Цитата сообщения земля-космос-тонкий_мир
ДЕРЕВО-ЦЕЛИТЕЛЬ
Мысли, навеянные Доброславу Шабалинским Лешим

КТО скажет, каков смысл древовидных ледяных узоров на зимних окнах? Или вырастающих из пара на речном льду, словно хрустальных цветов? Случайно ли суровый Мороз выражает себя именно цветами и деревьями, да ещё со столь дивной прелестью и нежностью?

К чему все эти ледяные кружева трав, венчиков и листвы? Почему иные рисунки точь-в-точь похожи на волшебный Огнецвет-папоротник? Или это только забавы Снегурочки, грезящей подснежниками? А может, это намёк на то, что причудливые растения есть проявленные отпечатки каких-то невидимых, неведомых цветов и деревьев?
Ни физики, ни ботаники не могут дать удовлетворительного объяснения удивительному сходству. Но не есть ли здесь указание самой Природы на сокровенную связь всех Её царств и всех измерений бытия?
ЗЕЛЁНЫЕ растения подарили жизнь животному миру: они создали кислород. Зелёные растения и поныне дарят всем зависящим от них существам воздух, пищу, тепло и лекарства. Дарят, жертвуя собою... Но кто подарил жизнь растениям?
В Природе торжествуют покрытосеменные (цветковые) растения. Поражает их невероятное разнообразие. Но почему и как они возникли? Кто были их предки? Виднейшие деятели науки не скрывают своего полнейшего бессилия понять внезапное происхождение высших растений.

Самое изумительное – возникновение у растения новых органов – ЦВЕТКА и ПЛОДА. "Молниеносность" появления как-то сразу вполне сформировавшихся цветковых растений в недавние геологические времена и быстрота их неудержимого распространения столь явно противоречат эволюционной гипотезе, что сам Дарвин называл это "проклятой тайной". По мере развития ботаники и прочих наук усиливается чувство непонимания основ. Отдельные учёные, отчаявшись найти земное объяснение столь разительным событиям, обратились к космическим причинам вроде взрыва какой-то сверхновой звезды.

Тайна цветения остаётся непроницаема. Высшее чудо Природы – неприкрытые чудеса. Наиболее загадочно самое очевидное – головки полевых цветов. Откровения ведунов касаются именно тех областей, где останавливается наука; областей, предваряющих непознаваемое.

Нет ничего обыденнее зелёной травы и нет чудеснее алхимии, в ней творящейся. Растение хранит самые заветные тайны. Величайшее таинство – фотосинтез – основа, на чём зиждется ЖИЗНЬ. Сколько лесов загублено ради бумаги для печатания сомнительных предположений о загадке фотосинтеза! И все эти тьмы мёртвых бумажных листов не стоят мудрости одного зелёного. Ибо только он владеет даром преображения животворящей Ярилиной Мощи. Только растения – настоящие дети Солнца, причастные тайне его Света (основополагающий вопрос о неисчерпаемом источнике солнечной энергии остаётся открытым. Термоядерная гипотеза отброшена).

Жизнь дерева полна такой сложности и совершенства, что все человеческие ухищрения, по сравнению с ней – жалкое подражательство. Растения совершенны, значит, они живут в согласии с Волей Природы. Они – самые чистые, самые светлые создания, единственные на Земле питающиеся не чужой жизнью, а непосредственно улавливающие благодатные излучения нашего Светила. ОТТОГО ОНИ И БЛАГОУХАЮТ. Деревья издревле почитались существами высшего порядка, воплощением мудрости. "О дерево, ты знаешь тайные имена Богов", – так говорится в Ведах. Корни дерева в Земле, а крона связана с Солнцем. Оттого оно многое знает, и молчаливо. У дерева учится и зверь, и птаха, и мотылёк.

Поразительна способность растений чуять погоду на несколько месяцев вперед. Клубни или луковицы цветов в различные годы залегают на разной глубине. Чем они глубже, тем более морозной и малоснежной будет зима; когда они близки к поверхности, зима бывает мягкая и пушистая. Все обитатели леса приглядываются к поведению растения, ведь оно более непосредственно связано с Духами, ведающими погодой, – с могучими Вихрями. Метеорологи полагают, что проблема прогноза зашла в тупик. Предел удовлетворительной предсказуемости ограничен буквально двумя-тремя днями. Более длительный прогноз "капризов" погоды – та же игра в кости. Вдумчивые исследователи считают, что эта задача вообще в корне неразрешима, и предугадать волю так называемых "слепых" стихий не помогут никакие глобальные и сверхглобальные космические наблюдения. Но ведь предчувствуют же погоду растения?! И, главное, они никогда не обманываются, – им подсказывает Мать-Природа. Обманывается только "царь" Природы – человек.
В ДЕРЕВЕ угадывается некий замысел самой Природы, проливающий свет на самые глубокие запросы человеческой души. Из тьмы тысячелетий дошло до нас понятие "родового древа". Листва чтимого Родом Свещенного Дерева, увядающая осенью и вновь зеленеющая весной, была зримым знаком, указующим на непрерывность перевоплощающейся ЖИЗНИ в смене поколений. Постоянно видя, как неудержимо возрождается в Природе новая, молодая, ликующая поросль из "умершего" в земле семени, наши пращуры утверждались в просветленном отношении к смерти. Уверенность в перевоплощении души есть чувство естественное, врожденное, совечное самому Роду человеческому. Это возвышенное и глубокомысленное убеждение процветало некогда во всей Европе (и не только в Европе) и было искоренено только огнем и мечом христианства.

Славяне, как и другие племена, не признавали смерти как исчезновения: уделу небытия подвергались лишь черные души предателей Рода. Наше тело – это рубашка, которую скидывают по мере вырастания из нее. По смерти, человек сбрасывает с себя плотную оболочку, как ненужную, ставшую теперь тесной скорлупу (оттого и называемую плотью) и остается облеченным обычно невидимым тонким телесным двойником – собственно душою. Устаревшая плоть должна разрушиться, чтобы одушевляющая ее ЖИЗНЬ могла продолжать расти и развиваться в новом воплощении. Смена обличий воплощения ЖИЗНИ обеспечивает ЕЙ бессмертие. Жизнь была бы невозможна без смерти. Коловращение вечно возрождающейся Жизни завещано нам Солнцем, и мы следуем ему, ежедневно впадая в ночное забытье и пробуждаясь с восходом Светила, умирая и рождаясь. Телесное бессмертие противоестественно хотя бы уже потому, что вступает в неизбежное противоречие с вечно юным, долженствующем постоянно возрождаться чувством Любви – ТОРЖЕСТВОМ ПРИРОДЫ.

Во всех языках четко различаются понятия человеческой Души и Духа. Бессмертный Дух в каждом новом земном воплощении облекается в разные личности. Личность не что иное, как личина, маска, надетая для исполнения нового назначения. Личность родилась и должна исчезнуть. Непреходяща и нерушима только внутренняя, причастная СОЛНЦУ суть человека – Солнечный Луч его Духа, его высшее неделимое "Я", чьи различные воплощения подобны смене листвы на едином родовом древе ЖИЗНИ. Жизнь и смерть неотделимы друг от друга, и из ПРИРОДЫ человеку уйти просто некуда; ведь смерть означает лишь его переход на "тот свет" (СВЕТ, а не тьму!), откуда неизбежно возвращение на РОДИНУ, перевоплощение в СВОЕМ НАРОДЕ в новорожденного (т. е. снова рожденного).

Душа народа запечатлена в его языке. Только в нашем, вещем языке ПРИРОДА – РОДИНА – НАРОД являют собой вечное неразрывное целое, ибо произрастают из одного свещенного корня – РОД. Великий Дух – Род животворит совечную ему Природу. Род – душа Природы. Природа – воплощение Рода. Только в нашей родной речи заветное слово ПРИРОДА сохранило свою несомненно свещенную основу. Не пню-колоде молились "идолопоклонники", но многоликому Роду, разлитому во всей Природе.

