«ДоговорА» и «компьютерА»

ЧТО ПРИДЁТ на смену московскому говору, который пока что считается нормой? На первый взгляд — конечно, южнорусское «гхэканье» вперемешку с «шоканьем» и прочими прелестями. Уже сейчас частенько слышишь что-то вроде: «Продвихайтэсь, ну шо вы стоите как неродной!» или «В хазете ховорыли, шо усё подорожаеть». И добро бы ещё это можно было услышать только в транспорте или на рынке. Но ведь и по телевизору — то же. Включишь, а там доктор Малахов со своим «возьмём холоуку часнока» или прекрасная няня с не менее прекрасным «Ой, та вы шо!»

С другой стороны, нам это вроде не в новинку. У многих свежи воспоминания о том, что после включения телевизора можно было видеть разводящего руками Чумака: «Я заряжу ваши крЭмы» или Горбачёва, призывающего то «ухлУбить», то «усухУбить». И ни на чём это не отразилось, разве что добавило пару анекдотов. Может, и сейчас пронесёт?

«Насчёт «гхэканья» можно успокоиться. Москва так не будет говорить никогда, — уверена доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института русского языка РАН Мария Каленчук. — Московское произношение формировалось долго и сложилось в саморегулирующуюся систему. А на систему повлиять чрезвычайно сложно — всё, что идёт с ней вразрез, безжалостно выбрасывается. И волжское «оканье», и южное «гхэканье», и рязанское «аканье-яканье» были отринуты системой очень давно. И бесповоротно. Так что здесь опасности нет. Пугает не то, что в Москве появилось слишком много носителей другой нормы произношения. Страшно, когда меняется слой населения, который воспринимается как носитель языка».

Когда парадом командовала московская интеллигенция, всё было в порядке. На её норму волей-неволей ориентировались и теле- и радиодикторы, а там постепенно подтягивались остальные. Сейчас «на топе» находится менеджмент высшего/среднего звена не всегда московского происхождения. И им на старомосковские нормы, мягко говоря, плевать — зачем, дескать, соблюдать какие-то условности и засорять мозги всякой ерундой? Что имеем в сухом остатке? Как минимум великолепные и уже устоявшиеся «договорА на двигателЯ». Потихоньку встраиваются «бухгалтерА», а на очереди «инженерА» и «компьютерА».

«Здесь вопрос сложнее, — продолжает Мария Леонидовна. — Конкуренция в формах образования множественного числа длится уже несколько столетий. Когда-то ведь говорили не домА, а дОмы. Но вряд ли форма на «ы» уйдёт так легко. Хотя сейчас под возросшим давлением просторечия движение в направлении «договорА» стало очевидным».

«КонеШно»!

ОЧЕВИДНЫМ стало ещё и то, что классическое старомосковское произношение сильно сдало свои позиции. И не под влиянием нахрапистого «гхэканья», а в результате интеллигентного давления со стороны Питера. Раньше, всего каких-то 50 лет назад, речь москвича отличалась от речи ленинградца весьма существенно. Уютные московские «булошная», «дощщь», «дьверь», «высокый», «лёхкый», «попить чийку», «иди отсуда» являлись само собой разумеющимися. Ленинградцы же со своим казённым «как пишется, так и говорится» могли сколько угодно предаваться снобизму, доводя его до абсурда «шинЭли», «музЭя» и «рЭльсов» — норма всё равно была за нами. А чопорное ленинградское сочетание «щч» в словах вроде «мущчина» вызывало комический эффект — помните, как голосом актёра Гарина сокрушался о пропаже хвоста ослик Иа-Иа в мультике про Винни Пуха: «Наверное, его кто-нибудь стащчил!» Теперь же дела обстоят по-другому. Согласно лингвистическим исследованиям, старомосковская норма практически повсеместно в столице уступила питерской. Только 7% москвичей в слове «высокий» не смягчили «к», только 8% не влепили «э» оборотное в заимствованные слова вроде «шинель». А что касается некогда типично московского «дощщь», то здесь мы перещеголяли и самих жителей культурной столицы — теперь «дошть» и «под дождём» вместо «дощщь» и «под дожжём» говорят 86% москвичей и только 74% питерцев. Сдают позиции и пока ещё обязательные «яиШница», «скуШно» и «сквореШник» — нынешнее поколение москвичей предпочитает произносить эти слова так, как пишется. Железно держатся только знаменитые московские «што» и «конеШно» — так говорит 100% жителей Москвы.

Наверное, именно подобным образом и происходит становление языковых нормативов. Часть — отсюда, часть — оттуда, в конце концов сложится что-то новое, и оно опять будет восприниматься как само собой разумеющееся. Вот только немного жаль того уютного старомосковского говора, который так ценили русские классики и театральные деятели. Хорошо ещё, что знаменитого московского «аканья» у нас уже никто не отнимет. Даром что ли Ломоносов, будучи отчаянно окающим помором, признавался: «Московское наречие не токмо для важности столичного города, но и для своей отменной работы прочим справедливо предпочитается. Особливо выговор буквы «о» без ударения, как «а», много приятнее».

 

http://moskva.aif.ru/issues/714/28_01