Как жизнь скучна, однообразны дни.
Когда ты не влюблен, то бесконечно время.
И словно вечность тянутся они,
И конь устал, и затерялось стремя.

И ты не тот, ты стал совсем иным,
И мало что на свете интересно.
Мир черно-белый и ты слился с ним,
И не волнуют ни стихи, ни песни.

Остановились, вдруг, песочные часы...
Душа жива и жаждет изменений.
Пора умчатся с черной полосы,
Впитать цвета любви и вдохновений.

Храм Гроба Господня (Иерусалимский храм Воскресения Христова) стоит на том месте, где, согласно церковной традиции, был распят, погребён, а затем воскрес Иисус Христос

Аль-Хаким (996-1021) вступил на престол невинным голубоглазым мальчиком одиннадцати лет. Он отверг традиционную роскошь облачения, отдав предпочтение простым белым одеждам, путешествовал на осле, приучил придворных к аскетизму, но уже через несколько лет дал знать себя его эксцентричный и жестокий нрав. Первым проявлением стало убийство славянина-наставника, за которым вскоре последовали казни большинства министров и старших советников.

Несмотря на то что мать халифа была христианкой, а два дяди служили епископами греческой православной церкви, несмотря на то что представители династии отличались веротерпимостью, Аль-Хаким обрушился на христиан с преследованиями, сравнял с землей тысячи церквей, заставил верующих носить черные одежды и кресты размером метр на метр. Иудеев он принудил надевать деревянное ярмо, да и мусульмане-сунниты также сталкивались время от времени с дурным обращением.

В 1009 году халиф приказал уничтожить храм Гроба Господня в Иерусалиме, что вызвало волну возмущения в Европе и послужило предлогом к началу Первого крестового похода.

В 1048 г. Храм Гроба Господня был вновь отстроен императором Константином Мономахом, но по своему масштабу и великолепию этой постройке было далеко до предшествующего Храма. В храме ежегодно совершается церемония схождения Благодатного огня.

В нижней части - картина нашего современника Владимира Ильича Калинина "Храм Гроба Господня" 2014 год.

Мы  все – отдельные планеты, 
Махнем  рукой – издалека,   
К себе, как на объект секретный, 
Не допуская чужака. 
У всех – на то свои причины – 
И закусивши удила, 
Кивнем лишь – пролетая - мимо, 
Друг, извини, спешу – дела…
Космические расстоянья  
Спасают нас – но до поры,   
Ведь  опасаются слиянья
Такие - разные миры.
Влекомый  красотой Венеры
Доверчивый метеорит,
В густой и душной атмосфере, 
В ее владениях - сгорит…
Окружены  небесной  свитой, 
То отдаляясь, то сходясь, 
Летаем по своим орбитам, 
В надежде на одну попасть…

Судьба моя как  маленький магнит, 
Колеблется и вздрагивает стрелка, 
Иду туда, где зарево горит,
Вокруг вода, то глубоко, то мелко.

И кажется, наступит скоро миг,
Что словом называется дорога.
Я радуюсь, в ней приключений много 
Сквозь камни пробивается родник.

У русалки волосы ниже пояса
Да венок осоковый над челом.
За русалку дома никто не молится.
Не склоняться к люльке ей перед сном,

Не топить печи ей в уютной комнате,
Не гадать с подружками о судьбе.
Заведёт, заманит на берег к омуту,
Рассмеётся каплями по воде...

На беду любила ты, окаянная,
Не хотела верить дурным словам,
Голова от счастья была, как пьяная...
А потом к другим он прильнул устам

И другой сказал те слова заветные,
Что так ты ждала, и нарёк женой.
Оттого-то кожа твоя и бледная,
Оттого и ряска в груди с водой,

Оттого и плачешь ты, воешь зверем,
Оттого в глазах у тебя тоска.
У другой - и сын, и супруг, и терем,
У тебя - не жизнь и не смерть в руках.