Верования (от слова "верный") наших далеких пращуров были подлинно народными, ибо зиждилась на почитании верными Роду сородичами СВОИХ перевоплощающихся Предков. Между народом и его Духами – Покровителями существует извечная КРОВНОДУХОВНАЯ СВЯЗЬ. Родовое Дерево – Волшебное Кольцо, где так называемые мертвые, живущие, и еще не родившиеся (не воплотившиеся) сородичи, все связуются нерасторжимым замкнутым обручем. Сокровенная связь корней, ветвей и листьев Родового Дерева обеспечивает единство и целостность Рода. Душа, побывав на "том свете", не желает "загробного блаженства" и не хочет оставаться в "райских кущах", а стремится воплотиться опять НА ЗЕМЛЕ В СВОЕМ НАРОДЕ. Душа извещает об этом устами вдохновенных ведуний. Перевоплощению призваны были способствовать свещеннодейства, кующие сочувственную связь с Пращурами. Эти Свещенные Обряды в отличие от позднейших мирских, не были созданы, измышлены простыми смертными, но явились откровением самих Солнцеподобных Предков.

Родина – это, прежде всего, Родная Природа. Обряды были действенны лишь в заповедных дубравах и рощах, где воздвигались могильные холмы (Красные Горы) над останками сожженных костей праотцев, т. е. на родной, в буквальном смысле, почве. Отечеством, Отчизной называлась страна, местность, где покоятся кости благородных праотцев; край, с которым волхвы связывали и свою собственную судьбу, и могучую силу Родных Духов и Берегинь. Здесь – естественные, земные корни того, что называется язычеством в смысле веры родоплеменной, светоотеческой, нерукотворной, в отличие от искусственного безродно-международного христианства ("язык" у славян означало то же, что и «племя». Слово "язычество" в данном случае используется лишь в силу его общеупотребительности. Сами славяне себя язычниками не называли). Прославление Солнца, чествование перевоплощающихся Предков и почитание Свещенных Деревьев находилось у славян в неразрывной связи, отражавшей первобытное осмысление Природы как единого целого. В волшебных сказках, являющихся отблеском изначального ВЕЩЕГО ЗНАНИЯ, дорога "на тот свет" ведет через ДРЕМУЧИЙ ЛЕС.
ЖИЗНЬ людей и деревьев издревле связывали сокровенные родственные узы; почитание деревьев играло важнейшую роль во всей духовной и чувственной жизни охотников каменного века. Корни Свещенного Дерева не только в самых глубинных пластах человеческой истории, но и в глубочайших слоях личного и племенного бессознательного, в тех недрах души, где таятся вечные первообразы, захваченные из тьмы веков. Прообраз Свещенного Дерева живет в бессознательной памяти человека и передается по наследству от поколения к поколению. Бессознательное всплывает на поверхность только в исключительных состояниях – наитиях, восторженности, одержимости, обмороке, лунатизме. Оно воплощается порой в художественных образах, создаваемых вдохновенными творцами – Метерлинком, Уитменом, Хлебниковым, Беклиным, Чюрленисом, Бальмонтом.

Обычно человек не ощущает присутствия древесных Душ – Существ, лесных духов. Но заповедный лес потому и называется дремучим, что он навевает дрему – завораживающее полузабытье, самое подходящее состояние для восприятия неосознаваемых влияний. Тогда, в дремучем как медвежий мех дурмане, чувствуется обаятельная сила пахучих растений и душистых трав. Именно так лунатики – травознаи познавали тайные свойства целебных растений.

Природа и само наше существо неизмеримо шире и глубже чем то, что говорит нам о них наше чувственное сознание, являющееся всего лишь поверхностным слоем душевной жизни. В обычном состоянии человек познает Природу только с внешней стороны. В лунатическом же забытье и родственных ему состояниях, связанных с погашением головного сознания, душа вступает я совершенно особые отношения с Природой, созерцает в сверхчувственном откровении изнутри самую суть явлений. В этом состоянии душа всеведуща. Ясновидение целителей и ведуний, а также и другие загадочные явления указывают, что душа наша отнюдь не тождественна с нашим обычным, "дневным" сознанием и его пятью органами чувств, но обладает многими внетелесными силами и способностями. Душа не исчерпывается нашим мыслящим "Я", она обретается в области так называемого бессознательного. Правильнее было бы называть эту область сверхсознанием, поскольку бессознательное в ней бессознательно не само по себе, а является таковым только для рассудка. Понятны заблуждения ученых, искавших душу в области, освещаемой сознанием, замыкавших душу в тесные рамки мозгового сознания, являющегося лишь препятствием для соприкосновения нашего существа с иными духовными сущностями. Сверхчувственные способности могут проявиться лишь во время нахождения человека в некоторых ненормальных (с точки зрения рассудочного сознания), исключительных состояниях, связанных с ослаблением, помрачением сознательного восприятия, подобно тому, как ночь не есть причина появления на небе звезд, а лишь необходимое условие их видимости.

Внутреннее пробуждение, расцвет души прямо соответствует глубине забытья. "Чем ночь темней, тем ярче звезды". Медея в Овидиевых "Превращениях" собирает колдовские травы в жутком исступлении. Плиний пишет, что сбор друидами целебных и почитавшихся свещенными растений сопровождался особыми обрядами, преследующими цель введения человека в полубессознательное состояние.

Цицерон, Страбон и Диодор Сицилийский приводят вещий сон Александра Македонского. Сильнейшая тревога за жизнь умиравшего Птолемея создала предпосылку для непосредственного узрения Александром во сне целительной травы. Наутро полководец объявил, что получил во сне откровение, и велел солдатам идти на поиски травы, приметы и местонахождение которой он им тщательно описал. С помощью найденной травы Птолемей был спасен.
Известный гипнотизер прошлого века Лафонтен рассказывает историю о мальчике, страдавшем мучительной болезнью глаз. Все усилия докторов не приносили облегчения. Мать неотступно дежурила у постели больного. Однажды, когда она возносила страстные мольбы Небу о спасении ребенка, т. е. находилась в благоприятном для внутреннего просветления состоянии, ей было видение. В ту же минуту она поспешила в лес, где нарвала каких-то растений вместе с корнями и, вернувшись домой, отварила корни. Полученным отваром она стала промывать глаза сына, и он выздоровел. Сама же мать на следующий день ничего не помнила о происшедшем с ней в ясновидческом безотчетном озарении.
Не раз видели деревенских лекарей – травознаев, в лунатическом состоянии бродивших ночью по лесам и лугам в поисках зелья. Известно частое утверждение ведунов, что дар знания целебных трав был получен ими сходными путями – во сне, либо от Духов, с коими они (по словам ведунов) вступают в непосредственное, хотя и смутно сознаваемое общение, впадая в забытье. Из этого, несомненно, следует, что применение лекарственных растений в народной медицине основано на предчувствиях, советах и предписаниях, полученных от лунатиков.
Современная наука не может объяснить изумительных прозрений народного врачевания. Довольно неуклюже выглядят все попытки представить дело так, будто поиски лекарственных растений и составление снадобий велись вслепую способом перебора всех возможных проб и ошибок в надежде хотя бы случайно найти желаемое сочетание. Тем более, что в народной медицине иногда применяются такие сложные травяные смеси, составляющие части которых оказывают на человека прямо противоположное действие. Признавая благотворность этих смесей, наука бессильна понять способ их воздействия.
СТАРОДАВНИЕ знахари, пользовавшиеся дикими травами, придавали, однако, естественным способам врачевания меньшее значение, чем искупительным обрядам, сопровождающим сбор трав. Человек тогда болезненнее ощущал тяготеющую над ним необходимость поддерживать свою жизнь посягательством на жизнь чужую. Он понимал, что вольно или невольно наносит много ран другим живым существам. А ведь всё живое – порождение РОДА, т. е. родственно, и всякая жизнь – свещенна. Понимал человек также и то, что на Земле либо вовсе не надо жить, либо, если уж получил жизнь, как она есть, надо благодарить Духов и по возможности искупать содеянное.
Знахарь творил очистительные обряды, каялся, заклинал, надеясь умилостивить Лесных Духов Североамериканские индейцы, а также народности Сибири никогда не выкапывали лекарственных кореньев, не положив приношение – дар Великой Общей Матери – Земле. Её – Прародительницу всего живого человек просил о продолжении своего рода, о приплоде животного и растительного мира, которому он наносил урон своей деятельностью. Человек благоговейно чтил Природу не только потому, что от Неё зависел, но и потому, что брал от Неё неизмеримо больше, чем давал; почитание было основано еще и на ответном чувстве благодарности. Отношение к Природе покоилось не на страхе, раболепстве и подчинении; то было доверие детей к своей участливой Матери. Наши славянские предки, срывая целительные растения, повторяли; "Земля – Мать, благослови Твои травы взять; не ради хитрости, не ради мудрости, но на доброе дело". Какой замечательный урок торжественного и строгого отношения к Жизни, уже в который раз преподносят нам древние! Всех неподдельных мистиков роднит ощущение своей вины перед малейшей загубленной былинкой. Это чувство вины и есть достояние человека, проявление его духовной сути и единственное отличие человека от зверя. Только ведун, умудренный высокой печалью, причащается ВЕЩЕМУ ЗНАНИЮ. Только он готов к посвещению в таинства Природы.НА ЗАРЕ нашей истории то душевное состояние, что ныне именуется мистическим, было естественно присуще человеку. Изначальный лад человека и Природы имел духовное основание. И то, что современное худосочное человечество называет восторгом (экзальтацией), то дети Леса переживали как воодушевление, вдохновение, одухотворение. Природа – волшебный источник духовных даров, живое общение с Ней утончает чувства и пробуждает скрытые возможности человека. Всем своим существом наши предки ощущали веяние незримых Сил. Естественное в их глазах стало чудом для позднейших поколений, живущих противоестественной жизнью в искусственном мире.
Во всех народных сказаниях дерево – живое и одушевленное. И научные исследования XIX-XX в. в. лишь подтверждают прозрения мудрецов века каменного. Основатель психофизики, выдающийся германский мыслитель Теодор Фехнер, свою книгу "Нанна", повествующую о душевной жизни растений, назвал в честь Богини Цветов. Знаменитый индийский ученый Дж. Бос, изучавший нервную возбудимость растений (его можно было назвать великим, если бы не жестокие опыты-пытки), открыл биоэлектрическую деятельность растений, запечатлел пульс растения, выявил его отзыв на боль, а также воздействие душевного напряжения человека на жизнь растения. Подключенные к растениям особые приборы записали и "плач" ломаемых ветвей, и их беззвучные мольбы о пощаде, и бессильный протест истязаниям. О том, что растения обладают личной жизнью и могут испытывать блаженство и страдания, догадывались уже могучие умы Демокрита, Анаксагора, Эмпедокла... Эразм Дарвин в своем "Ботаническом Саде" писал, что растения – одушевленные существа. Известный естествоиспытатель Лютер Бербанк в своих опытах по выведению кактуса без колючек пытался использовать доброжелательное внушение.

