В этих стенах я чувствовала себя так, словно мою душу поместили в прозрачный сосуд. Туда не проникал ни воздух, ни посторонние не могли до меня достучаться. Я наблюдала за всеми и создавалась ощущение, будто я вижу всех, а меня - никто. Я тщательно учила слова чужого ломкого языка, смех скатывался с моих губ как роса в ту пору. Открывались новые грани. На уроках я наблюдала за Кимом, который любил играть, предпочитая пьесы в трёх частях.. Считала цветные страницы своего дневника.. Мечтала о часах с единственным человеком, который мог бы попросить меня об искренности.

Дни лились рекой - проплывая сквозь вагоны метро, мосты, и небо, что непрестанно меняло цвет. Я всё время бежала, и погружалась  в немыслимое состояние, когда жизнь вокруг меня, не сливаясь со мною, трепетала на огоньках юных надежд. Мне нравилось читать по интонациям этих детей, то какими они могли бы стать, но так никогда и не станут. В столовой всегда царила атмосфера показной вежливости. Это была словно демонстрацией того, что ты успел сделать за то время, пока ты здесь, - каких друзей ты нашел, и кто поздоровается с тобой первым. Мелькали взгляды, пересекались, оставляя тяжёлый след. Я хорошо понимала их праздность, но не чувствовала презрения к их образу жизни. Я видела: они верят, что стали свободными.

Я провожала вечер за вечером, и каждое утро светило по-своему, оно скрашивало ожидание полуденной ясности. Мне стало не хватать тепла, а ещё больше - уверенности. Я зябла и уставала от каждого произнесенного слова, от взглядов, брошенных вскользь. Всё, что происходило внезапно, оставляло сильный эмоциональный отпечаток. Это радовало, потому что при моём дефиците эмоций, казалось настоящим богатством. Если небо в окне было дождливым и серым, я предпочитала смотреть налево - там были, как мне думалось, мои друзья. Они смеялись и их смех разрушал сухие песчаные замки, как ветер. И самым грустным было то, что эти замки были мне дороги.

Сухие листья и мрак по краям. Почему-то всё начало пропадать. Появились забавные девочки, их звонкие голоса и красивые улыбки наполняли класс каким-то ощущением глумливой скуки, которая мешала сосредоточиться, но, в конце концов, они были настолько милыми... Меня они утомляли. Со временем я уже не замечала ни белых волос, ни суеты справа. Все часы казались погребенными заживо. Но уже по другой причине. Вокруг меня океаны выходили из берегов, рушилось время, прошлое теряло краски где-то в углу. А я могла только смотреть. Я много раз чувствовала приступы острого отчаяния в те дни, бродила где попало, а потом трамвай вёз меня домой. И я мечтала, как окунусь в эту напряжённую пустоту. Я помню ещё больше, чем могла бы озвучить. Оказывается, моя память сохраняет детали так тщательно и выборочно. По средам и пятницам дни были особенно хороши: в почти пустой школе оставались лишь мы - и в кабинетах царило молчание, и я пыталась вчувствоваться в это странное пространство. Оно было уютным и тяжелым одновременно. Если бы я могла оставить это, то оставила бы.  И ещё кое-что.

Я всё ещё люблю эти заминки в промежутках лестниц. Когда я могла смотреть на тебя так, словно ты был прозрачным. В своей прозрачности ты был идеален - это была выверенная, точная, взвешенная красота. Взвешенное участие. Взвешенная печаль. Мне нравилось ловить тишину твоего взгляда. В окружении восхищенных глаз, ты был мягким и каким-то неровным. Для меня была выделена своя собственная волна восприятия: будто свет, золотистый, струящийся, обволакивал и притягивал меня. Не знаю. Задевая мои желания, тая на отпечатках пальцев, ты уходишь навсегда. Медленно и неизбежно, в памяти раствориться неосознанная печаль и желания. Я вижу как на радужке твоих глаз замерла осень ушедшего года, ещё никогда она не была так прекрасна.