В колонках играет - ничего не играетНастроение сейчас - отличное, только не выспался- Так что, Красавчик? – сказала она игриво, затягиваясь раскуренным кальяном, - что такого важного ты хочешь у меня спросить?
Она поглаживала пальчиком тубу кальяна, она играла с ним, она пылала страстью, и она показывала эту холодную, белую страсть. Ее глаза сверкали бездушными бриллиантами. Со стороны они смотрелись как всегда глупо: она – такая сексуальная и томная, и он – чуть взмыленный, неспокойный парень, про которого на первый взгляд можно мало что сказать, ну, если только некоторым он покажется симпатичным художником.
- Ничего особенного, как всегда, Душка, - затароторил он в мысленной суматохе, - я просто хотел еще раз увидеть тебя и спросить, как это – жить полноценной жизнью.
- Ты многого хочешь, мой сладкий. За все в этой жизни приходится платить, а уж поверь, мое время стоит немало, - уже совсем она гладила его своим голосом по растрепанной шевелюре, - тебе еще повезло, что я способна принять твою компанию за оплату счетов. Извини, дорогой, это может кончиться каждый раз, когда мы встречаемся. И, может, не лучшим для тебя результатом.
- Да, я все понимаю, и меня вполне это устраивает… - он замолчал тем неловким безмолвием, которое однажды погубит его. Он принял трубку от кальяна и стал задумчиво втягивать фруктовый дурман.
- Знаешь, может быть это и не полноценная жизнь – ни в чем себе не отказывать. У меня немного другие приоритеты и развлечения, чем у тех пустоголовых членов и влагалищ, что по выходным ищут лишь глубокого минета на свалке жизни. А то, что я им иногда отвечаю взаимностью – не показатель моей с ними схожести. Я как санитар мегаполиса – доедаю падаль, очищая жизнь, возможно, таким как ты, мой милый неудачник.
- Может быть, но я не хочу так думать. Я хочу, чтобы оказалось наоборот, чтобы я оказался победителем, а ты – отбросом, который проведет остаток жизни «у разбитого корыта» своей всеядной пизды.
- Хм… дорогуша, если бы я не знала тебя, то плюнула бы тебе на безвкусный свитер и ушла, не попрощавшись. Я даже не знаю, что меня держит здесь и сейчас, хотя нет – вру – все я прекрасно знаю, но ты совсем не заслужил этих слов, моя маленькая мерзость.
- Возможно, ты права, и я всего лишь моральный мазохист, природу которого ты еще не поняла. Я знаю, вернее, правильно догадываюсь, что ты не знаешь, что такое любить. Я всего лишь хочу узнать у тебя, ты живешь для того, чтобы когда-нибудь встретить его, либо ты просто хищная сучка, на которую даже времени тратить жалко.
- Боюсь, моя крайность, ты сам только что ответил на свой вопрос, - сказала она и взглядом голодной волчицы стала оглядывать присутствующих самцов за другими столиками. Затем она подманила мальчика-официанта нежным движением, а когда он наклонился, жарким дыханием надиктовала ему:
- Рассчитайте нас… и вот еще – вызовите этому Красавчику такси, а то я за него очень волнуюсь, - потом она щелкнула пальцами, приводя потерявшего землю под ногами бедолаге-официанту. Показала средний палец папику за соседним столиком, который осмелился больше минуты оглядывать ее груди замасленными глазками, - трахай малолетних пустышек, - сказала она ему одними губами.
- Уходишь? – он осмелился посмотреть на нее ниже декольте, когда она встала, оставив деньги.
- Да, дорогуша, я убегаю из-за тебя, но ты, блядская гнусь… ты в очередной раз остался достоин следующей встречи со мной. Au revoir.
Когда подошел официант, сказать, что такси у входа, Красавчик (которого, кстати, звали Алексей) пробубнил себе под нос: «Какая безвкусица, начинать что-то с тупого, неэффектного диалога, который так и не будет ни к чему привязан в дальнейшем», - и, сгорбившись, вышел.
…
«Если бы так начиналась книга, я бы не задумываясь ее сожгла, - сказала Душка (по имени Ольга), бросая сумку в прихожей, - какая вульгарщина!»
Она скинула с себя одежду в одном углу комнаты, затем прошла в другой ее конец, где расположилась софа. Ольга надела бесформенную пижаму и плюхнулась на нее. Она подумала, что ее страшно раздражают события прошедшей недели, из-за этого делать не хотелось ничего, не радовала даже работа, в которой она часто находила самого благодарного собеседника. Она включила телевизор в беззвучном режиме, смочила средний палец слюной и запустила его между ног. На секунду закрыв глаза, она откинула назад голову, но секса с собой у нее так и не случилось. Вместо этого она набрала на мобильном номер с стала слушать гудки, пока уверенный мужской голос ей не ответил:
- Да, я слушаю.