Американский ученый Клив Бакстер с помощью высокочувствительных приборов показал, что растения различным способом отзываются на намерение человека полить их или уничтожить. Бакстер выявил панический "вопль" фикуса не только при ожоге его листьев, но даже в ответ на одну только МЫСЛЬ о таком поступке. Едва лишь профессор подумал о столь жестоком опыте, у растения в тот же миг резко изменились биоэлектрические показатели; судорожно задергалось перо подключенного к фикусу самописца и вдруг выдало пик, подскочив вверх. Цветок "закричал", но не от боли, а от страха! Значит, он угадал намерения, знал, что ему будет больно, почувствовал смертельную угрозу. Когда исследователь повреждал один цветок, своеобразная нервная дрожь передавалась другим. Дальнейшие опыты показали, что растения обладают не только чувствами, но и памятью. Цветы волновались, как только в помещение входил человек, сломавший накануне стебель в соседнем горшке. Цветы узнавали мучителя и встречали его всплеском возбуждения. Бакстер провел даже опознание убийцы с помощью цветка-свидетеля: мимо цветка, ранее стоявшего в комнате, где было совершено убийство, пропускали по очереди людей, среди которых был и подозреваемый в убийстве. И растение тотчас же "указывало" на него изменением напряжения своих биотоков. В дальнейшем Бакстер и его последователи установили способность растений испытывать влечение, либо отвращение к определенным людям и животным. П. Томпкинс и К. Берд уделили подобным опытам значительную часть своей книги "Тайная жизнь растений". Американский исследователь Соэн выяснил, что между человеком и растением может возникнуть определенная привязанность, после чего растение безошибочно улавливает (изменением движения пера самописца) различные душевные состояния своего друга, даже если он находится в другом полушарии Земли. Владельцы домашних растений знают, как чутко их питомцы воспринимают не только болезнь любящего хозяина, но даже его настроение.
Марийцы испокон веков почитают деревья. Раненый, ослабевшей марийский воин всегда шел к дубу, чтобы вновь обрести силы. Женщина, чтобы были благополучными роды, шла к липе. Девушка, чтобы избавиться от всяческих напастей, – к березе. Биофизики подтвердили: действительно, дуб более сопереживает мужчине, липа – женщине, береза – девушке. Дерево общается с человеком на уровне так называемого подсознания. Душевные глубины – именно та область, посредством которой только и возможно сочувствие человека и иных духовных сущностей. Исследования показали, что растение вернее всего откликается на сильные душевные переживания, потрясения человека. Человек, находящийся в трансовом состоянии (в дреме), оказывается способным более прямо и непосредственно воздействовать на растение, а также воспринимать ответную волну возбуждения. У многих племен сам сбор целебных трав уже был торжественно-восторженным обрядом, настраивавшим его участников на высокий душевный подъем – восхищенность. И, одновременно, обряд призван был воздействовать на растение в смысле пробуждения; сила лекарственного растения просыпается от музыки и заклинательных песнопений, обращенных к нему во время "взятия". Такие побудительные, поощрительные действа способствуют отдаче растением своей сокровенной силы. Влияние музыки на жизнедеятельность растений подтверждается ныне многими учеными. Согласно древнейшим поверьям, свист считался голосом духов, и, следовательно, звуком, их вызывающим (знаменитый Соловей стал "разбойником" лишь в позднейшие исторические времена). Вообще некогда звуки духовых музыкальных инструментов отождествлялись с голосами духов. Таким образом, сами обряды, в том числе хороводные пляски вокруг растения в сопровождении бубна, дудок, свирелей (свистопляска в исконном значении этого слова), уже предрасполагали сородичей к крайней степени воодушевления, к исступлению – экстазу. Пребывать в экстазе дословно значит пребывать вне себя, т. е. вырваться душой за пределы плоти. Мы употребляем выражения "был вне себя", "вышел из себя", "пришел в себя", не задумываясь, какой глубокий и прямой смысл вкладывали в них древние.
Новейшие научные изыскания показали, что при фотографировании какого-либо живого организма в поле токов высокой частоты, на снимке запечатлевается необычное светящееся изображение этого организма, окруженное сияющей радужной короной, т. е. наблюдается излучение жизненной силы. На высокочастотной фотографии листа растения с отрезанной верхней частью свечение покрыло место отсутствующей части, четко обозначив очертания целого листка. Так было подтверждено, что у живого растения, как и у человека, имеется свой тонкий телесный двойник. Оккультисты называют его эфирным телом, ученые – биоплазмой. По-видимому, не случайно виднейший исследователь загадочных способностей человека Дж. Райн изучал ботанику до того, как увлекся парапсихологией под влиянием лекции Артура Конан-Дойла о спиритизме.
СУШЕСТВУЕТ древнегреческое сказание, что Боги исполнили желание благочестивой четы Филемона и Бавкиды, наградив их долголетием и дав возможность умереть одновременно; после смерти супруги превратились в деревья, растущие из одного корня. В книге американского ученого Э. Менинджера "Причудливые деревья" под одной из удивительных фотографий сросшихся стволами деревьев подпись: «Два гигантских вяза возле Нью-Йоркского шоссе взялись за руки, чтобы жить и умереть вместе». В главе "Деревья, способные на нежную привязанность" Менинджер пишет: "Два дерева проникаются такой любовью друг к другу, что решают объединить свои усилия в борьбе за существование и расти как одно – каким образом это можно объяснить? Бесспорно, в этих случаях перед нами два дерева, каждое из которых ПОЧУВСТВОВАЛО, что другое нуждается в его обществе и поддержке. И обнявшись, они выросли как одно большое дерево. Кто-нибудь может сказать, что место соединения стволов довольно уродливо. Но ответьте, может ли лицо друга не быть прекрасным и благородным? Итак, мы убеждаемся, что в лесу действительно обитают дружба и привязанность и они сближают две родственные души, которые нужны друг другу. Пусть смеются скептики – что они этим докажут? Ведь сами они не могут предложить НИКАКОГО ЛОГИЧНОГО ОБЪЯСНЕНИЯ.

