«Через рассматривание творений…»

Сказать «удивляют» – мало. Впечатляют? Поражают? Вдохновляют?.. Опять не то. Вряд ли удастся найти подходящие слова, чтобы выразить, сколь изумляют и питают душу неземным, небесным, благодатным «Божественные гимны» преподобного Симеона Нового Богослова. И ведь главное, что богословствует этот святой о тайнах непостижимых, исходя из созерцания простых, знакомых каждому вещей и явлений. Просто смотрит и видит то, что для нас незримо.

Говорит:

«Как изъясню я тебе неизъяснимое? Как изреку неизреченное? Однако внимай, и я скажу».

Видит солнечный луч, коснувшийся ладони, и изрекает словеса о нетварном свете Святой Троицы.

Живописует способность человеческого глаза воспринимать сияние Солнца – и снова умудряется изъяснить неизъяснимое – природу Самого Бога.

Рассматривает искусно сотканную паутину – и зрит вездесущие Творца, Его Промысел о всяком, даже мельчайшем живом существе.

Погружает руку в морскую волну и в одной капле воды созерцает «море – в капле, и в ней же бездны бездн в совокупности», близость Бога к человеку – и одновременно бездну Божией необъятности и недостижимости.

Я – не монах-подвижник. Мне не достичь духовных высот преподобного Симеона. Однако почему бы не попытаться приблизиться к Богу, созерцая красоту созданного Им мира?

«Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы».

И вполне реально, подобно великому поэту и богослову древности, учиться находить в сугубо материальных явлениях и стихиях, например, в морских глубинах, назидание для души, повод для молитвы и размышлений о чем-то совсем не вещественном и потому гораздо более ценном.

Параллельный мир

Если вдуматься, суша на планете Земля – лишь остров в мировом океане. Остров в параллельном, ином мире. Не нашем, не человеческом. Где нельзя дышать, говорить или петь, но можно бесконечно парить в пространстве, не нуждаясь в точке приземления. Мире, где все законы бытия и жизнедеятельности живой плоти иные. Можно вспомнить об аномалиях гравитации, оптики, давления, теплопроводности… Да, в воде все не так.

Вообще, я очень люблю воду – плавать и нырять, сделав вдох поглубже. Вода такая ласковая и упругая, особенно соленая… Но, глядя на экран телевизора и наблюдая за людьми с аквалангами, за знаменитой командой Кусто, за теми, кто трогал руками затонувшие объекты, акул и прочих диковинных обитателей глубин, никогда не представляла себя на месте дайверов… Никогда, ни разу, ни на йоту!

Всегда нравились эти программы, но почему-то никогда не примеривала акваланг на себя. Может, потому, что дайвинг казался ужасно сложным и недостижимым занятием, делом избранных, физически подготовленных людей?

Жизнь – странная штука. И подчас с тобой случается то, чего совсем не ждешь. А то, чего очень хочешь, почему-то так и остается недостижимым… А ведь я побывала там – глубоко под водой! И не единожды, а уже полсотни раз. Плавала бок о бок с рыбами, моллюсками, кораллами, блуждала по подводным тоннелям и пещерам. Мне выпал шанс погрузиться в иную реальность и посмотреть глубже на мир, который дан нам Создателем.

Фото Дарьи Данильченко

Для кого этот роскошный карнавал? Неужто только для человека?

Узнав поближе фанатов и профессионалов дайвинга, встретилась с чем-то странным для меня: что влечет их на глубину? В опасные, сложные места? Кто заставляет их нырять в любую погоду, в любую воду – холодную, мутную, вспененную акулами или Бог весть какими опасными тварями? И плывут они, и ползут в трещины, пещеры, дыры (например, в Голубую на Красном море). Идут туда, где вероятность азотного и еще невесть какого наркоза, отравления или того, что кровь буквально вскипит, – 1000%. И чего ради? Адреналина, кайфа, очередной галочки в шкале освоенных глубин? Разве жизнь – не драгоценный дар, хрупкий и неповторимый? Его бы поберечь! Однако…

Очевидно, знал Творец, что человек и на Эверест заберется, и в Марианскую впадину нырнет, что будет любопытствовать, искать, исследовать. Что ради этой цели приспособится нырять, летать и ползать, изобретет всяческие технические изыски. И потому, Владыко, везде сотворил Ты красоту – и в безмерных, сокровенных глубинах океана тоже! Какая же пестрая, невообразимо яркая палитра цветов была в руке Твоей, когда одаривал Ты подводных обитателей! Что за фантастические, невообразимые формы и цвета!

