Впервые за эти полгода я решилась осуществить снова что-то новое. Хотя, я, естественно, не уверена, что у меня это получится. Просто прочтите… рассказ пока ещё без названия. Это лишь начало. Надеюсь, не бросить эту историю, дописать её. Жду критики.
Читать далее...

Вновь перечитала Линин рассказ «Heaven’s Falling» ( http://www.proza.ru/2006/12/27-30 ). Я смеялась, любила, плакала и ненавидела вместе с главной героиней! Обалденно! Восхищаюсь работой Лины. Рассказ переполнен чем-то… опять выскальзывает слово «безумным»… хотя такого мало. В последнее время мне трудно описывать, тем более чувства. Однозначно Лина гениальна в простоте написания. Она меня просто поражает!

Что же… и вновь я начала замечать, что волей неволей каким-то образом копирую её же идеи. Мне лично от этого неприятно. Почему в моих рассказах так часто замешана ненависть? Я не знаю… всё уже стало настолько похожим. Да, я признаю, что One Year или Black Roses (первоначальное название рассказа) был написан под сильным влиянием этого фанфика. Я старалась сделать пусть и нелепо, но чтобы герои ненавидели друг друга! А следующий… Убивая в себе любовь. Уж здесь я оторвалась. Честно, этот фанф вылился сам. Я ни о чём не думала, просто села, включила ворд и стала писать что-то типа экшена под названием «Побег» (что легло в основу сценария фильма в УВСЛ). Он мне не очень нравился, а позже на новом листе ворд вылилась ненавидящая и целеустремлённая девушка Маша. Я писала от балды, но почему-то меня это захватывало. Фантазировала, представляла героев… А когда надо было передать какое-то сильное чувство, просто ждала, когда сама такое переживу. В принципе тогда мне это удавалось быстро. Хотя порой я просто накручивала себя, и просто так рыдала. И ещё спрашивается откуда я такая психопатка?! Далее, далее… Этот рассказ увлёк меня, писался по расплывчатой схеме которая развивалась у меня в голове с каждой минутой. Как кусочки я просто собирала их и склеивала. Вот только проблемы возникли с концом. Эта идея… что обычно бывает, надоела мне. Я недолго ждала, но летом, получив больше свободного времени дописала это. Ночью, поругавшись с мамкой… я даже боялась шевельнуться, чтобы не разбудить эту ворчунью! А вдохновение пёрло, я бы не простила себе, если бы не записала всё это. Пришлось вернуться к старым способам (который я тогда так не любила) – карандаш и бумага. Кое-как нашла принадлежности и под подсветкой телефона появился конец. А на утро он был отредактирован снова мной и выложен как последняя глава. Я понятия не имею почему именно в этом фанфике так естественно (с моей точки зрения) прорисовано презрение… О Лининых рассказах я тогда уже забыла. Писалось от балды. И всё эе я считаю этот фанфик лучшим в своих нескольких работах. И может даже это и эгоистично.

Я не знаю, что на меня нашло. Хотелось написать этот пост покороче, точнее в один маленький абзац о чувствах пережитых после рассказа. Но тут меня занесло на другую тему и вот… вверху прочтённое вами. Если вы дочитали до этого места, спасибо… Но это просто мысли, вылившиеся из меня. Просто отчаяние, потому что очередной фанфик снова замешан на той пресловутой теме. Всё одно и тоже, только разная картина, свет… Актёры всё те же, только разные слова… А суть роли одна… Вот так. И это грустно.

 

Опупеть! Я чего-то начала жалеть, что купила эти камелоты… В них никакой женственности. Это раз…. Когда я шла по улице два человека при виде меня (то ли гот, то ли скинхэд), сказали: «Зае*ись!» И где моя хвалёная самооценка? Блин… устала. Ничего делать не хочу. Мамка не доверяет моей новой подруге к которой я завтра хочу пойти на вечеринку. Кристины блин может не придут… вот что за жизнь?! Ну там ещё будет достаточно народа.

Надо башку мыть, красить… Плакат рисовать. А всё лениво. Колготки зашивать… ну лениться! Завтра ещё брат переезжает. Теперь он будет жить в доме через двор. И я буду чаще видеть рожу его жены. Ну ладно… лицо.

Блин, мне обидно за Лерку. Это нормально, когда мама за мной придёт забирать с вечеринки?! Нет, ладно в Москве она меня у клуба ждала… понятно, незнакомый город. А тут? В шоке. Вообще настроение под ноль.

Мамочка насмотрелась программ и теперь хочет мне в телефон маячок поставить! Я в прострации… это что же мне делать?! Как я теперь буду по кладбищам шляться? Как я буду к друзьям ходить? Ну бухать как? Хотя с последним я завязала… а вдруг?! Вот засада!

И ещё… чёрные повязки на глаза мёртвым одевают? Просто я завтра хочу косплэить свою Лину из Дитя Ангела.



 

Настроение сейчас - ну наконец!

Эм... я доканала этот рассказ за один день. Убила пятнадцать страниц. И теперь к вашему вниманию предстваляю 43 страницы полного бреда про невероятную любовь двух вампиров. Начало выкладываю тут, а чтобы прочитать далее придётся кликнуть ссылочку. 

 

Читать далее...

Решила вот порадовать вас... Так как в моей голове творческое затмение, то выложу ужасно пошлый фанфик моей любимой писательницы Лины. Вы можете находить что-то похожее с моими продами... оно ясно, я обожаю её рассказы. 

Читать далее...

Я уже давненько сижу в Прозе.ру  www.proza.ru/avtor/marylintu. Сегодня выложила там фанф (не оконченный) "Дитё Ангела". Хотите, читайте, комментируйте. (Желательно и там и там... ну эт не обязательно) Мой фанф сравнительно новый.

А вот одно из моих понравившихся произведений с того сайта. Писательница Инферни:

www.proza.ru/2005/02/13-106 

Фанфик - Bittersweet. Фантастика, но такое надо придумать! Вообще всё не читала, надо бы... 

 

Настроение сейчас - пох*естическое!

 

Зашибись……………………….. ходила сегодня с подругой на выставку Рериха… не сходила. Закрыто! Ладно… пошли к Куклевой… в туалет, по дороге хотели настучать по тыкве эмо (хотя сами мало чем отличались). В туалет нас не пустили с Олей www.liveinternet.ru/users/ankinotenti/profile/! И я сказала Кристине, что она мне больше не муж! Теперь Оля мой спутник жизни!

После общения с предыдущим на О… мне показалось, что мне подарили мозг. Не знаю почему, но захотелось ебать мозг всем как она! И вообще всех провоцировать!.. пока плохо получается.

Заберите свой подарок обратно! (Я про мозг)

И… Рыбакова…. Узнала, что я типа пишу проды (хотя. я ей давно эт как-то сказала)… во первых… теперь мне прилепили какой-то ёбаный заказ с манга! Я должна переписать четыре истории из жизни на литературный манер. И это до Октября… при том, что у меня как у алкоголика сушняк в творчестве! Я ничего не могу делать в этом плане! Ничего!

Я обожралась кукурузы.

И на последок. Мои выводы. Лаури Илонен с 2003 года поёт так, как будто ему на ээээ яйца наступили! И до сих пор не отпустили, но хватку ослабили.

Это весь мой бред на сегодня.



 

 

Настроение сейчас - шарики свернули нах все ролики... бля, чё я несу?

Настроение сейчас - усе! шарики за ролики заехали!

 

 

Решила я попробовать себя в жанре миниатюр. Но Тихонова ведь не может как все люди, обязательно либо длинно, либо гавно! Короче, дорогие друзья, представляю своё творение, написанное в рекордные сроки. Вчерашний пьяный вечер и сегодняшний похмельный день. 12 страниц хрен знает чего. И! Папочкин ноут, на то и есть папочкин. Тупит! Так что, исправить эти линии и непонятные абзацы мне не удалось. Извините. Критикуйте!

 

 

Она шла по мосту… просто шла. Ветер развивал её тёмно-рыжие волосы. Она наслаждалась осенней прохладой. Мост… Совсем юная девушка гуляла в обнимку с этюдником. Она специально оторвалась от группы, чтобы слушать ветер, а не гул толпы. Солнце садилось… Питер. Уже шесть часов вечера, а солнце садиться. Сентябрь… прохладный сентябрь, наводящий          ужас на школьников и  приносящий радость для таких ненормальных как она. Вода… Отблеск воды отражался на её бледной не загорелой коже. Вода отражала этот сказочный мир. Ей и вправду казалось, что Питер сказка. Сколько книг она читала об этом городе, сколько картин старинных улиц видела… Её мечта сбылась только сегодня, она тут. Есть двенадцать дней на то, чтобы познакомиться с ним получше. Она сияла от счастья.

Она шла вдали ото всех. Ей не хотелось слушать очередные сплетни про кого-то там и байки, хотя всегда любила такое время препровождения. Её среда – это большая компания, огромное количество людей. Но сейчас она отстранилась от всего этого, чтобы выйти на прямой диалог с этим таинственным городом.

- Маш! Ты идёшь? – послышался голос. Девушка с большим нежеланием ускорила шаг.

- Мы почти пришли к гостинице, - сообщила Юлия, на что девушка досадно промычала. Станислав Михайлович шёл во главе нашей группы. Точнее во главе стада. Наша команда в лице 11 человек совершенно не поддавалась контролю. Хотя, если бы не Станислав Михайлович, наш учитель живописи, то в Питер на практику мы бы не поехали. Маша, будучи, ребёнком не из самой состоятельной семьи всеми силами держалась за это идею. Сегодня первый день их прибытия. Вся группа сразу же направилась на мост, делать зарисовки. Маша замечательный график, так, что с видом Оки и противоположного берега она быстро справилась. Девушка здесь совершенно отбилась от рук, не успели ребята сойти с поезда. Она как заворожённая ходила по городу. Метро для неё было дикостью. А город нечто прекрасное.

***

Настроение сейчас - температурю...

Eleventh. Дождь

Время шло. Я живу, учусь, люблю, пою и играю. Уже конец сентября. Несколько дней назад альбом The Rasmus поступил в продажу. Клип шикарный, но уж слишком попсовый, что означало для меня как предательство. Ожидая прибытия альбома в России я вся извелась. Конечно, я вполне могла его скачать, но это испортило бы музыкальный аппетит. В Щуке всё спокойно. Я успела обзавестись друзьями и врагом в лице учительницы по вокалу. Ей со мной трудно, т.к. к моему голосу не придерёшься, а мне с ней, так как она грузит по полной всех из-за меня. Некоторым, прознавшим это не особо нравиться, а другим всё равно. Надя стала одержима Антоном. Я всеми силами старалась ей помочь перевести их отношения из ранга «Друзья» в более высокий ранг. Лёша пытался мне понравиться, но познакомившись с Кэшом, сразу успокоился. Что касается последнего персонажа… козёл! За этот месяц мы успели переругаться раз десять! Как говорится - жестокие ссоры и бурные примирения… и раз десять и больше я приходила в Щуку не выспавшись. Мы ругались, а потом Кэш заваливал меня ромашками. Осенью! Прикиньте! Я обожаю эти цветы. И где он их только находит? Кстати уже заметно похолодало, что, несомненно, радует меня. Листья стали жёлтеть. Мир приобретал краски. Я гуляла часами после Щуки ловя, пусть даже захламленный, но все же осенний воздух. Дышала прохладой. Как прекрасно… За это время мои новые друзья успели побывать на концерте “Butterfly effect”, где я их познакомила с моими старыми друзьями. Нет, ну Кирилл безумно ревнивый. И на следующий день мы снова поругались. Просто ему не уютно, когда я не под его надёжной защитой, как было летом. Теперь у него третий курс, а у меня первый. Дел как всегда по горло.


Я завалилась домой усталая и заспанная. Сегодня мы проходили курсы по мимике. Очень интересно… и сегодня был дождь. Есть одна особенность в нас, близняшках… под дождь мы засыпаем. Не мудрено, что Настя проспала все пары. Я завалилась с мокрой улицы домой перемотанная в шарф. Что-что, а голос я всегда берегла. Потерять его – непозволительная роскошь. С разноцветного вязанного шарфа гроздями капала вода. Шапка на голове отсутствовала. Жесть… Ну и дождичек в четверг. Что мне поможет? Горячий душ и чай. Лежать в горячей ванне я ненавижу. От столь тяжёлого воздуха начинаю задыхаться. Вот летом могу позволить прохладную ванну, но это мелочи. Я заварила зелёный чай в молоке. Настаиваться он будет долго, так что есть время согреться в душе. Я потопала в комнату за полотенцем. Дверь была приоткрыта, сестра, наверное, так и спала. Я тихо просунула туда нос и обнаружила… Настю в объятиях Лаури! Эти оба целовались! Он прижал её к себе… Картина шокировала меня. Я тихо ушла, сдерживая раздражение, так и не взяв полотенца. Эти двое меня даже не заметили. Нет, как? Лаури и Настя?! Эти двое не совместимы! И не надо говорить мне о притяжении противоположностей… Боже, как он её целовал. Анастасия – стерва! Дело пахло постелью и я убежала в ванную. Плевать чем вытираться, главное их не слышать. Я включила душ на полную мощность, стараясь заглушить мирещущиеся звуки. Да, блин! Мне это так важно? Как я могла не заметить два огромных берца у порога и чужую куртку?! В ванную я так и не полезла. Успокойте меня… Я выбежала оттуда совершенно забыв про чай, который мирно настаивался на свече. Я кое-как нацепила на себя шарф и выбежала из квартиры. Куда пойду? В ливень?! Самохина! Тебе не привыкать! Я спокойно прогуливаясь, а точнее, пытаясь себя успокоить, прошла к метро. Люди оборачивались на меня… конечно, в ливень в зимнем шарфе, но без шапки! Варь, просто забей! Это не твоё дело! В коне концов у тебя есть Кэш. Вот как раз к нему я и направлялась.

- Аллё, милый, привет! Ты где? – поинтересовалась я.

- …, - ответил любимый.

Что же… его нет дома, но он скоро будет. Всё равно к нему пойду, больше идти некуда. Ехать на метро долго… и правильно. Над многим смогу подумать. А может на автобусе? С ума сошла! Даже в такие дожди бывают пробки… это дольше, но из окна выходит прекрасный вид на плачущую Москву. Метро или автобус? Я выбрала второе… в пользу романтики.

Пока я ехала, убила целый час с лишним… и это притом, что мы попали в одну небольшую пробку. Дождь всё лил и губил моё настроение. Блин, сколько можно им там трахаться?! Бесит…

Знакомый подъезд, лифт, коридор, звонок в дверь. Пока я ждала, что откроют, думала… что я скажу Кире? То что, мне не по себе от того, как они целовались? Нет, о таком я могу болтать только с Димой… всё-таки он не мой парень. Тогда что? Просто плохое настроение. Да ещё я ключи от его квартиры забыла. Он мне недавно их подарил. Приятно.

Открыв дверь Кэш увидел мокрого гадкого утёнка с красным носом. Волосы были сырыми… Про одежду и говорить нечего.

- Ни чё себе! Привет! Как тебя угораздило? – улыбнулся он, впуская в квартиру.

- Попала в ливень. Привет. – Стала я снимать мокрую куртку.

- А кто-то говорил, что любит осень!? – съехидничал Кирилл.

- Да… и дождь я тоже люблю.

- Раздевайся, - он пошёл на кухню.

- Ты опять за своё, - взвизгнула я.

- Нет… - он почесал затылок, - пока нет, - нахально улыбнулся, - посмотри на себя, ты вся сырая! – он помог снять тунику. Я покорно пошла в ванную. Вещи пришлось отжимать, чем занялся любимый. А меня насильно запихали в душ греться. Под горячими струями воды, согреваясь, мне казалось, что от тела идёт пар. Зная, что даже в кипятке руки будут ледяными я выбежала из ванны скорей. Не очень хотелось стоять под водой, если уже окатили. Настроения нет.

Прошло полчаса. Мы сидели в гостиной аля спальне. Кэш теперь живёт один. Родители переехали в более удобную квартиру и теперь всё жилище напоминает большой беспорядок. Раньше хоть Антонина Александровна поддерживала чистоту. Я грустила о своём, попивая чаёк и завернувшись в большое одеяло. Кэш крепко обнял меня, пытаясь согреть. Мы смотрели какую-то передачу по ТВ. Ну Кира смотрел, а я только делала вид. Скоро и то кончилось, зато ливень нет. За окном серо. Из головы не вылазили те двое. Вдруг Кэш коснулся моего уха. Милый поцелуй, секунду позже последовал поцелуй более страстный и в губы. Не хотелось говорить слов, просто чувствовать его губы. Кэш, потянулся к одеялу, и вот я уже оказалась на диване под ним. Заниматься этим не было особого настроения, но Кэшу всегда удаётся меня завести. Он был рядом и это давало мне чувство защищённости. Ещё чуть-чуть и я уже царапала его спину от страсти. Что же… почему сексом должны заниматься только они?!


Час ночи… Спать не хотелось. Я тупо сидела на разложенном диване, а Кира спал, уткнувшись в мой живот. Я всё ещё его люблю. Да… Как можно не любить Киру? Он делает всё, чтобы мне было хорошо, любит меня и в ответ получает то же. Я люблю его, потому, что он прекрасен, добр, порой заносчив, но всё же… Я люблю его… Ливень перестал, но в ответ поднялся ураган с моросящим дождичком. Кое-как поднявшись с кровати, я обвернулась в простынь и подошла к подоконнику. Картина была пугающей. Улицы полны луж, всё вокруг мокро и только вымытые дождём листья светились золотистыми тонами в свете фонарей. Как будто прошло торнадо. Сильный ветер свистел в окнах и вырывал листья у деревьев, унося в безмятежную дальность. Хотелось курить. Вообще-то я давненько бросила это занятие, но на этот раз желание было непреодолимым. Я собрала наши вещи, а точнее его (т.к. мои давно сушились в ванной) с пола и аккуратно уложила на стул. Поискав в джинсах Кэша, я нашла желаемое. Села на подоконник, приоткрыла форточку. Зажигалка изрыгнула маленький огонёк, опалив сигарету. Затянулась… Организм немного отвык от никотина, и кашель вырвался из груди. На что Кирилл мгновенно среагировал, повозившись… Наверное он искал меня. Я тихо убаюкала его как младенца. Снова закурила… на этот раз без последствий. Сигарета успокоила меня ненадолго… Свист в окнах убаюкивал… Он рядом, но мне одиноко. Что мне делать? Да, что я делаю?! Вдруг одумалась я и выкинула эту дрянь в форточку. Хотелось спать. Я легла обратно на диван, прижавшись к любимому… поцеловала его в лоб на ночь. Немного грустно, наверное, из-за погоды. И вообще как осень, сразу депрессия. Моя психика обязательно найдёт причину. Что же… тихо… только ветер. Он убаюкивал нас… я падаю в сон, ловя его мягкое спокойное дыхание. В этой комнате только Кирилл был спокоен.



