Она сидела на подоконнике и что-то тихо напевала себе под нос. Была ночь и город уснул, тусклые фонари освещали мокрую дорогу, в руках была кружка с горячим кофе, а воздух пах сладостью и теплом. Она была одна и никто ей не был нужен, ее окружали шорохи и серый дождь, кофе быстро остывал, а она так и не сделала ни одного глотка. Время остановилось, замерло, повисло в воздухе, пронзительно звеня, оно привыкло утекать песком сквозь пальцы, а сегодня его выключили, так же как солнце и нежную улыбку на ее тонких губах.
сотню бокалов виски назад она была маленькой наивной девочкой, любила пускать мыльные пузыри, свесившись из окна и спать с плюшевым львенком, у нее были пушистые темные волосы, а еще она грызла ногти и постоянно чего-то ждала. В ожидании пролетали минуты, за ними – часы, за часами – дни, а она ждала и верила. Она любила тогда еще по-детски и каждую ночь прокручивала в голове Тот День, когда ее впервые поцеловал в щечку любимый мальчик. В шутку. Он так и не узнал, что был любимым.
она вылила остатки вина и поставила бокал на пол. Она так и не узнала, что это была не шутка.
Сотню бессонных ночей назад жизнь была одним большим праздником, красивой сказкой и исполнением мечты, она не рухнула, нет, просто все это прошло, так толком и не начавшись; остались только воспоминания, наивные строчки в дневнике о любви и первые нескладные стихи – она сожгла все в приступе истерии, выбросила, скомкала, порвала, заставила себя забыть, а потом запила все это своей первой рюмкой водки и начала жизнь по-другому.
Она снова посмотрела на мобильный телефон в надежде, но неотвеченных вызовов не было. Она так и не узнала, что это ее «по-другому» ведет напрямик к счастью.
Сотню недопитых чашек кофе назад она была здорова и не любила шоколад с йогуртом, не писала стихи о потерянных мечтах и не пила коньяк, не мечтала о красивой жизни и не понимала, почему ей так трудно бывает влюбиться. Она сотрясала воздух бессмысленными вопросами «за что?» и «почему?» и не понимала, от чего же ей никто не может ответить. У ее вопросов не было адресата, а когда она просила счастья – она просила у пустоты и не знала, что – попроси ты у кого-нибудь конкретного, и ты обязательно все получишь, не на блюдечке с золотой каемочкой, но получишь.
Она отхлебнула шампанское из бутылки, не почувствовав вкуса. Она так и не узнала, что Бог ее слышал все это время и целовал ее в лоб, чтобы ночами она видела счастливые сны.
Сотню дней, отмеченных в календаре розовым сердечком, назад она мечтала о красоте, которая ослепляет и не дает двигаться дальше, именно о красоте, которую не купишь не за какие деньги – закат на море, летнее ночное небо, усыпанное звездами, блеск в глазах... Она разбрасывала свою жизнь как жемчуг, оставляя за собой запах ванили и ежевики и сладкий привкус во рту; воздушная, как маленькое легкое перышко, ее сахарная жизнь шептала что-то по ночам ей на ушко и обещала никогда не покинуть.
Она тяжело вздохнула и отбросила глупые мысли, которые как назойливые мухи летали вокруг, противно жужжа.
Ей хотелось всего лишь заснуть, спрятавшись в ворохе одеял под Новый год и тихонечко умереть, в последний раз поплакав под песню «Бонни и Клайд».
Ей хотелось всего лишь, что бы кто-то очень близкий погладил ее по волосам и тихо-тихо прошептал ей какие-то важные слова, которые согреют изнутри, попадут в кровь и будут пульсировать где-то в запястьях.
Сотню никотиновых поцелуев назад она плакала в подушку, лишь бы никто не услышал и не узнал, не прочитал бы в ее ультрамариновых глазах о том, как ей плохо и больно, о том, что разрывает душу на куски и выкидывает с высоты седьмого этажа; она закрывала лицо руками, пытаясь отгородить себя от этого мира, и наманикюренными пальчиками истерично вцеплялась в телефон – отголосок ее прошлой жизни.
Пока она заваривала себе еще один кофе без сахара, кто-то очень близкий на том конце света просыпался и шел на работу и искал кого-то глазами, но никак не мог найти, найти ту, которая снилась ему по ночам, у нее были холодные руки и длинный пальцы, он пытался согреть ее, что-то шептал, и вдыхал аромат ее волос – ваниль и ежевика.
Она обняла свои худые коленки и посмотрела на луну, было тепло и только руки мерзли, она пыталась греть их об горячую кружку и рисовала в своем воображении счастье. Теплый взгляд, мягкий как кашемир и глубокий; взгляд, в котором хочется видеть свое отражение; розовый закат и холодный дождь, босиком по мостовой и удивленные лица прохожих; горячий шоколад и уют, грустная музыка и рисунки карандашом на салфетках, сладкая вата вместо разочарований и обид и воздушные шарики в небо.
Теперь она знала, у кого просить.
Она набрала в легкие как можно больше воздуха и вдруг замерла в ожидании. Она услышала тиканье часов, а настойчивый, нескончаемый звон вдруг прекратился.
Начался новый день.