И для кого этот роскошный карнавал? Неужто только для человека? Но кто из бессловесных тварей способен оценить и понять сие? Похоже, только он – человек! И ценит, и готов рисковать жизнью, лишь бы увидеть, познать что-то еще более потрясающее, завораживающее и приводящее в восторг… Человек хочет ПОЗНАВАТЬ. Эта жажда, это искушение в нем неистребимо. И, судя по всему, Древо познания растет не только в Эдеме, но и под водой, в коралловом раю…

Фото Дарьи Данильченко

Там, под водой, когда ты впервые висишь с аквалангом в этом пустом и в то же время упругом пространстве и не видишь под собой дна, возникает острое ощущение отсутствия точки опоры. Не на что опереться – все зыбко и не надежно. Ты можешь вращаться вокруг собственного мизинца, имея столько степеней свободы, что определить, где верх, низ, лево или право, не представляется возможным… Нет системы координат… Накатывает чувство тревоги, оно как тиски – все туже и туже, и зажатое в них сердце то замирает, то бьется в бешенном ритме!

Так порой и душа мается, потеряв в толще бытия всякие ориентиры. Прежних нет… А новых ты еще не увидел… И паришь в этом безграничном пространстве без точки опоры. Приступы паники заставляют делать нелепые, бессмысленные движения – ведь так страшно УПАСТЬ куда-то в бездну!

Но так многое зависит от тебя! Если замрешь, успокоишься и не будешь нервно дергаться, хватая то, что невозможно схватить и удержать, – больше шансов не пойти ко дну, и в конце концов выплыть, и отыскать ориентиры, и обрести точку опоры в самой этой упругой среде бытия. Ведь она способна держать и нести тебя сама по себе!

Космос без звезд

Погружение в ночное море сродни познанию самого себя

Ночь под водой с аквалангом – это сплошной космос, только без звезд. И потому абсолютно черный, совершенно таинственный. Люди погружаются в самую сердцевину бездонной черноты, и она обволакивает их... Только лучи искусственного света надрезают вязкую черную мякоть темноты, но за спиной плывущих она опять срастается, будто никогда и не была потревожена человеком. Свет фонарей бьет яркими столбами из рук плывущих и высвечивает круглые фрагменты рифов, которые вздымаются вокруг, точно стволы гигантских деревьев с мощными, раскидистыми кронами. То тут, то там возникают диковинные твари и рыбы. Я не стою, не сижу и не лежу в этом подводном лесу. Я вишу посреди него и могу дотянуться рукой до любой ветки...

Кружится голова… Мозг в замешательстве перед непознанным, инстинкты сорваны с катушек и лишены ориентиров: «Где я? Что со мной?» Это – ночной дайвинг, и он в чем-то напоминает погружение в глубины подсознания, во мглу собственного «я»… Погружение в ночное море сродни познанию самого себя.

Свет в конце туннеля

Идем к пещере. В земле глубокая дыра, посреди – серпантин металлических ступеней винтовой лестницы. Спускаемся к миниатюрному озеру, глядя на спокойную гладь которого, ни за что не подумаешь, что там, за валунами, смутно виднеющимися на дне, – подземные тоннели и пещеры. Это как с людьми: на первый взгляд ничего особенного, человек как человек, а сердце его – глубоко и неведомо…

Разбиваемся на две группы. Будем погружаться по очереди – там, внизу, слишком узкие проходы. Чем меньше группа – тем удобней держаться всем вместе, чтоб ни одна живая душа не потерялась в лабиринтах подводного Минотавра. Нет, назовем их лабиринтами Нептуна. У местного инструктора «нить Ариадны», а говоря сухим языком профессионалов, – «направляющий трос» ведущего дайв-гида. Он размотает его с катушки на виду всех вслед идущих «юношей» и «дев», а точнее, плывущих по темным проходам дайверов мужского и женского пола. Любая смена маршрута, ежели заблудишься или попадешь в облако ила, поднятого со дна, чревата недетскими проблемами: воздух-то в баллонах не бесконечный, начнешь плутать – «финита ля комедия», и время твоего бренного бытия на исходе… И только эта «нить», «конец» или трос, как угодно, поможет сохранить верное направление и выплыть из подводного лабиринта живым и невредимым.