Утро выдалось солнечным, но тёмным. Вот зараза… что за привычка вставать с плохим настроением? Я огляделась, судорожно потирая глаза. Кэш всё ещё спал. На миг нахлынули приятные воспоминания вчерашнего вечера. Я невольно заулыбалась. Сколько времени? День уже? Не похоже… слишком темно, может просто погода пасмурная? Я отыскала часы. Шесть с небольшим. Рекорд! Я проспала пять часов и проснулась сама по себе в такую рань! На удивление спать не хотелось. Я тихо потопала в ванную. Сняла вещи. Где тут у Киры утюг? О гладильной доске не было и речи. Хотя эта штука полезная, просто мама его увезла её на новую квартиру. Порыскав в квартире я нашла то, что мне нужно. Гладить пришлось в соседней комнате на софе, чтобы не разбудить милого. Оделась. Надо идти. Заехать домой, захватить тетради. Ведь кроме практики в институте была ещё и теория. Выходя из квартиры я вспомнила, что Кэш без женской помощи будет голодать. Ну не умеет он готовить. В прочим и я не мастерица. Пришлось вернуться. Открыла холодильник… так, что у нас? Помидор, два огурца и яйца, пиво… а вокруг пустота… в его духе. Я приготовила ему салат и своеобразную яичницу. Написала записку и побежала домой.



Дома я не обнаружила ни берцев, ни куртки, ни валяющихся по комнате вещей. Он ушёл? Наверное. Странно. Даже немного обидно. Хотелось бы посмотреть на его довольную нахальную рожу. Козёл! А чё? Я? Ни чё… да блин, чего они ко мне прикопались! Я прошла в носках в свою комнату. Настя как раз выходила из ванной.

- Оу… душ это жизнь! – Восхищённо произнесла она, проходя за мной в нашу комнату.

- Отвали, - раздражённо произнесла я, через секунду, сама удивившись своей агрессии. Сестра пропустила это мимо ушей, полезла в гардероб… Стала раскидывать вещи по комнате в поисках подходящего. Я поискала вещи переодеться. Чёрный обтягивающий свитер, сверху футболка… на улице заметно холодало. Джинсы… получилось что-то вроде туники. Волосы распустила. Мне нравится, когда их развивает ветер, хлестая лица прохожих. Кинулась искать тетради… такс… одна… вторая… где тетрадь по фольклору? Я начисто игнорировала сестру.

- А ты опять у Кэша торчала? – Как бы не в значай начала она. Я нервно кинулась к столику… Блин, где же эта тетрадка? Мне надо уйти! Варя уходи, пока не сорвалась… пока не поздно.

- Угу, - с подделанным равнодушием пробурчала я. Не понимаю, за что я на неё так злюсь?

- Ой, спасибо, что познакомила с Лу… он такой милый, - она плюхнулась на мою кровать и захлопала ресницами. Видимо она хотела завязать чисто дружеский разговор, чего у нас не было года четыре. Если бы она смеялась или хотела меня позлить, то я бы её сразу раскусила. В этом плане я спец.

- Вы спали, что ли? – Притворилась я дурочкой.

- О, да! У него такие сильные руки Варь! Он просто бешенный! – Она закатила глаза для показа и упала на подушку. Плевать на тетрадь. Её фраза доконала меня. Я выбежала из комнаты, а вскоре и из квартиры.

«Они спали! Сильные руки! Блин… Вообще! Да кто она? Я первая с ним познакомилась, да и вообще-то… это он завязал разговор… а потом… и отношения с Настей» - я стояла у Щуки, нервно стуча по граниту. В ожидании друзей в такую рань скучно, вот и лезет всякая дребедень, - «Да, блин!? Я же за него беспокоюсь… а если он влюбиться в эту пустышку? Он то ей не нужен! Вообще такой типаж мужчин Насте никогда не нравился… если конечно не счёт в банке. Просто я боюсь, что она сделает ему больно… вот так».

Не хочу никого видеть! Вы очумели? Девять утра! В воскресенье в такую рань! С ума сойти! Я целую неделю ждала этого дня… а тут такой облом. Ну хотя бы до двенадцати дайте поспать?!

- Get up! – Кто то затормошил меня. Я сонно повертела головой. На моей кровати сидел Илонен собственной персоной. Призрак моего сна? Кажется пора навестить дяденьку в белом халатике.

- Лу, убейся… - я пихнула его и упала лицом в подушку. В ответ я услышала смешок. Я стала спихивать виновника моего пробуждения с кровати. Лаури громко засмеялся.

- Вар…Варя, подожди, - Он задыхавшись от смеха, пытался меня остановить. Он мне так и не даст поспать! Я стала пихать его уже с большей силой… но это была уже не обида… - он схватил мою руку. Кажись Настя была права про его силу… блин, больно же! Я резко отвернулась, зарывшись в одеяло. За окном лил дождь.

- Чего тебе?

- Я уезжаю, пришёл попрощаться, - он протянул мне диск. Я взяла по незнанию. Это оказался их последний альбом.

- Оформление хреновое, - я пробурчала, рассматривая диск. Удивляюсь себе… я стала вредной…

- Ничего лучше от тебя не ожидалось, - грустно произнёс тот, - пока, - он встал с кровати и прошёл к двери. Вдруг мне стало жутко стыдно за высказанное. Я было дёрнулась к нему.

- Подожди…- крикнула я, а потом уже прошептала, - извини…

Лаури обернулся, с некой грустной улыбкой. Где то я это уже видела…

- Когда ты вернёшься? – спросила я.

- Не знаю, зимой наверное… У нас тур. Заберу Настю на рождественские каникулы к себе. Ты не хочешь, кстати? – Он сказал последнее с выражением как: «Ты не хочешь в качестве багажа?». Это означало, что там я определённо буду лишней.

- Нет… думаю. Этот праздник я отмечу с Кирой, - тихо произнесла я. Недолгое молчание. Илонен меня угнетал. Я не могла на него смотреть. Мне было… жалко? Не знаю. – Пока… и… спасибо за диск, - натянула улыбку я. Улыбаться совершенно не хотелось. Мой друг уезжает. Мы помирились, поссорились и снова помирились. И всё это за двадцать коротких минут. Лаури молча ушёл. Я оставалась неподвижной, пока не услышала как хлопнет входная дверь. День был заранее испорчен. Мне кажется я по нему грущу. Ну за что? Нет… Сердце охватило боль. Я что-то теряю. Уже октябрь… Хотя, в принципе всё по расписанию. Пришла она красавица депрессия… в девять утра.

=======

Встал вопрос о продолжении рассказа, дело в том, что... как бы объяснить… если не любишь, ни хрена не получится!



 

Прошу! Молю! Умоляю! Я дура... впервые мне надо быть в депрессивном состоянии, хотя я всю весну пыталась из него выйти и теперь у меня это получилось... Помогите! Меня надо сильно расстроить... иначе проду я так и не напишу!

Настроение сейчас - пустота

 

Tenth. Институт

Убейся! Нет! Вправду! Убейся! Я лежала в ванной, орала что-то… меня охватил псих! Зачем она его окрутила? Они встречаются! Супер! Что Лаури хочет мне этим сказать!?

Задеть меня решил? Что же… он плохо меня знает. В принципе мне его очень жалко. Настя ведь его не любит! А он? Хрен его знает. Я напрямую спросила сестру, что ей от него нужно? Ведь всё же мы с Лаури друзья, несмотря на ссору. Она так де прямо ответила, что кроме денег – ничего. Алчность! Господи! Кто её воспитывал? Иногда мне стыдно, что она не то, что моя сестра, что она вообще моя родня. Супер! Лаури придурок! Он ведь её совсем не знает. Ему же почти тридцать лет! Взрослый дядька, а до сих пор верит смазливым девчонкам! Ужас… мне его жалко. Эти прямые вопросы довели снова до ссоры с сестрой. Много лет назад мы просили у друг друга прощение за высказанное, но теперь скандал сменяется скандалом. Мы слишком разные. Господи… Настя и Лаури? Я в шоке. Вот он идиот! Хотя… мне плевать по большому счёту.



С этой новости началась последняя неделя лета. Жара упорно стояла на своём, но я тихо злорадствовала тому, что северные ветра сильнее. Спасительного дождя не было. Синоптики безбожно врали. Этот год очень тяжёлый для сельского хозяйства, а значит и для всего населения страны… Возьмём хотя бы хлеб. В новостях только говорится о лесных пожарах, которые то и дело перекидываются на поля. Да уж… зимой скажутся последствия. Ладно, отбросим тревожные мысли о глобальном и подумаем о чём-нибудь более приятном. К примеру о предыдущем концерте на открытом воздухе. Пусть у нас и не было директора, в принципе нам не так уж и важна популярность. Никто даже не заикался о продвижении “Butterfly effect”, вот есть эта группа, она творит… показывает свою точку зрения. У нас есть слушатели и этого нам достаточно. О выпуске альбома мы даже не думали. Денег таких нет. Да и намного удобнее всё выпускать в интернете. Что же… сижу я у фонтана вся мокрая. Брызги путаются в волосах… прохлада, кайф. Ещё неделя и долгожданная осень окутает город. Ну может лето по огрызается ещё недельку, но думаю не более. Осень всегда заметна. Кирилл пошёл покупать нам мороженное. Что может быть лучше прогулки с любимым человеком? Даже в такую жару. Тем более Кэш соображает лучше меня, и он сообразил поехать в парк, где есть фонтан. Я сидела у фонтана и наигрывала «Hang on your IQ»… Даже немного подпевала. Вскоре Кэш принёс мне мой любимый шоколадный рожок. Как дети прям! Сидим у фонтана, едим мороженное. Вкуснятина… а какие вкусные у него губы. Не часто я могу твёрдо сказать, что я по-настоящему счастлива.





Первое сентября. Последняя неделя пролетела даже слишком быстро, я с такой жалостью распрощалась с ней. Завтра приезжают родители. Их не было неделю, и я всё это время жила в объятиях Кэша. Безмятежность… Боже, прощай. Лаури уехал на родину, но как в «Карслосене» - он обещал вернуться. Теперь его тут держит Настенька. Может он выбрал её потому что, это имя ему легче произносить? Да чего я вообще бешусь! Просто не люблю, когда людей используют. Да и Анастасия много лет гнобила за глаза этого человека, а теперь они встречаются. У Лу скоро выйдет новый альбом «Black Roses», новый сингл «Livin’ in a world without you» привёл меня в восторг. С радостью послушаю альбом, пусть даже мы и не помирились. Всё-таки мне интересно, что эти «дремучие рокеры» понавыртворяли, тем более Лу всё нахваливал Дезмонда Чайлда.

Сегодня мне надо обязательно появиться в Щуке, просто узнать про занятия и что там будет. Я поехала на велосипеде Кирилла. Далековато, но надо приняться когда-нибудь за форму! Если на метро туда минут пятнадцать, то на велике с час. Что же… надо поторопиться. Я включила плеер на всю громкость, плевать на прохожих, не люблю я в дороге затыкать уши. А в Москве тем более это небезопасно.

Что же… через час с небольшим я полудохлая добралась до Щукинского училища. Оставила велосипед. Зашла в здание. Здесь прохладнее. На нашем факультете было человек двадцать пять. Красивые девушки и не менее красивые парни, объединяла нас одно… как творческие люди мы все были странными.

- Привет! – со мной поздоровался какой-то невысокий парнишка. Лицо было загорелым после лета, каштановые волосы, карие глаза. Он был плотного телосложения и, как я уже упоминала, невысокого роста. Приятно улыбался, я была его чуть выше. Всё-таки я тоже маленькая… метр шестьдесят пять. На первый взгляд он мне показался очень приятным молодым человеком. В рубашке и лёгких льняных штанах. Лён? Довольно дорого… ну это так… мнение несостоявшегося дизайнера.

- Здравствуй! – поприветствовала я незнакомца.

- Ты на мюзикл?

- Да.

- Лёша. – Он протянул руку, чтобы пожать.

- Варя, - ответила на приветствие я, - рада познакомиться!

- Антон, Надь, подойдите, - он позвал кого-то из толпы. Вскоре к нам вышли два человека. Судя по всему те самые Антон и Надя. Парень был безумно красив. Блондин, высокий, статный… накачанный. Неужели он поёт? А девушка была похожа на эльфа. Коротенькие чёрные волосы были растрёпаны, улыбающееся лицо. Она была чуть выше меня. Красивая пара.

- Познакомьтесь, Варя это Антон и Наденька, - знакомил нас Алексей.

- Здравствуйте, - немного смущённо проговорила я. Нет, парень был реально красив. Но такие не совсем в моём вкусе. На красавцев у меня было что-то вроде антипода. Ребята тоже не стали стоять молча. Мы только разговорились, как нас пригласили в аудиторию. Заходя в зал, я немного удивилась. Просторное помещение на несколько десятков человек. Степеньчатые столы для учеников, а внизу небольшой столик для ректора. Светлое помещение, украшено лепкой. Большие старые окна с видом на деревья и улицу, доселе незнакомую мне. Видимо мы были в другой части здания. Всё просторно и красиво. Я осматривала всё это и невольно уставилась на Антона.

- Что понравился? – улыбнулась Надя, садясь рядом.

- Ну да. Ты не злишься? – украдкой спросила я.

- Почему я должна злиться?

- Ну, мне показалось, что вы встречаетесь, - я невольно покраснела.

- Нет, что ты. С Антоном мы познакомились на экзамене летом… впрочем, как и с Лёшей.

- Эх, а вместе вы выглядите изумительно, - заметила я.

- Ха… посмотрим. Может он за тобой приударит? – снова улыбнулась она.

- И сразу получит в лоб от моего парня! – хихикнула я и быстро посмотрела на белобрысого красавца.

- Оу! Значит, у меня есть шансы, говоришь?

- Здравствуйте! – В аудиторию зашли два человека. Тот самый добренький мужичок и Татьяна Петровна.

- А вот и мисс старый жемчуг, - шепнула я знакомой, указав на учительницу.

- Не знаю, нормальная тётка. Просто немного вредная. – возразила, как мне показалось моя новая подруга. Прошло полчаса, а мы уже болтаем как самые лучшие друзья! Честно говоря, для меня это прорыв. Мне очень трудно знакомиться с людьми.

- Тебе повезло… - буркнула я.

 

Что же… Нам объяснили, что нас ожидает в ближайшие четыре, а то и пять лет. Немного страшновато. Но я старалась быть оптимисткой. Внизу в холле стояла огромная толпа. Мы никак не могли с Надей туда пробраться, так что стояли в сторонке и пережидали. Лёша где-то мотался по институту. Вскоре из толпы показался Антон, он благополучно выбрался из своеобразной давки. Академия актёрского мастерства, а так себя ведут. Ужас! Вскоре блондин подошёл к нам и предоставил расписание занятий, которое мы с Надей кинулись списывать. Дописав, к нам вскоре подошёл Алексей и предложил отметить начало учебного года где-нибудь в кафе. Как правило, большинство таких заведений в Москве в первый месяц осени скоропостижно закрывались, особенно в первый день. Глупо… холода ещё не наступили. В Макдональдс я категорически отказалась идти, удивляясь, как мои новые знакомые до сих пор не поняли, что это зло. Мы пошли в кафетерий. Мммм… давненько я не ела ничего шоколадного, кроме того мороженного на прошлой неделе. Что же… мы мирно сидели в кафе и болтали о важном и не очень. Узнавали друг друга получше. Я расспрашивала, меня расспрашивали. Рассказала ребятам о своей семье, о занудной сестре, о группе, о неудачном поступлении в консерваторию и о способах заставить комиссию тебя принять… над той историей все посмеялись от души. Рискнула даже упомянуть Лаури… хотя, о нём говорить было не очень приятно, да и хорошо, что они не знали кто он, а то бы подумали, что вру.

В свою очередь я узнала, что Алексей всю жизнь грезит мечтой об актёрской карьере, на факультет мюзикла попал потому, что ужасно любит этот жанр. Да вот беда, в пении он обделён. Я попросила его, что-нибудь спеть, чтобы узнать, не всё ли потеряно. Что же, голос у него есть, надо ставить. Этот вердикт обрадовал друга. Антон поздний малый… ему уже 21 год (прям как Кире), он три курса отучился на программиста, так что, можно взломать базу данных института. Наконец он понял, что это не его мечта, а папина и ушёл. У него обалденный голос. Мягкий… он держался грациозно. Голубая кровь. Что касается Наденьки, то эта девушка десять лет занимается танцами (что в мюзиклах не маловажно), но как оказалось она не на нашем факультете. Она пошла в балет класс. В принципе эти два отделения тесно связаны, так, что думаю, мы будем видеться часто. Ребята рассказывали о своей жизни, о смешных случаях и ностальгически вспоминали школу. Домой я вернулась часов в восемь. Надо пораньше лечь спать. Завтра к первой паре. В учебное время сон для меня самое важное. За ужином мама расспрашивала нас с сестрой об институтах. Настенька уже успела приметить парня. Боже, она сама ветреность. Читая в юношестве статьи о солисте The Rasmus, я сделал вывод, что Лаури очень раним в этом плане. А Самохина «старшая» - тварь! Короче институт в её понимании слишком не гламурный, а вот девушки и парни там очень даже ничего. Подружек она уже успела завести, да и любовника видимо тоже. Что мне делать? Звонить Лу и стучать? Да пошли они все! Пусть сами разбираются. В конце концов он сам сделал этот выбор. Что касается меня, то я рассказала маме в красках о прошедшем дне. О том, что здание старое и несомненно красивое, о новых друзьях и даже обмолвилась о Татьяне Петровне.