Время донесло до нас трогательное предание о Тристане и Изольде, об их безмерной любви, превозмогшей саму смерть; возлюбленных похоронили рядом, а из могил выросли благоуханные терновые деревца – и сплелись ветвями. Трижды их срубали, и трижды они возрождались вновь, такие же цветущие и неразлучные.
Античный писатель Ахилл Татий повествует: "А о растениях рассказывают ученики мудрецов – я сказал бы, что они рассказывают сказки, если бы не утверждали того же и земледельцы. Рассказывают же они вот что: одни растения любят другие, но особенно тягостна любовь для финиковой пальмы. Говорят, что среди финиковых пальм одни – мужские, другие – женские. И вот мужская пальма любит женскую, и, если они рассажены так, что женская пальма оказывается далеко, влюбленный сохнет. Но земледелец понимает горе дерева и смотрит, в какую сторону оно склонилось, – ибо склоняется оно в сторону любимой; узнав это, он излечивает страдание пальмы: он берет черенок женской пальмы и прививает его к сердцу пальмы мужской. Этим он облегчает душу растения, и умирающее тело вновь оживает и воскресает, радуясь слиянию с любимой. Это и есть брак растений".
Любовь растений... А ведь они, подобно человеку и животным, имеют пол. Известно, что у многих видов растения мужского пола различны от растений женского пола. Пальмы относятся к так называемым двудомным деревьям. У однодомных – на одном дереве и мужские и женские цветки, а у двудомных на одном – мужские, а на другом – женские. Тайна рождения разнополых растений остается для ученых неразгаданной. Знаменитые пальмы, растущие на Сейшельских островах, также разнополы, жизнь их таит немало необъяснимого. Мужские цветки обладают душистым медовым запахом, вокруг них вьются пчелы. Но никто не видел, чтобы пчелы летели на женские цветки. И кто их опыляет – до сих пор неизвестно. Среди местных жителей еще сегодня бытует поверье, что в полночь пальмы спускаются вниз по долине к океану, где свершают свадебный обряд, а с восходом Солнца возвращаются на свои места.

Деревья помнят, любят, сострадают... Деревья обладают еще и своими собственными чувствами, безымянными для людей. Ботаникам очень немного известно о тайнах деревьев и совсем ничего о сокровенной их сущности, об оживляющих их душах, чей лунатический мир лишь зыбкими гранями соприкасается с нашей явью. Заповедная, девственная Природа чарует и врачует нас потому, что Она – обитель Дев-Древяниц. В древних сказаниях дева имеет вещую силу, только оставаясь девой. И подобно деве, теряющей девство, утрачивает благодатную силу оскверненная человеком Природа.
ОХРАННАЯ грамота Природы не каждому выдается, и не каждого бережет. Наши далекие предки жили в мире, полном существ, отзывчивых на ЧИСТЫЕ чувства. Существует древнейшее поверье, что только злые люди не могут видеть лесных духов.

Доброжелательство всему живому – первый необходимый шаг к сокровенному знанию. И когда человек делает один шаг вперед по пути милосердия. Природа сама сделает десять шагов навстречу ему. Только откровение самой Природы приближает к постижению Её чародейной сути. Откровение же дается естествосозерцателю, но не естествоиспытателю. Ведуны, обладавшие дивным даром СОСТРАДАНИЯ, входили в задушевное, волшебное общение с лесными духами. Ведение есть проникновенное знание, рожденное состраданием. Древесные души так же реальны, как звери и птицы. Только по-иному. Также имеют свою сознательную волю, свое дыхание, могут печалиться, волноваться и пребывать в исступлении. Только по-иному. Умение мыслить без слов, чистыми чувственными образами, позволяло человеку понимать другие живые существа и быть понятным им. Воспринимая вздохи дерева, знахарь ЗНАЛ, что дерево чувствует раны подобно человеку, что снять кору с живой березы все равно, что содрать кожу со своего родича. В сказке "Курочка и петушок", когда потребовалось взять немного лыка у липы, прежде посылают к корове за маслом, чтобы помазать липе больное место.
Человек связан с растительным миром особыми обязательствами, и древние проявляли глубокое почтение к срубаемым деревьям, умирающим для того, чтобы люди могли жить. Дровосек, рубя дерево, делал это не с легким сердцем, а с сознанием совершения убийства, и всегда просил у дерева прощения: "Мои дети мерзнут от холода, и у нас нет дров, чтобы сварить горячую пищу". Генри Торо пишет: "Хорошо бы нашим фермерам ощущать при рубке леса хоть часть того страха, который испытывали древние римляне, когда им приходилось прореживать свещенную рощу, чтобы впустить в нее свет". Многие народы при постройке жилищ совершали особые обряды, признанные умилостивить духов срубаемых деревьев, т. к. духи эти, согласно тогдашним представлениям, переходили в дом и там обитали. У восточных славян лесные селения, построенные из деревьев и среди деревьев, назывались деревнями. Селяне валили лес сообща, чтобы разделить тяжесть вины, и сопровождали рубку искупительными обрядами. При том говорилось: "Лес-Батюшка, Земля-Матушка, Вашей плоти взять дозвольте; не ради наживы, а ради жизни". Фрезер в "Золотой ветви" говорит о североамериканских индейцах: "Некоторые из их колдунов утверждают, будто они не раз слышали, как деревья стонут под топором". Подобные, как две капли воды схожие убеждения существуют у всех без исключения народов, обитающих в лесных краях. Тейлор пишет в "Первобытной культуре": "В Америке знахари племени оджибве слышат жалобы дерева, если его срубают без надобности". Особо почитались могучие, вековечные деревья-покровители. Они могли наделить здоровьем, долголетием, отогнать враждебные помыслы. У них и испрашивали помощи и благословения перед всякими начинаниями. Полагали, что они являются временным обиталищем душ умерших предков. Славяне были уверены, что повредивший такое дерево сходит с ума и обрекает себя на гибель. А само повреждение уже могло навлечь тяжкие бедствия на весь Род. Индейские старейшины утверждали, что своими несчастьями индейцы обязаны тому, что под влиянием белых ослабло почитание гигантских тополей, срубаемых без крайней надобности. Раньше индейцы, когда у них появлялась нужда в толстых бревнах, употребляли только деревья, упавшие сами собой.У жителей Камчатки считалось, что повредивший пихту погибнет неестественной смертью. "Оный лес у камчадалов как заповедный хранится, так что никто из них не токмо рубить его, но и прикоснуться не смеет", – писал С. П. Крашенинников. Вообще с рубкой леса у различных народов связано немало стойких поверий, примет, запретов. Наряду с охотничьими поверьями они оказались исторически необычайно живучими: и в наши дни охотники и лесорубы – самые "суеверные" люди. Взгляните на отношение к Лесу марийцев, оберегающих еще кое-где свои свещенные рощи. В лес марийцы-охотники ходят как в гости. Они внимают предвещаниям деревьев, спрашивают у них дорогу, просят разрешения переночевать, под их сенью... Заповедные места еще охраняются сбывающимися поверьями о скорой насильственной смерти злоумышленника, навлекшего на себя гнев духов. Марийцы отсталые и невежественные? Ну, а японцы, обгоняющие Америку? Они ведь такие же "идолопоклонники", почитающие (причем в самом изначальном виде) Солнце, Предков, Свещенные Деревья... В Японии и поныне гора или лес называются иногда светилищем, хотя там нет никакого храмового строения.
Христиане завоевали Америку с винчестером в одной руке и с библией в другой. Они без зазрения совести убивали всё вокруг, и это называлось цивилизацией. Индейцев они называли дикарями. Но кто в действительности дикари? Краснокожие, вымаливающие прощение у дерева, прежде чем срубить его, или белые, уничтожившие необозримые леса?
РАСХОЖЕЕ мнение, будто охотник каменного века влачил жалкое полуголодное существование, будто его кругозор был ограничен только мыслью выжить в борьбе с враждебной ему Природой, является лживым измышлением, навязанным церковниками и материалистами. Это они заклеймили нашего пращура как "трепетавшего собственной тени". Трепетать, однако, стал его потомок, нарушивший устав Природы. "Наивные дикари" достигли того, чего не достиг цивилизованный человек. А именно самого главного: лада, согласия с Природой; умения жить на своей Земле, беря с нее ровно столько, сколько необходимо, но не уничтожая ее. Неписаная заповедь гласила: не причиняй Природе излишнего вреда. Изучение нескольких сохранившихся охотничьих общин показало, что охотник трудился меньше, чем современный человек, что добыча пищи отнимала у него лишь незначительную часть времени, и что свободного времени у него было в избытке. 20 и 30 тысяч лет назад человек уже создавал непревзойденные до сих пор образцы живописи и ваяния.

