царстве правят эмоции и ум.

- А еще страхи и желания.

- Ты же говорил, что страх полезен.

- Правильно. Только это когда душа не спит и не захватывается им, а принимает его в себя, в свой мир.

Царевич вспомнил о волке и посмотрел на него. Тот был грозен, но удивительно миролюбив. Похоже, он был счастлив, что ему нашлось место в мире Царевича.

- Мудрец, а что, желания тоже могут быть полезны, как и страх? Разве не надо избавляться от желаний? Я знаю, у нас там, на Земле есть даже такая религия.

- Ты уже хотел было избавиться от желаний, только почему-то не стал, пожалел. Видимо уже тогда душа не совсем спала.

- Мудрец, ты о чем? О медведе что ли?

- Конечно. Желания это сила.

-Так-так. Значит, в моем мире нашлось место медведю и волку, - какая-то даже радость наполнила Царевича. – Мудрец, а куда пропал медведь?

- Спячка у него сейчас. Я же говорил, это жизнь тела. А какое у тебя сейчас... – голос замялся, не зная, что и сказать. - Ну, в общем, сам понимаешь.

- Да ладно, я все понял. Не бойся, я уже не переживаю по этому поводу. Что ж, пойдем искать других зверушек! - воскликнул он и, обратившись к волку, - Веди, глаза и уши, - пошагал за ним в степь.