 

Ninth. Из жизни

Сначала ухаживал, потом начал делать разные намёки… достал! С тех пор как мы поругались с Лаури прошло около месяца. Сейчас август… жара не отпускает моё холодное сердце… обида тоже. Мы с Кириллом ездили ко мне на родину. В Саратов. Каждое лето я приезжаю туда. А теперь и с парнем. Пусть даже Москва въелась мне в мозги, я даже не помню детства в родном крае. Родители переехали с двумя годовалыми близняшками. Все им говорили тогда – сумасшедшие. Перестройка, на руках двое маленьких детей и отсутствие прописки. Но папа был непреклонен, он нашёл инвестора, провернул сделку… так родилась по его словам фирма, хозяин которой он и по сей день. В деньгах наша семья не нуждается, но папочка и не торопиться подкупать ректоров института, чтобы меня взяли. А когда моя самооценка упала до нуля и я заявила, что ни в какой институт не пойду (это случилось после провала в консерватории), отец устроил мне долгую и нудную лекцию. Наверняка подумал, что я намекаю, чтобы он меня устроил по блату. Вот не ожидала! Оказывается, он меня плохо знает. Такого я никогда не попрошу и вообще, я думала, он знает, что я не из тех, кто любит наживаться за чужой счёт. Та беседа для меня была оскорблением… я долго с ним потом не общалась. Да тут и мама добавила, когда я заявила в придачу, что работать буду только музыкантом! И пусть в переходах, на ВДНХ, да где угодно! Главное, что я буду заниматься тем, что я люблю… И теперь я студентка первого курса отделения мюзикла Щукинского училища. Что я сделала? Да, это связано с музыкальным образованием, порой мне нравится корчить рожи… но я всё равно буду давать показательные спектакли… О! Боже! Это ужасно. Тот мужичок с прослушивания сказал мне, что актёрский талант у меня определённо есть, но… осталась малость… всего-то… убедить меня в этом. Я старалась не думать о предстоящем обучении. С моими страхами… это будет настоящая пытка. Боюсь, что даже наши перепалки с Настей не сравнятся с этим.
Где же я? Дома. В своей… ой, простите в нашей комнате. Сижу злая на Анастасию и маму. Эти двое сговорились что ли? Да пошли они! Я хочу играть и буду! До 23.00 мне никто не запретит! Я взяла в руки гитару и начала импровизировать… Получалась песня, доселе мне не знакомая. Но моя. Сродни моей душе, моим чувствам. А на моей душе остался отпечаток той вечеринки в Plan-b. В этом плане я очень мнительная. Особенно, когда дело доходит до серьёзных ссор. Вроде даже мы и не ссорились. Я сказала ему, что чувствую к нему… что никаких мы, что только друзья, я пыталась объяснить ему, что люблю своего парня. Он не угомонился… ну зачем я дала ему своё номер? Иногда хочется назвать себя сумасшедшей! Но Варя! Ты нравишься самому Лаури Илонену и он докапывается до тебя, пытается завоевать. В один прекрасный момент я его грубо послала. Короче обидела. Не люблю обижать людей, делать им больно. В бытовых ссорах я всегда стараюсь быть осторожной, чтобы не навредить человеку из-за какой-то ерунды. А тут… мне было неприятно, и это я усиленно выражала в творчестве.
Ненавижу Москву… здесь жарко и тошно. А зимой нет никакого романтизма в пейзаже… Другое дело Питер! Это город моей мечты. Я часто там бываю и с упоением гуляю по стареньким улочкам… всё ровно чётко, но это не важно. Лицо этого города чисто, а артерии улиц грязны порой… не пугает, обе эти стороны этого загадочного кровавого города притягивают меня. С каждым годом я убеждаюсь, что у каждого человека есть родина души… с каждым годом я всё чаще задумываюсь, чтобы бросить всё и всех и переехать вместе с Кэшом туда. Но он любит Москву. Это его среда, но не моя. Я здесь страдаю, но раз ему нравится тут… я потерплю. А Питер! Питер… он волшебен. Лето прохладное, а в жару можно убежать к водоёму и посидеть в беседке, любуясь озером. А сколько романтики осенью и зимой здесь! Каждый домик окутан тайной! Архитектура изумительна… Я влюблена в этот столь далёкий, но столь родной город. Там прекрасные ночи и не менее изумительные дни.
Что же… незнакомая мелодия лилась. Я никогда не пишу музыку, как это делают многие… остановятся, запишут на нотный стан и продолжат. Я сбиваюсь. Со мной рядом мой лучший друг диктофон. Играю мелодию, он записывает, а потом мы с ребятами переносим всё это на нотный стан и редактируем. Наверное, к диктофону меня приучила юношеская любовь к The Rasmus. Лаури тоже так делает… Тьфу! Да пошёл он! Что же… доведём песню до конца. Нужны слова… откуда их взять? Опять в голову залетели воспоминания нашего мини-романа с Димой. Слова нашлись сами…
- How Bonnie and Clyde we dance in the night. We drink in the bar, we dance on the car. Прости, понимаешь… открою ту тайну. Эта Любовь не со скуки случайна. We set on the table and drink golden water. We recollected how I dance naked… you strong. Мы знали сценарий, плевать на науку… Пойми дорогой, этот секс не со скуки, - так появилась шутливая песенка. Прочитав её полностью, я поняла, что таким образом могу потерять друга… чего мне не очень бы хотелось. Нет, никто даже не поймёт, что это про нас. Эта песня вообще первая про наши с ним короткие отношения. Боюсь он обидеться. Я попыталась переложить слова на ноты… круто! Музыка написана под впечатлением обиды, а слова из воспоминаний… а как клёво получилось! Может, всё-таки Дима не примет это близко к сердцу? Надо это ему показать первому, чтобы решить – выдавать на публику или нет. Я взяла надписи и поехала искать Диму. Всё равно дома делать нечего.

Сыграла песню. Молчание. Я испуганно посмотрела на друга. Димася глотнул пива и уставился в пол. А потом…стал смеяться!
- Блин! – недовольно произнесла я.
- Что? – хихикая, произнёс он.
- Главное, сидит с таким обиженным видком! А потом ржёт! Я думала ты в правду обиделся.
- Дурочка, об том случае ведь никто не знает. А песня реально клёвая! Молодец! – Он подбодрил меня и я улыбнулась в ответ. Что же. Тихий вечерок у друга. Аннэ уехала в Питер. Как я ей сейчас завидую. У неё там какие-то дела. Дима теперь страдает в одиночестве. Я осталась… часто ночую у него. Правда, маме вру, что у Кэша. Она просто не верит в дружбу между мужчиной и женщиной. Тем более не поверит, что я ночевала у Димасика без последствий. Ну, было один раз? И что? Теперь мы тихо угараем над тем происшествием двулетней давности. Кэш где-то пропадает. У него какие-то подготовительные уроки к третьему курсу музыкальной академии. Все поглощены музыкой. Дима закончил, правда, тоже актёрский факультет. Ну что он?! Он ведь реально талантлив в этой среде. Енрити учится с Кириллом на одном курсе. А Лайз вообще в нашей группе временный персонаж, но он нам очень помог. Вскоре Лайз уедет в Румынию. Тоже обалденная страна. Почему Лайз? Самой интересно. Факт – никто не знает его имени. Может он преступник? И его ищет Интерпол? Ха, тогда всё становится ясно.
Мы сидели с Димой и болтали. Я глядела в окно на подоконнике свесив ногу, а он сидел рядом за столом и пил чай. Странно… сначала пиво, а потом чай. Хотя для Гумилёва ничего такого это не значило. Наш разговор стал меняться плавно переходить на тему – перемены. Это немного огорчило меня, ведь я не успела многого сказать по предыдущей теме, но Дима видимо давно хотел поговорить именно о ранее упомянувшемся. Что касается перемен, то вот Диме теперь уже 25 лет. Взрослый самостоятельный мужчина. В прошлом году у него скончался отец. Но это особо не расстраивало парня, т.к. они были не в ладах. Хотя он очень сильно жалел о том, что так и не успел попросить прощения у своего родителя. Дим состриг свои пушистые волосы, и теперь на голове у него была коротенькая стрижка с торчащими в разные стороны чёрными волосами. Отношения с Аннэ становились всё серьёзней. Я начала побаиваться, что вскоре подруга прибежит ко мне в слезах от новости, что она беременна. Нет, Димася её безумно любит, но такого понятия как семья… он не переносит. В этом мы похожи. Он по любому испугается этого. Гумилёв боится ответственности и может поручаться только за свою жизнь. Может поэтому он переехал сам в Москву в 16 лет. Как добрался? Сам не знает. Вообще, редко в этом городе встретишь коренного жителя. Все мы откуда то. Сколько Дима привыкал к Ане. Ведь любовь это тоже ответственность. Ему было тяжело, ребята постоянно ругались. Анечка работает переводчиком французского и английского языков. Не знаю, что там со вторым, а вот первый язык она знает даже не в совершенстве… у неё и акцента нет! Устроилась в солидную фирму. Порой зарабатывает больше Димы, что бесит его. Может даже поэтому он так долго тянул с её переездом. Сейчас их квартира похожа на склад. Аня недавно перебралась к своему бой-френду. Всё уставлено ещё даже не распакованными коробками. Вещи, напоминавшие Аннэ о Франции бережно распакованы.
- Тебе тяжело? – глухо спросила я, долгое время до этого наблюдая за состоянием лица друга.
- Немного… скорее непривычно, - глотнул тот чаю, - непривычно мыть посуду после еды, непривычно пить чай из заварочного чая, а не из пакетиков, непривычен порядок, - грустно произнёс он.
- Но это, же приятные мелочи, - старалась подбодрить я. Определённо Дима мой самый лучший друг, он понимал меня, а я в данный момент прекрасно понимало его. Лучшие друзья – они единственные и навеки.
- Знаю, просто мне тяжело привыкнуть.
- Знаю, но ты, же любишь её, - тихо произнесла я.
- Конечно. Просто так странно, раньше моя жизнь была похожа на хаос, а Аню у себя дома я видел только вечером и на рассвете. А теперь всё расставлено по полочкам, я прихожу домой и знаю, что произойдёт далее. Она всегда предупреждает, что будет на ужин… - он немного задумался, - Варь! До этого у меня даже не было такого понятия как ужин! А больше всего меня бесит, это то, что она заставляет меня мыть за собой посуду.
- И правильно делает, неряха! – улыбнулась я, - а ужин, это не бухло в баре, а вкусная пища, приготовленная любимым человеком.
- Я понял. Просто непривычно как-то. Как только она переехала, в моей жизни потерялось разнообразие. Мы же даже не поженились!
- Да уж. Это на Аню не похоже. Вы же всегда отрывались по полной.
- Вот именно! Я звонил ей и предлагал встретиться, а потом мы шли по улице, пока не встретим ночной клуб… любой и там зависаем! А теперь я всё знаю наперёд.
- Поговори с ней. Она желает тебе только добра. Объясни ей, чего желаешь, но не дави… каждый должен пойти на уступки. Это не повод расставаться. – Посоветовала я другу.
- А кто говорил про расставание? – вспылил Дим. Я уставилась в окно, наблюдая за ночной Москвой. Большинство населения ещё не спит, но другая часть отправляется в ночное путешествие по клубам. Порой не самое удачное.
- Успокойся. Знаешь… у меня возникла идея. – Я расплылась в улыбке, намекая на ночную прогулку.
- Ха, - раскусил меня тот, - давай! – он вскочил и подошёл к раковине, бросил чашку туда, - не выдашь? – пошутил тот, - всё равно её нет.
Сегодня ночью мы отправились в клуб Орландина. Там был какой-то концерт, а потом дискотека. Естественно я предупредила маму. До Кэша я не дозвонилась, он прислал смс, что в студии миксует. Даже лучше, вспомним с Димасей былые времена!

Утро… Раннее? Не мой формат! Какое утро?! Уже обед! Где я? Очнулась в постели. Чьей? Раздетая? О! Боже! Нет, одетая. На надувном матраце Димы. А этого персонажа в комнате не оказалось. Я встала, одела сандали. Голова! Блин, как больно! Сейчас взорвусь… во рту – сафари. Я побежала на кухню, где застала друга с гитарой. Он играла The Crawl в акустике. Наверное, эта музыка меня и разбудила. От струн гитары захотелось выть. Какая грустная песня. Мы же никого не хороним! Если только мои мозги!
- Умоляю, - заныла я, прося его заткнуть гитару. Я была ужасно лохматая и держалась за голову, щурясь на свету. Дима обернулся и протянул мне пиво.
- Спасибо, - глотнула я. Потихоньку мозг начал перезагружаться и тут меня осенило, - опять?! – вскликнула я, пытаясь вспомнить вчерашнее.
- И что? Да, ты напилась. Апокалипсис близко! Впервые за два года! – С сарказмом произнёс друг.
- Я не про это, хотя об этом позже… мы, что спали? – я уставилось на него испытывающим взглядом из-под груды волос. Если он скажет «Да!» я его убью, а потом себя.
- Да.
- Что?! – я взвизгнула, руки нервно потянулись к его шее, - я же была пьянее тебя!
- По сравнению с тобой, я трезвенник! Ну да, поспали на одном матраце. – Улыбнулся тот, но я всё равно вцепилась ему в горло.
- Как?! Ты позволил мне напиться?! Как?! Два года! Господи! Мы точно не спали?
- Только на одном матраце. Откуда я знал, что тебя так звезёт от мартини с пивом. – Снова улыбнулся он, отдирая мои руки от своей шеи.
- Мартини с чем? – Я подняла бровь.
- С пивом. Прости… я решил тогда поэкспериментировать…
- И в результате споил меня. – Перебила я друга.
- Ну, извини. – Произнёс он с умоляющей интонацией.
- Перед моей мамой будешь извиняться. Как будто не знал, что я слаба к алкоголю… а кто как не ТЫ должен был уже дааааавно сделать об этом выводы. Который час?
- Полдвенадцатого.
- Сколько? – я всклочила и побежала к зеркалу.
- Я тебя провожу, - догадался друг о моих намерениях, - всё-таки кто-то должен объяснить твоим родителям…
- А ты смелый! – укоризненно произнесла я, наводя марафет.
Через десять минут мы уже были на лестничной площадке. Дима долго искал ключи. Табличка «Лифт сломан» ещё больше испортила настроение. Пришлось спускаться пешком. Хоть и не так тяжело это было, но головная боль при каждом шаге вниз давала о себе знать.
- Так что ты говоришь, я там вытворяла? – Как бы невзначай спросила я.
- Ну, - он потянул это междометие, и мне стало страшно, - много чего… - эта фраза меня добила.
- Стоп! Всё не надо дальше, мне этого достаточно.
Дома. Меня убьют и оправдаться, как в прошлый раз с Кэшем не получиться. Решились я всё-таки позвонить Игорю – моему соседу. Попрощавшись с Димой, подошла к соседней квартире… Звоню в звонок. Вдруг открывается дверь моей квартиры. Мама? Опять следила? Капец! Но вместо мамы, я сначала услышала финский говор, а потом и рожу той же национальности. Передо мной как ни в чём не бывало стоял Лаури. Мама что кричала ему вслед. Я ошарашено поглядела на неожиданного гостя.
- Ты чего здесь? Т.е. как? Т.е. привет! – Запуталась я.
- Привет. Я здесь твою сестру провожал.
- В полдень? Откуда? – Офигела я.
- Варь, чего звонила? – Открылась дверь и оттуда выполз Игорь – молодой паренёк, мой бывший однокашник и ровесник. Правда, из-за лёгкой бородки он казался старше.
- А? Да нет, Игорёк, ничего. Извини. – Ошарашено произнесла я. Сосед в свою очередь что-то пробурчал и закрыл дверь. Видимо ему было не до меня. Лаури непонятливо уставился на меня, а с моей стороны спало всё похмелье.
- Просто мы вчера ходили на Tuborg fest! – Вот обрадовал. Как Настя могла пойти на рок-фестиваль? Это невозможно!
- Кто? Настя? На рок? Ты шутишь! – Рассмеялась я. Но поглядев на собеседника поняла, что ошиблась, - Пока, - решила резко прервать разговор. Лаури тоже не был особенно многословен. Заходя в квартиру, я обернулась и поймала его зелёный взгляд. Как трудно… сложно. Что он хочет сказать? Я запуталась!




 

Настроение сейчас - тупо как-то

 

Eight.

День после судного дня… вы тоже ничего не поняли? Не огорчайтесь, не вы одни такие. Хотя это не второй день, а продолжение первого. Кэша прогнала мама. Так что засыпала я в полном одиночестве. Наутро ощущение того, что ты не нужна, что ты бездарна так и не покинуло меня. Наверное это чувствуют все творческие люди, которые терпят фиаско. Что же… бывает, но не надо так заморачиваться… Но почему меня это бесит? Плохое настроение. Блин, ещё этот концерт… Не хочу туда. Не охота. Я накрасила губы тёмно-сиреневой помадой… чёрная кончилась. Когда я не в духе, всегда это отражается на моём имидже. Чёрный, значит, что-то есть в моей душе?! Нет. Тогда почему этот цвет? Я смыла помаду и нанесла белый цвет на губы, плюс отбелила кожу. Белый цвет… пустота. Вот что ассоциируется сейчас со мной. Опустошена. Я была похожа на привидение. Если честно, к цветам я всегда относилась серьёзно. Подбирала, думала… и сейчас. Чёрный для меня не значит пусто, наоборот… это горечь, страдания, меланхолия… почти всё школьное время я носила именно этот цвет. Белый я не люблю. Это цвет пустоты. Думаю, что пустота страшнее страданий. В закрытой белой комнате можно сойти с ума. Я одела огромную футболку, она была мне до колен… как платье, и берцы. Футболку перетянула тоненьким пояском. Мило, но с моим лицом и рисунком на этом «платье»…

- о_О! У нашего гадкого утёнка плохое настроение, - ошарашено оглядела меня Настя.

- …, - с моей стороны. Сестра кокетливо прошла к зеркалу и украдкой туда взглянула, чтобы порадоваться, что она красивее меня. Что же… это сугубо её мнение.

- Сестрёнка, не расстраивайся… ты поступишь в другой институт. Или может устроишься на работу… - с сарказмом произнесла она.

- У меня есть работа! – рыкнула я, накрашивая глаза подводкой.

- Угу, группа… знаю, знаю… кстати, во сколько ты говоришь концерт?

- В десять.

- Отлично, я буду. – Улыбнулась она и прошла к выходу. Я проводила её ненавистным взглядом.

Это неправильно… я знаю, на что способна и докажу это. Я взяла виолончель и побежала в метро. Разве мюзикл не может быть с музыкальными инструментами? Вполне! Я покажу им такого Чехова! Хотя нет! Я им разыграю песню… по ролям… а лучше…



Что же, впопыхах я кое-как добралась до Щуки. Вы видели разъярённого трупика с виолончелью выползшего из метро? Знакомьтесь, это я! Спасибо Насте, она меня так разозлила! Плевать теперь, что скажут… какое волнение? Я тут сейчас всех перегрызу. Хорошо, что злость на сестре не сорвала, а то во первых всё её представление обо мне, как о спокойном человеке улетучилось бы, да и такой бредовой мысли, как пойти и без очереди завалиться к этим ректорам, не было бы. Всем спокойно! Теперь антистресс не поможет. Я схватила выпитую бутылку из-под пива, смычок в зубы, сам инструмент в руках. Что же… это я серый волк! Вы представляете, какое было удивление людей, когда пьяная виолончелистка, с лицом смерти запёрлась в Щуку?! Я была в ударе… из телефона орал последний альбом Placebo… Что? Атмосфера из самых угарных… Люди оборачивались на меня… Что такого? Волосы были растрёпаны, похоже, я даже забыла почистить зубы… плевать. Хотя вчерашняя Варя закричала бы в истерике: «Какой ужас!» У меня сейчас тоже была истерика… Только наряд из утрезвителя не вызвали бы! А то поеду я не на концерт, а с бомжами «трезветь».