Ну, вот и моя очередь стравить воздух из компенсатора и начать спуск. Фонарь включен и слепящим лезвием света вспарывает черноту вокруг. Круто идем вниз… Пока душа моя спокойна. Мысленно твержу молитву. Уже не помню какую, главное – стучусь к Творцу, создавшему и меня, и воду, и эти пустоты в земле. Прошу благословения на свое дерзкое желание увидеть эту сокровенную глубину, где не прячется, не дышит и не голосит ни одна живая тварь, не плавает и не гнездится ничто живое, разве что микробы. Мертвое царство… Но не царство мертвых!

Спуск чем-то напоминает скольжение по трубе в аквапарке – там тоже темно, узко, и не знаешь, где же конец и когда выскользнешь на свободу из этого тесного, как у бутылки, горлышка.

Фото Андрея Лукьянова

По пути галоклин... В воде будто слой масла, которое обволакивает и лишает зрение резкости. Раздвигаю головой жирную, клубящуюся муть – и будто внедряюсь в пространственно-временной континуум, за которым – неизвестность или параллельный мир.

Меня предупредили про наличие этого особого природного явления на стыке соленой и пресной воды. И все равно не по себе, на пару секунд – «в зобу дыханье сперло»…Только во рту не сыр, а загубник, и выронить его, в отличие от сыра, никак нельзя – еще один повод для паники: всплывать некуда, тонуть тоже – кругом камни, голые, красивые и равнодушные к твоим проблемам… В этом подводном космосе только «братья по разуму» в гидроскафандрах – источник светлой надежды и живительного воздуха, ежели что…

Всплывать некуда, тонуть тоже – кругом камни, голые, красивые и равнодушные к твоим проблемам

Галоклин – это нечто фантастическое! Однако такое, что все же крайне обостряет желание четкости и ясности бытия.

У нас было два погружения в сие подземное образование, насыщенное сталактитами, сталагмитами и гигантскими валунами, всплытия в компактные пещеры, с воздушным пространством (еще говорят – карманом) над поверхностью воды.

Про LaSirena осталось впечатление тесноты и давящих сводов узких каменных проходов. Вслед за дайв-гидом и его «нитью Ариадны» мы пробирались и просачивались в толще земли и воды.

А что, хороший образ: будто прошли сквозь узкие родовые пути матушки-земли и увидели-таки свет в конце туннеля – считай, заново родились!

Деликатная

На дне пещеры – ил. Нас строго-настрого предупредили: плавниками, то бишь ластами, особо не махать, воду не мутить. А то до утра оседать будет. Нужно парить, подняв ласты как можно выше, и работать ими деликатно, можно даже сказать – нежно. Сразу вспомнились колибри, на лету пьющие нектар цветов. Ладно, парить так парить! Тем более что в пещере растут такие каменные цветы, что ни Бажову, ни его Даниле-мастеру не снились!

В пещере растут такие каменные цветы, что ни Бажову, ни его Даниле-мастеру не снились

Странно, почему пещеру назвали «PadreNuestro»? В переводе с испанского это «Отче наш». Кто знает, что было на уме у первых ныряльщиков, познавших тайны этих подземных пустот? Лично я присвоила этой пещере имя «Деликатная». Держась поближе к потолку и лавируя среди тончайших сталагмитов, мы пробирались именно деликатно, потому как одно неловкое движение – и ты… ежик в тумане. Если эту мелкодисперсную смесь со дна взбаламутить – мало не покажется! И «нить Ариадны» не поможет – ласты впереди плывущего не увидишь, более того, кончик собственного носа не разглядишь.

