Петр Мамонов за последние 25 лет прошел

путь от рокера-беспредельщика, который

пил,курил, безобразничал с девушками и

гастролировал по обоим побережьям

Штатов – до православного отшельника,

который без  прикрас рассказывает о своей

борьбе с  бесами, страстно проповедует

и обличает пороки.

(группа "Звуки Му")

СТИХИ МАМОНОВА.

Летит над нами самолет

Но он не сядет никуда

Напрасно думает пилот

Что не подействует трава

(Из песни «Цветы в огороде»,

это была визитная карточка «Звуков Му».)

НОЧЬ В ПОРТУ

Мерзкие радости порта,

Все похотью искажено.

Шлюхи последнего сорта,

Брань, мордобой, вино.

В кубрике нашем тихом

ночь напролет бордель.

Клянчут, торгуются лихо,

Ругаются и – в постель.

Татуировка на брюхе,

плотью пропахший хлев.

Портовые, грязные шлюхи

Свой добывают хлеб.

Смрадного утра гримаса,

тяжкая виснет тень,

Сползшие набок матрасы,

движется новый день.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

На палубе ждет нас чудо:

Погоду нам бог послал!

Брызжущим танцем всюду

Ветра и солнца шквал.

Тысячи искр блистают

в складках волны рябой.

Как молния , птичья стая,

утра кристалл голубой.

За стирку беремся смело,

Штаны чернее смолы,

Дерюга спеклась,

задубела от ржавчины,

Краски, золы.

Поем, анекдоты травим,

на палубе солнце блестит.

До завтра тоску оставим,

 Мимо пускай летит.

О, сладкий обман воскресенья,

ты стоишь недели труда!

Кончаем стирать,

а веселье все плещется,

как вода.

В машинном веревки украли,

сушиться пора давно.

Болтаются шмотки на талях,

на баке совсем темно.

 КОЧЕГАРЫ

Деремся в пивной,

счастье ищем в стакане,

на суше свобода – гуляй!

Система надежная.

Жизнь как в тумане,

как можешь себя забавляй.

У стойки мы тремся,

деньгами швыряем,

свой нож веселим и кулак.

Рубаху в клочки на груди

радираем, нам

жизнью поклясться –пустяк!

Работаем мы, как заправские черти,

конца не имеет кошмар,

И в легкие

красным дыханием смерти

струится расплавленный жар.

У самого днища лопатой махаем, -

Ууглей раскаленных гора,

на палубу вверх,

чуть дыша, выползаем,

внизу полыхает дыра.

Чуть ноги волочим,

но вот закурили,

опять хвастовство или спор,

Теперь пусть другие вгрызаются

в мили сквозь вечный

и нудный простор.

В награду за труд

только брань и проклятья.

Простятся грехи

за кровавый наш пот.

Кто вправе глумиться

над крохами счастья,

которые дарят нам шлюхи и сброд?!

 ДЕВУШКА С СУМАТРЫ

Никогда тебя не встречу.

Никогда.

Я бы не смог вдеть

старости морщины

и жалеть тебя украдкой.

Золотистого мгновенья

мы по каплям выпьем сок.

Соляным столбом

пусть станет тот,

кто хочет жить с оглядкой.

Да, тебя я не увижу.

Но тем крепче помнить буду,

как ты легкою походкой шла

Тогда навстречу мне между пальм высоких,

Стройных, по песку, где, словно чудо,

Светится в Паданг дорога

желтой ночью при луне…

О жизни жанре проповеди...

«Я посредством даденного мне Господом

таланта рассказываю вам дни моей жизни,

как у меня душа живет, что у нее больно,

что ей кажется, она устроилась, хотя на

следующий день все сыпется, как дела вот

лично, конкретно со мной», -

вот приблизительно в таких терминах он

говорит теперь с публикой.

Очень симпатично то, что Мамонов

проявляет максимальную искренность.

Он смело рассказывает про свои дурацкие

поступки, про пьянство и наркотики, про то,

как срывался, бросив пить, про всякие свои

слабости и сомнения.

Мне кажется, ему, старому рокеру, просто

смешна мысль о том, что он мог бы

для публики приукрашать себя.

Да зачем это, когда он теперь только перед

Богом отчитывается?

Бог и так все видит, а на читателей русской

прессы глупо оглядываться.

В итоге выходит так, что Мамонову веришь.

«Я рос на Большом Каретном, и у нас было

принято в начале 1960-х - выходили во двор

ребята лет по 20 вечером, стояли, курили – и

разговор часа на два. И вот в том числе,

наверное, Высоцкий там стоял, он как раз в

те годы там жил.

Я эмоциональный человек, я с 13 лет начал

пить – портвейн и все это прочее. Я в ужасе:

на что я потратил собственную жизнь, на

какую ерунду я истратил свою жизнь – на

эти все песни, пьянки, гулянки, беготню

постоянную по домам, флэтам.