Заваливаюсь в комнату… та же самая… чуть не врезалась в ту самую тётку. А жаль… меня шатало…

- Простите, кто вы? – раздосадовано произнёс какой-то мужчина средних лет.

- Вар… Вар-ва-ра Само…хина, - пробормотала я, крутясь вокруг виолончели. Все уставились на меня, не зная, что произнести.

- А, припоминаю… та самая дурнушка, которую мы вчера не приняли, - съязвила мадам «старый жемчуг». Да ну её.

- Да вы послушайте меня… - начала я с убеждения пьяного майора.

- Вот вы протрезвейте, мы вас и послушаем! – вскрикнула та самая мадам.

- Татьяна Петровна, что вы в самом деле, успокойтесь! – остановила её другая, пожилая женщина, всё ещё разинув рот. Тот самый мужичок, который вчера меня подбадривал, тихо смеялся над всей этой котовасией. Я не смотря, ни на кого… не спрашивая разрешения начать номер, заиграла на своей лучшей подружке Роба Дугана, чуть позже начала само представление. Я была и той самой аристократкой из Чехова и аккомпониментом, и голосом, и всеми действующими героями сразу. Мне не так страшно, разговаривать самой с собой, тем более это уже не в первый раз. Все замолчали и уставились на меня. Даже та дамочка прекратила свои претензии. Я не обращала внимания ни на кого, просто играла роль… Когда моё мини-представление закончилось, я ровно встала… хотя из роли выйти мне всегда довольно сложно. Получилось что-то вроде монолога аристократки с ухажёром на пьяный манер. Но теперь я уже не притворялась. Пожилая женщина что-то шепнула другому мужчине в синей фуражке.

- Что же… - пробурчала мадам «Старый жемчуг».

- Что же… - передразнила я.

- Как вы смеете?! – возмутилась она.

- А я Вас не боюсь! – Твёрдо сказала я. Та женщина посмотрела на меня с ненавистью и презрением.

- Дамы, успокойтесь… Варвара, в самом деле не надо перечить Татьяне Петровне, если вы не хотите быть отчисленной из нашего института до начала занятий. Тем более вам предстоит учиться вокалу у неё, - вдруг вмешался тот самый мужичок с бородой. Голос его был мягким и добрым, мне казалось, что это мой дедушка, которого мне так е хватает. В первую очередь я вслушалась в голос, а потом уже в слова… но они были как крик под водой – непроницаемы и смысл слов до меня не дошёл. Я стояла в ступоре.

Минутку позже я поняла, что этот милый старичок раскусил меня. Он понял ради чего я это сделала и дал мне шанс… или всё же, я смогла его обмануть? Ведь актёрское мастерство в первую очередь обман. Я поблагодарила их, но моя благодарность в первую очередь была обращена к нему. Выбежала из аудитории, даже не спросив подробностей… ну, когда занятия, что там нужно делать, что вообще будет? Мне это было не так важно…

Идя домой, и, сравнивая мои выступления вчера и сегодня, я невольно поняла, что вчера моё волнение было не совсем обычным… руки были холодными, но я не смотрела в одну точку и не казалась со стороны спокойной.



- Ааааааааааааааа! Привет! – завизжала я, кидаясь на шею Кэшу. Он непонимающе раскинул объятия и тоже заулыбался. Я подарила ему изумительный поцелуй. Ребята из группы тихо ржали над нами. Дима смотрел на меня, пытаясь раскусить… понять, в чём дело. Рядом с ним стояла Аннэ. Его девушка, просто ей больше нравится такое имя. Имя Аня на фрацузкий манер. Она вообще была ярой поклонницей этой страны.

Я так и стояла бы, прижавшись к Кэшу, но вот он заговорил.

- Что случилось? – он взволнованно оглядел меня.

- Я поступила! Ааааааааааа!

- Не понял, как? – ещё более ошарашено произнёс он.

- Действительно, ты даже на репетиции психовала. – Вмешался Лайз.

- Ну, я пошла туда, притворилась пьяной и сыграла эту роль как в последний раз! – Быстро протараторила я. Такое ощущение, что я выпила стоооооолько энергетика. Ух! Ред булл отдыхает. Поняв, в чём дело, ребята стали на завал поздравлять меня. Образовалась своеобразная толпа, где я, прижавшись к Кэшу, немного боялась этих людей. Потом все обратили внимание на мой внешний вид. Енрити даже присвистнул. А что? Я одолжила у Аннэ зеркало и была просто в ужасе. В серебряной оправе отражения я увидела чудо… с потёкшей подводкой, бешеными глазами и беловатыми обкусанными губами. Всё поплыло… вся косметика… ужас… а ведь у меня даже не было с собой косметички.

Я кинулась в туалет в этом клубе, а ребята продолжили настраивать инструменты. Аннэ, она же моя подруга. Вполне возможно, вскоре мы будем лучшими друзьями, но пока я не очень доверяю ей свои тайны. Она одолжила мне подводку, правда губы пришлось смыть. Пока я красилась, я успела рассказать, как добиралась домой после Кэша. Что же…



Я тут… Эй! Перед мной стояла наверное сотня или даже две сотни человек. Клуб Plan B! Этот вечер полностью наш! Концерт! Пока я сидела тут с ребятами три часа, написала песню… «Они сказали…» и мы сразу решили её попробовать на публике. Задорные аккорды… поехали! Эта песня скорее напоминала мой сегодняшний день.

- …the lies on truth…two people inside of me…show the tragedy! – Пела я, - …let fuck the world with all it trend! They say it's all about to end!

Публика в ударе! Да! Мы стали популярными и признаюсь, это немного сносит голову.

Люди жарят! Кто-то даже выкрикнул мне признание в любви… я немного смутилась, а вот Кэшу это не понравилось. Всё надо написать в нашем блоге, что мы встречаемся, а то ещё докричатся некоторые… до драки дойдёт. За этот вечер я играла на виолончели, гитаре и немного на клавишах. Пела, солировала с виолончелью. Ребята тоже скакали с места на место. Вот Кэш с Димой раз девять за весь вечер поменялись гитарами. То Дим на басухе, то Кэш на электронной, а то наоборот, а то ещё акустику мне несут или втроём на электро играем. Одна из наших особенностей группы – у нас нет определённого инструмента. Хочешь играть на скрипке? Пожалуйста! Да хоть на бубне! Даже на пиле можно! Здесь нет такого понятия как гитарист или басист, здесь самое главное, что ты музыкант. Тебе нравится это, на сцене ты отдаёшься музыке вся и даже если не получаешь ничего взамен, ты всё равно счастлива, потому, что ты смогла хоть чуть-чуть достучаться до проходящего мимо человека. А тут не один, а сотня людей, которые не просто прохожие, а люди, которые понимают нас, сочувствуют, но в первую очередь находят в нашей музыке себя. Мы не рвёмся к определённому стилю… вот эту песенку хорошо бы сыграть в брит-попе, а это в реп-кор обработке. В первую очередь слова должны подходить к музыке, а не наоборот. Мы пишем стихи, творим музыку… рассказываем о своей жизни в песнях, порой даже слишком откровенно… думаю по этому люди тянуться к нам, они узнают в нас себя. И нет такого ажиотажа в том, что ты есть. Пусть небольшая публика, но принятие нас как реальных персонажей, а не суперзвезд, которые прилетели с другой планеты… вот это и есть признание и уважение. Они знают, что мы люди…

- …we can built a new tomorrow, today…today…today. - Тихо произнёс Дим в микрофон и на этом концерт был окончен. Все в поту, глаза горят, мегодрайв переполняет тело. В толпе я обнаружила Настю, она стояла с раскрытым ртом и зелёными от зависти глазами. То, что она завидует мне в том, что у меня красивый голос она и не скрывала. Она вообще всегда корила мир за то, что вот мы близнецы! Значит всё должно быть одинаково, но Господь посчитал иначе. Вечер обещал быть ненормальным. Концерт кончился, но это не значит, что клуб закроют. Вечеринка продолжается. Я улыбнулась сестре, как ни в чём не бывало, и пошла за барную стойку перевести дух. Танцевать я не умею, хотя в данный момент было даже обидно. На весь клуб орали миксы The Prodigy. За что я люблю рок-клубы, так это за то, что если уж танцевать, то под нью рейв. Немного хотелось танцевать, но я решила воздержаться, чтобы не смешить народ. Заказала коктейль. Сижу, жду Кэша.

- Hi! – послышался громкий финский акцент позади. Я обернулась. Рядом со мной, пританцовывая, стоял Лаури. Я удивилась, чуть не выронив коктейль.

- Привет! – так же на английском ответила я, - а что ты тут делаешь? – непонимающе спросила я, наблюдая, как Илонен танцует. Довольно не плохо.

- Так ты же сама меня пригласила, - недоумённо сказал он, и тут я вспомнила, то знакомство несколько недель назад. Немного покраснела, чёрт! Я забыла… да ещё такая фраза «А что ты тут делаешь?». Это вполне могло обидеть финна. Я украдкой посмотрела на рок-звезду. Поморгала… а может, он мне чудится? Всё равно не верю, что кумир моих школьных лет, сейчас танцует рядом со мной. Лаури засмеялся… он не был пьян, но трезвым его тоже не назовёшь… что-то между.

- Извини, а как ты меня нашёл? – всё Самохина! Ты его точно обидела! Забурчал мистер Здравый смысл.

- Ну, есть такая интересная штука – интернет. Не слышала о таком? – улыбнулся он, подойдя немного ближе. Кирилла так и не было.

- Нет, - пошутила я, - а что, правда интересно?

Лаури снова засмеялся и сел ко мне за стойку. Он заказал мне коктейль. Не очень удобно, но всё же приятно. Мы разговорились… Лаури очень интересный собеседник и терпеливый слушатель. Он рассказывал о Финляндии, новом альбоме, уверял меня, что я первая из фанатов, кто узнал его название - «Black Roses», молил меня, чтобы я не разболтала, восхищался недавно родившемся сыном, даже что-то пел. Между тем он активно интересовался моей жизнью. А выпив полтора коктейля я с радостью разбалтывала ему всё.

- Мммм, кстати, поздравь меня, я поступила в Щуку! – решила скромно похвастаться я такому событию.

- Куда? – не понял тот.

- В Щукинское театральное училище! – поправила я.

- о_О! Так значит ты будущая актриса?

- Актриса мюзикла, - улыбнулась я. А он очень приятный мужчина… зашевелились мыслёнки. Варь! Какой мужчина! У тебя парень есть… Блин, забыла…

Тут на танцполе заиграл «Colours» с последнего альбома The Prodigy.

- Потанцуем? – протянул руку Лаури. Я смутилась.

- Я не танцую, - замялась я.

- Почему?

- Не умею.

- Это просто, пошли! – рассмеялся Лу. – Доверься, я научу, - почему-то мне его улыбка внушала доверие. Кэш так и не появился, а ведь прошло около часа… или даже больше. Странно… но уже два выпитых коктейля сделали своё дело и я согласилась. Я начала смешно двигаться, смущаясь. Лу заулыбался и стал показывать движения.

- Актриса! А ты знаешь, что там тоже надо танцевать! – усмехнулся Илонен.

- Вообще-то я учусь на актрису мюзикла.

- Но это ничего не меняет, – он поддержал меня, когда я чуть не свалилась. Как-то странно прижал, у него сильные руки, - Варя, чувствуй ритм и всё будет круто! – крикнул сквозь музыку Лаури. Ну, может, я и неплохо танцую? Но поймав на себе смеющийся взгляд Насти, я смутилась окончательно и пошла к стойке. Села на стул. Меня волновала одна мысль. Где же Кэш? Надо ему позвонить. Я волнуюсь. Лаури подошёл ко мне, пытаясь узнать, почему я сбежала. Очень шумно… где Кирилл? Лаури ничего не слышал и так и не отставал. К нам подбежала Настя… я решила познакомить этих двух, чтобы он побыл пока с ней и дал мне спокойно найти Кэша. Настя честно говоря немного испугалась своего нового знакомого. Английский она знала хуже меня, но всё же говорить могла. Я объяснила Лаури, что мы близнецы и побежала выбираться их клуба. Набираю номер… блин, сколько времени? Ещё темно… хотя то, что на улице тихо – условность. Метров на десять от клуба слышалась музыка, да к тому же какие-то пьяные придурки орали на весь квартал. Не из приятных. Я набирала телефон любимого. Ужасно волновалась. А вдруг он в клубе? Тогда вряд ли услышит звонок. Где же он?

- Аллё! Кэш? Кэш! Привет! Милый ты где? – затараторила я, услышав знакомый голос. Я немного успокоилась, но отсутствие ответа меня волновало.

- Варюш, мы с Енрити аппаратуру в гараж понесли. Нам администраторы сказали, что хранить не будут.

- Куда? Да вы в своём уме?! Это же так далеко! – взвизгнула я, - почему мне не сказали? Я волновалась! – истерила я в трубку. Нет, ну надо же… аппаратуру понесли, так волноваться! Капец! Так всё… Варя! Что за капец? Ты начинаешь говорить как Настя! Ужас!

- Не волнуйся. Я просто тебя там не нашёл, а дозвониться было не реально, - пытался успокоить меня любимый.

- Угу… - то ли обиженно, то ли недовольно пробурчала я, - среди миллионов жителей Москвы он меня нашёл, а в каком-то клубе – нет.

- Любимая, я через час приеду, всё пока, - ласково произнёс он.

- Пока, - успокоилась я. Через час? Через час уже метро ходить начнёт! Уехали они! В другой конец города! Там даже по пустой Москве добираться час как минимум! С ума сойти…

Я встала у лестницы и глухо зарычала. Вдруг почувствовала запах дыма… резкий и противный.

- Лаури? Фу! Как ты это куришь? – я скривила лицо. Илонен стоял рядом со мной и затягивался сигаретой непонятного происхождения, - это, что травка? – удивилась я, пытаясь уловить посторонний запах.

- Ты что? Я с травой уже лет десять назад завязал! – улыбнулся он и снова сделал небольшую затяжку, - чего такая грустная?

- Сигареты вонючие.

- Финские, - прислонился к стене, у которой стояла я. Я повернулась. А он в правду красивый… даже жаль. Наверное, если бы меня связывали отношения с Кирой, то я бы поцеловала его. Просто чмокнула бы в щёчку на память. Фу, на память… так каждая фанатка хочет. Чмокнуть Лаури как реквизит, какая пошлость… ну просто по-дружески можно? Он милый, а когда пьяный похож на медвежонка ещё сильнее. Но всё же… я люблю другого и буду ему верна. А Лаури, просто хороший друг.

- Красиво… - многозначно произнёс он, уставившись то ли на меня, то ли расцветающее небо.

- Угу, - стала я любоваться красотой пусть загазованной, но всё же… красотой природы. Минут десять мы молча любовались этим явлением. Вдруг я почувствовала руку на своей талии. Сначала я даже не придала внимания этому, даже не поняла, что происходит. Просто лёгкое тепло коснулось моего живота. Но когда поняла в чём дело, тут же отдёрнула.

- Ты чего? – уставилась я на него.

- Да так.

- Как? По-дружески, да так? – я стала смотреть на него испытывающим взглядом. Лаури улыбался, но в его улыбке была рассеянность, - знаешь Лу, даже не думай! Я никогда с тобой не буду, потому что… люблю другого! – прямо сказала я. Говорить вещи напрямую – моё кредо. Этим я часто обижала людей, но душа оставалась чиста. Я ненавижу это качество, но сейчас оно помогло мне.

Лаури растерянно уставился на меня, подбирая слова. Я зашагала в клуб, откуда потихоньку начали выпихивать буянивших посетителей. Снова тепло коснулось моей руки, только более осторожно, как бы боясь спугнуть.

- Варя, - ему до сих пор непривычно выговаривать моё имя на русском, - просто… - увидев его снова, мне стало его жалко. Но жалость это не повод бросаться к нему в объятия.

- Пойми, я люблю Кэша… и никогда его не предам, - более мягко произнесла я.

- Но он ведь предаст, - выкрикнул он, наверняка первое, что пришло в голову. Потому что, до сего момента Илонен был аккуратен со мной в словах. Его фраза меня задела.

- Посмотрим, - так же мягко произнесла я. Но знал бы он, с какой силой воли мне далась эта мягкость. Мне хотелось накричать на него. Я люблю Кэша! И он меня любит! Лаури не понять, он не знает, как тот ласкал меня и целовал, каким он был нежным. Как он всегда помогает мне, провожает, ухаживает! Я забежала обратно в здание. Стала искать Диму, единственный человек после Киры, кто мог бы меня утешить. Так неприятно… да Илонен мне нравился, более того мне казалось, что в юности я была влюблена в него, но сейчас я выросла. Сделала свой выбор…

В баре я сидела не долго, скоро подъехал Кэш и забрал меня домой.







 

Настроение сейчас - сонное

Fifth. Оправдания.

Солнце резало глаза… резкая боль по зрачку. Когда же лето кончиться?! Я проснулась в объятиях Кирилла… под одной простынёй. Любимый посапывал, уткнувшись в подушку. Дырка от моли на плотных шторах заставила меня проснуться. Вот и поплакалась в плечо…

- Который час? – сонно произнесла я, протирая глаза, стараясь открыть их как можно шире. Кэш только недовольно буркнул и продолжил сопеть.

- Милый… эй, - затормошила я его, - просыпайся! Блин, хоть кто-нибудь может мне сказать, сколько времени? – взмолила я. Каждый раз, когда я просыпаюсь в кровати Кэша… будильник куда-то таинственно исчезает! То ли он под кроватью оказывается, то ли разбитый… сколько раз я из-за этого опаздывала в школу! А сколько раз ему пришлось покупать новые часы.

- А? – Нелепо уставился он на меня. – Привет… как спалось? – Вот кто, а он сразу соображает, где находится! Может потому, что всегда просыпается либо в своей кровати, либо в клубе. Он всегда соображает и знает, что делать. Его растрёпанный вид немного рассмешил меня. Он оглянулся вокруг себя, не выпуская меня из объятий. Вокруг чего только не было… и наши вещи, диски, музыкальные инструменты, плакаты… и всё валялось кое-как. Неопрятность… не люблю. Осмотрев всё это, Кэш присвистнул.

