Пока ты вышел из дома и дошёл до вокзала, купил билет (или может быть, он был у тебя заранее), уехал в тишь-да-гладь, у нас, здесь, начался не самый настоящий ураган, но стоящий того, чтобы остаться, ветер. Впрочем, если бы ты остался, он не пришёл бы, не подул бы с далёкого северо-запада, да и я не раскрыла бы окна, придя рано утром домой со свежим, только что испечённым хлебом в шуршащем пакете из булочной, тут, за углом. Я бы не распахнула серые прозрачные занавески, всё в мелких нитяных буклях для красоты, не смахнула бы вчерашние крошки с хлебницы и не нарезала бы масла, чтобы положить бутерброд на подоконник птицам. Не собрала бы свежесозревшей под окнами вишни, что лезет прямо в окно, не загляделась бы на серое-серое небо, которое принёс этот странный, будто бы незнакомый ветер. А, впрочем, может быть он и правда нам не знаком, их ведь столько по миру бродит. Я ещё много чего бы не, если бы и ты не.
Пластилиновый мир, в который ты уехал, то и дело меняется у меня в мыслях, когда я наливаю себе свежего чая, когда смахиваю пыль со старой ажурной салфетки на полке, когда сажусь с босыми ногами на подоконник, когда чувствую на лице пар от горячей воды, а на шее - чуть мертвенное, истлевшее, но так цепляющееся за жизнь дыхание осени. Ты, пожалуй, уехал, когда началась эта противная тебе осень. Противная для трамваев, тихо шуршащих по опавшим жёлто-зелёным листьям на рельсах. Противная для противных продавщиц в булочных, которых в городе можно пересчитать по пальцам. Противная для мраморных и других, позеленевших и почти уже истлевших внутри памятников, которые с сумрачным видом смотрят вдаль, на море, над людскими головами, мечтая улететь за теми пташками, что гадят им на головы. Противная для мокрых луж, в которых отражается свинцовое небо, роняя тяжёлые капли и в которые то и дело наступают нерадивые горожане, которые разрезают с весёлыми визгами велосипеды и топчут неразумные птицы. Противная для тебя, потому что ветер забирается даже под свитер, и ты не можешь укрыться от холода, хотя давным-давно перестал его чувствовать, даже, пожалуй, внутри; потом что осенью всё затхло и всё умирает, вместе с надеждами, любовью, взглядами, мыслями. Противно, потому что кислые лужи, то и дело обрызгивающие тебя из-под проезжающих мимо колёс и проходящих ног. Потому что снова вставать рано и делать не понятно что и не понятно зачем, не понятно для кого и не ясно, кого теперь любить, кроме как вот этот жёлтый лист, который также одинок, пожалуй, как любой прохожий в этом океане. Но ты же, в конце концов, когда-нибудь поднимешь взгляд хотя бы туда же, куда смотрит памятник, и увидишь наконец то же море, что видим мы с ним? Ах, это не вопрос, это утверждение. Я пока просто погреюсь и подожду, пока ты приедешь. А потом достану бежевое пальто из шкафа и мы с тобой пойдём на причал, к другому памятнику, смотреть на волны.

В колонках играет - какая музыка?