В колонках играет - Кино - Мне не нравится город МоскваНастроение сейчас - БольноеВчера, будучи в довольно больном творческом настроении, накропал такой рассказик.
ИСТИННАЯ СВОБОДА.
Он проснулся, сам не понимая от чего. Он долго лежал на спине, созерцая потолок. Потом поднялся и прошел на кухню. На кухне было пусто и темно, стол, раковина и подконник были завалены грязной посудой. Он распахнул окно, из проема дохнуло теплой влагой. Он смел вниз все стоявшие на подоконнике тарелки, облокотился на него и закурил, стряхивая пепел куда-то вниз, на мокрый асфальт. Он долго гнал эту мысль прочь, но она по-прежнему сидела у него в голове. Он был один на всем свете. Он был единственным человеком на Земле. Он искал свободу, абсолютную свободу, свободу от всего. Но он так ее и не нашел. А раньше, еще когда его окружали такие же, как и он, он мечтал о настоящей свободе. Он молил небо о том, чтобы исчезли все те, кто, как ему казалось, мешали ему познать вкус истинной свободы. И в один день они исчезли. Опустели площади и улицы городов, замерли машины и поезда. В мире остался он один. Он ходил по городам и селам, по лесам и пустошам, но все-таки в конце своего пути он вернулся в свою маленькую неуютную квартиру на 7-м этаже неуклюжего и некрасивого дома в маленьком и неуютном городе Н. Он вернулся туда сам, без принуждение извне. Но он вернулся, потому что привык к этой квартире, и именно ее он привык называть своим домом. Значит, он был не свободен. Он бывал во дворцах и хижинах, но что-то влекло его туда, где он провел всю свою жизнь. Он вспомнил, что пока он путешествовал, он ни разу не убил ни одного животного или птицу. Он ни разу не разбил ни одного произведения искусства или просто красивой вещи. Значит, он был не свободен. Он понял, в чем была его ошибка. Он вышел из дома на мокрый бульвар. Посреди него в небольшом сквере стояла статуя женщины, имени которой не знал никто. Это было единственное произведение искусства в городе Н. Никто не знал, кто и когда поставил эту статую, но для всех она была воплощением красоты. Он мимоходом взгянул на нее, и прошел мимо к тяжелому грузовику, замершему неподалеку. Он завел его и, набрав скорость, направил его на статую. Тяжелая машина снесла ее, разбила на части и вдавила в землю. Он вылез из кабины. Ему казалось, что он должен ощутить истинную свободу, но он чувствовал лишь стыд. На дереве мелькнула белка, он, не раздумывая, вскинул пистолет, который он носил с собой. Грохнул выстрел, и белка упала на землю. Он вновь не ощутил свободы, а лишь горечь. Он медленно побрел прочь, пытаясь разобраться в своих чувствах. И тут его озарило. Он не был свободен, не потому что вокруг него не было людей, устанавливающих законы. Он не был свободен, потому что он сам устанавливал законы для себя. Точнее, их устанавливала его совесть, тот странный голос, что иногда тревожил его, что звучал в тот момент, когда он разрушал статую, что звучал, когда он убивал белку. Он не был свободен, потому что он сам ставил перед собой барьеры. Он сам лишил себя свободы. Он замер, пораженный этой мыслью. Враг его свободы был в нем самом. И теперь он знал, как поступить. "Вот истинная свобода," - подумал он, нажимая на спуск.
По дорогам мчались машины и поезда, площади и улицы были полны людьми, и только юная пара в сквере рядом со статуей неизвестной женщины в ужасе замерла при виде окровавленного тела с пистолетом в руке, появившегося ниоткуда...
Мехико, 19 мая 2007 года.
"