- Вот и я о том же… - пробурчала я, - Нормально спалось. Сколько времени?

- ээээ, - он потянулся за джинсами, не вставая с кровати, достал мобильник, - полдевятого.

- Сколько? – я подпрыгнула на кровати. Вскочила и стала собираться.

- Что ты так торопишься? – улыбнулся Кэш, рассматривая меня. Я к этому моменту уже одевала футболку.

- Полдевятого! Блин! Да меня родители убьют! Боюсь представить, что сейчас будет! – с ошарашенными глазами произнесла я.

- Успокойся, ты же взрослая девочка, сама говорила. Ты совершеннолетняя уже целый месяц, - он подошёл ко мне и обнял. Кирилл твою мать! А что я им пытаюсь вдолбить вот уже месяц? Так всегда! Пришла к нему поплакаться, в результате он тащит тебя в постель. Но я его люблю…

- Да?! Но у моих родителей пунктик по поводу секса! Такое ощущение, что я родилась после непорочного зачатия! – пробурчала я, вспоминая последнюю мамину лекцию, когда я прошла домой под утро. Я невольно поёжилась.

- Ну, они ещё не привыкли. Успокойся. Они же знают, что ты со мной, и я ничего плохого тебе не сделаю… - он потянул меня обратно на кровать, снимая только что одетую футболку.

- Кэээш, - нудно протянула я, ловя его поцелуй. Он уже стягивал с меня шорты и ласкал шею… а плевать, всё равно дома ждёт мочилово.



Так… тихо. Каков процент вероятности, что мамы нет дома?! Нет, лучше пусть будет дома, а то вдруг уже в милицию пошла. От этой мысли мне стало дурно. Нет, ну а что тут такого? Идёт человек в тридцати градусную жару в шарфике. Что тут странного? Люди! Прекратите на меня смотреть, как на полную идиотку… сама знаю. И вообще… может я будущая актриса?! Кто знает! Эх, Кэш, прибить тебя мало… говорила, только без засосов. А какой процент вероятности, что мама не обратит внимания на такие несовместимые вещи как шарф и жара. Что же… лестница, лифт… пятый этаж. Может зайти к Игорю? Он мне поможет беспрепятственно попасть в квартиру. Нет, лучше не надо… а то мамочка побежит не в милицию, а в лучшем случае в больницу, если не в морг. Так опять коридор… сколько меня не было дома? Сколько времени? Заглянула на огромные настенные часы с Мэрлин Монро (вот кого мы уважаем вместе с Настей… единственное наше совпадение во вкусах)… три часа дня! Ёпт! Я девятнадцать часов проторчала у Кэша! Кошмар! Меня убьют… всё. Пробралась в свою комнату… тихо прикрыла дверь. Только хотела облегчённо вздохнуть, как услышала своё полное имя. Оборачиваюсь, у окна стоит мама. Хорошо, что хоть шарф снять не успела. По глазам было ясно… мне хана. Мама в ярости, это торнадо над Москвой. Вроде не совместимо, но вполне реально… и к тому же разрушительно. Господи! Помоги! Всё Кэш, когда я до тебя доберусь и если доберусь, то ты… нет, без секса я не могу, и к тому же не очень хочется делать ему больно. А как мне однажды доложил Дима, то там… очень больно. Ладно уж, страдают только женщины! Не справедливо! Ну я не виновато, что не могу перед ним устоять…

- Привет мам, как дела? – первая ошибка… надо было ограничиться только «Привет, мам!»…. и не робеть! Ругал меня внутренний голос.

- Да вот, две блудные дочери на моей шее. Ты бы хоть пример с Насти брала… - строго начала Антонина Васильевна… почему то в таких случаях мамой её назвать язык не повернётся. Мама она же ласковая, а эту тётю я не знаю.

- С Насти?! – вытаращила я глаза.

- Да! Та хоть утром приходит и предупреждает…

- А я, значит, не предупреждаю! – вскипела я. Ещё одна ошибочка, так и до домашнего ареста не далеко. Не дерзи матери! Снова бузил на меня разум. Да прекратите вы! Кто-нибудь по одному, пожалуйста!

- Ты ушла из дома и даже не сказала куда, мы с отцом тут чуть с ума не сошли! – повысила голос «незнакомая мне тётя».

- Ант… - еле удержалась я, чтобы не назвать её по имени отчеству, - Мама, во первых меня Настя довела! Во вторых – я взрослая! Мне есть восемнадцать, - всё Варь! Ты попала! Зачем ты напомнила про возраст? Может она и не предполагала, что ты была с Кириллом?! Хотя… кого мы обманываем. Пробурчал расстроенный здравый смысл. Боже! Со мной разговаривает здравый смысл? Если выживу, первым делом отправлюсь к психотерапевту.

- Да ты даже в институт поступить не смогла! Взрослая! Всё только знаешь, что твоя музыка, да малюешь холсты! Сколько можно?! Где ты была?! – еле сдерживалась она, чтобы не закричать. Мама покраснела, стала похожа на томат. Ужас… Даже прошлогодний Хэллоуин в ночном Питере оказался не таким жутким.

- У Кэша, - да Варь… и где твоё умение врать? Актриса хренова! Тебе конец! Точно говорю!

- И что вы там делали? – более настороженно спросила она.

- Ноты подбирали, - более уверенно сказала я, глядя прямо ей в глаза. Вот так то лучше. Отчасти это было правдой… мы немного ночью порепетировали… Мама захотела задать ещё один предсказуемый вопрос, но я её успела перебить, - а потом уже было слишком поздно, ты же знаешь, как он далеко живёт. Я у него переночевала.

- А полдня ты где была? – голос матери смягчился, но она ещё не до конца верила.

- Ну нас захватила муза. - Ва! Пипец! Только так это и можно назвать! Муза… меня захватил Кэш… угарнуло. Мама думала, чтобы ещё сказать, я тоже молчала. Потом перемявшись с ноги на ногу она направилась к двери. Я покорно отошла в сторону.

- Хотя бы позвонила!

- Ээээ, я пыталась… недоступно. – Пробурчала я, виновато потупив глаза. Как только дверь захлопнулась, я облегчённо бухнулась на кровать. Как она поверила? Не понимаю? Или она немного начала доверять мне. Ведь мама не дура, она знает, что мы с Кириллом… Даже шарф не заметила. И вообще это редкость, когда наши редкие скандалы с мамой кончаются для меня хорошо. Я сдёрнула его, переоделась и завалилась спать. Боже! Как я устала! Мозг отключался…



Следующие несколько дней я готовилась к экзамену. Тряслась… меня тошнило все эти дни, валило с ног. Ребята помогали мне, даже Кэш приходил. О чём пожалел, получив «Не горюй!» от моей мамы. Он чуть нас не выдал… Решила с импровизировать сценку из Чехова на современный манер. Между тем постоянно отказываясь от идеи пойти на прослушивание, но вспомнив наше с Настей пари… Что же рассказ о том как мы готовились будет похож на нецензурный треш, про что я промолчу. Скажу только, что Дима вызвался мне помочь.

Sixth. По дружбе

Мы просто сидели у музыкальной школы, тупо глядя в асфальт. Осень… листья летали по дуновению ветерка. Что же произошло? Всё казалось странным… Что я пила? Не помню, но голова ещё болела… Школу я проспала, теперь сижу вместе с Димой у музыкальной. Впервые мы тупо глядим в асфальт, а не оживлённо болтаем. Со стороны мы были похожи на нашкодивших детей. Но Дима то не ребёнок в отличии от меня… Это взрослый парень, которому уже двадцать три года… он худощав, высок… черты лица угловаты. Длинноватые чёрные пушистые волосы, чёрные глаза. Он любил выбелять себе лицо. И вообще напоминал Брайана Молко. Скажу, они очень были похожи, только вот Дима отдаёт своё предпочтение девочкам. Мне было шестнадцать ему двадцать три. Мы сидели полчаса, не проронив ни слова… Почему то тот случай вспомнился мне, когда мы с ребятами готовились к экзамену… продолжим… Что же, мы сидели. Странно, это я представляла себе немного иначе, да и с любимым человеком. А Дима был всего лишь другом. Он хотя бы мне нравился? Я взглянула с опаской на него. Чуточку, но не более. Что мы сделали? Да и зачем ему это нужно… Я несовершеннолетняя. Боже! Я больше никогда бухать не буду! Думаю, он сейчас размышляет как раз об этом… Что же делать? Кирилл и Алиса ещё не пришли, конечно, до начала занятий ещё два часа. Делать нечего. Холодно… Кирилл у нас в школе новенький, его семья недавно переехала из Новосибирска. Далековато, не правда ли? Я его совсем не знала, а вот он норовил познакомится по лучше. Знаете, такой высокий мальчик, чуть постарше меня… светло-русые волосы, треугольное лицо… Самохина! Ты сначала с одним «мальчиком» разберись, а потом о другом думай! Ну понесло тебя…

- Что теперь? – я робко начала разговор.

- Не знаю, - потупился собеседник.

- А я не помню, точнее, помню, но не всё… - тупо промычала я. На что Дима только усмехнулся.

- Ты надеюсь не будешь всем разбалтывать, а то меня посадить могут, - серьёзно напомнил Дим.

- Что ты, конечно же, нет. Всё-таки друзья, - от последнего слова нам обоим стало легче. Короткий разговор решил нашу судьбу. Ни он, ни я не ожидали такого поворота событий… нет, это не судьба, это алкоголь. Мы дружили, нам всегда было интересно вместе, но я его не любила, он меня тоже любил, только как хорошего друга. Ой, ну и угораздило.

Эта тайна, единственный секрет между нами с Димой. Если честно, то после того, что было. Нам с ним было очень трудно реабилитировать отношения в прежнюю дружбу. Мы могли часами молчать, вместо того, чтобы угарать и пить пиво. Только теперь больше половины стеклянной бутылки я себе не позволяю и впредь. Сейчас мы можно сказать в затмении – забыли. Друзья… он очень интересный человек. Без него жизнь немного становится серой. Теперь я встречаюсь с тем самым мальчиком из Новосибирска, я без ума от него, а Дима встретил красавицу Аню. Странная пара, но… у них искренние отношения. А в таких отношениях Димон был часто обделён. Я очень рада за друга.

Seventh. Судный день

Как всегда. Трусиха! Дотяну до последнего… сегодня уже семнадцатое. Ужас! Боюсь… но надо идти. Пари. Не важно, поступлю я или нет, главное, пойти вообще. Надо! Господи! Самохина! Этих людей ты увидишь один раз в жизни, да и их не так уж много. Кэш сказал, что пойдёт со мной и именно сегодня! Потому что завтра концерт и я заикающаяся на сцене не нужна. Спасибо! Обрадовал! А зачем ему со мной?! Думает ректор какой-нибудь уведёт… скорее, чтобы я не убежала. Кто-нибудь ведь должен меня догнать. Дима сказал, что прийти не сможет… вот гад. Он же меня выдрессировал за эти несколько дней. Я этих грецких орехов съела… тьфу! Ненавижу их! Не пойду! Не пойду! Не пойду! Я лежала под подушкой в ожидании Насти. Эта зараза опять заняла туалет. Меня тошнит от волнения. Не пойду я сказала! Вот если она не выйдет через десять минут, то не пойду! Всё! А может всё-таки попытать счастье? Нет! – разум сорвался на истерический крик.

Настя вышла через пятнадцать минут… значит не иду. Но тут пришёл Кэш, вот зараза! И эта клушка вспомнила, что сегодня я должна сдавать экзамен. Пари… ааааа, не хочу. Я боюсь! Иду…

Одна станция, вторая станция, третья… я была жутко раздражённой. Ну чего эти старушки всё прибывают в вагон и прибывают? Интеллигентность! Я сама сейчас похожа на старушку… сейчас упаду. Падаю… Упала? Нет. Меня что-то держит. Этот что-то Кэш, он прижал меня одной рукой к себе, а другой держался за поручень, чтобы не упасть. Знобило, антистресс, собака такая, не помог. Ну почему, когда я волнуюсь, я начинаю хамить всем! И в первую очередь себе! Приехали… Уф… Выпила ещё таблетку. Такс… Это момент я пропущу, цензура запрещает! Захожу в Щуку… Ик… Спокойная, как… как папа, когда тот меня увидел, когда я пришла с концерта Мэрлина Мэнсона. Таблеточки зашевелились… На ватных ногах я нашла нужную аудиторию… Столько народу?! Блин… Ну понятно, престижный вуз.

- Ааааа, - тихо заныла я, - мне страшно, - ну не действуют на меня эти успокоительные!

- Успокойся, - обнял меня Кэш и поцеловал в лоб, - в конце концов, ты сама виновата, не надо было всем говорить.

- Кто говорил? Я говорила? – я вырвалась из его объятий, - супер! Я всего лишь один раз сказала, - недовольно пробурчала я.

- Ну, значит, вообще надо было умолчать, - улыбнулся любимый. При виде улыбающейся мордашки Кэша мне стало легче. Хотя какая это мордашка? Но всё же… Как я дожидалась, когда вызовут меня – не помню.



Захожу в большую просторную комнату… но тёмную. Много занавесов разных, стенд. Длинный стол за ним сидят пять человек доселе мне не знакомых. Хотя нет, я узнала ту пожилую женщину, она сидела в своеобразном жюри. Интересно, я ей понравилась?

- Здравствуйте, я Варя Самохина, - представилась я, и из груди вырвался робкий шёпот, - а вы кто? – Господи! Надеюсь они этого не расслышали… Захотелось убежать, но у двери стоял Кэш. Вот засада!

- Ну, по возможности, когда представляются, говорят полное имя, - послышался тонкий голос. Я увидела женщину, светловолосую, средних лет. Очки в толстой оправе и жемчуг старили её. Наверняка, увидев девушку в разноцветных бриджах и яркой майке, я ей определённо не взлюбилась. Ну а что? Скажите спасибо, что у меня нет депрессии, а то я бы сюда готом вырядилась. И вообще, актёр должен вжиться в образ, не мешайте! Уберите свой гнойный взгляд! Нет, эта дамочка будет придираться к каждому моему слову.

- Спасибо, учту, - я встала в центре сцены, на меня светил яркий свет. Я стояла в позе провинившейся девочки, держа руки вместе и опустив голову. Волосы были забраны, но

тяжёлые пряди выпадали из своеобразного кокона, свешавшись на лицо. Конечно, попробуйте забрать в пучок такую охапку. Эта женщина продолжала смотреть на мои коричневые пряди с голубыми пробелинами. Видимо моя причёска не понравилась ей ещё больше. Надо было сюда выпихнуть Настю, а на занятия самой ходить. Думаю эти две, поняли бы друг друга. Единственный человек в этом зале, кто меня поддержал, это был полноватый старичок с седой короткой бородой. Он ободряюще улыбнулся и предложил начать номер.



Не приняли... блин! Нет! Они меня не приняли! Ну что за невезуха. А ведь эта тётка этому посетовала. Ну да было лёгкое волнение… в конце концов, я редко практикуюсь в актёрском плане. Да и вообще, сдался он мне? Я расстроено потопала домой. Кирилл то и дело только поспевал за мной, даже не пытаясь успокоить. Он знал, что в таких случаях это бесполезно. За что я ему благодарна. Тогда, что меня так кольнуло, когда мне сказали: «Много нерешительности. Вы не подходите». Меня выдавали наворачивающиеся слёзы… Я прибежала домой, убеждая, что это не важно. Настя проиграла пари, но всё равно злорадствовала, узнав, что меня не взяли. В тот момент я ненавидела её. Даже посочувствовать не может. Дом полон людей. К папе пришли друзья. Куда бы приткнуться? Я побежала на свою любимую кровать. Здесь я всегда пряталась в детстве. И сейчас… я легла, даже не сняв сандали. Кэш пристроился рядом и обнял. Мы лежали в полном молчании. Только громкие разговоры папиной компании нарушали эту тишину. Боже! Как досадно… ну я же могла лучше… я это знаю, просто боюсь. Мне страшно, очень страшно стоять в одиночестве на сцене. Люди ждут от тебя результата, а у тебя в руках даже виолончели нет… Наконец я не выдержала, развернулась к Кэшу и зарыдала.

- Ну, что за крокодильи слёзы? – он погладил меня по голове. Я не ответила. Не хотелось говорить, только плакать. Нервы, жара… вскоре вместо слёз нас с Кириллом одурманил сон.





 

Настроение сейчас - сонное

Знаете, думала выложу завтра, но главу прикончила сегодня. Вообще впервые работаю с главами... очень трудно вовремя остановится, а главное знать меру. С нетерпением жду ваших отзывов.  =============================================================================================

Утро выдалось слишком солнечным. Не люблю я такую жаркую и яркую погоду, хотя сестра вовсю улыбалась, наводя марафет уже не первые тридцать минут. Да, ради чего не пойдёшь, чтобы на этот раз за твой коктейль заплатил кто-нибудь другой. Она снова позлорадствовала. Господи! Мне восемнадцать лет! Живу вместе с родителями и делю одну комнату с сест… с Настей! Почему родители не хотят мне помочь с квартирой? Деньги есть! Боятся, что Настенька тоже захочет? Или просто не хотят меня отпускать? Если взглянуть со сторону, то наша комната напоминает борьбу двух сторон, дьявола и… демона! Хотя этот демон ласково называет себя ангелом. Короче не скажешь, что здесь живут близнецы. Мы слишком разные, у нас разные вкусы и жизненные принципы. Настя моя старшая сестра и всегда меня этим попрекает. А я в свою очередь смеюсь и удивляюсь, как можно быть такой придирчивой к мелочам, особенно к таким как разница в одиннадцать минут. Иногда мне кажется, что господь лишил её рассудка. Она обожает поп-музыку, уже бесит. Любит сюсюкаться и всё такое. Короче банальная кукла. Когда нам было по пятнадцать лет, наши комнаты были завешаны постерами. Только на её радостные лица группы Челси, а на моих бледное лицо Вилле Вало в обнимку с Лаури Илоненом. Как только мы пошли в школу стали заметны отличия. Нас редко путают. Мама уже не обращает на это внимания… особенно на проявление моих готичных пристрастий и порой мазохизма, в свою очередь и на тупизм Настеньки. Хотя нет, если я скажу, что Настя тупая, я совру… В умственном плане её не попрекнёшь, как и меня тоже. Меня просто раздражает её смысл в жизни. А порой и смысл её существования рядом вообще. Иногда мы ненавидим друг друга, она всегда докапывается… раньше я ей отвечала чуть ли не матом и дело порой кончалось драками, но узнав такую мудруй фразу «Умный замолкает первым» я сразу угомонилась. Иногда моё молчание привело к тому, что я просто пошла к школьному заучу и потребовала перевести меня в параллельный класс. Но родители запрепятствовали этому. Я даже не поняла почему. Так и закончили мы школу вместе. Со стороны преподов и родителей никакой жалости, хватает того, что я живу с ней, а тут ещё и школа! Правда мне стало легче, когда Настя узнала, что такое клубы. Засыпать одной – какое блаженство. Правда утром случались такие скандалы… а после меня и вовсе охватила мания расстаться с девственностью и наслаждения от одиночества в постели я не получала. Наверное, это был единственный раз, когда я позавидовала ей. Но вскоре одумалась и успокоилась. Благо, не дошло до непоправимых последствий.