Бедствовал ли охотник и собиратель меда без подсечного земледелия и без скота там, где бродили громадные стада травоядных, реки были полны рыбой, среди изобилия целебной дикорастущей зелени, грибов и ягод? В связи с необходимостью частого передвижения имущество было для него обузой, и вполне справедливо он считал себя счастливее тех, кто убивает время ради умножения своей собственности, чтобы потом мучиться за нее страхом. Вместо того, чтобы тратить время и силы для излишнего накопительства, он предпочитал обходиться лишь необходимым для поддержания жизни и продолжения Рода, и посвещал остальное время ПРОСТО ЖИЗНИ. Установке "иметь" он противопоставил установку "БЫТЬ", подразумевая под этим полнокровную жизнь, связанную не с погоней за богатством, а с величайшим удовлетворением БЫТЬ САМИМ СОБОЙ и радоваться солнечному свету, ключевой воде, душистым цветам, женской плоти, детскому лепету и прочим бесхитростным дарам живой Природы. Высоконравственная суть первобытного мироощущения и образа жизни – это поддержание совершенной, воспроизводящейся Природы, где хорошо и человеку, и зверю, и растению... К сожалению, большинство современных ученых (особенно западных) усвоило чисто потребительский подход к охране Природы. Смысл этого подхода, рассчитанного на извлечение выгоды, состоит в том, чтобы оберегать только полезные человеку виды животных и растений. Такая установка – прямое наследие христианского учения о человеке как венце творения, владыке всех других обитателей Земли; если все остальные твари всего лишь неодушевленные предметы человеческого домашнего обихода, то законно будет сохранять жизнь только тем, кто ему полезен, и уничтожать тех, кто вреден. Христианство впитало в себя иудейское отчуждение от Природы, а языковеды утверждают, что в словаре иудеев "добро" и "зло" означает, прежде всего, "полезное" и "вредное". Каково будет отношение к живой Природе ребенка, узнающего из сказок ХРИСТИАНИНА Андерсена, будто жаба непременно "гадкая" и "отвратительная"?
Самым черным преступлением человечества назвал Махатма Ганди вивисекцию, по-русски говоря – живосечение; мучительные опыты на животных. Ученый мясник Иван Павлов вполне заслуженно считал себя христианином, поскольку полагал добром все то, что идет на пользу человеку, и лишь за одним человеком признавал свещенное право на жизнь. За 20 лет своих "трудов" по изучению собачьего слюноотделения приблизился ли Павлов к постижению сокровенной сути взаимодействия души и тела? Помогли ли тысячи кровавых жертв, принесенных на алтарь науки в павловских застенках? Ученый, не признающий границ познаваемого в науке, настолько невежествен, что не заслуживает даже сколько-нибудь достойного опровержения. Опыты-пытки бессмысленны и бесполезны в силу своей безнравственности. Невежде невдомек, что Природа имеет нравственное основание. Как могут страдания одних детей Природы исцелять других ее детей? Разве может материнская любовь быть избирательной? Многие пути ведут к заблуждению. К СВЕТУ ВСЕСЛАВНОМУ, К ДУХУ ЖИВОМУ ведет только один путь – ПУТЬ СОСТРАДАНИЯ. Чем более восхищаемся мы совершенством Природы и чем сильнее убеждаемся в убожестве материалистической науки, тем легче возвращаться к мудрости праотцев.
СЛАВЯНЕ почитали Природу через Ее проявления: Ярило, Молния, Вихорь, Родник... Но самым близким, самым ЖИВЫМ обличием Природы было все-таки Дерево. Славянское капище (место почитания) от слова "капь". Капь – причудливые наросты на иных огромных деревьях, напоминающих изваяния.
Торжественная тишина дубравы либо зеленая лужайка посреди березовой рощи как бы самой Природой предназначены для свещеннодейств. Вступающий в заповедный лес проникался благоговейной радостью, готовясь к встрече с Духами, обитающими в светилище. Ощущение близкого присутствия Родных Светлых Сил наполняло душу спокойствием и уверенностью, требовало от человека не столько поклонения, сколько утверждения своего духа в целостном единстве Рода. Дуб, притягивающий молнии, особо почитался не только у славян, но и у фракийцев, кельтов, германцев, литовцев, угро-финнов... Само название древних мудрецов Северной Европы – друидов означает "люди дуба". Свещенными объявлялись те дубравы и рощи, где ведуны предугадывали присутствие Духов. Никто не смел там ни сломать ветку, ни убить зверя, ни сорвать ягоду. Особо чтились тысячелетние дуплистые деревья – воплощения Лесных Духов, у которых испрашивались прорицания. Таковым был у греков вещий дуб в Додоне, у восточных славян – на острове Хортица, у пруссов – в Ромове. Ведуны либо ведуньи являлись посредниками между Духом Дерева и теми, кто вопрошал. "У лукоморья дуб зеленый...".
Могучий дуб скрывает в себе вековечную природную силищу, но воспользоваться ею может далеко не каждый. Только человека, пришедшего с добром, может наделить дерево частью своей жизненной силы и даже исцелить. Есть в славянских сказках прадуб, и растут на нем молодильные яблоки... Прижмись к дереву, приласкай его, приголубь. Уподобься ему, постарайся ощутить себя деревом, и ты почувствуешь, как оно дышит, чем живет, сердцем поймешь его невысказанные обиды и радости. Породнись с деревом, приходи к нему почаще, и оно признает тебя, будет ждать, будет снимать твои тревоги и отводить дурной глаз.
Славься, Дуб-Дубище, Перуново капище, Дам тебе на требище Ярилино огнище, Ты гори, кострище, Согревай корнищи, До неба дымище, Донеси, ветрище. Под твоей силищей Молю тебя, Дубище, Пусть мое детище Желя век не ищет. Живи, Дуб-Дубище!
Вплоть до самого недавнего времени дубы играли важнейшую роль в народных обрядах. Деревенский свадебный поезд после венчания трижды объезжал вокруг могучего одинокого дуба. Согласно обычаю многих народов в день рождения ребенка сажали дерево; отныне оно становилось как бы его близнецом. Славяне в честь сына засаживали дубок, в честь дочери – березу. Марко Поло писал: "Великий Хан еще охотнее сажает деревья, потому что его прорицатели говорят, что тот, кто сажает деревья, живет долго". Известно, что прорицателями у Кублай-Хана были тибетские мудрецы – солнцепоклонники.

Иные ведуны, обладавшие чудесным даром сопереживания, вступали с деревом в особый задушевный союз – побратимство. Таков был потайной смысл древнейшего обряда кумления (отсюда – кумир). Дерево становилось тогда двойником – покровителем человека, оберегало его от нечистых духов-упырей, передавало ему часть своей мощи. Недомогание человека отзывалось болью дереву, оно чахло и увядало. Взаимно человек разделял судьбу дерева, страдал от причиненного дереву зла и умирал от сердечного приступа в тот же миг, если дерево срубали. Каждый сибирский шаман находил свое собственное росшее в тайге "шаманское" дерево. Жизнь шамана была связана с жизнью этого дерева; если погибало дерево, умирал и шаман.
РОДОНИЦЕЙ назывались у славян родовые празднества, посвещенные перевоплощающимся Предкам. Свещеннодейства совершались в заповедной роще, где возжигался огонь – земной отблеск Ярилы. Хранящийся под золою свещенный огонь – главное богатство общины в древнейшие времена (отсюда, – золото, т. е. драгоценность, сокровище). И неизменно в волхвование вовлекалось еще одно свещенное дерево – Береза. Древние славянские предания повествуют о волшебной Солнечной Березе, "всем березам старшой сестре", растущей где-то на заморском острове Березани; острове, подобном германскому о. Туле.

