Однажды Сатти и Киорн создали огонь. Они оба постарались на славу — Сатти тер друг о друга сухие древесные щепки, Киорн без устали стучал камнем о камень, высекая искры. Так или иначе — все получилось, и теперь в их пещерке, прямо посредине, родилось пламя, и они могли сесть около него и согреться.
Киорн был счастлив. Он собирал сухие веточки и кусочки коры и думал о том, что им с Сатти теперь всегда будет тепло.
О чем думал Сатти — неизвестно, но в один прекрасный момент он поднялся и направился к выходу.
— Пойду прогуляюсь, скоро приду, — сказал Сатти, подхватил с собой их огонь и ушел.
Киорн оставался безмятежен. Он складывал из камней очаг, представлял себе, как скоро вернется Сатти с огнем, и как они всю ночь будут подкладывать в него сухие веточки — сначала тоненькие, потом потолще, и к утру их огонь уже станет большим и сильным, и прогреет камни очага, и им с Сатти всегда теперь будет тепло.
Сатти тем временем зашел в лес, сел на поваленное недавней бурей дерево и опустил огонек на землю. Он сидел, смотрел на пламя и мечтал о чем-то своем. Земля была сырая, пламя становилось все меньше и меньше, и — наконец — исчезло совсем.
Сатти вернулся домой. Киорн посмотрел на него и спросил растерянно:
— А где же наш огонь?
— Подумаешь, — сказал Сатти.
— Не твое дело, — сказал Сатти.
— Разве я тебе что-то должен и что-то обещал? — сказал Сатти.
— Нет, ты мне ничего не должен, — тихо ответил Киорн и ушел в дальний угол пещеры.
Сатти раздраженно молчал, обнимая себя руками за плечи.
— Ведь мы вместе добывали этот огонь, — думал он. — Ведь я имею право делать с ним все, что захочу! Почему же я должен чувствовать себя виноватым? Какого черта?
А Киорн сидел в углу, перебирал озябшими руками ненужные теперь веточки и думал о том, где же теперь найти силы на еще один огонь? И как — во имя всего святого — как не бояться, что Сатти опять унесет и где-то потеряет его? Тем более, что у него действительно есть такое право…
Так они сидели и молчали, и никто из них не был ни в чем виноват.
И было холодно.