Порой меня охватывает мысль, что Настя думает, что я ей постоянно завидую. Она всегда старалась выглядеть лучше меня, выделяться. Я в свою очередь игнорировала это. Одевалась, как хотела, хотя чувство стиля у меня есть… оно есть у нас обоих, просто использовано в разных направлениях. Я люблю рок и капельку электро, конечно не такого, которое любит Самохина «старшая». Всё, что угодно, только не монотонные звуки – они меня убивают. Да и танцевать я особо не умею. Она думает, что я завидую ей, потому что она красивее. Вот вы мне скажите, как близнец может быть красивее? Так и прицепилось ко мне это глупое прозвище «Гадкий утёнок». Бррр… Лет в четырнадцать мне было очень обидно. И ещё… Вот говорят, что многие близнецы чувствуют друг друга на расстоянии. Значит, для нас сделали исключение.

Она попрекает меня во всём. Обидно, когда она поступает в институт, а ты нет. Хотя я искренне была рада за неё. Что же, журналистика это её вещь. Всё модно – модная одежда, престижный вуз, модная проффесия. Только я не понимаю, чем моё творчество не угодило ректорам?!


Я гуляю по проспекту. Тупо… боже, как всё тупо. Нужно срочно что-то делать. Пустые взгляды окружающих бьют в лицо. Жесть… Солнце! Я придерживаюсь в тени… Пот капает с губ. Нужно что-то делать. Эта мысль касалась не только моего физического состояния в данный момент, но социального. Я не хотела сидеть на шеи у родителей и быть содержанкой. Хотя последнее мне и не грозило. Хоть и маленькие, но всё же гонорары мне платили за выступления. Чёрт! Чуть не забыла, сегодня же ещё репетиция. Жесть… Иду по улице… Ничего не хочу… думать в такую жару не в состоянии. Июль… июль зараза. Тепло пронзало холодное сердце. Да, я родилась летом, но сердце моё принадлежит осенним листьям, дождям и вьюге. Иногда, кажется, что не в тот момент я появилась на свет. Надо было подождать… чуть-чуть, хотя бы четыре месяца. Ветер?! Ну где же ты?! Пожалуйста, молю откликнись. Я сделала большой глоток из бутылки. Неужели он услышал меня? Волос коснулась прохлада… нет… это оказался мираж от фонтана к которому я вышла. Оглядываюсь по сторонам. Где я? Повернула не туда… ощущение, что меня кто-то зовёт. Просит не уходить. Я колебалась. Спуститься в метро или продолжить прогулку? Искусственная прохлада или знойные шаги. Я выбрала первое. Подходя к спуску, что-то внутри стало кричать. Я не помню как добралась до того здания. Оглядываюсь… И что? Что это? Стою перед Щукинским училищем театральных искусств. Зачем мне это? Эй! Внутренний голос! Отвечай! Зачем ты меня сюда привёл? Актриса?! Увольте! Это отголосок детских мечтаний. Я не смогу. Я слаба перед сценой. Отсутствие виолончели в руке перед зрителем сведёт меня с ума. Нет… только не это. И я всё-таки зашла в здание. Просто из любопытства. Так… что теперь? Что мне туту делать? Ага, вахта. Стоп! Варя! Ты же не будешь спрашивать, когда вступительные экзамены?! Молю тебя, не делай этого.

- Извините, - обратилась я к пожилой женщине в очках. Определённо аристократичная внешность. Может она актриса? Здесь это не случайность.

- Да, да…

- А, - Варя! Домой! Я сказала домой! Эта зараза, которая меня сюда привела, орала мне это! Естественно я про разум, - можно узнать, когда вступительные экзамены?

- Деточка, всё написано вон там, - женщина указала на противоположную стену со стендом, - какой факультет и даты.

- Спасибо, - я потупила взгляд.

Я покорно прошла к стенду. Просто, ради интереса… какие хоть тут факультеты. Есть что-нибудь с музыкой связанное? Ага… классическое актёрское обучение, режиссура, драма, мюзикл, комедия… стоп… мюзикл. Не то ли, где надо петь? А разве это не входит в классическое актёрское обучение? Что же… записаться на экзамен? Так… ага… с 5 по 18 июля. А сегодня какое число? 12! Точно! Варь, решайся… ну хоть попробуй. Боюсь…



- Приветик мам! Папуль, привет, - я чмокнула обоих в щёчку, - здравствуй… - уже обычным голосом сказала я сестре, заметив, что та не в настроении. Сегодня домой я вернулась на удивление рано. Всего лишь восемь вечера. То, что Настя дома, в порядке вещей… на сколько я знаю, ей только через час уходить. Тихий вечер… мы сели есть. Окно на кухне было раскрыто на распашку, так что я чувствовала как город отходит от жары, и тёплый, но уже с оттенком прохлады, воздух касается моей кожи.

- Как прошёл день, девочки? – как бы невзначай начал папа. Вообще это редкость, когда отец первым задаёт вопросы. Он серьёзный солидный мужчина и я лично, уже привыкла, что в семье он отдыхает от этого.

- Ну, сходила с подружками по магазинам, ой, купила такую маячку! Голубенькую со стразиками! – начала Настя. О да! Она готова в захлёб говорить о своей бестолковой жизни.

- А ведь это был мой любимый цвет, - тихо произнесла я, ковыряясь вилкой в тарелке. Перед этим мы с папой на пару успели закатить глаза. Видимо отец ожидал иного ответа. Он всё ждал, когда же мы по-настоящему вырастем. А эта болтовня про шопинг интересовала только нас с мамой. Но в данный момент только её. Гламур! Буээээ! Какая гадость… глэм-панк ещё можно. Настя не обратила внимания на меня и стала рассказывать дальше. Всё как обычно, подружки, шопинг и гвоздь программы: «Ой! Я сегодня встретила такого парня! (Имя бедняги) пригласил меня сегодня на дискотеку! Не волнуйтесь, привезёт во время…». В Настенном заключении главное чтобы привёз… и не на метро! А на Лексусе как минимум. Всё предсказуемо… как скучно жить.

- Ну а ты, что молчишь? – наконец дослушав насыщенный день дочери спросила мама.

- А что я? – я снова ткнула вилкой в отбивную, старая наконец её прикончить, - Гуляла, думала, забрела в Щукинское училище, потом потопала на репетицию, Дим принёс новые наброски песен, очень классные кстати… - на одном безразличном дыхании рассказала я. Обычно я более живая в таких рассказах, но сегодня настроение не то.

- Стоп, а что ты делала в Щукинском училище? – перебила мама, доедая макароны. К сожалению, из окон вместе с прохладой лился раздражающий шум автострады… это бесило.

- Нууууу, - сделала паузу я, думая, что бы сказать, чтобы меня не затискали как в детстве. Зная маму, она будет без ума, - записалась на вступительные экзамены.

- Что? – подавилась едой сестра.

- Я сказала, записалась на экзамен.

- В ЩУКУ?

- Угу.

Мама восхищённо смотрела на меня. Папа подбирал слова. Чего, чего, а этого от меня никак не ожидали. Зная все мои страхи, семья была в неком ступоре. Казалось даже автострада на миг притихла. Мой любимый чёрный кот Линту (дурацкое имя для кота, не правда ли? Это он получил благодаря моей юношеской любви к The Rasmus. Ой, сколько мы ругались с Настей из-за этого. Всё-таки общий подарок.) уставился на меня своими вопиюще зелёными глазами, как будто понял, что я сделала. Я посмотрела на мать, её лицо сияло. Оно всегда сияло, когда кто-то из нас храбрился.

- Прекрати гордится, может я ещё не поступлю, - обратилась я к маме.

- Конечно не поступишь! Ты же забоишься! Гадкий утёнок, - с упрёком произнесла сестра. Отец гневно посмотрел на неё, доедая ужин.

- Да, да… забоюсь. Конечно, - съязвила я. Папочка встал и пошёл в гостиную. Сегодня кажется был матч. Барселона с кем-то… не помню. Короче папа имел право на личное время. Не то, чтобы он любил футбол, просто когда назревает перепалка, он старается быть подальше. Отец уже давно понял, что здесь он не судья.

- Доченька, ты обязательно поступишь!

- Мам! – недовольно произнесло моё наказание, - Ты что не помнишь как она выступает… руки трясутся, голова кружиться… вместо песни икота, - она демонстративно показала рукой у шеи. Очевидно сестрёнка припомнила мне тот случай в школе… моё первое и единственное выступление там.

- Дрянь… - прошипела я. – Да что ты вообще знаешь, - так же спокойно продолжала я. Спокойствие в любой ссоре – моё кредо. Это бесило Настю. – Это было семь лет назад!

- Как будто сейчас что-то изменилось?

- Изменилось.

- Не верю! Спорим, ты провалишь поступление, - с вызовом взглянула на меня сестра. Про еду уже не было речи. Мама пыталась вмешаться, но мы уже не маленькие… поменяла пелёнки и всё тут…

- Спорим! – не понимая, что говорю произнесла я.

- И как я убежусь в этом, хотя вряд ли… - с некой лёгкостью произнесла я.

- Я пойду туда.

- Нет, как я убежусь в том, что ты не боишься сцены?

- Варь, а ты пригласи её на одно из выступлений! – вмешалась мама. Ну как всегда не вовремя! За что?!

- Да… хотелось бы посмотреть на твоё фиаско... – с сарказмом произнесла Настасья.

- Между прочим это фиаско не первый год популярно в Москве! – буркнула я и встала, направившись из кухни, - Plan-B. Только оденься по приличней. Не хочу, чтобы все подумали, что моя сестра отстойница, - так же спокойно произнесла я и удалилась из кухни. Мне было обидно. Чёрт! Варя! Опять это пари! Если до этого ты могла и не пойти, то теперь позор ждёт тебя тоже. Не хочу! Нет! Настя сволочь! В один момент мои планы резко изменились, вместо того, чтобы провести этот вечер дома с книгой, я выбежала из квартиры. Куда пойти? Во дворе ещё бегали дети… они были веселы… детство… нет, не надо. Слишком много неприятных воспоминаний, особенно связанных со сценой.
Куда же идти? Ответ ясен, пойду выплакаюсь Кэшу.

Детство...

 

Настроение сейчас - мама всё опять испортила! бля!

 

The Second. Так кто же я? А кто он?

Я – Варвара Самохина, простой житель Москвы, безработный музыкант скиталец. Только что окончила школу, сдала ЕГЭ. Просрала поступление в Московскую консерваторию… Видите ли, мой голос им понравился, но я его испортила скримой… абсурд! Чёрт! Да я закончила музыкальное отделение с отличием, выучилась на виолончели… играю на гитаре, барабанах, немного на басухе… голос у меня, простите за выраженный эгоизм, но всё же… обалденный… высокий, красивый, симфоничный! А они мне: «Испорчен скримой!» ????????????????!!!!!!!!!!!! Тогда я была просто в бешенстве.
Что же, сейчас я в каких-то непонятных огромных бриджах, маленькой футболке… длинные волосы растрёпаны… глаза звёрски горят… Стою я, вцепившись в смычёк руками и микрофон зубами. )))))))))))))))))))))) Мне жутко страшно – я боюсь публики. Это первый концерт в клубе, да и в принципе это вообще первый концерт, а тогда были так… выступления. Это первое выступления, где я не выпила, хотя бы слабоалкогольного коктейля. Это уже было не волнение, а болезнь… и ребята помогали мне её вылечить.
В пустыне нет слёз, восстание основ,
Сознание на запрос не отвечает,
Мы верили ему и это нас всерьёз
Теперь по одному поубивает…
Пела я, а точнее уже кричала. Мы исполняли наверное уже одиннадцатую песню…не помню, я не считала. Ещё чуть-чуть, концерт кончится. Толпа ревела, терзая каждый наш звук. Было ясно, что новая публика приняла наше звучание. Прикончив припев, Кэш начал зачитывать реп снова. Мы исполняли всё – от панка до брит-попа. Но больше всего любили альтернативное звучание лирики с тяжёлой примесью gothic-metal. Вот кончилась реп-часть, последний припев за мной… Во всех песнях я и так брала очень высокие ноты, но сегодня решила тренировать себя выше.

Губ коснулось тепло, жидкое и обтекающее. Когда на виолончель с подбородка упала алая капля, я до конца поняла что случилось. Ноту я взяла, а вот мой организм этого не перенёс. Дим и Енрити уставились на меня как на зомби. Кэш подбежал с платком… естественно музыка прекратилась.
- Спасибо, - стала вытирать я нос и лицо. Ребята так и продолжали на меня смотреть, по публике пошёл недобрый гул. – Эй! Ау! Со мной всё в порядке, ничего страшного не произошло. Мы закончим концерт, - обращалась я не только к ребятам.
- Лучше не надо, - Кэш заботливо обнял меня. Я обила руками его шею, развязывая платок.
- Ты чего? – он удивлённо посмотрел на меня, ощупывая шею.
- Я одолжу? А то с ваткой в носу бегать по сцене как-то не удобно, - сказала я, перематывая голову в области носа.
- Конечно, - улыбнулся он. Хочу заметить, всё это происходит на сцене.
- Знаешь, ты сейчас на Афашника похожа! – вмешался Лайз. Этот как всегда о своём.
- Знаю, такс! Продолжаем!

Концерт окончен. Кровь перестала течь. Голова легонько стонала, в преддверии сильной боли. Мы стали собирать аппаратуру, нужно идти домой. Спать к сожалению не хотелось, да и уснёшь тут, когда Кэш носиться с тобой как курица с яйцом?! Я его легонько послала, намекнув, что нам ещё домой ехать. Время позднее.
Ко мне снова подошло «Нечто» с довольным видом и растрёпанной чёлкой.
- Клёво поёшь, я бы даже сказал фантастически, - улыбнулся он своей детской улыбкой.
- Спасибо, - равнодушно ответила я, бережно укладывая скрипку в чехол.
- Правда на русском я ничего не понял, только англоязычные песни смог разобрать, - я ничего не ответила, только мило улыбнулась, - так ты всё-таки не веришь? – эта фраза была произнесена с некой весёлой грустью. Может это получилось у него грустнее, если бы он не был немного под шафе.
- Знаешь, - нервно забила пальцами по усилителю, настукивая какую-то мелодию. – Допустим… Ты чем-то похож на Илонена, скажу даже очень похож, - лицо собеседника заметно повеселело. Почему моё признание ему так важно?! Что он пытается мне доказать, кроме имени?!
- Но… - Лаури снова погрустнел, а я просто проверяла его реакцию на мои слова, - кажется, я знаю, как это проверить, - заманчиво сказала я.
- И как же? - он улыбнулся в радости, что ему дали шанс.
- Исполни песню. Ту песню, которую может исполнить только он.
- Funeral song? – Догадался собеседник.
- Именно её.
- А как же? Под гитару её будет нелегко спеть.
- Я виолончелистка, не забывай этого! – гордо схватила инструмент, который находился рядом. Ноты я помнила, как себя… всё-таки родная песня… я ведь тоже теряла… только такое утраченное невозможно вернуть… это не потерянная игрушка, и если это действительно он… мы поймём друг друга.
Заиграли аккорды, проигрыш. Услышав мелодию виолончели мир, казалось приостановился, прислушался к звукам… кто-то хотел плакать, предчувствуя беду, кто-то не предавал значения, но их объединяло одно – они все прислушались, хоть на миг… они прониклись музыкой. И это радует.
Он закрыл глаза и слился с музыкой.
…These foolish games… I died in my dreams… desire… - слова лились из его уст. Этого быть не может. Ну не может такой человек как он, сидеть сейчас передо мной и доказывать своё имя. Так не бывает.