Селяне никогда не строили дом на том месте, где прежде росли березы, поскольку их корчевка считалась недопустимой. Былая неприкосновенность березы подтверждается и песнями северных славян, где нередко упоминается берёза, оставленная на поляне при расчистке леса под пашню. Необходимый Свещенный Обряд кумления с Берёзой-Берегиней совершался весной: Берёза, оберегавшая сородичей, обряжалась красными лентами и полотенцами ¬¬¬– убрусами, расшитыми оберегами – крестиками с загнутыми по ходу Солнца концами – солнцеворотами (на санскрите – свастика). Обряд сопровождался чисто славянским пригублением (и только!) березового сока. С введением христианства обряд постепенно утерял свою первоначальную сокровенную суть и выродился в забавные игры, бессмысленное кумовство с заломленной (!) берёзкой.

В самобытных древнеславянских празднествах-русалиях сливалось воедино поминовение Славных Предков с чествованием Всесветлого Солнца и возрождающихся весенне-летних Сил Природы. Русалии справлялись в заповедной зеленой роще, где водились хороводы вокруг берёз. Оттого праздники эти назывались еще Зелёным Светом (зелёными святками; "свят" – это искажённый христианами "свет", светлый – значит жизненный, солнечный, Солнце – Светило, отсюда – цветок). Христианство, по словам Есенина, "заслонило своей чернотой свет Солнца истины" ("Ключи Марии"). Будучи не в силах ни пытками, ни казнями искоренить в народе светоотеческие верования, церковь включила весь круг русальных обрядов в свой праздник Троицы, хотя важнейшая составная часть этих обрядов – почитание зеленовласой Берёзы – не имеет к христианству никакого отношения. Следы почитания Свещенной Берёзы (особенно в лесах Севера, где христианство не нашло для себя подходящей почвы) можно найти в полевых материалах ученых, собранных и в наши дни. В "Северных преданиях", записанных Н. А. Криничной со слов сказительницы (изд. 1978 г.) читаем: "Сколько топоров переломали, пока хотели берёзу срубить, когда храм на этом месте хотели построить. Берёзу так и не смогли срубить, так её и оставили в храме. Она была замаскирована, шелковыми платками завешена. Как кто заболеет, так и несут ей дары". Таким образом, нередко сруб часовни оказывался на деле местом почитания все тех же "берёз знаменитых".
ЯВЛЕНИЕ есть воплощение сокровенного в яви, наяву. Единый Дух-Род проявляет себя во всех царствах Природы, отличаясь только видами проявления. Сонм духов, оживляющих Лес, по сути, тот же Единый Дух, воплотившийся, прежде всего в мире растений. "Кому еще не известны иные существа, населяющие леса, поля и болотца, тот должен учится смотреть", – писал А. Блок.
Лес обладает неким единым сверхсознанием, слагаемым из сознаний и чувствований всех его обитателей (на немощном языке науки эго называется биополем леса). Отдельные деревья имеют свои обособленные души, одновременно неразрывно связанные с соборной душой. Наш Леший – это совокупный Дух Леса – лесной хозяин и покровитель всего живого. Это ему обычно приписываются таинственные влияния, которые испытывает путник, блуждая по лесу. Наши пращуры пред ним не трепетали, но и встреч с ним не искали.
В отличье от измышленных людьми человекоподобных богов, Духи не имеют личных имен: просто домовой, просто леший. Понятно, что и своего обличья у лешего нет; он оборачивается разными личинами. Может показаться и человекообразным существом в шерсти. На Кавказе его называют алмасты, на Памире – голуб-яван, в Гималаях – иети. Таинственные лесные существа с чертами оборотней известны и в Канаде, и в Сибири, и в Калифорнии... Коренное население тех мест, где появляется так называемый "снежный человек", связывает с ним определенные поверья и запреты. Он внушает одновременно боязнь и обожание... Сумеречный лес повергает "царя Природы" в безотчетный и на вид неразумный страх, даже когда не грозит явной опасностью. Это заставляющий холодеть ужас перед неведомым, что притаилось за каждым деревом, ощущение чьего-то незримого присутствия, сознание того, что ты здесь не один, что против "них" ты и безоружен, и бессилен. А ведь давным-давно ОНИ были доброжелательны к юному человечеству, но "человек разумный" в своем невежестве, тщеславии и безумии порвал родственные узы с взлелеявшей его Природой, не только исключил себя из сообщества других живых существ, но и стал их смертельным врагом. И потому – страшное одиночество человека, оказавшегося чужим на Земле, чужим в некогда родном ему Лесу. И вокруг него – подстерегающее безмолвие: неприязненные, нелюдимые, настороженные деревья, звери и птицы. И оттого нападает на изгоя панический страх во владениях Великого Пана-Лешего.Наидревнейшим было почитание Матерей Природы – прародительниц и берегинь всех своих бесчисленных чад. Славяне звали их Рожаницами. У народов Сев. Евразии они именуются также Бабушками. Такой изначально была и Баба-Яга, – всемогущая, мудрая, вещая старуха, хозяйка и заступница всей лесной живности. Но и она обернулась зловещим пугалом для творящего беззакония человека. Повергнутые божества обычно впоследствии превращаются в злых духов, в нечистую силу, в образы, связанные с преисподней. Бесами очернили христиане славных, светлых, то ласковых, то грозных, но всегда родных духов, обитающих леса и долы. Не отрицая их существования, церковники признавали за ними "колдовскую силу" и способность творить "ложные чудеса". В этом суть ветхозаветного признания чужих кумиров, но только в качестве злых духов. Образ дьявола, измышленный христианами, и объявление славянских родовых и стихийных духов дьявольскими силами, не смогло, однако, вытравить из народной памяти врожденных, наследственных представлений о былом. Силы эти остались скорее неведомыми, чем нечистыми. Леший в народном сознании так и не слился с обликом безусловного зла. Исследователи устного народного творчества северных славян обращают внимание, что в сказках и преданиях бедному крестьянину часто помогают лешие, черти и другие "темные силы", противостоящие церкви, попу и попадье. Здесь отголосок народного мировоззрения; протест, неприятие христианского чужебесия.
У ПРАСЛАВЯН, как и у других родственных им племен, не было изображений чтимых Высших Сил в человекоподобных кумирах-истуканах. Не было и построек, где эти Силы "обитали". Считалось унизительным для Духов, чьим светилищем была вся Природа, поселиться в рукотворных сооружениях. Не было у славян и особого жреческого сословия, заведовавшего жертвоприношениями (Волхвы – это не жрецы). Свещенные Обряды свершал глава Рода в заповедных лесных кущах. В Европе всюду почитались девственные первозданные леса. На основании изучения тевтонских слов, обозначающих храм, знаменитый мыслитель Якоб Гримм сделал вывод, что древнейшими светилищами германцев были естественные леса; слово "храм" первоначально значило "свещенная роща". У славян слово "храм" происходит от "хоромы". Хоромы же восходят к понятию круга: "хоро" – "коло" – солнечный круг. Отсюда: коловорот, кольцо, коляда, колесо... Свещенный Дуб окружался валом либо каменной оградой. Колообразная насыпь и дала название светилищу – хоромы. Для славян, чтивших свою солнечную родословную, круг как образ Светила имел волшебное значение оберега – защиты. Отсюда: хорошо – значит солнечно. Отсюда xop – обрядовое славление духов – Покровителей вокруг светилища. Отсюда же и хоровод – плясовая круговая порука – круговерть посолонь (т. е. по ходу Солнца, слева направо). Еще Овидий донес до своих современников предание о свещенном Дубе в роще Цереры, год которым "дриады водили свои праздничные хороводы и, взявшись за руки, окружали исполинский ствол".
Христиане под корень вырубили наши древние светилища, а их название (хоромы) присвоили. Первые крытые храмы, ранее не известные восточным славянам и чуждые их восприятию, сооружены были Владимиром, незаконнорожденным сыном Святослава от наложницы – иудейки Малки. Тот же худородный полукровка Владимир, исполняя волю своего дяди по матери, воздвигает первые рукотворные истуканы Перуна, а иные воздвигнутые истуканы, чужеземные даже по внешности, нарекает богами, заимствованными у тюркских и финских племен. И тот же братоубийца и клятвопреступник Владимир первым (по словам саги об Олафе Тригвессоне) приносит Перуну человеческие жертвы, столь противные славянскому духу. Изуверство Владимира имело целью предельно исказить светоотеческую веру, отвратить народ от кровавых, непотребных нововведений, чтобы христианство по сравнению с ними стало выглядеть более привлекательным. И через восемь лет тот же выродок Владимир низвергнет в Днепр оскверненного кровью невинных детей Перуна, дабы огнем и железом насаждать чужеродную христианскую крамолу.
В НЕУМОЛИМОМ превращении цветущей некогда Земли в безжизненную, отравленную пустыню повинна машинная, природопожирающая, так называемая "западная цивилизация". Не случайно столь пагубная технократическая цивилизация, направленная на порабощение Природы и заведшая человечество на край экологической бездны, зародилась не где-нибудь, а именно на ХРИСТИАНИЗИРОВАННОМ Западе. Христианство выросло на сухой и каменистой иудейской почве. Иудейское племенное божество – Иегова был узаконен христианством как бог-отец, а иудейские писания о сотворении мира и человека были признаны боговдохновенными. Безнравственное отношение к Матери-Земле было порождено вошедшим в христианство ветхозаветным утверждением ЧЕЛОВЕКА как ЦАРЯ ПРИРОДЫ; сама Земля и все сущее на ней созданы исключительно на потребу Адаму. Единственный смысл и назначение живой Природы – жертвенное служение человеку. Ни один мудрец древности не проповедовал столь своекорыстный взгляд на мир. Сотворение Природы из ничего (!?) всевышним, надмировым Иеговой уже подчеркивало несовместимость, противоположность божественного (духовного, первичного, творческого) и природного (неодухотворенного, вторичного). Природа отныне рассматривается как нечто низшее, бессмысленное, лишенное самобытной сущности. Христианство усвоило иудейское отвращение к дикой, вольной Природе. Христианская установка на закабаление (от слова "каббала") Природы легла в основание западной цивилизации и завела ее в тупик. Развенчанная и лишенная обожания Природа была объявлена подлой рабой. Церковь утверждала враждебность к заповедной, дикой Природе, как к силе якобы чуждой, опасной и даже нечистой. Природа стала богопротивна и, следовательно, должна была быть покорена, укрощена подобно дикому зверю. С тех пор, как Природа оказалась олицетворением слепых, косных стихий, противостоящих "разумному" человеку, успехи техники поощрялись церковью, как средство достижения полной власти над Природой. Ведь Библия утверждает законность такой власти. С господством христианства в Европе началась новая историческая эпоха беспощадной войны с Природой и, прежде всего, с ЛЕСОМ. Дух Пустыни против Духа Леса.
