Не могу с полной уверенностью сказать, зачем нужны складные кресла, но, с другой стороны, раз нужны складные стулья, пусть будут складные кресла. Тем более, что от в сложенном виде их можно использовать как пуфик. И перевозить, опять же, сплошное счастье. Но главное в складывающейся мебели это некая иллюзия волшебства: вот было кресло. А стал чемодан.

+1

Концепт стерки Данилы Рассадина.

Я буду слушать
Я буду кушать больше овощей
Я буду лучше
Я буду подставлять другую щеку
Я буду терпимей
Я буду танцевать
Я буду бриться
Я буду прощать
Я буду другим
Я перестану играть в игры
Я научусь готовить
Я отдам тебе свое сердце

Вполне новогодняя резолюция в открытке

Бесхребетно кресло. Устойчивость его является следствием точно расчитаной геометрии и свойств кожи. Т.е по большому счету это кожаная труба, один край которй загнут внутрь. Томек Рaйгалик (Tomek Rygalik)

Вид сверху, который делает идею понятней, и другие находки

Из всего великолепия пятисот лет истории застолья, представленного в рамках Feeding Desire, больше всего поражает обилие приборов, чье предназначение настолько специфично и узко (вроде щипчиков для аспарагуса), что с первого взгляда трудно понять, для чего предназначено это извращение. Нам, варварам, они просто незнакомы. Кажется, что эволюция столовых приборов, достигнув своего пика в конце 19го века, плавно повернула вспять с первыми признаками индустриализации и постепенно возвращается к минимуму инструментов. В век быстрой еды и пластиковых вилок, мы просто не можем себе позволить роскоши узкой функциональности, напротив, создаются вилконожи, ложковилки и прочие два-в-одном, призванные всячески оптимизировать и упростить столовый этикет. Sustainability, опять же. Но так жаль того безвозвратно канувшего в лету медленного времени, когда для клубники была специальная вилочка, для оливок отдельная ложечка, а ритуал трапезы в сложности, важности и чинности не уступал священнодействию.

И несмотря на то, что современные дизайнеры иногда удивляют оригнальностью, глядя на старые гравюры, понимаешь, что какое-то волшебство из вещей в промышленном веке ушло безвозвратно.

«Детская ложечка», Ричард Уалравен (Richard Walraven). Голландия, 2002. Серебро.

Почти полная история столовых приборов в картинках

Довольно эклектичную коллекцию современного дизайна галереи Tools объединяет одно: отсутсвие стилистических и декоративных излишеств. Идеи в чистом виде. Например:

Вешалки. Флоренс Долеак (Florence Doleac).

+3

На Моколоко, не так давно, проводилось голосование за вопросы для стандартного интервью с дизайнерами. Одним из вариантов, набравшим наибольшее количество голосов, был такой: «В мире так много вещей, зачем вы создаете еще?» Хороший вопрос. На который, конечно, есть много хороших ответов. Однако, есть дизайнеры, которые создавая новые вещи, просто избавляют мир от лишнего мусора, тем самым убивая целую стаю зайцев.

Sustainable design — термин, до сих пор не переведенный достойно на русский, представляет собой довольно обширную концепцию, объединяющую экологическую рациональность, оптимизацию используемых ресурсов, а также социальные аспекты, то бишь заботу о здоровье и безопасности человека. Одним из распространeнных нынче воплощений sustainability в дизайне, является то самое вторичное использование бывших в употреблении предметов, с минимальной обработкой. Речь не о переработанном из макулатуры, экологически чистом картоне, а о вещах, неожиданно обретших вторую жизнь после легкого хирургического вмешательства.

Серия ваз, графинов и стаканов из простых пивных и винных бутылок, Торд Бунти (Tord Boоnje) и Эмма Уоффенден (Emma Woffenden) для Артекники (Artecnica).

Какое все зеленое

Придется объявить сегодняшний день официальным днем миниатюр. Эти, правда, не настолько шедевральны, и не сюжетны почти совсем, но обладают другим серьезным преимуществом: они функциональны (если считать самодекорацию функцией, конечно) и их можно всегда носить с собой.

Сара Чилтон (Sarah Chilton)

Пингвины, лыжницы, скотный двор и проч.

Для разнообразия — без слов, слишком волшебно.
Walter Martin & Paloma Muñoz.

Катастрофология в снежных шарах

Марсель Вандерс (Marcel Wanders) в рамках Design Miami представил свое новое «вязаное крючком» кресло для Moooi. Кресло сделано в той же технологии, что и вязаный столик Вандерса, продолжая повальное увлечение техниками иммитирующими ручную работу вообще и всяческие кружева и вязания в частности.