The Third. Извини

Нет! Не верю! … Господи как красиво… Какая же я дура! В один момент, мне даже хотелось заткнуть его рот поцелуем чтобы не мучить себя… Но я вовремя остановилась. В один миг он вызвал во мне все те чувства, которые я испытывала к музыке The Rasmus три года назад. В живую... эта песня… мне кажется, я сошла с ума. Неужели ему до сих пор так больно от той потери?! Постепенно красота звуков превратилась в рвение души… он рвал и свою и мою душу… души всех, кто находился рядом. Мне было стыдно, что я так обошлась с ним. Я взъерошила волосы, чтобы закрыть пылающее от стыда лицо. Сам Лаури Илонен сейчас сидит и поёт передо мной. Не верю…
Музыка кончилась… я сидела каменной статуей, уже не поддерживая виолончель. Был риск, что инструмент упадёт. Лаури улыбнулся, увидев, что я разинула рот.
- Ну, что? Я до сих пор не похож? – он засмеялся, растрепав моё смятение.
- Извини, - на этот раз потупилась я.
- Да ладно, всё-таки два года как о нас ничего не слышно.
- Даже не в этом дело… я просто забыла как Вы выглядите, как вообще ребята из Расмус выглядят. Помню только отличительные черты. Извините, ещё раз, - стала собираться я, немного отходя от ступора. В ушах ещё звенела песня.
- Давай на ты, - улыбнулся он.
- Угу…
- Варюш, давай скорей, - пихнул меня Кэш, взгробастав виолончель себе. Он всегда таскал мои инструменты, сколько я его не отговаривала… всегда… Джентльмен.
- Угу, - снова произнесла я, - Пока, - обратилась я к Лаури, - было приятно пообщаться.
- В таких случаях я привык говорить До свидания, - ответил он, протягивая футляр со скрипкой. Я только и могла, что смущённо взять скрипку, - может проводить. Мне всё равно делать нечего.
- Нет, спасибо. Нам недалеко, - соврала я. Конечно нам было очень далеко. Ещё надо было успеть, пока метро не закрылось. Не переться же всю ночь через Москву с инструментами. Просто Кэшу Лаури не очень понравился. Мне не хотелось накалять обстановку.
- Тогда мы можем хотя бы встретиться? – крикнул он в немой надежде, я уже отдалялась.
- Вечеринка в Plan-B, - крикнула я в ответ, уже уходя. Кэш в последний раз недоверчиво взглянул на Лаури, а потом на меня. Я разрывалась между вспыльчивостью Кэша и желанием пообщаться с рок-звездой такой величины! Простой человеческий интерес к своему кумиру молодости. Стоп, мне восемьнадцать, разве я не молода?!
К счастью на метро мы успели, разъехались по домам. Любимый естественно вызвался проводить… темно почти час ночи. Мне это польстило и даже вызвало некое чувство безопасности, но я всё равно пыталась его уговорить не идти со мной, убеждая и его и себя, что я большая девочка и если что заеду виолончелью куда надо и тикать! Но Кэш слишком хорошо меня знает.
- Пока, малыш, - он прижал меня к себе, чмокнув в нос. Его фраза меня раздражала.
- Не называй меня малышом. Лучше придумай что-нибудь по оригинальней, - буркнула я.
- Варюш, не бузи. Хорошо, больше не буду, - он улыбнулся и снова подарил поцелуй. Минут пять мы целовались неразлучно, пока в голове не ёкнула, что мама любит иногда подглядывать в глазок, следя, чтобы мы с Настей не нашкодили. Раньше всё начиналось с разрисовывания стен в подъездах, а теперь парни. Иногда мама говорит, что лучше пусть стены разрисовывает. Но всё-таки я не Настя.
- Ладно, всё пока. – Улыбнулась я и полезла за ключами. Мы попрощались, и вот я захожу в тёмную квартиру. Длинный коридор. Я уже привыкла в темноте искать свою комнату. Но то, что в квартире темно не факт, что мама спит. Благо спит папа, это я узнала по храпу, доносящемуся из дальнего угла коридора. Дальний угол – вход в комнату родителей, значит напротив моя комната. Эх, спасибо папуля за храп, может на этот раз я дойду по звуку и ничего себе не сломаю. Хотя, чего я волнуюсь? Родителей о том, что буду поздно я предупредила. Кэш заверил, что вернёт в целости и сохранности. Я спокойно могла включить свет, но… пусть спят. Тем более в последний раз в семь утра, когда нормальные люди вставали и шли на работу, я бухая только ложилась спать… это было два года назад. С тех пор зарок, не напиваться. Я даже на выпускном сильно не бухала.
- О! Гадкий утёнок вернулся, - послышался недовольное шипение… а точнее шёпот моей сестры, когда я вошла в комнату.
- Ты что? Фэйсконтроль в клуб не прошла? Или Тимати с Биланом сочли тебя не самой лучшей кандидатурой, чтобы потусить?! – съязвила я. Боже! Да я добрая, но порой иногда жутко приятно, когда Настю сажают на домашний арест! Голубые глаза пылали злостью из-под подушки.
- Очень смешно. Между прочим это из-за тебя! – снова злое шипение. Я не обращала внимание. Переоделась и залезла под простыню.
- Интересно, при чём тут я? – неохотно продолжила я дискуссию.
- Мамочка запретила идти в клуб из-за того, что волноваться и ждать двух сразу не по зубам её нервам.
- О_о! Ты прям цитируешь. – Улыбнулась я и уткнулась в подушку, стараясь не забыть тот сладкий поцелуй Кирилла. Немного хотелось позлорадствовать, слушая недовольное бурчание Насти. Странно, она даже не пыталась сбежать… или пыталась? Ведь ей не нравится, когда она не получает того чего хочет. Она привыкла совершенно к другому.




 

 

В колонках играет - the rasmus - open my eyes
Настроение сейчас - мама пришла и всё...

Это моё новое творение. Выкладываю на пробу... опять же по главам. Хочу предупредить о маленьком плагиатике, надеюсь вы мне его простите. Так главаная героиня поёт, то соответственно нужны песни... Что же, писать их я не умею... Так, что не обижайтесь, украду парочку произведений наших знаменитостей. Собственно под эту музыку прода и писалась. Итак, критикуйте... ))))))))))))))))))))

 

The First. Начало жизни

Я сидела на усилителе. Из телефона играла песня Last Waltz. Динамик разрывался в волшебном, чарующем голосе. Хотя, нет, не чарующем. Эта песня была настолько мне знакома, настолько для меня стара, что чары её уже иссякли. Это была всего лишь любимая песня. С этой композицией у меня слишком много воспоминаний. Я слушаю её всегда, когда волнуюсь. Вокруг сновали люди. Лайз теребил свои шнуры, Nr.E. T настраивал барабаны, Кэш проверял микрофоны, а Дим вообще куда-то пропал. Я тупо сидела у сцены на усилителе в обнимку с виолончелью. Первый концерт в клубе, ужасно волновалась, хотя с виду никогда этого не поймёшь. Я не умею волноваться как все. Когда это случается, у меня не трясутся руки, нет истерики, я просто могу часами сидеть вцепившись во что-то и глядя в одну и ту же точку. Руки при этом были ледяными. Хотя, нет, они у меня всегда холодные.

Удивительно, как Кэш и Димка нашли возможность провести концерт в клубе. Неужели больше не будет ора у ВДНХ? Песен под дождём на Арбате… и мата, когда мы пытались перенести аппаратуру в другое место. Конечно, это всё уже порядком поднадоело… всё-таки три года такой жизни. Но я знаю, что буду по этому скучать… Ой, что-то я размечталась… может ещё ничего не получится. Может мы опять вернёмся к пениям на улицах Москвы. Всё было слишком романтичным и неправильным. Это будоражило меня. Как же классно было петь в ливень, в белых джинсах упасть в лужу, издавая скриму. Бежать от дяденек милиционеров и часами делить камеру с бомжами. Это не приятно, но всё же… я всегда любила и люблю образ жизни бродяги. Сестра не понимает, мама вообще слушать не хочет. Так и живу… убегая то от родных, то от себя…

- Votakka! – Услышала я чей-то недовольный голос. Интонация была такая… наверное это был мат.

- Excurse me, please, - ко мне подсел какой-то мужчина лет 28. Сразу было видно – не местный. И это ещё мягко сказано… наверное вообще иностранец. На голове была очень странная причёска… блондин, волосы растрёпаны, безобразно распределены на пряди… поставлены на лак. Безразмерные шаровары и чёрная майка. На ногах огромные кожаные берцы на огромной подошве. Не жарко ему? Июль месяц! Он мило улыбался¸ как дитя. В руках у него был коктейль. Всё это вместе давало мне определение загадочного «Нечто».

- What? –равнодушно произнесла я, отвернувшись, пытаясь найти ту точку, в которую я пялилась последние пол часа.

- Привет, - сказал он на английском. Голос был мягким, немного кислым… даже прокуренным.

- Ну, привет, - растерянно ответила я. Английский я знала, так же замечательно как русский, хотя нет… даже лучше. Всё-таки я пела на этом языке.

- Знакомая песня, где-то я её слышал, - с сарказмом произнёс он, указывая на мобильник. Аппарат связи до сих пор разрывался в аккордах Last Waltz, прокручивая песню снова и снова.

- И что? – так же равнодушно ответила я. Если честно не очень люблю новые знакомства.

- Да нет, ничего… По-моему… ээээ, группу забыл… - «Нечто» почесало затылок.

- The Rasmus, - напомнила я. Мне хотелось произнести это так же равнодушно, но любопытство пересилило. Уж больно притягивала меня его простота общения. Он разговаривал со мной так, как будто мы знакомы не первый день.

- Точно! Да! Ты их фанатка? – обрадовался он.

- Несколько лет назад я бы ответила «Да!», а сейчас – просто приятные воспоминания, - шла я на контакт.

- Автограф? – весело предложил он, доставая из кармана ручку. От такого предложения я немного очумела. Да кто он такой?

- На кой хрен мне ваш автограф?! – более грубо ответила я, почувствовав на себе недовольный взгляд Кэша. Незнакомец не понимая причины моей невежливости, потупил голову.

- Неужели ты меня не узнаёшь? – расстроено спросил он.

- Нет, а должна? - Немного смягчилась я. «Нечто» что-то про себя быстро пробурчало. Я расслышала только: «блин…два года…забыли…»

- Наверное, - и всё0таки странный он.

- Варя, - протянула я руку, догадываясь, что он клеится. Ну и методы пошли! Это что, так в Европе принято?

- Лаури, - ответил он, - слушай, не помнишь, как звали солиста той группы? – улыбнулся он.

- The Rasmus? Что-то на Л… - стала рассуждать я. Ну не помню! Что за допрос!? - …Лари… Лаврентий… Нет… А! Лаури! Точно! Вы тёски! – я улыбнулась и посмотрела на него. «Нечто» сидело с приоткрытым ртом и выражением лица: « Я что, похож на идиота?» Я не удержалась и рассмеялась.

- Что смешного? – он мгновенно отошёл от транса.

- Да, нет… - Хихикала я, - просто у тебя такое выражение… кхе, кхе, - сделала я важный вид, - лица, - серьёзно закончила я.

- Жесть, - облокотился он на стул, - а если этот я – тот самый солист?! – его глаза стали похожи на вороньи.

- О, нет! Не верю! Илонен и ты – вы не похожи. – Я старалась произнести как можно более убедительней, скорее для себя, чем для него, - он говорил, что больше в жизни не перекрасится, да и перьям не изменит! А ты блондин и без перьев…

- Не аргумент! – Лаури озадаченно посмотрел на меня и залпом выпил весь коктейль. – Ну как знаешь. Я вообще впервые встречаю, пусть даже бывшую, но всё же поклонницу, которая меня не узнаёт.

- Эх, эгоизм, - меня посмешило Nr.E. T. (енрити) потащил меня на сцену. Увлёкшись разговором, я даже не заметила, что всё было готово. Зрители подтянулись в клуб Нас знали, несмотря на первый настоящий концерт. Ц нас была «уличная» публика и свои интернет фанаты. Итак, на сцене группа «Butterfly effect». Собственно, находясь перед десятками глазами, задаёшься вопросом… Кто я?



 

(Для начала - как я это всё дописывала. Легла спать в пять утра. Вдохновение пропёрло. Извините, но с концовочкой у меня всегда завал, надеюсь эта вам понравиться. Муха задолбала, не давала спать, папа в два часа ночи прогнал от компа и поэтому два часа я еле, шевелясь писала в ручную при свете мобильника, проклиная эту муху, что же... это последняя глава. Милости просим... ))))))))))))))))))))))))))

***

Вроде очухалась. Да, да… она открыла глаза. Маша обнаружила себя в туалете… не в своём… Надо подняться с пола, поднялась, огляделась. Вокруг были раковины, её сумочка и кровь. Кровь… Значит всё нормально, снова приступ. Сколько она пролежала в отключке? Полчаса, час? Может день? Где она сейчас? Маша прокрутила всё в еле работающей голове. Танцпол, выпивка, головная боль, туалет… Рядом валялся шприц с обезболивающим. Чёрт! Ей казалось, что её голову дерут за волоски… не за пряди волос, а за волоски… каждый по отдельности… каждый… невероятно больно. Её выворачивало наизнанку. Машу стошнило. Снова кровь, она еле доползла до сумки, взяла новый шприц. «Потерпи детка, ещё пять минут и снова пойдём танцевать», - думала она, вкалывая в себя жидкость. Она села у раковины и закрыла глаза. Со стороны Маша была похожа на конченого человека… или на наркомана. Разница была мала. Но… НО! Никто не знал, что с ней творилось, какие муки переживала эта бедная девушка… Она много раз пыталась покончить с собой уже не из-за неудачного романа, а из-за боли… шума в голове, который не давал ей спать ночами. Все эти ночи она проводила в клубах и других развлекательных заведениях, только бы не оставаться одной. Ей было страшно… А днём, она боролась с собой, пытаясь убить в себе боль и любовь. Первое почти не поддавалось лечению, а второе она загнала так глубоко в себя, что эта любовь превратилась в неприязнь. На грани ненависти… любовь злила её, она разрушила её жизнь. Далеко, в самых потайных шрамах её сердца она так хотела увидеть его… но гордость запрещала ей это. Маша не сломилась, но была надломлена. Знаете, как колос, который не смогли выдернуть из земли… Он оказался сильнее, на него плюнули и бросили гнить. Машу тоже кинули… погибать. Медленно… Она мечтала умереть, приходила домой… если это можно назвать домом… Мария сама не знала, где это место. … Она брала маленький револьвер, который купила на чёрном рынке Стокгольма… Она брала его и приставляла к виску. Не к горлу, а к виску, в слезах надеясь выбить эту боль из головы. Уже готовая нажать на курок, она вспоминала себя и свой принцип, который запомнила ещё подростком – самоубийство не выход. Да, у неё было несколько неудачных попыток суицида после премьеры фильма, но болезнь здесь не была причиной. Очнувшись в больнице, она орала на врачей за то, что они вытащили её с того света, корила их… и снова пыталась убить в себе любовь, а заодно и себя. Но, как говорится, любой шрам может затянуться… даже такой кровавый. Их было много, они до сих пор немного кровоточат под звук её слёз. Очнувшись от забытия в психиатрической клинике, она поняла, что творила… ни с кем не разговаривала, только рисунки… кровью… это облегчало ей жизнь. Почему во всех психушках человеку дают карандаш и бумагу, а в той нет? Она творческая личность, ей нужно было творить… и она рисовала… кровью. Его портрет, пейзажи, людей, писала стихи… Это успокаивало её. Из психушки её выпустили только из жалости – всё равно умрёт. Лечится Маша отказалась… В принципе это и есть самоубийство, только более жестокое. Она решила прожить последние два года на полную катушку. Наверстать всё, что пропустила в двадцать лет, когда она зубрила законы кинематографа. Может, если бы она не делала этого, а гуляла по клубам и балдела от травы, может быть она сейчас бы не была здесь и не мучилась. Она бы не закончила бы эту грёбанную академию, её бы не заметили, не предложили контракт, не было бы фильма, не было бы Лаури, не было бы курения, разбитой жизни… Возможно, у неё сейчас бы была семья, муж, дети… Ей двадцать шесть лет… и только сейчас она поняла, что хотела бы мучатся… мучатся, рожая детей… не спать ночами, но не от боли, а от детского плача… ругаться с мужем и мириться, любить его, переживать, растить детей… Она хотела иметь семью… только сейчас Маша поняла это. Да и вообще, может ли она иметь детей?



Маша вышла из женской комнаты. Вся разбитая… Музыка орала во всю громкость, вокруг люди. Кто-то танцует, кто-то пьёт, кто-то курит, кто-то совмещает всё это, кто-то целуется и так далее по схеме. Выяснилось, что в отключке она провалялась около часа. Музыка орала, но боль была не от неё. Маша решила поехать домой.



Улица… Промёрзшая дорога… Немного качаясь, в каком-то обдолбанном состоянии, она пыталась найти свою машину. И как её ещё не лишили прав? Мария сама удивлялась. Найдя свой серебряный Ниссан, она прошла к машине. Рядом, припарковался какой-то Лексус. Она не обратила внимания, села за руль. Глаза слипались, но она знала, что поспать не получится. По привычке посмотрела в зеркало… Нет, этого никак не могло быть. Ну не может быть таких страшных совпадений. Она резко надавила на газ, чуть не сбила сзади идущего пьяного парня. …Надеюсь они не встретились взглядом… Надеюсь он не узнал её. Точнее она надеялась. Маша гнала как можно быстрее, включила печку на всю мощность и открыла все окна в машине. Руки были ледяными, а голову охватил жар. Только бы доехать до дома. Она снова там запрётся до захода солнца. Только бы доехать. Встречных машин было очень мало, конечно – полпятого утра. До рассвета часа четыре, учитывая зиму. Но она не вампир, она не боялась солнца и пряталась совершенно не от него. Проскочила все светофоры на красный, за эти двадцать минут она сделал столько нарушений, что по жёстким правилам дорожного движения Европы – отсутствие прав пожизненно и четыре года тюрьмы. Ей было плевать, где сгинуть. Главное больше его не видеть. Она убегала от своего желания обнять его, прижаться как можно ближе, почувствовать такой родной запах и такой далёкий… Она готова была простить, лишь бы просто обнять его. Но гордость упрямо давила на газ, запрещая исполнить последнее желание умирающего.



Он не мог поверить. Да! Точно, это она… она! Боже, как она изменилась. Лу хотел что-то крикнуть ей, но Маша резко газанула, подтолкнув какого-то пацана и скрылась. Илонен не терял ни минуты. Он не верил в происходящее. Судьба? Неужели? Неужели именно сейчас ему так сильно захотелось выпить, а ей потусить, что они оба приехали в один ночной клуб. «Это сон. Это слишком хорошо для меня… Сейчас я открою глаза…» - Он моргал за рулём, пытаясь пробудиться. Маша гнала, нарушала движение… машина вихлялась туда и сюда, выдавая такие виражи. Он еле поспевал за ней. Главное не упустить её из виду…



Она выбежала из машины, в спешке, забыв закрыть окна. Побежала в подъезд, он за ней. Как маньяк, гнался, но для больного человека она слишком быстро бегала. Он не понимал, к чему всё это? Может просто остановиться, прекратить преследование? Но внутренний голос звал, манил… Впервые Илонен послушал свой внутренний голос, а не пьяный ор рассудка. Он вошёл в дом, увидел как она нервно нажимает на кнопку лифта. Заметив его, девушка побежала по лестнице вверх. Лаури давал ей фору, как бы играя с ней, как кошка с мышкой. Всё равно ей уже не уйти. Но в один момент – догнать её – стало смыслом всей его жизни. Второй, пролёт, третий… она всё бежала и бежала.

- Маша! – крикнул он, надеясь, что девушка обернётся. А вдруг он ошибся? Вдруг это не она?! Нет… она… он отказывался верить, что гнался за призраком любимой в глазах незнакомки.

Нет ответа.

-Маша! – повторил он ещё громче, не взирая на пять утра… Раннее утро, но мирные жители Стокгольма ещё спали.

Девушка всё ещё бежала, Лаури за ней. Вдруг, когда тот почти её догнал, она упал рядом с дверью, выронив из рук ключи. Послышался тихий стон вперемешку с плачем.

- Маша… - подошёл он ближе.

- Уйди… пожалуйста… - она еле выдавливала слова из себя. Было видно, человеку плохо.

- Как ты?... Почему?... – Лаури не знал, что в такой момент делать. Да, он много раз прокручивал в голове, что сказать ей, когда они встретятся, но так ничего путного в голову не приходило. Сердце разрывалось на куски от эмоций. Казалось, что парень растерялся, но в один миг снова собрался с мыслями. Он взял её на руки, открыл квартиру, вошёл туда. Маша пиналась, дрыгалась, но не кричала… Она просто не могла… Не было сил. Она тихо плакала. Лаури положил её на диван, а сам сел рядом на пол, переводя дух. В тёмной комнате воцарилась тишина, которою развеивали шорохи и плач. Она забилась в подушку, рыдая.