КАЖДОМУ роду-племени присуще свое врожденное почитание Высших Сил. Каждый народ по-своему чувствует, мыслит и вдохновляется. Каждый имеет свое самородное восприятие Вселенной. Солнце светит всем, но каждому высвечиваются в Природе единственно ему внятные особые приметы и знамения, созвучные его душевному настрою. Лес, как и пустыня, это, прежде всего, мироощущение. Лес наиболее полнокровно олицетворяет собой Дух Живой Природы. Славяне – дети Леса. Они Природе-Матушке радели – радовались, прозревая духовное присутствие во всех Её проявлениях. Волхвы стяжали Светлого Славного Духа в родных лесах. Наше мирочувствование было солнечным, жизнеутверждающим, и в этом его коренное отличие от христианского мракобесия. Иудейское единобожие, отрицающее самоценность одухотворенной Природы, есть не что иное, как отражение в душе жителя пустыни убожества пустынной жизни. Пустыня, лишенная растительности, тоже может быть красива, но эта красивость неестественна, безрадостна. Единобожие, зародившееся у кочевников, "в пустыне чахлой и скупой", связано с их ущербным мировосприятием, с неизбежным осознанием человеком своего ничтожества, одиночества и заброшенности под небом бесконечных, однообразных, безжизненных пространств, где даже море называлось Мертвым. Иудаизм (и ответвившиеся от него христианство и ислам), являясь наиболее сугубым выражением бесплодного духа пустыни, проникнут неприятием, нетерпимостью, безжалостностью к Природе. Рожденный в пустыне не любит леса, боится его. Ничто так недоступно сынам пустыни, как высокая мистика-чувство задушевного единения со всем сущим. И потому в пустыне произрастает только зловещая каббалистика, чернокнижие да звездочетство. Предчувствием собственной обреченности явилось христианское вероучение о светопреставлении, об уничтожении Земли и всего живого на Ней.
Старческая и уже смердящая религия в своем немощном бессилии назвала злом самую ЖИЗНЬ!
Плоть человеческая – зло и, согласно христианству, ее надо убивать. Само зарождение человека уже считается порочным, иначе как понимать "непорочное зачатие" матери Иисуса? Христианство облекает живое тело народа в погребальный саван религии распятия, страдания, небытия... Это религия мертвецов, религия конца света, т. е. конца жизни. Неудивительно, что ей сопутствуют слезы, стенания, холодные склепы и запах тления. А на могилах, как насмешка – "животворящий" крест. Как, однако, христиане цепляются за Жизнь!
"Природа непобедима, а церковь вечно усиливается ее победить... "Я победил мир"... Пока в мире есть зерно, хотя бы одно зернышко, невидимое, маленькое – на самом деле ты не победил мира... Солнце загорелось раньше христианства. И Солнце не потухнет, если христианство и кончится. Попробуйте распять Солнце, и вы увидите – который Бог", – писал В. В. Розанов.
Для христианина "начало премудрости – страх господний". Страх потому, что "бог-отец" – кровожадный упырь, и подчинение ему основано только на страхе. Жертва Авеля ублажила его; ведь она была кровавым приношением закланных ягнят. Жертва же Каина состояла из плодов Земли, была чиста и бескровна, а потому и была отвергнута разъяренным Иеговой.
"Сын божий" вполне достоин "отца небесного"; Иисус в злобе проклинает ИМЕННО ДЕРЕВО, наводит порчу на смоковницу и она тотчас засыхает (Еванг. от Матф., гл. 21, Еванг. от Марка, гл. 11).
У славян дерево всегда было знаком Жизни. В нашей азбуке сама буква Ж, имеющая заклинательное повеление "живите!", есть начертание Дерева Жизни; мощный ствол с пятью листьями-ветвями (Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси).
Служители темных сил целенаправленно превращают Землю в безжизненную пустыню, огромный могильник радиоактивных захоронений. ЛЕС всегда преграждал путь ордам кочевников.
Родственный Дух Леса, Дух Жизни, изначально присущий славянам, противостоит чужеродному библейскому духу пустыни, как СВЕТ ПРОТИВОСТОИТ ТЬМЕ, ДОБРО – ЗЛУ, ЖИЗНЬ – СМЕРТИ. Идет последнее великое борение, и машинно-капиталистическая цивилизация уже на пороге своей гибели.
Фауст в трагедии Гете умирает тогда, когда он пытается побороть Природу, свершить свой высший "подвиг" – осушить прибрежные земли, чтобы воздвигнуть новый город. "Мне портит власть над миром целым одна та кучка лип чужих", "мне запах лип давно не мил", – говорит он Мефистофелю, и тот, чтобы очистить местность, сжигает липовую рощу вместе с избушкой Филемона и Бавкиды.
"Пусть пеплом станут липы те, я скоро башню там построю", – и тут возмездие настигает Фауста.
МЫСЛИТЕЛЕЙ и поэтов всегда волновала чарующая тайна пахучих цветов. Мистическое чутье подсказывало, что благоухание их есть нечто большее, чем просто запах. Это – откровение, исходящее из самой души цветка прямо в душу человека. Недаром слова "душистый" и "душа" – родственны.
Чудодейственные волны источает дикая медоносная зелень нашего Леса. Они то истомно-сладостные, то щемящие сердце, то дурманящие и хмельные... Для биологов роль ароматов в жизни самого растения и всей Природы далеко неясна и даже более неоднозначна, чем роли окраски и нектара. Ботаники признают, что назначение запаха НЕЛЬЗЯ СВОДИТЬ К ПРИВЛЕЧЕНИЮ НАСЕКОМЫХ. Часто смысл запаха остается для человека загадкой, связанной с какой-то неизвестной ему стороной жизни растения.
Фиалка эфирномасличная раскрывает цветки с нежным бархатным ароматом, но, кроме них, развиваются невзрачные, лишенные запаха самоопыляющиеся цветки. Благодаря именно им и происходит семенное размножение фиалки. Кому же предназначено пленительное благоухание, ради которого и собирает человек безжалостную жатву для своих мыловаренных фабрик? Знатоки физиологии растений не могут ответить на этот вопрос.
Известно только, что присущий цветку аромат зависит от выделяемых летучих эфирных масел. С поразительной проницательностью они очень верно названы эфирными, иначе говоря, ускользающими от наблюдения, утонченными, невещественными сущностями, воздействующими к тому же именно на эфирное тело человека (греч. понятие "эфир" восходит еще к орфической мудрости, где является первобытной всепроникающей стихией, "душою мира").
Эфирные масла – сложнейшие жизнедеятельные соединения, включающие в себя составные части, вовсе неизвестные химикам. Американские исследователи попытались узнать, какие вещества составляют запах розы. Выделили около 30 веществ, смешали их в высчитанных соотношениях, надеясь получить искусственную розу, и получили смесь, воняющую жженой резиной.
Нет среди ботаников единого мнения и по вопросу образования эфирных масел в растении. Есть несколько различных предположений – верный признак того, что нет ни одного надежного.
Зарождение и смысл душистых эфирных веяний биологам доподлинно неизвестен. Душа цветка хранит свою тайну. Наука только дала тайне название, но она по-прежнему остается тайной. И приблизиться к ее постижению возможно только иным, высшим, бескорыстным способом человеческого познания – ПРИРОДОВЕДЕНИЕМ. Ученый, "объясняющий" там, где умолкает ведун, подобен ребенку, ловящему солнечные зайчики.
Современная медицина ошибочна в своем основании и потому столь беспомощна. Разве возможно излечение, если не понимаешь главного – самого состава человека?
Не допуская существования в человеке более тонких организмов (эфирного и астрального), врачи видят причину недугов в неисправности физического тела. Но тело есть лишь материальное средство воплощения души. Если не познана суть целого, что можно говорить о его частях?
Искать скрытые очаги болезни надо в душе, а не в теле. Именно в душе (в психоплазме, говоря суконным языком науки) находятся корни болезней. В сущности, есть только одна первоначальная причина всех болезней – ослабление внутреннего организма, упадок жизненной силы, разлад иммунной защиты. Излечение возможно воздействием на тонкие тела – средоточие жизненной силы.
ИСЦЕЛЕНИЕ души душистыми цветами подсказывает нам сама Природа: подлинными целителями могут быть только ЖИВЫЕ, но не умерщвленные растения. Самое нравственное врачевание – самое действенное. Невозможно извлечь из Природы какой-либо конечной выгоды хитростью и бессердечием.
Цветущие ива и черемуха, рябина и калина, шиповник, и липа источают животворные пахучие волны загадочного состава. В них содержатся также вещества, совершенно напрасно названные фитонцидами, т. е. убийцами растительного происхождения. Такое название превратно толкует роль этих веществ в Природе и лишь поддакивает дарвинскому утверждению борьбы за существование (так же, как и названия "антибиотики", "аллелопатия" и т. п.). Вещества эти ни на кого не нападают, они лишь защищают растение, предостерегая мельчайшие существа и отпугивая их, но не убивают.
Только в пробирках, т. е. в искусственных условиях, они губят подопытных микробов. Но это не имеет ничего общего с тем, что происходит в естественной среде обитания. Там они просто не входят в соприкосновение, как не встречаются в Природе медведь и лев, хотя их и стравливали для потехи римской черни.
В мире никто, кроме человека, не убивает просто так, а лишь для того, чтобы поддержать собственную жизнь. Целебные эфирные масла ни в Природе, ни в организме человека никого не уничтожают, и секрет их врачевания совсем в другом, Деревья и цветы ионизируют воздух – насыщают его жизнедательными отрицательными ионами кислорода.
Но, помимо того, в ароматах содержится еще нечто неуловимое, но явственно благотворное. Пахучие токи, подобно иглоукалыванию, непосредственно возбуждают особые точки слизистой оболочки носа. Эти точки служат своеобразными входами в тонкий внутренний организм человека – вместилище его жизненных сил. Вдыхание ароматов излечивает не только и не столько отдельные больные органы. Запахи цветов-медоносов, прежде всего, пробуждают собственные подспудные защитные силы организма в целом, подвигают их на создание нерушимой обороны от вирусов и тем самым предупреждают развитие болезни.

