Воспоминание

 

Чего ни натаскано в старый овраг!
Хранится в овраге ночной полумрак,
Тугие серёжки - подарок берёзы,
Цветы иван-чая, кукушкины слезы,
Зелёные, жёлтые бусы дождя,
Перо куропатки на шляпе груздя.
Сюда, как на дно сундука, спозаранок
Накиданы ветром холстины тумана,
В ручье, на голубеньком ситце волны,
Мерцает старинная Брошка Луны...

Это утро, радость эта,
Эта мощь и дня и света,
Этот синий свод,
Этот крик и вереницы,
Эти стаи, эти птицы,
Этот говор вод,

Эти ивы и березы,
Эти капли - эти слезы,
Этот пух - не лист,
Эти горы, эти долы,
Эти мошки, эти пчелы,
Этот зык и свист,

Эти зори без затменья,
Этот вздох ночной селенья,
Эта ночь без сна,
Эта мгла и жар постели,
Эта дробь и эти трели,
Это всё - весна.

Путь лежит по плоскогорью,
Нас встречает неизвестность.
Это край фантасмагорий,
Очарованная местность.
Глубже в горы, глубже в горы!
Чудеса! Деревья бора
Скачут в чехарде средь луга
Через головы друг друга.
Горы нагибают спины,
Чтоб перемахнуть вершины.
Мелких волн курчавя гребни,
Ручеек бежит по щебню.
Что мурлычет он ворчливо
День и ночь без перерыва?
Обвиненье ли в измене
Пенят бешено каменья?
Отзвук ли времен счастливых
Слышен в этих переливах?
И о том, что память прячет,
Эхо, вспоминая, плачет?
Переклички стай совиных
Отзываются в долинах.
Слышен, далью повторенный,
Хохот филина бессонный.
Месяц осветил тропинку,
Блещет ящерицы спинка.
По-гадючьи, змей проворней,
Расползлись под нами корни,
А над нами, пальцы скрючив,
Виснет путаница сучьев.
Темный лес оплел дорогу
Щупальцами осьминога
И кишмя-кишит под мхами
Разномастными мышами.
А светящиеся мушки
Вьются на его опушке
Кучами, несметным скопом,
Огненным калейдоскопом.
Но скажите мне по чести,
Не стоим ли мы на месте?
Может, все, что есть в природе,
Закружившись в хороводе,
Мчится, пролетая мимо,
Мы же сами недвижимы?

Про Буку
Белозеров Тимофей

Темно.За окошком ни звука.
Луна из-за леса встает...
Седая лохматая Бука
С мешком по дороге идет.
Слетают с плеча ее совы,
Лишь скрипнет в округе снежок.
Любого те совы готовы
Схватить и упрятать в мешок...

Умоляет бабка внука:
-Спать, Илюшенька, пора!
Вдруг тебя услышит Бука?
Что тогда? А я стара.
Но кричит упрямый внук:
-Не боюсь я ваших бук!
Я сражу ее из лука,
Из нагана, из ружья!

Вдруг открылась дверь без стука...
Снег отряхивая, Бука говорит:
- А вот и я! Где тут воин?
Где тут хват? Ась?
А бабка за ухват.
- Стой! - кричит. - Вперед ни шагу!
Эвон шастай - по задам!
Всеми косточками лягу,
А внучонка не отдам!

Зарычав, на бабку Бука
Навалилась как гора.
Хоть любила бабка внука,
- Знать, и впрямь была стара...
Как ни пряталася Илюшка
За кадушку, за горшок,-
Но его с его подушкой
Совы сунули в мешок...

Плачет бабка на пороге,
Совы ухают в ответ,
И поземка на дороге
Заметает Букин след...
А Илюшка? А Илюшка
От избушки вдалеке
Обхватив свою подушку,
Над землей летит в мешке.

Он летит в когтях у сов
Над верхушками лесов
Он сказать не может слова,
Он от страха - чуть живой...
В темноте хохочут совы
У него над головой.
Только вдруг конец полета.
Не слыхать сопенья сов.

