Фигурировала себе Красная Шапочка — аматор декоративного текстиля. Как-то ее мама — урбанизированная феминистка делегировала Красную Шапочку к Бабушке — изолированному субъекту неурбанизированной экзистенции. И вот Красная Шапочка транспортирует Бабушке продукты — фактор эффективной санации. Hо тут в оппозиции Красной Шапочке прогрессирует Серый Волк — объект охотничьих инквизиций.
— Куда прогрессируешь? — апеллирует Серый Волк.
— К Бабушке, — реагирует Красная Шапочка, — я ей транспортирую продукты — фактор эффективной санации.
И Красная Шапочка в нарративном коллоквиуме экспланировала Серому Волку курс к месту Бабушкиной локализации. Hа том они и диссоциировали. И Красная Шапочка продолжает процессию. Однако Серый Волк конкурирует с Шапочкой и апроксимирует к Бабушке с солидным приоритетом. В месте ее локализации он пленарно абсорбирует Бабушку и комфортабельно дислоцируется в месте ее
инкубации. А тут уже и Красная Шапочка интернирует. Интернирует, но имидж Серого Волка не идентифицирует абсолютно.
— Салют, Бабушка! Я импортировала тебе продукты для эффективной санации, — декламирует Красная Шапочка.
— Бабушка, — интересуется она далее в аннотации, а почему у тебя такие максимальные аудиальные потенции?
— Чтобы тем оптимальнее реализовать твой аудит…
— А отчего у тебя такие максимальные визуальные потенции?
— Чтобы тем оптимальнее инспектировать тебя…
— А почему у тебя такие максимальные дентальные потенции?
— Чтобы тем оптимальнее ликвидировать тебя, — реагировал Серый Волк и абсорбировал Красную Шапочку. Hо тут апроксимировали Охотники — субъекты охотничьей индустрии. Они анатомировали Серого Волка на адекватные секции и экстрактировали Бабушку и Красную Шапочку. Hа том и фабуле — финал.