У русалки волосы ниже пояса
Да венок осоковый над челом.
За русалку кто-нибудь да помолится
И холодный лоб осенит крестом.

Будет лучше, будет хуже –
только бы хватило силы,
всё, что нудно – то не нужно,
всё, что нужно – не уныло.

Годы мчатся, дни мелькают,
и дорога только круче...
Будет лучше, дорогая,
непременно будет лучше.

Что-то упадёт за краем,
что-то растворится вовсе...
Ты всё можешь, ты всё знаешь –
просто ничего не бойся.

Успение Богоматери. Конец XV в. Тверь. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Согласно апокрифическим текстам, Богоматерь, узнав от архангела Гавриила о скорой смерти, вознесла молитву, чтобы ей было дано попрощаться с апостолами – учениками Христа. В верхней части иконы ангелы на изысканных, напоминающих птиц облаках переносят рассеявшихся к тому времени по всему миру апостолов к ложу Богоматери. Христос, вокруг которого сияет облако (мандорла) – символ его Божественной природы, принимает ее безгрешную душу (символически изображается в виде младенца), и Богоматерь через его посредство обретает Царство Небесное.

Яркий, светоносный голубой цвет облака повторяется в одеждах апостолов, на крышах зданий и на крыльях ангелов. За это обилие редкого в древнерусской живописи голубого цвета икона получила название «Голубое Успение».

Из книги 500 сокровищ русской живописи

Евстратова Елена Николаевна

Проснись и прикоснись. 
Что может быть прекрасней:
Из тёмной неги снов всплывать к твоим губам?
… Казался ты вчера и властным, и опасным.
Насмешлив. И ладонь шершава и груба.

Одёрнешь, отсечёшь забывшуюся нежность,
Чтоб отстоять в боях сиротство и броню.
Пусть трепет и восторг в моем дыханье брезжат,
Ты будешь слеп, и глух, и холоден к огню.

И будь. И черт с тобой! 
...Медлительная сладость
Расходится от губ – кругами по воде.
Ты знаешь, что тебе со мной уже не сладить,
И рук не отпустить,
И далее — везде.

Диана Беребицкая

Загляни в лицо своим стихам.
Чьё ты в них увидишь отражение?
Вот оно - твоей души движение, 
Льётся, разливаясь, по строкам... 

Нравится тебе? Ведь, если нет,
Для чего рождаются на свет 
Зрительные образы и строки, 
Мыслей всплеск, энергий тонких токи

Чувств мирских, день, пройденный земной -
Всё однажды ставшее тобой, 
Все нас пробудившие истоки... 
В таинстве стихов в одном потоке

Льются, разливаясь, по строкам... 
Вот оно - души твоей движение.
Авторское в строках отражение... 
Загляни в лицо своим стихам.

Алёна Демидова

Как обычно моя история из жизни, по этому за слог прошу не пинать

Помню, как все началось. Непонятные мне слова: «перестройка, партия, горбачев…» Отец ,бравый офицер, вдруг оказался на улице… Да-да именно на улице. Ну правильно, кого защищать? Страны то нет. Все 26 лет отданных армии Советов ушли в никуда. Подполковник, свято веровавший в смысл слов «Есть такая профессия - Родину защищать!», этой самой Родине оказался ненужным. «Суверенитет! Независимость! Долой КПСС!», отец никого не слушал. Он тихо сидел на кухне с бутылочкой водки и иногда грустно вздыхал. Мы с сестрой подсознательно понимали: что-то произошло, поэтому не лезли с глупыми вопросами и желаниями. Мама каждый вечер тихо плакала и только когда с утра будила нас в школу, она улыбалась…

Прошло несколько месяцев. Отец искал работу. Как Вы думаете легко человеку, офицеру, подполковнику выслушивать бессвязную пьяную речь юнцов, так называемых «братков» и «кооператоров» о том , что ему делать. Где охранять. Или работая в котельной сантехником, чувствовать за спиной насмешливые взгляды… Но отец не сдавался. У него была семья, у него были Мы, у него вдруг стало так много «родственников», которым надо помочь…