Тихо скрипнули ворота
И закрылись на засов.
Кто-то стукнул колотушкой,
Не спеша очистил нос,
Кто-то взял мешок с Илюшкой
И в тепло его занес...

Бабка, охая, чуть свет
Прибежала в сельсовет
Видит - дверь, на ней клеенка.
Села бабка на скамью:
-Потеряла я внучонка,
Ненаглядного Илью!
Улетел, он, сокол ясный,
И вернется ли домой
По дороженьке опасной
Без одеженьки - зимой?!

-Что случилось, Акулина?-
Люди бабку не поймут.
И водицы из графина
Ей напиться подают.
- Мы помочь тебе готовы!
Плачет бабка в три ручья!
-Унесли Илюшку совы
В неизвестные края!
За болотом, за урманом
Где поземка петли вьет,
В темном доме деревянном
Бука старая живет.

Одолела Буку скука,
Сядет Бука на пенек
И вздыхает:
- Мне бы внука или внучку...на денек!
Сели б вечером на печку,
Свечку сальную зажгли
И словечко ко словечку
Разговоры б завели!
Я б ему - про старину,
Он бы мне про новизну.
Нынче - знают все на свете -
Все на свете знают дети!

Часто видели березы,
И орешник, и лоза,
Как текли у Буки слезы
И туманились глаза,
Как она тайком в овражке
Целовала детский след,
Как гадала на ромашке:
"Будет внучек или нет?"

Одолела Буку скука!
Ночь придет - она не спит.
От тоски по внуку Бука
Потеряла аппетит,
Похудела, поседела -
Нет ей прежнего житья!
Бука сов позвать велела,
Да в село. И вот - Илья...
Он сидит, обняв подушку,
На развязанном мешке,
На носу его веснушки
И слезинка на щеке...

Потирая руки, Бука
Обошла вокруг Ильи,
Повторяя: -Ну-ка, ну-ка!
Ай да совушки мои!
Встань, касатик, вытри глазки
И от страха не дрожи!
Мне бы сказку...хоть полсказки,
Хоть вот столько - расскажи!
Расскажи стихотворенье -
Угощу тебя вареньем.
Песню спой или частушку
Хоть про черта самого!

Отвечает ей Илюшка:
-Я не знаю ничего...
Я капризничать умею,
А еще озорничать:
Телевизор всех быстрее
На ходу переключать!

Бука глянула сурово,
Бука села на скамью...
Словно бешеные, совы
Налетели на Илью...
-Ой!-кричит он. - Больно, больно!
Ну, довольно же, ДО-ВОЛЬ-НО-ОО!
С треском лопнула подушка,
Все окутал белый пух...

Подтянул трусы Илюшка
И в деревню - во весь дух!
Он бежит через болото,
Сердце екает в груди...
Вдруг рокочущее что-то
Показалось впереди.
Присмотрелся - вертолет!-
Машет варежкой пилот,
Рядом в кресле - бабка,
А у бабки шапка,
Одеяло и пимы...
То-то было кутерьмы!

Темно. За окошком ни звука.
Луна из-за леса встает...
Седая лохматая Бука
С мешком по дороге идет.
Слетают с плеча ее совы,
Лишь скрипнет в округе снежок.
Любого те совы готовы
Схватить и упрятать в мешок.

 

В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит — один во всей вселенной.

Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила,
И зелень мертвую ветвей
И корни ядом напоила.

Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смолою.

К нему и птица не летит,
И тигр нейдет: лишь вихорь черный
На древо смерти набежит —
И мчится прочь, уже тлетворный.

И если туча оросит,
Блуждая, лист его дремучий,
С его ветвей, уж ядовит,
Стекает дождь в песок горючий.

Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек
И к утру возвратился с ядом.

Принес он смертную смолу
Да ветвь с увядшими листами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;

Принес — и ослабел и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.

А царь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.