- Привет, Александр, ты как обычно трудишься в поте лица, стараясь удвоить ВВП?
– ее голос был столь же эмоционален как свинцовая чушка в брянских лесах.
- Я в Пулково, через пару часов уже буду в столице, - голос Александра был эмоциональнее на пару порядков ниже, - давай я подберу тебя в районе Белорусской.
- Ок, я постараюсь не опоздать, - ответила Ольга и положила трубку.
За долгое время знакомства с Александром, она не знала о нем ничего, также как и он о ней. Они познакомились, если это можно так назвать, на какой-то выставке, где очередная юная бездарность кричала бомонду из ханжей и бывших зеков со своих картин эякуляциями комплексов о своей никчемности. Все это безобразие называлось «волшебно!». Александр стоял в дверях выставки и безразлично глядел в даль. Ольга просто подошла к нему, взяла под руку и они вместе, с лицами каменных истуканов, исполнили святой долг VIP-гостей. После всего она написала ему свой номер телефона на манжете рубашки и поспешно утекла в невспоминаемом направлении.
После этого знакомства они виделись с заметной непостоянностью – то раз в несколько месяцев, то по паре раз в неделю. Сам Александр Ольге практически не звонил, а их телефонные диалоги обычно не занимали более полсотни слов. Когда же они встречались, будь то ужин или выставка, кино или театр, они говорили друг другу и того меньше. В принципе, они сократили бы и телефонные разговоры, но так было бы очень сложно указать время и место встречи. Встречи эти оканчивались, в основном, в постели. Их очень связывала одна вещь – взаимное полное безразличие. Ольга собралась и вышла на улицу, где остановила первое же такси:
- Вам куда?
- Вези к черту, - ответила она, расположившись на заднем сидении, и закурила, глядя в окно, - провези меня по всем греховным местам этого Содома, мне нужно осмотреть свои владения.
Шофер чуть не подавился собственной интеллектуальной скудостью и решил ничего не переспрашивая везти даму по Садовому. Иногда он с опаской посматривал в зеркало заднего вида.
Ольга попросила высадить ее в районе Белорусской, немного не доезжая, и пошла пешком до 1ой Тверской-Ямской. Там закурила и пошла в сторону центра, разглядывая витрины и прохожих. Спустя несколько минут, рядом с ней остановился Lexus черного цвета. Сигарета в этот момент предательски кончилась и, швырнув ее, Ольга уселась на переднее сидение остановившейся машины.
Александр, смотревший в ее сторону, тронулся, как только дверца захлопнулась. Они катили по Тверской, затем повернули перед Кремлем и поехали в сторону кинотеатра «35мм». Молча доехали, молча купили билеты и так же молча продолжали смотреть фильм, который был на тредноопределяемом азиатском языке о тяжкой жизни матери сиамских близнецов. В общем, их наверняка не интересовала ни судьба матери-одиночки, ни сиамских близнецов, ни друг друга. Только ближе к концу фильма Александр положил Ольге на колено руку, и она накрыла ее своей. Когда закончился сеанс, они посмотрели друг другу в глаза.
Художник в этот момент нашел бы свою музу здесь, в их глазах. Этот пристальный взгляд был настолько безэмоциональным, он не выражал абсолютно ничего; две пары совершенно мертвых глаз, в которых не было даже капли безразличия.
- Ты никогда не хотела со мной поговорить? Узнать меня? – спросил Александр.
- Нет, - легко ответила Ольга.
И они вышли из кинозала, сели в машину и опять молча поехали в сторону Красных Ворот, где находилась квартира Александра. По дороге ему кто-то позвонил, и он долго говорил, отделываясь обычными «да» и «конечно». Ольга как раз рассматривала такой знакомый и приевшийся заоконный пейзаж. Вот уже показался дом с безвкусной лепниной, вот открылась дверь подъезда со старым пердуном – консьержем, который всегда узнавал Ольгу и пытался с ней поздороваться, по сему, в какой-то момент получил по почте собачьи какашки в красивой коробочке. Все дальнейшие события того немногословного вечера были скрыты бархатным безмолвием темной ночи.