Вид в анфас, столик прародитель и другие представители семейства

Обои представляют собой тотальную, почти тоталитарную, покрывающую пространства, как сорняк, подминающую под себя, обертку для дома. С другой стороны, это символ домашнести, уюта, и в тотальности их есть что-то ласковое и успокаивающее. Что бы то не было, обои все чаще подвергаются различным махинациям со стороны дизайнеров и служат музой в искусстве. Николь Тран Ба Ванг (Nicole Tran Ba Vang) в своей «осенней коллекции» явно подразумевает обои как олицетворение дома и визуализирует желание унести этот дом с собой, в себе, на себе, мимикрировать, замаскироваться, стать частью его:

Когда нибудь они нас съедят

Девять секунд ходящего стола. Не просто двигающегося, да, для этого изобрели колеса, а именно идущего туда, куда его толкают. Все компоненты типичного голландского дизайна молодого поколения: грубая, примитивная обработка на грани наброска, хитрый механизм и абсолютное одушевление предмета, вызывающее моментальную эмоциональную привязанность.

Трюк, помимо прочего, в том, что стол абсолютно устойчиво стоит после каждого шага, не требуя дополнительных движений для конечной стабилизации.

Это стоит девяти секунд, честное слово

Еще один чуть менее конвенциональный способ размещения времени в пространстве от Progetti. Кубики с цифрами распологаюся на стене совершенно произвольно и на любом расстоянии, вплоть до оккупации всей стены, по желанию владельца, и без ущерба читаемости.

Это — керамика. Очень хрупкая, тонкая оболочка, пустая изнутри, совершенно твердая и холодная. И это душераздирающе. Это, по сути, памятник мишкам и прочим отслужившим свое, полузамученным игрушкам, для создания которого сам мишка приносится в жертву. Так Бодил Содерлунд (Bodil Soderlund) делает их: обмазывает игрушку глиной и обжигает. Основа, естественно, сгорает в печи, оставляя лишь фарфоровую оболочку, призрачное воспоминание о детстве, трогательное, но слегка устрашающее, как все тленное, неестественным образом обретшее подобие бессмертия.

Под дождем остался зайка

Я питаю патологическую симпатию к обсессивным людям. Во-первых, от них знаешь чего ожидать. Во-вторых, если обсессия у них продуктивно выливается в креатив, и вовсе цены им нет. Потому что в искусстве без обсессии совсем никак. Знакомьтесь: Доминик Мерфи (Dominic Murphy), легкая зацикленность на английских бультерьерах, самой красивой собаке на свете, по его словам. О да.

Пять очаровашек

Свечи для романтического вечера, цинично отмечающее время на цветы, коктейль, первое, второе, сигарета, десерт, кофе, и в койку. Константин Славински (Konstantin Slawinski), как правило делает вещи чуть более серьезные, но не менее оригинальная и всегда — добротная, представляет.

Чашки, обработанные таким образом, что налет, образующийся обычно на керамике от чая, складывается не пятнами, абы как, а запланированым узором, который со временм темнеет и проявляется все яснее. Данный проект как бы пытается опровергнуть расхожее заключение, что использование вещи портит ее.

Чашка после:

Чашка до:

«Принципы неопределенности», новая колонка Мэйры Кальман в Нью Йорк Таймс очень напоминает те пресловутые молескинские дневники (в авторских колонках неизбежно есть что-то от дневников), но, вместе с тем, она делает это много трогательней, откровенней и глубже. Многие ее иллюстрации просто забавны, но, быть может из-за нарочито наивного стиля, или потому что тексты ее просты, но точны и честны, и умудряются сказать так много в двух словах, нередко останавливаешься, прямо бросаешь все, и останавливаешься, что бы подумать. И почувствовать.

Сабин делает завтрак. Она печет хлеб. Она варит варенье. На ней одета одежда и обувь, которую она сделала своими руками. Вы никогда не видели такой мировоззренческой концепции. Она говорит что б я прочитала «Пышку» Мопассана. Я прочитаю.

Много

Дизайнеры нередко просто придумывают вещь для себя. А уж потом рассказывают, что, мол, нынче все едят на ходу, пьют на бегу и держат чашку на коленях, когда смотрят телевизор. В данном случае, мне кажется, именно так оно и было.

Тарелка для еды на ходу, особенно актуальна для шведских столов и прочих многолюдных мероприятий, и вешать удобно.

И наколенная чашка.

Новая мечта япономана от Пумы, под названием Ютори Кимоно: сникерсы из оригинальных тканей для кимоно, найденных в винтажных магазинах по всей Японии. Каждая пара уникальна в своем роде, так что и топтать такое почти кощунственно. Но хочется. Тем более что Puma работу делает до конца и складывает ткань для кимоно правильными складочками кимоно, а также услужливо загибает задник.

Дайте четыре