- Прости, - тихо произнёс он, даже не надеясь на милостыню с её стороны.

- Зачем ты так со мной? – так же тихо задала вопрос она.

- Я… я тогда думал, что наврежу тебе… сделаю больно… я думал, что не люблю тебя, думал, что буду постоянно изменять… мне казалось, что лучше тогда, чем потом… я не знал… прости… - еле выдавливая из себя оправдание, прошептал он, - прости, хотя я знаю, что не достоин этого.

- Прекрати говорить как поэт-неудачник, - неоднозначно произнесла она и встала с дивана, подошла к окну. В комнате было темно и только при свете луны Лаури смог разглядеть её. Это всё ещё была Маша, но другая. В слабом свечении из глаз отражалась усталость и пустота. По лицу сверкали слёзы, переливаясь… Волосы были растрёпаны, взгляд устремлён в даль. Даже не вдаль, а в известную только ей пустоту.

- Пожалуйста, уходи… - всхлипывая носом, повторила просьбу она после десятиминутного молчания. Лаури продолжал на неё смотреть.

- Ладно… - не веря, что отпускает её, выдавил он, - Тем более я и не хотел… ничего… Просто… хотелось взглянуть на тебя ещё раз…, - сказал он вставая с пола и направляясь к выходу. Дверь в квартиру всё ещё была распахнута.

- Увидеть, во что ты меня превратил? – её гордость давала о себе знать. Девушка всё ещё стояла у окна. Ей чертовски хотелось наплевать на всё, кинуться к нему, прижаться, спрятаться от всего и ото всех…. но, было это странное но… она не могла это объяснить. Самое страшное, когда ты сама себе не можешь объяснить причину своего поведения.

Лаури так ничего и не ответил. Атмосфера нагнетала грусть, только сейчас, пусть в темноте… он рассмотрел разбросанные книги, рисунки, фотографии… в углу комнаты валялся пистолет… Он онемел в шокирующем пространстве… везде были следы крови – свежей или запёкшейся.

- Знаешь, я долго задавалась вопросом – прощу ли я? И вообще, способна ли я прощать, - вдруг ни с того ни с сего произнесла она, удивившись своему рвению поговорить.

- И что? – обернулся он с некой надеждой.

- Не знаю… а, чёрт! – схватилась она за голову и присела на корточки в каком-то припадке. Лаури подбежал к ней, но близко подходить не решался… он не боялся, хотя нет боялся… боялся ей снова навредить. Она вскрикнула… видимо от боли, - пожалуйста. Убей меня… умоляю… - вдруг издала она молящий стон.

- Ты с ума сошла, нет… никогда…, - Лаури ошарашено смотрел на неё. Маша облокотилась на окно и поднялась. Из носа текла кровь…

- Пожалуйста… я не могу так больше… я не могу сама себя убить… хотя бы ты… убей… там в углу лежит револьвер… убей… умоляю… - Зарыдала она. Илонен растерялся, замешкался… в один момент ему было настолько жалко смотреть как она мучается, что он почти согласился с её просьбой… Нет! Никогда… Он в жизни не сделает этого. Он никогда не сможет убить любимого человека, пусть ради её же блага. Никогда… Лаури кинулся к ней на колени… хотелось плакать… впервые за десять лет ему хотелось рыдать… он сам мог умереть за неё… только пусть она не мучается… Он вцепился ей в ноги… Маша ошарашено смотрела на него, одной рукой держась за свою голову, другой пытаясь дотронуться его волос… - всё было похоже на сумасшествие…

- Нет! Слышишь! Нет! Никогда… Ты вылечишься… Я тебе клянусь… Ты излечишься… клянусь… клянусь, - кричал он, переходя на надрывистый шёпот. Маша села рядом с ним, рыдая… не понимая правду ли говорит он… вообще реальность ли это… она знала – лечение есть, но это было не важно… только сейчас она поверила, что это именно он… именно он… ей было плевать, что он сидит и кается… она любила его, шрамы в сердце стали снова кровоточить… плач издавался уже не от головной боли… она снова приоткрыла ему чёрную занавеску своей души… пусть с опаской, но она его простила… Маша сама не понимала, почему она дала ему прощение… просто душа простила… всё, что он сделал… любовь оказалась сильнее. Она обняла его, прижалась так как и мечтала, вдохнула его запах… Лаури в полном затмении, не понимая, что она делает, не веря… он тоже обнял её. Они валялись на полу, прижавшись друг другу… они не хотели ни на миг отпускать друг друга… он зарылся в её волосы, еле дыша… боясь вдруг проснуться в Хельсинки… он не верил, она тоже…

- Всего лишь год, а предначертано два… ещё есть шанс, слышишь, - Лаури гладил её по голове, целуя всё лицо и утирая её слёзы… Они так и лежали здесь, всю ночь и всё утро…



Эпилог.



- В чём разница между книгой и кино? Книга – это рассказ о чём-либо… сюжет, здесь читатель подключает логику, воображение…здесь есть свобода выбора, - девушка сидела в аудитории академии и рассуждала. Студенты, слушали её… кто-то разглядывал, кто-то записывал её слова, кто-то ротозейничал. Ректор сидел рядом и помогал вести урок. Девушка немного смущалась такому вниманию, но продолжала рассказ, - а кино – это изложение автора, режиссёра… пусть, сюжет уже готов, но снимается фильм по воображению режиссёра… с его точки зрения. Здесь зритель подключает визуальный контакт, слух, чувства, но не воображение. А это главное. Только правильно снятое кино, может давать зрителю возможность воображать, логически мыслить. Такой фильм способен захватить человека целиком и полностью. Но это не относится к лёгкому кино, а именно к комедиям и чему-либо в этом роде. Это развлекательный жанр. Посмотрел и забыл. Я не говорю, что это плохо, снимать комедии надо тоже уметь. Человек, не имеющий чувства юмора не способен это сделать… - закончила она, - ещё вопросы?

- Да! – подняла руку девчонка с коротенькой стрижкой и весёлым макияжем. На таких людей всегда приятно смотреть, - а как насчёт клипов? Вы же работали клипмейкером.

- М-да… Ну это то же самое кино. Думаю, вам все его секреты расскажут в обучении, - она посмотрела на Фёдора Михайловича – солидного человека, ректора, - Давайте лучше поговорим о звёздах в этих клипах. Это целый раздел психологии. Поднимите руки, кто вспыльчивый? – человек семь честно ответили на просьбу. Маша оглядела их и улыбнулась, - к сожалению, клипмейкером вам не бывать. Либо вы переступаете через себя, либо в это болото не суётесь вообще. Звёзды музыки отличаются от известных актёров. С ними опасно, одна ошибочка и ты вылетел из этого бизнеса без обратного билета. Они капризны, а когда ты только начинаешь, лучше вообще попридержать язык. На площадке начинающий режиссёр не главный. Но нужно уметь себя поставить, чтобы тобой не помыкали, иначе работа выйдет неудачной – всё-таки ты профи в своём деле, а не они. Короче, снимали через тебя, клип неудачен – все претензии к тебе. Самый лучший вариант – начинающие звёзды, но они опасны – звёздная болезнь и всё-такое, но ты в состоянии поставить их на место. Ещё исполнители держащиеся на плаву больше пяти лет. Вся брехня с них смылась, но к таким на съёмки попасть шанс – один к тысячи, - вдруг зазвонил телефон, Маша радостно взяла трубку, что-то тихо прошептала в трубку, посмотрела на время, - ну что же, моё время вышло. Мне пора.

- Но как же? – возмутились несколько студентов. Видимо те, кому её лекция вправду понравилась.

- Да, всё ребята. Скажите спасибо Марии Белоносовой и до свидания, - вежливо успокоил их ректор. Маша улыбнулась, попрощалась и ушла. Она никогда ещё так часто не улыбалась.



Из здания академии вышла красивая, улыбающаяся девушка, с причудливой причёской – каре. Прошёл год после операции, но волосы медленно росли. Что же, главное, что он сдержал обещание и теперь она здорова. Какие муки они пережили. Как боялись, сколько боли было… У неё был один шанс из миллиона – либо умрёт во время операции либо выживет. Господь позволил ей остаться на земле. Простил, ведь она боролась… Стала бороться, потому что ей теперь есть для кого жить. Лаури стоял с цветами внизу у лестницы. Светило летнее солнце. Казалось, мир улыбается.

- Привет! Как только тур кончился, сразу к тебе, - он обнял её и поцеловал, вручив подарок.

- Чёрт! Два месяца, я так скучала… ой, мы… - она прижалась к нему.

- Я тоже. Столько нового, столько песен написал… Кстати, как вы тут поживали без меня, - он чуть дотронулся её живота.

- Растём, - улыбнулась она.



Они сели в машину. Лаури газанул. Они немного неаккуратно тронулись. Маша никогда ещё не была так счастлива, глаза светились, улыбка не уходила с её лица. Она не верила, ну не может быть так хорошо.

- Аллё, о, Лёш, привет, - ответила на звонок она.

- …

- Как поживаем? Да, вот Лаури приехал из тура, сейчас в ресторан с друзьями поедем, отмечать.

- …

- Нет. Знаешь. Сворачивай их предложения. Я уже не в состоянии с этим справиться. На завтра?

- …

- Нет, даже не думай, мы завтра с мужем едем на узи. И вообще, зачем я тебя нанимала? Ты сам прекрасно можешь справиться! Или я не за то плачу деньги!? – она немного недовольно закончила разговор.

Пятый месяц, влюблённые не могли поверить в своё счастье. Маша не верила, что её мечты сбываются, Лаури в то, что она вообще рядом. Они поклялись друг другу… они любят и скоро их станет больше… наверное эти двое впервые в жизни так по-настоящему счастливы.



 

В колонках играет - какое играет? два часа ночи!
Настроение сейчас - спать НЕохота

Стокгольм. 8.40 p.m.

Он вышел из автобуса, который привёз его в аэропорт Stockholm-Arlanda из самолёта. Было очень холодно, конечно, январь на дворе. Чего ты хочешь – Скандинавия. Иногда Лу хотелось сбежать из этой ледяной страны куда-нибудь в Грецию. Ему так надоедал этот холод. А люди, узнавая, что он финн всегда ассоциировали его с крепким медведем, который вытерпел бы любой мороз. Он и был таким. Просто ему не нравилась эта ассоциация. А Греция грела его. Такое сказочное место. Своя культура, идеология, мир.

Сидя в такси Лу уткнулся в стекло, рассматривая светящиеся огни клубов и закрывающихся магазинов. Ему надо было её найти. Начнём с самого простого в данной ситуации – где она может быть? Поставить себя на место Маши он не смог. Слишком уж она противоречивая, да и ему казалось, что он плохо её знал. Не знал, но любил как бы это не было больно и печально. Она могла быть где угодно от клубов до больниц. Вспоминается последнее упоминание о ней в одной из Московских лечебниц.



Это было осенью. Такая новость обрадовала его, но место расположение любимой ошарашило. Она заболела, загремела в психушку. Он прилетел первым же рейсом в надежде увидеть её, но смог пообщаться только с её лечащим врачом, да и то… спасибо, что врач был квалифицированный и хорошо знал английский, так что не пришлось ему вызывать переводчика… не очень то хотелось вмешивать сюда ещё одного постороннего человека.

- Итак, вы интересуетесь пациенткой Марией Белоносовой? – уточнил врач, роясь в карточках.

- Да. Я могу её увидеть? – приступил сразу к делу Илонен.

- Не знаю. Если вы конечно сможете…

- Что с ней? – перебил его Лаури, с мольбой в голосе, что с Машей всё в порядке.

- С ней всё хорошо, примерно месяц назад девушку выписали, - продолжал он рыться в бумагах, - вот! Нашёл, - вдруг воскликнул он, - вот, здесь ясно написано – выписана с частично вылеченными диагнозами.

- Это как?

- А разве я должен вам рассказывать? Голубчик, вы вообще кем приходитесь этой девушке? – вопросительно покосился врач на Лаури. Это был пожилой худощавый мужчина с седой острой бородой. В очках… короче банальный образ «Айболита». Лаури провернул в голове кем бы ему назваться. Знакомым? И он конечно так и расскажет какому-нибудь там прохожему. Женихом? А почему тогда этот жених интересуется? Разве он не должен знать!

- Братом, - соврал Лаури.

- Братом?

- Да, да. Наши родители живут далеко, а рос я в Финляндии, - начал нести бред он, - мы с ней переписывались, и вот когда переписка оборвалась, я и решил приехать, навестить, - пробормотал он сам, не слыша себя. Какого хрена? Этот человек – психолог. Он быстро его раскусит, но, посмотрев на ни что не подозревающее лицо доктора, Лаури расслабился.

- Что же, история долгая, давайте прогуляемся, - предложил он, и они направились в парк при лечебнице. Они медленно шли по тропинке, вокруг были одни сумасшедшие. Вон, одни старушка убаюкивала куклу, а вон совсем молодой парень еле двигался… видимо это был паралич. Лаури немного побаивался этих людей, но всё же эта картина вызывала у него чувство жалости.

- Итак, - начал доктор, немного закашлявшись. На дворе осень, было прохладно, а парк напоминал золотую сказку в рыжих листьях. Неужели Маша тоже ходила по этим тропинкам? - ваша сестра поступила к нам после попытки суицида. Точнее сначала попала в обычную больницу после того случая, но вскоре попытки повторились. Её перевели к нам. Я знаю, что ваша сестра замечательный режиссёр, сам смотрел один из её фильмов. Кстати, где-то я вас видел.

- Не думаю. А что с ней?

- У неё депрессивное состояние. Мы даже не смогли установить точного диагноза. Она почти не разговаривала с ними.

- Что значит суффикс «л» в вашей фразе? Почему в прошедшем времени?

- Пойдёмте со мной, - доктор указал на вход в больницу. Они снова вернулись в это душное помещение. Лаури следовал за врачом. Вскоре они оказались в изолированной комнате, где не было мебели и всё было обшито каким-то мягким материалом. Она была белая. И на стенах в нескольких местах была кровь.

- Где мы? – ошарашено огляделся Лаури.

- Сначала Марию содержали в общей палате. Но попытки свести с собой счёты превратились в манию и мы решили не рисковать. У девушки очень часто текла кровь из носа, здесь сейчас хоть немного отмыто помещение, а раньше здесь везде были кровавые надписи.

- Что реально? Она… она так не может…

- У девушки был шок, да и потом выяснилась причина её крови из носа и постоянных жалоб на головную боль. Она у нас и сознание теряла.

- Да вы изверги! Что вы с неё сделали?! – Лаури разозлился.

- Молодой человек, не надо на меня давить. Мы врачи и мы люди! Знает, про нашу клинику нельзя сказать того, что творится в других. Это придумали те же самые режиссёры. Это клеше, - недовольно проговорил старик, повысив голос.

- Хорошо, предположим, я вам верю, но вы не ответили, что с ней.

- У вашей сестры рак.

- Рак?! Но… - шокировано промямлил Лу, - но как? Почему?

- И что самое интересное, она это знала и не собиралась его лечить.

- И вы её не заставили?! – офигел Лу.

- По закону мы не имеем права, только сам пациент может это решать. Она отказалась.

- И вы так равнодушно об этом говорите? Это же ваша работа! Лечить! – взбесился тот, пытаясь образумить себя. Он никак не мог поверить, что его возлюбленная больна этой страшной болезнью.

- Я знаю, но заставлять её никто не обязан. Да и срок был уже довольно поздний. Мы мало, чем могли ей помочь.

- Владимир Петрович, - в наш разговор вмешалась какая-то медсестра. Лаури ничего не мог видеть, у него всё плыло, - вы нам нужны, там в третьей палате…

- Да, да… Настенька, я сейчас, - он повернулся к Лу, - Мне надо идти, до свидания,- улыбнулся на прощание врач.

Лаури убежал из больницы как ошпаренный, он отказывался верить. «Не понимал как можно вести себя так спокойно, зная, что умираешь, да и он не верил, что она пыталась покончить с собой. Да тем более из-за любви. Неужели она его так сильно любила? Чёрт!» - Какая же он тварь! В тот момент Лаури стал ненавидеть себя ещё больше. – «А этот доктор? Да как он мог?! Это его долг! Так, кому он клялся?! Гиппократу?! Охренеть, что творится в этой долбанной стране. Месяц назад? Значит, она ещё возможно в Москве?! Тогда где? Ведь квартиру она продала… Чёрт! Ненавижу себя, ненавижу эту жизнь, ненавижу любовь!»



Он приехал в гостиницу. Элитный номер, всё на высоте. Хотя на ресепшене он всего лишь попросил номер с удобной кроватью. Он жесть как хотел выспаться. Думаете, в самолёте ему дали это сделать? Нет, ни стюардессы, ни те дети, никто не помешал ему. Точнее ему помешали спать, но не они… Это были сны… Лу опять кричал, перепугал всех в салоне… его еле успокоили, а когда разбудили, он даже сказал спасибо тому человеку. Ему хотелось спать, но не хотелось возвращаться в сон… Т.к. его теперь никто не разбудит. Её нет рядом и не кому взбудоражить его за плечи, разбудить, когда он снова будет падать из окна, видя как она умирает, когда он сам того не желая, выстрелит в неё… и ещё много разных снов уготовила ему судьба… он ненавидел её… Всё же желание спать оказалось сильнее и вот Лу снова храпел как ни в чём не бывало… Но лицо уже начинало морщится, готовясь кричать от боли… его резали, били, уничтожали… это не было так страшно… самое ужасное было, когда он убивал её во сне… снова и снова… это уничтожало его душу, именно это заставляло кричать от боли в сердце… вызывало противное чувство крови во рту… всё чаще ему кажется – он предал.



Он проснулся… темно. Циферблат показывает четыре утра. Лаури был весь в поту, часто дышал. Голова болела. Он стал искать бар… вспомнил, что специально заказал номер без бара, чтобы не сорваться. Изругнулся на финском. Нет, это было невозможным, ему надо было заглушить чем-то боль. Он пошёл в бар в отеле. Закрыт. Как назло. Но как? Чёрт! Ведь сейчас четыре утра. Вышел на улицу. Дышит, курит… снова дышит. В последнее время курение и дыхание Лу не мог совмещать и когда затягивался… он почти не дышал. Тяжело… всё тяжело. Жить, быть, искать, любить. Он вернулся в номер. Достал гитару и наиграл песню о ней. Так странно, песня была посвящена его первой любви… написана, когда Лу был ещё мальчишкой… сейчас этот уже взрослый мужчина сидит и кается, играя ту самую песню, только уже другой девушке…

- Она исчезает далеко, далеко от этого мира… Дрейфующего как перо… Она не похожа на других девушек, - напел он. Написано как будто для неё.