в наушниках играет - Ludovico Einaudi - Oltremare



А.И. я вспоминаю каждый год 23 февраля в День, как он тогда назывался, Советской Армии. Мы, третьеклассники, готовили друг другу подарки, а поскольку детей разных полов было примерно поровну, то для простоты мы на 23 Февраля и 8 Марта просто обменивались дарами с соседом (-кой) по парте. Таким образом мы с А.И. достались друг другу. Фатум. И вот сидим мы 23-го (а в те незапамятные времена это был рабочий день) в классе, я держу в руках врученный подарок (набор солдатиков каких-то), как вдруг (опять!) А.И. поворачивается ко мне и спрашивает:
– Знаешь, кто мне из мальчиков в классе больше всех нравится?
– Кто?
– Ты! А тебе кто из девочек?
Вот тут бы мне и промолчать, чего я никогда не умел делать, или съехать с темы грамотно, чего я тогда тоже не умел. Нет, я прекрасно относился к А.И., мы жили по соседству, в одном доме, дружили и все такое, но рассуждать в этих девичьих категория «нравится-не нравится» я просто не умел, поймите меня правильно! К тому же А.И. была не слишком привлекательна внешне, с каким-то непропорционально большим носом, блеклыми светлыми волосенками. Был у нее и серьезный физический недостаток – она была хроменькая, одна нога немного короче другой. К нашей дворовой детской чести должен заметить, что никто из нас не обращал на ее хромоту никакого внимания, а если бы кто-то вздумал поиздеваться, то любой из пацанов бросился бы в драку с обидчиком. А.И. действительно была классной подругой, но нравится-не нравится… Тем не менее в ответ на ее вопрос я, пряча глаза, промямлил:
– А мне ты.
А что еще я должен был сказать после того, как мне только что солдатиков подарили?! Все, дело сделано, назад из пропасти не шагнешь. С той самой минуты я понял, что значит испытывать непрерывные муки совести. Я понял, что имел ввиду Экзюпери своей расхожей фразой об ответственности за «прирученных». Я понял, как друдно жить во лжи и грехе. Я все-все-все понял! Я осознал! Верните меня обратно! И вроде бы ничего не изменилось, под венец меня никто не потащил в мои неполные девять лет, но теперь А.И. смотрела на меня каким-то особенным взглядом, которому девочек наверняка обучают еще в роддоме, и ждала такого же взгляда от меня. А может и слов, о, ужас!
Как пишут в таких случаях профессиональные рассказчики, остаток учебного года тянулся мучительно медленно. Слава богу, щекотливая ситуация, в которую я сам себя загнал самым идиотским образом, разрешилась естественным путем. После третьего класса я сменил школу и пошел учиться в спортивную, а А.И. примерно в то же самое время родители увезли в одну из республик, из которой она и была родом, и положили в экспериментальную клинику, где, по слухам, ей делали весьма болезненную и длительную операцию по вытягиванию ноги.
Прошло пять или шесть лет. В родной школе я бывал как-то урывками, набегами, то поступал в нее в связи со сменой режима тренировок, то опять покидал в той же связи. В итоге классуха меня невзлюбила за эту беготню, но директор благоволил: я привозил с соревнований медали и грамоты, которые школа считала почему-то своими и не уставала ими гордиться. К тому же я отлично учился, и мне разрешали приходить на школьные мероприятия типа дискотек. Так было и в восьмом классе на Новый год. В этой школе я в очередной раз не учился, но друзей решил навестить.
Вадька встретил меня на первом этаже, глаза у него были квадратными, он только выдохнул:
— Ты видел, А.И. приехала!
Мой друг Вадька не склонен к избыточному выражению чувств, раз глаза квадратные, значит произошло нечто из ряда вон.
– Она такая…такая…сам увидишь, в общем!
Я увидел. Полумрак украшенного к празднику спортивного зала, где происходили великие школьные события типа приема неофитов в пионеры и новогодних дискотек. Орал «Модерн токинг», сияла цветомузыка, собранная на коленке умелыми руками радиолюбителя Игорехи из 9-го «Г», и слепил стробоскоп, сварганенный из фотовспышки. Я зашел в это буйство и занял положенное место: мальчики у одной стены, девочки – у другой. Ни о каких танцах не могло быть и речи, эдаким непотребством занимаются десятиклассники, а мы сюда постоять пришли и поухмыляться. Заиграла медленная музыка, наш провинциальный диджей чего-то прохрипел в микрофон, дав отмашку кому-то там куда-то кого-то пригласить. От женской стены отделился силуэт и направился в нашу сторону. Нет, вы видели, какая наглость! Силуэт не просто направился, а прямо подошел ко мне и оказался изрядно повзрослевшей А.И. Мама дорогая! Похоже, ей вытянули не одну ногу, а обе, и намного! Не люблю говорить банальности, но А.И. расцвела. Не просто выросла, а именно расцвела и из девятилетней замухрышки превратилась в пятнадцатилетнюю принцессу с роскошной белой гривой, грудью, осанкой и всем остальным, что положено иметь особам королевских кровей, включая прямой взгляд синих глаз.
Она спросила, помню ли я ее, и не хочу ли я с ней потанцевать. И это был мой первый, в общем-то, танец с девушкой, настоящий, когда боишься неловко приблизиться и коснуться своей грудью ее грудей, поэтому кривоного перетаптываешься на месте, а она смотрит и смотрит, и понимает… Они все знают, ведь их обучают этому в чертовых роддомах прямо после первого «у-а, у-а»!
У этой истории нет конца, ни счастливого, ни несчастного. Я даже не помню, что было после дискотеки, а придумывать ничего не хочу. Наверное, просто продолжили жить, как и жили до этого, я опять уехал-ушел, она тоже… Не в этом дело, а в том, что я тогда во время танца понял, что тот девятилетний мальчик и девятилетняя девочка навсегда останутся со мной. И те слова, и та ответственность за них, и тот испуг, и малодушие, и дружба, так и не переросшая во что-то взрослое, но пытавшаяся. Я танцевал с ней, опять прятал глаза, хотя она чего-то ждала и ждала. Не мог я сознаться, что тогда, шесть лет назад обманул ее, и не мог сейчас сказать ничего и сделать, иначе это будет предательством по отношению к той далекой маленькой, хроменькой подружке моего уходящего детства. А это диво-дивное, танцевавшее сейчас со мной, – это уже не она. И каждый год 23 февраля я вспоминаю их обеих, и только их.

P.S. Все инициалы в рассказе изменены, цвет волос, названия населенных пунктов – тоже. На всякий случай печатал транслитом, левой рукой с завязанными глазами. О.М., прекрати меня искать!

© Copyright: , 2010