Алексей, доехав на такси до своего дома, решил задержаться и покурить у подъезда. Едва он сделал первую затяжку, как схватился за телефон. Он начал чувствовать, что ему очень сильно не хватает хоть кого-нибудь. Он стал рыться в записной книжке, но как назло там не оказалось никого, кого бы он хотел услышать. Кровь стучала в виски, и становилось тошно от сигареты. Он присел на лавочку и попытался сказать себе, что он не тот человек, которому страшно и грустно находится в одиночестве. От внутренней неуверенности в этой мысли ему захотелось обхватить голову руками и закутаться в свой старый махровый халат. Но тут кто-то позвонил. Номер не определился, а Алексей, не задумываясь, ответил:
«Алло... О, привет, давно не слышал тебя… А с чего ты вдруг решила мне позвонить?.. Ясно, не знаю, не хочу признаваться в этом, но мне сейчас очень сильно не хватает общения… Да абсолютно любого! Мне не хочется сейчас ни пить, ни есть, ни играть в карты, ни даже трахаться, я просто хочу поговорить, обо всякой чепухе… О том, что как уже надоели эти стандартные разводки, типа богатый мальчик – бедная девочка, богатая девочка – бедный мальчик… Я очень устал от классики жанра и вновь я не чувствую свежей волны, которой я буду готов отдаться… Да, возможно, я до сих пор ее люблю, но мне не интересно это чувство, оно только внушает мне неприятные сны… В третьем? Ну, извините. Все-таки это уже совершенно не имеет значения. Зачем мне всю жизнь скармливали эту сраную замыленную истину про цветение роз и нефритовые стержни как обязательные атрибуты весенних сумасшествий на гормональной почве… Я не собираюсь ни перед кем извиняться, я просто хочу сказать, что это я всю жизнь проводил в лишениях! Это у меня комплексы! Это я должен сейчас разговляться на празднестве жизни… Ой, ну будет тебе! А ведь каких-то четыре месяца назад ты сама не хотела ничего ни знать, ни слышать обо мне!.. Почему я ору на тебя?! Ты, что, ничего не понимаешь? Я по твоей же воле выкинул тебя из своей жизни, я стер твой номер и старался забыть твое имя, чтобы воспоминания не приносили мне боли! И, кстати, я был очень хорошим мальчиком, который молчал, когда его подвергали моральному насилию твои демоны! Забери их от меня, забери их, наконец, я больше никогда не хочу видеть тебя, я больше никогда не хочу ничего про тебя слышать. Я больше не могу хранить тебя в сердце, как настоящего человека – теперь ты для меня фантомная боль, причин которой я так и не пойму никогда, потому что даже стараться не буду… Я не успокоюсь! Я зол, я в бешенстве и я очень этому рад, потому что ты сейчас плачешь навзрыд, потому что ты просишь меня остановиться говорить «все эти гадости». Я всегда их говорил тебе, ты всегда мне это ставила виной. Теперь, я очень хочу, чтобы ты сама поняла ужасную горечь этой мысли, что меня нет уже в живых для тебя! Единственное, что ты можешь для себя сделать – это поставить свечу за мой упокой в своем душевном храме. Мне хочется блевать от этого паскудного момента. Я – труп, а то что ты сейчас слышишь – слова с того света, от человека, которому ты была очень дорога, но сейчас не стоишь и копейки! Или слезинки! Потому что ты сама хотела стоить ничего!.. Что?.. Да, я встречусь с тобой… не завтра, на следующей неделе».
Алексей повесил трубку и поплелся в подъезд. «Не в моих правилах видеться с теми, кто мне действительно интересен», - добавил он себе шепотом.
Если ты его еще не встретил, то обязательно встретишь. Возможно, он окажется твоим начальником, либо кем-то из деловых партнеров. Этот субъект действует старомодно – вместо того, что бы просто загнать свою жертву в ловушку, он милостиво соглашается заключить с ней сделку. О, разумеется никаких подписей кровью и иных театральных эффектов…но по существу разница невелика. Впрочем, поговорим о тебе, вернее, о том, чем ты можешь его заинтересовать. Ты один из тех людей, которые во всяком случае, на первый взгляд, приняли ценности этого общества, признали его выгоды и согласились с игрой. Ты знаешь, что важно быть успешным. Важно быть здоровым, важно быть активным. Думаю, что лет через десять у тебя будет божественно белоснежная улыбка и отутюженный воротничок дорогой рубашки под не менее дорогим пиджаком классического покроя. Но в то же время, поскольку такая жизнь требует времени, многое приходится откладывать на потом. И вот тут и начинается сделка. Успешность в обмен на жизнь. Измусоленная тема, тьфу, каждый год появляется пара-тройка фильмов с подобной тематикой. Люди чувствуют, что где-то здесь кроется проблема, но не до конца понимают, где именно. Помнишь смешную песенку «люди гибнут за металл?». Так вот, они гибнут не за металл. Они пытаются таким образом убежать от себя. Вот и возникает сделка – ты понемногу перестаешь быть собой, ты становишься тем, другим – активным, успешным, подвижным. И это качественная сделка, одна из лучших. Вот только знаешь, что демон получает в итоге? Круглые темно-серые камни, величиной примерно с шар для боулинга. Где-то там, глубоко внутри лежит, скорчившись, душа, такая, какой она была когда-то. Некоторые спят, некоторые пытаются кричать, бьются о стены темницы…обычно все-таки быстро успокаиваясь. Я не знаю, зачем демон собирает эту сомнительную коллекцию, ему виднее. Да и все, что я сказала выше – сущий вздор. Не так ли?
