"Я знаю много умных, сильных, трудолюбивых людей, которые очень сложно живут, которые страдают от одиночества или от неразделённой любви, которые запутались, которые, не желая того, мучают своих близких и сами мучаются. То есть людей, у которых нет внешнего врага, но которые живут очень непросто. Но продолжают жить и продолжают переживать, желать счастья, мучиться, влюбляться, разочаровываться и опять на что-то надеяться. Вот такие люди меня интересуют. Я, наверное, сам такой".                                 

                                                                                                     Евгений Гришковец. Из книги "Асфальт"

Переживать, желать счастья, мучиться, влюбляться, разочаровываться и опять на что-то надеяться... Если бы это было просто непросто, всё было бы намного проще. Так ведь это же ещё и больно. Конечно, жизнь - вообще больная штука. Только когда оказывается, что это лично для тебя уже не просто слова, а такие вот мыслеобразы, которые за какие-то неуловимые доли секунды выстраивают целые очереди, вереницы, почти толпы нескончаемых ассоциаций, хочется отключить голову. Так вот потянуть за невесомый выключатель старого стиля и резко дёрнуть за тот шнур вниз. И выключить. Как будто вытолкнуть табуретку из-под поднимающихся на цыпочки ног.

И ведь самое неприятное - это то, что выразить,  как тебе плохо невозможно, потому что всё это ураганное смешение ощущений, образов и чувств не переводится на человеческий язык, будь то русский, японский или же язык бикья, на котором говорит на всей планете только одна 87-летняя женщина, живущая в деревне на границе между Камеруном и Нигерией. И беганье по комнате не поможет. И битьё головой об стену тем более. И главное - новопришедшее чувство наскоро перерисованного мира с замазанными широкими и неровными мазками лицами людей, движениями души. Оно, наверное, схоже с восприятием новой действительности людьми, пережившими войну. При чём прежившими её с существенными потерями. Вновь наступает мирное время, и надо вернуться к той прежней жизни. Но ведь оказывается, что она разрушена. Нет ни дома, ни семьи, и даже, например, ни одного родного человека, или просто живого существа. Хоть это сравнение может показаться довольно натянутым, потому что в момент наступления этого состояния рядом могут оказаться люди, которым далеко не безразлична твоя боль, которые попытаются изо всех сил помочь тебе.. но их слова бессмысленным  шелестением окружают тебя, как звуки осенней дороги, и в тот же момент стираются, не переводятся на твой язык. А жаль.. они ведь так стараются.

И время идёт в тысячу раз медленней. Тут  и понимаешь, что его в сущности-то и нет. Его просто выдумали. Просто люди любят условности вот и выдумали. Из любви. Есть только два нескончаемых периода - "до" и "после". Правда это "до" существует только в твоей голове. Этот период бережно, как дорогую сердцу реликвию, предательски сохраняет память. Если бы её можно было частично стереть...→"Вечное сияние чистого разума".. Если бы её можно было частично стереть, всё было бы слишком просто для человека. Это бы не было жизнью. В жизни ничего не бывает действительно просто. И если нам так кажется, это ещё не значит, что оно так и есть..

Зато есть одно "зато". Нет обиды. И не было. Не было отупляющего желания мстить или причинять ответную боль. Потому что хочешь только одного - чтобы у этого человека просто  всё было хорошо. А для себя хочется.. для начала просто перестать ощущать бешеное средцебиение при каждом довольно частом соприкосновением с теми пластами памяти.

"В тот момент передо мной открылось величие мудрости, которая была растворена в мире, но не являлась мне так явно. Я понял тогда, что мудрость присутствует всегда и везде, только она растворена и не бросается в глаза. Но именно она сообщает регулярные и повторяющиеся движения всему-всему. Я успокоился сразу, из меня вышла обида и мне стало легко. Обиды не осталось, как будто какой-то рубец исчез, полностью зарубцевался, и даже нельзя было найти место некогда кровоточащей раны".

                                                                                                  Евгений Гришковец. Из книги "Планка"

А вот к этому нужно ещё идти и идти. Конечно. Если бы это было просто непросто, всё было бы намного проще.