Подумалось: это как тот грязный, мутный осадок, что лежит-полеживает в душе человека – легко всколыхнуть, взбаламутить, и так трудно ясности да прозрачности снова дождаться. И как обманчива эта прозрачность – кажется, кристально-чистая, добрая душа перед тобой, а стоит совершить неловкое, случайное движение – и на тебе: столько грязи, мусора и еще неведомо чего всплыть может! Тогда прощай вся красота неземная потаенных глубин душевных, изящество их конструкций и сверкание добродетелей, из которых они сотканы…

Но во всем – единство и борьба противоположностей: не стоит думать, что вовсе нет красоты в грешном, порочном человеке. И в то же время глупо обманываться, что ни в ком добром и положительном нет ни капли мутного осадка...

Тайна

Самая великолепная, потрясающая пещера из трех, в которых довелось побывать! Она еще до погружения встретила нас своим парадным гротом. Вереница массивных каменных ступеней опустила к уютному и одновременно торжественному залу с высоким сводом и мерцающими сталагмитами, меж которыми то там, то тут, как черные молнии, мелькали силуэты летучих мышей. Эту совершенно фантастическую картину дополняла мощная паутина корней растений, проросших сюда сверху – оттуда, где солнце, джунгли, воздух…

Надев компенсатор, ласты и перчатки, жду сигнала к старту и любуюсь бликами света на прозрачной воде и на сводах грота, сверкающих яркими искрами кристаллов, вкрапленных в серую неброскую породу. Волнение по-прежнему навязчиво покалывает где-то внутри маленькими назойливыми иголочками, но они уже не такие острые – все-таки не в первый раз иду на дно подземного лабиринта...

Уходим под воду. И это погружение дарит истинное пиршество для глаз, тихий восторг от нескольких действительно грандиозных залов.

Фото Юрия Скворчевского

Спустя пару дней довелось побывать в сухой пещере и насладиться уникальным объемным звучанием маленького концертного грота, где я рискнула спеть белорусскую народную «Купалинку»… Но меня не оставляло гораздо более яркое и прежде неведомое удивление перед тем, что всего пару дней назад я могла легким взмахом рук или ног взмыть в середину пещерного зала и зависнуть в самом его центре, чтобы получше рассмотреть его уникальные формы. В пещере, заполненной водой, это не составляет особого труда – ты паришь в прозрачной, как воздух, толще воды и без особых усилий можешь приблизиться к любой части зала, которая тебя заинтересует. Ты паришь. И можешь рассмотреть все с таких ракурсов, которые на суше просто невообразимы! Паришь и созерцаешь сверкающие колонны и пилястры, изящные арки, апсиды и капители, ламбрекены и фестоны, бесконечные анфилады и коридоры подводных дворцов и их шедевральных залов. Такой в моей памяти осталась пещера с каким-то абсолютно несолидным, не соответствующим содержанию именем – Чичо.

Пещера – то же, что тайна, образ сокровенного, скрытого – то ли от глаз, то ли от разума

Но ведь пещера – то же, что тайна, образ сокровенного, скрытого – то ли от глаз, то ли от разума. То, что непонятно, не ясно, не очевидно. В пещере родился Христос, и в пещере Он воскрес. А Он Сам – сплошная, непостижимая Тайна.

Нам, людям, нельзя без тайн. Да и не стоит. Если бы все было явно и очевидно, то бытие было бы похоже на скучную плоскость, на равнину, пустыню без единого оазиса или бархана, хоть чуточку скрывающего горизонт… Нужна тайна, прикровенность, томительное не-до… словно коридор, тоннель, потайной ход, что уходит в неизвестность. Порой пугающую, а порой непреодолимо влекущую к себе. С тайной нужно быть трепетно осторожным, бережным и… рассудительным. И тогда она может подарить тебе большее, чем ее постижение, – причастность к ней, погружение в нее и ощущение того, насколько это потрясающе и великолепно.

Бездна внутри меня

Фото Андрея Лукьянова

Опыт, полученный благодаря дайвингу и дайверам, позволил сделать еще один шаг в познании самой себя. А ведь будучи еще подростком, как-то написала:

Порой испытываю ужас,
Когда мельком смотрю в себя:
Глубины океана – лужа
В сравненьи с бездною
внутри меня!

И вместе с этим дайвинг подарил шанс познать иной мир, мир, пребывающий рядом с нами – на такой знакомой и такой непознанной планете Земля. Все великолепие этой странной, загадочной, но изумительно прекрасной водной стихии заставило в который раз удивиться: сколь великий и искусный Художник создал все вокруг нас!

Елена Наследышева