Противодействие чужеродным (а потому болезнетворным) телам-вирусам должно заключаться не в уничтожении микроорганизмов, а в укреплении иммунной защиты человека. Загадочная проблема рака – в значительной степени иммунологическая. Бороться надо не с вирусами, а с самой предрасположенностью организма к образованию злокачественной опухоли. Природа не рассчитывала на медицину, – все целебные силы заложены в иммунной системе – естественной защите человека.

* * *
ХРИСТИАНИЗИРОВАННАЯ Европа усвоила медицину, перенятую у иудеев и арабов, ремесло кровопускателей, аптекарей и алхимиков. И врачи не успевают придумывать названия новым, не слыханным ранее болезням.
В древности врачевание обитало в светилищах, будучи исполнено высшего религиозного смысла. Дословно же терапия означала врачевание, исцеляющее душу. Врач – духовный целитель был и мудрым наставником, и исповедником. Так было потому, что знали: внутренняя болезнь есть вина вольная или невольная. Исцеление считалось возможным, если больной в глубине души поймет это и раскается.
Позднейшая медицина отвергла подобное воззрение на страдания и болезни как на расплату за нарушение предустановленных Природой нравственных заповедей. Врачи видят свою главную задачу в облегчении участи чревоугодников и развратников, в продлении любыми средствами старческого маразма тех, чьи болезни являются клеймом, воздаянием за безнравственный образ жизни.
Такое "лечение мертвецов" противоречит Природе, поскольку стремится исправить, сохранить то, что Природа хочет отторгнуть, против чего она восстает всеми силами: порок, извращение, нечистоплотность.
Глубинную взаимосвязь и нераздельность нравственных и физических законов бытия прозревали все самые праведные и благородные учения. Согласно изначальной мудрости, здоровье являлось естественным следствием исполнения человеком своего долга милосердия ко всему живущему.
Слаб человек, и многое можно простить ему, но только не сознательное мучительство беззащитных существ. Тогда навлекает он на себя непреложное возмездие, и отступаются от него бессильные незримые хранители, и поражается он как бы изнутри. Безобидная родинка вдруг превращается в гнойную язву, давно забытый ушиб отзывается зловредной опухолью, пустяковая царапина оборачивается заражением крови...
Врачи-мыслители утверждали понятие душевной нечистоты, когда болезнь была лишь внешним, телесным признаком гниения души. Безнравственные поступки и желания, сознательные и неосознаваемые, подобно ядам накапливаясь и отравляя душу, выявляются в виде болезненного изменения органов.
По старинным славянским поверьям, лихоманка (малярия) – слепая и беззубая старуха, тайком навещающая избы в поисках виноватых.
Почему один человек поражается вирусной инфекцией и погибает, а другой, соприкасавшийся с тем же вирусом, остается здоровым? Во время самых страшных повальных моров всегда были люди, сохранявшие неуязвимость. В возникновении болезни решающее значение имеет предрасположенность или сопротивляемость человека. Вирус внедряется в подготовленный, ослабленный изнутри организм и оказывает на него разрушительное влияние. В иммунологии слишком много непонятного, чтобы ответить на главный вопрос: почему слабеет иммунитет?
Именно душевная скверна через нервную систему подавляет защитные силы организма. Изменяются свойства крови, понижается ее способность к самозащите.
Праведник даже бессознательно опоясывает себя магическим кругом огненной мощи, и ему не страшна никакая зараза. Природа оказывает ему честь уже помимо его желания. Лучший оберег – Добрая Воля, ибо она сама – источник неодолимой силы.
Нечистые же помыслы и побуждения загрязняют ткань человеческой души, обезображивают ее. Жестокосердие буквально разъедает тонкое цельное естество души, как ржавчина – железо. Поврежденная аура подобно рваной кольчуге не защищает человека, открывая доступ вирусам. Врачеватели, снимающие боль наложением рук, утверждают, что здоровые люди обладают плотными, литыми, упругими, как бы непроницаемыми, биополями, в то время как у больных биополя рыхлые расплывчатые, т. е. уязвимые.
Язык, живое слово, отражает самую суть явления несравненно глубже, чем научные изыскания. Идти к смыслу слова надо.