Прошло несколько лет. Понемногу жизнь входила в более или менее нормальное русло. Те немногие, настоящие друзья отца, предложили работу в школе. Как раз требовался педагог по НВП. Отец долго раздумывал, но наконец, решил попробовать. Честно скажу: лично мне данная идея не совсем понравилась. Ребенком я был не сказать, что уж совсем раздолбаем, но и паинькой меня не назовешь. А тут в школе появится наказание посильнее да поувесистей, чем крики директора вместе с завучем. Сестре в принципе было как то по барабану. У нее как раз появились интересы в виде китайских теней непонятного цвета, мамина бижутерия и сопливые ухажеры, вечно пытавшиеся дать мне «фофана».

Помню первый день. У отца начался урок с его первым в жизни школьным классом. Я залетаю в кабинет со словами «Папа…» и встретившись взглядом, понимаю вот тут я сказал лишнего. 

- Выйди и зайди заново!- отец по-моему даже покраснел от негодования. Обратно я не зашел. Дома я выслушал лекцию по теме: «Кто мы на работе и дома?»,как надо обращаться к товарищу подполковнику, с какого … я устраиваю бузу в школе, и скорее всего я не досчитаюсь некоторых важных мне органов если не прекращу, согласно кивнул головой и ушел в комнату. Вот тут то до моего сознания дошла вся тяжесть сложившегося положения. Мое будущее в школе представлялось мне не просто тяжелым, его не было!

Но нет. Прошло несколько месяцев. Я привык. Отца в школе полюбили за прямоту взглядов, справедливость, за неприятие лести, за защиту перед новым директором простых учителей. Дети полюбили его за мероприятия проводимые каждый месяц, будь то спортивное ориентирование, выезд на полигоны, стрельба в тире( отец за свой счет купил винтовку б/у, и за мои физические силы построил небольшой тир в подвальном помещении), массовые выходы на природу. Класс опять-таки с моим «талантом художника» приобрел более или менее цивилизованный вид.

Шли годы. В 9 классе я не смог поступить в суворовское училище. Отец расстроился. Несмотря ни на что, он хотел, что бы его единственный сын стал военным. Я видел в глазах горесть. Отец ласково обнял меня: «Ничего страшного сынок…» У меня жутко зачесался нос, и захотелось просто по-мальчишечьи заплакать. 

Я полюбил товарища подполковника не как отца, а как учителя. И даже крепкие «пендели» в район моей пятой точки в 10 классе, за первый выпитый стакан портвейна и за первую сигарету не изменили отношения до конца школы. Подошел выпуск. Отец был горд за меня! Как он показывал мой аттестат своим друзьям. Трудовик и завхоз поднимали граненые стаканы, называя отца «генералом». А меня прекрасным учеником, в которого они всегда верили. (хотя в последнем думаю кривили душой: не думаю, что трудовик простил мне испорченный станок, а завхоз за сломанный стол для настольного тенниса)

Я закончил институт, вышел на работу, а отец так и продолжал преподавать. Теперь он и сам не мог понять, если бы начать жизнь сначала, остался бы он военным или стал педагогом. Он полюбил профессию учителя. Он полюбил учеников. Он полюбил школу.

Вот и сейчас собрались мы в Нашем доме. Накрыли стол. Жена помогает Маме готовить. Накрывают на стол. Слышится звон разбитого стекла. Понятно это сорванцы Сестры. Опять друг на друга спирать все будут. А он смотрит на нас с фотографии на стене. Улыбается. И кажется как обычно скажет свой коронный тост: «За семью!» Звонят ученики, мои соклассники, поздравляют по привычке с днем Рождения Товарища Подполковника и с днем Учителя. Так бывает. Судьба. Человек стал учителем в свой день рождения. Придет мой самый лучший друг со школы. Посидим, вспомним. Где то всплакнем, где то посмеемся. Обнимем маму и пойдем дальше дорогой которая называется судьбой…

© Makeissem