Мы же по улице Горького как: выходишь

утром в 11 на «Пушку», до «Трубы» вниз – вверх,

и так до 11-ти вечера.

И все было интересно, все было весело, (всего)

хватало.

Друзей встретишь, там по 20 нааскаешь на

портвейн... было модно, драться там...

Бывает, ходишь похмельный, без копейки денег –

что хорошего? Пить – это очень тяжело,

большая воля нужна. Намного легче не пить.

Пить – это очень мужская, строгая вещь.

Каждый день праздничек себе устраивал –

то стаканчик, то косячок.

Обкуривался, опивался. Ни фига не вышло.

Кайфы не помогли.

В 45 лет, когда все кайфы надоели, уперся в

стенку своим щенячьим носом.

В пустоту.

Оказался в полном тупике, мне стало незачем

жить. Я весь себя испил, у меня душа,

как губка дырявая...

Любимые работа, жена, дети надоели.

Господь все подал щедрою рукой.

И талант, и материальное благополучие, и

семью прекрасную, а ничего не надо, хоть

в петлю лезь. А у меня есть двоюродный брат – строитель. Как раз тогда он строил поселочек

людям, которых уважал. Лене Филатову и

другим. И брат сказал мне: «Петь, возьми

участочек». А я всю жизнь в городе – зачем

мне участок? Он говорит: «Ты хоть приедь,

посмотри». Я приехал, увидел эту

неописуемую красоту, эти сосны, речечку и

говорю: «Вот, я здесь и останусь».

Никуда я не стремился...

Вдруг меня Господь сюда в деревню поселил.

Под Москвой. Я приехал гордый такой, крутой.

Пальцы оттопыривал... внутренне, конечно.

И отгрохал дом 13 на 15 метров в фундаменте.

И пришлось строить его двухэтажным.

Громадный - 600 кв. м. Такой мавзолей

построил. И я думаю: «Ну и че?

Че я, сумасшедший, чтобы жить в таком

доме?»  Пожинаю плоды греха. Детям это

не надо. Теперь буду делиться, звать людей обездоленных. Одному мне, дураку, такая

махина не нужна.

Мне самому ничего не надо.

Стал думать, для чего вообще жить, для чего

мне эти отпущенные 70 или сколько там лет

жизни. А прапрадед мой был протоиереем

собора Василия Блаженного. Дай, думаю,

куплю молитвословчик – посмотрю, о чем

они там молятся. Читал поначалу с ужасом и

с неким удивлением.  Даже стал отмечать

молитвы, с которыми я согласен и с

которыми не согласен.  Уже не помню, почему –

что-то мне казалось очень высокопарным

или не подходило в тот момент моему сердцу.

Потом это все прошло, и я понял: все, что

мне надо, все там есть.

Стал в храм ходить.

Деревенские спрашивают: «Ты че, Петро,

в церковь зачастил?», а я им: «Ты пивко любишь попить, с мужиками в пивной целый день

простоять?» – «Люблю».

– «А я в церковь люблю ходить».

Это было начало, а настоящая встреча с Богом произошла не так давно...

Я не мог выбраться из одного греха.Никак не мог.

И вот утром на Сретение встал и вдруг

почувствовал, что Господь залил мое сердце

любовью и обезоружил меня.  Вера вдруг

пришла – как обухом.

Смысл появился: вечная жизнь и счастье

всегда.  Мне даже рай приснился! И знаешь,

что я понял?  Рай - это так, как каждый хочет.

«Ящик» выбросил в окно.

Читаю труды святых отцов, Библию, стараюсь

жить по божьим законам. Тяжело.

Иногда так колбасит.

Чувствую, как мои предки в эти минуты

меня из ада за уши тянут. Они у меня

капелланами были в армии. Соблазна кругом

очень много. Видишь голую бабу –

соблазняешься. Отведи глаза, берегись,

стой на стреме.  Я держал Рождественский

пост и за два дня до Рождества расслабился

на пять минут: дай, думаю, пивка –

и выпил двадцать бутылок.

Согрешил. Лукавый силен.

Бог нам деньги придумал по нашей немощи,

чтобы мы делились ими. А мы что делаем?

Он украл, и он украл. А этот – не успел.

Не хватило. Сколько можно копить?

Кому все это достанется?

Может быть, нам совсем немного осталось?

Над собой работай, злобу уменьшай.

Если вера есть, как ни хочется сесть,

все уступишь старухе место.

Вот тебе и все христианство.

Посуду помой вне очереди. Христианский

поступок? Христианский.

Ведро вынеси.

Ну не настаивай на своем.

Когда Господь въезжал в Иерусалим на ослице,

бросали цветы, ветви пальмовые и кричали приветствия. Ослица была в полной

уверенности, что ей кричат.

Так и мы – ослицы, на которых едет Господь.

Куда мы все лезем?

Все Бога хотим за яйца ухватить. ..