Они вновь окружают меня, каждое их движение - порождает отзвук, словно касаясь реальности вокруг меня - они становятся музыкой.
- Чувствуй, - говорят они - Вспоминай.
И я чувствую. Вспоминаю.
Хочешь, я расскажу тебе, что...

Они приходят. Их много, разные. Лица, молодые, старые, болезные, любопытные. Женщины, мужчины, дети.
Кто-то плачет, кто-то поджимает губы и молчит. Кого-то приходится гладить по голове, кого-то обнимать и баюкать эту их боль, вынашиваемую под сердцем столько времени, переполненных безысходностью и тщетными попытками найти направление.
Это я сейчас так могу рассказать - тогда я не знала ни этих понятий, ни этих слов. Многие сначала думали, что я вообще немая.
Это было почти правильно. Но не в тех случаях, когда другие приходили за Светом.
Я не помню толком, что это был за город. Он был большой, шумный, пыльный. На его улицах грязь смешивалась с желтым хрустящим песком и помоями, рыночные площади были полны странными людьми - впрочем, для меня уже тогда все люди были странными - покупающими, продающими, ворующими, кричащими, ищущими.
Я слышала, что город был захвачен кем-то. Этот кто-то был страшный человек - как шепотом говорили - и, словно упырь, высасывал из города все, что могло быть полезно. Во славу своих людей, конечно же.
Но долгое время не понимал, в чем причина, что не перевелись в этом городе умеющие что-либо люди со светлыми лицами.
Они приходили, говорили мне, плакали, хохотали, молчали - а уходили совсем иными. Знающими, что им стоит делать, в какую сторону двигаться. Я не делала ничего и ни за кого. Но лишь подсказывала направление.
Свет, друг мой, это не то что противостоит Тьме. Нет никакой войны между ними. Просто есть различия.
Свет - это то, что помогает найти свое направление. То, что поможет даже убийце, если будет таково его призвание. Он не карает за грехи.
...Когда страшный человек узнал о странной юродивой девочке - девушке уже, по правде говоря, но слишком открытым было лицо ее, слишком светел взор, которого не бывало у ее ровесниц - которая помогала найти другим себя - он велел выколоть ей глаза. Потому что думал, что вся сила ее - во взгляде. Ведь глаза - зеркало души, и люди, смотрясь в них, видели себя такими, какими у них получится лучше всего быть.
...Я уже не помню боли - спустя... спустя больше двадцати жизней. Я сбилась со счета - была ли эта жизнь третья? Или четвертая? Из моих двадцати восьми.
Но боль, конечно, была. Настолько сильная, что, вспыхнув раскаленным железом - притупилась тут же, спустя мгновение.
Оставив меня в темноте и слепоте. Но совсем не страшной - не понимая людских страхов и понятий о нем, я совсем не боялась.
Глупый, глупый страшный человек.
Я не помню, что он увидел, когда заглянул в мои глаза. Наверное, что он пекарь. Или садовник. А, может быть, сборщик податей. Ему явно не понравилось.
Люди не оставили меня - большая мягкая женщина, пахнущая хлебом, шустрый мальчишка с голосом воробья, маленькая девочка с рассыпчатыми мягкими волосами, делающая обережные куклы из соломы и обтрепанных ниток. Конечно, были и другие, но больше всех - они.
Ведь сила была не во взгляде. Можно было петь, говорить. Можно было вытанцовывать смысл руками - он был.
И был он в сердце.
И это страшный человек тоже понял.
...я умею чувствовать мир через поры, всем телом ощущать цвета, и тогда - я словно видела все взором большой хищной птицы, парящей над городом - тогда был рассвет, розовато-оранжевое марево, смешанное с синевой, площадь - конечно же, это почти неизменный атрибут. Люди. Множество вооруженных стражей - как положено, как всегда.
И тот страшный человек. Он почему-то был уверен, что, заполучив мое сердце - сможет видеть, и использовать это умение для себя.
Конечности перетянуты веревками, поперек туловища - тоже, все это хитро привязано к крестовинам, расположенным в колесе.
Взлетает кинжал, опадает, но боли почему-то нет.
В рассеченной груди того тела - еще меня, но уже и не меня - сверкает что-то ослепительной белизной, такой не найдешь здесь, не с чем сравнить.
Силуэт палача почему-то скрывает мрак. Расползается стремительно, окружив поначалу эшафот, собирается в темную фигуру в плаще.
Палач падает.
Человек - человек ли? - в плаще осторожно вынимает сверкающее, пульсирующее сердце, пряча его в складки темной, текучей ткани.
И уходит. Просто исчезает, оставляя пустое тело мое, которое, потеряв свет - распадается. Становится желтым песком, которого столько здесь, что не отличишь. Не разберешь.
А дальше - благостная, шелковая темнота, словно я стала целиком и полностью тем бьющимся комочком, спрятанным под плащ. Наверное, так и есть.


Я помню, я помню.

Серия сообщений "Минутные сказки":
Часть 1 - И всю ночь говорить про космос
Часть 2 - Это существо
...
Часть 15 - Звездопадная сказка
Часть 16 - Про ощущения и огненный цветок
Часть 17 - О том, как угасает Свет
Часть 18 - Танцы с асфальтом
Часть 19 - Существа
...
Часть 28 - 04. Холод.
Часть 29 - 35. Голос над мирами
Часть 30 - 43. Видишь город в темноте... (с)