Сентябрится, рыжеет осень. Горчит асфальт
мишурой из опавших листьев. Зеркальный пруд
рассекает на половины пурпурный стяг.
Не хватает в моих ладонях любимых рук,
теплых пальцев на томных бедрах, широких плеч,
притяжения и дыхания на двоих.
То, что свыше дано и стоит всегда беречь -
близость чувств, понимание истинности любви.
Мнется плачущий холод, прячется по углам,
незаметно подкравшись, дергает за рукав.
Ночь разделит весь мир бесследно - напополам,
лишь промерзшие губы преданно ждут звонка.
Сентябрится, пестрит туманная сеть дождей
и крепчает огонь коралловый на ветвях.
Эта осень украсит жизнь светлой стайкой дней.
Вспомним прошлую - в ней теплом согревал октябрь,
а ноябрь нас развел по разные берега -
лодку счастья не сохранили, не сберегли.
Море горбится, волны бьются в оплот преград.
Пусть же небо хранит мои новые корабли.

Снова осень мостится листьями у крыльца,
хрупкой сетью дождя укрывает сырой асфальт.
Я ищу своё счастье в чертах твоего лица.
Расставаться не жаль - мне совсем ничего не жаль.
Кто я? Та же одна, та же проклятая судьбой.
Одинокая нищенка. Та, что сошла с пути.
Я не ангел, не бес. Мне не стать никогда святой.
Твоя слабая девочка. Господи, отпусти
мою преданность вверх, ближе к ярким огням небес.
Сердце рвется по швам, день пропущен очередной.
Если счастье покинет мир и уйдет к тебе,
я прошу - не держи, забери и меня с собой...

Слишком поздно светает, листву покрывая сетью
позолоченных швов обнаженного янтаря.
Этот мир на двоих, мы одни на чужой планете.
Голоса за плечом ни о чем нам не говорят.
Обнимаешь, и рассыпается свежий вечер
полнолунным песком в тех стеклянных витых часах,
что считают минуты волнений до нашей встречи.
Мы ведь раньше совсем не верили в чудеса,
и не видели счастья, зажатого тесной пылью
между сотен костров однотипных печальных дней
череды одиночеств. Но сказка нам станет былью,
если встретим любовь. И бликами на стене
заиграет рассвет, прольется лучами солнца
на румяные щеки, коснется крылом ресниц.
Счастье рядом. Услышь - любимое сердце бьется,
стоит только сильней прижаться к его груди.

Проворное небо плескает синью, волной рассекаются облака
на белые перья, седые вихри, гранитово-черные берега.
Крепленой прохладой клубится воздух, в осколках росы изумрудный луг -
как будто упавшие с неба звезды целуют скучающую траву.
Игривое солнце глядит украдкой на лето - от пропасти в двух шагах.
А гордые горы надели шапки чернично-творожного пирога.
К смущенным щекам прикоснулась осень и август подумал, что он октябрь.
А листья каштанов летят на проседь асфальтовых трещин и на путях
закованных в ветхий металл трамваев плескаются солнечные лучи.
Роскошные астры горят кострами, противиться вечности нет причин.
И пусть погибает в тисках прохлады зеленая шаль, умирает лист,
украсивший город губной помадой кровавого цвета. Ведь новый лист
нам выдаст зима для узоров жизни, белесый и чистый - начнем с нуля.
Весна расцветет лепестками вишни на вновь обретаемых куполах
деревьев из спелого малахита, листва оживает, и в поздний путь
крепленое лето беспечно мчится, а осень пускается в новый круг.
Жизнь не прекратится ни на минуту, почувствуй дыхание. Выдох. Вдох.
Ты в каждом моменте увидишь чудо, что часто скрывается между строк.

Дождь шептал, что не сможет видеть слез, исплаканных до зари,
и, смывая любви погибель, жег распахнутые костры
ярких листьев, проникших в осень сквозь лазурную синеву
золотыми лучами солнца. Вновь срывается на траву
гроздь кровавых ресниц кизила, растекается по рукам
полнолуний неторопливых. Ватной серостью облака
покрывают вершины гордых твердокаменных горных гряд.
А рубиновые дорожки пробиваются наугад
сквозь шатры изумрудных рощиц в глубину золотых аллей.
От избытка зарниц промокших небо просится захмелеть,
опускается на ладони пегой дымкой цветных зеркал.
Опечалился спелый август - бой решающий проиграл.
Томных звезд серебрится россыпь в ярких блестках ночных огней.
В сердце лета вонзится осень кармазинной палитрой дней.