Семен Уралов, шеф-редактор журнала «Однако. Евразия»

 

 

Все-таки крымский прецедент – это интереснейший опыт последних 25 лет российской политики. То, как разворачивается конфликт между региональными элитами и федеральным центром, очень показательно. 

Для того, чтобы понять ценность крымского прецедента, надо встать на предельно прагматичные позиции и анализировать с точки зрения теории элит. 

Итак, почти два года назад был проведен большой эксперимент в рамках Крымского федерального округа. В одном субъекте РФ – Республике Крым – был включен режим полной лояльности для региональных элит. Которые, будучи элитами крымскими, безусловно, являются частью украинских элит.

В Севастополе же исполнительная власть была отдана варягу. Варяг хоть и имел опыт работы в Крыму в качестве директора портового госпредприятия, но в украинскую элиту никак не был интегрирован. Законодательная региональная власть в Севастополе также была отдана местным элитам, как и в Республике Крым. 

 

Формирование элитарной прослойки проходит годами, и крымские элиты еще очень долго будут воспроизводить опыт, приобретенный в ходе украинского эксперимента. Это не хорошо и не плохо. Так устроено общество и власть. И вот теперь на выходе мы имеем отличный материал, который показывает нам разницу в организации коммуникаций между региональными элитами и федеральным центром. 

Крымское начальство очень быстро встало на путь публичного выяснения отношений с федеральным центром. То история с Путиным, Мединским и деньгами на крымскую культуру. То публичные перепалки, то громкие аресты и задержания. Скандально, короче, проходит процесс интеграции крымского начальства в элитарную прослойку РФ. 

У севастопольских начальников не было проблем коммуникации с центром. Явно сказался предыдущий опыт и социальное происхождение – Меняйло состоялся как адмирал из Новороссийска. Главный конфликт в Севастополе проходил между губернатором и спикером заксобрания. То есть он был внутренним, и если выплескивался на страницы федеральной прессы, то только потому, что ко всем крымским делам есть интерес. А по самой природе этот конфликт был местечковым – такие постоянно происходят от Смоленска до Камчатки. Конфликт губера с главой ЗС – обычное дело. Еще часто бывает конфликт между губернатором и мэром столицы субъекта Федерации. 

Причиной столь разного поведения элит Севастополя и Крыма является разница в политических культурах РФ и Украины. 

В украинской политической культуре принято публично выяснять отношения. Медийность является составной частью политического влияния. С помощью публичного скандала можно повлиять на снятие конкурента с должности либо отбиться от наезда из Киева. Публичность украинской политики – это прямое наследие политической культуры 90-х. Просто на Украине 90-е не закончились.

В 90-х в РФ региональные элиты вели себя с федеральным центром так же, как ведут себя региональные элиты на Украине. То есть при каждом удобном случае устраивали публичный скандал.

В РФ же вместе с построением вертикали власти в нулевых зародилась новая политическая культура. Культура, которую кто-то называет византийской, кто-то номенклатурной, кто-то «системой конфликтующих башен», кто-то «ордынским наследием», кто-то «Политбюро 2.0» и т. д.

Неважно, как назвать эту новую культуру. Важно, что она предполагает активную внутриэлитарную коммуникацию при минимальной публичной конфликтности. Причем если на федеральном уровне конфликтность еще допустима, то конфликт между региональными элитами и федеральным центром – это скорее исключение, чем правило.

Начальник по умолчанию прав и никогда не ошибается. А если ошибается, то подчиненный должен тихо исправить, и начальник снова становится прав. Излишнюю публичность система воспринимает как ненужный раздражитель и, естественно, возбуждается.

И вот крымские элиты, воспитанные в украинской политической культуре, которую они не воспринимают как неправильную (она же привела их к успеху), оказываются внутри новой системы. Немного другой. Вроде все говорят по-русски, только флаги и валюта поменялась – но на уровне коммуникации и правил игры это совершенно другая история.

Российская модель еще и очень лояльная. Потому что если теоретически представить, что Крым вошел не в российскую, а в казахстанскую или белорусскую юрисдикцию, то публичный конфликт региональных элит с федеральным центром закончился бы на второй день. Причем этот конфликт вряд ли бы показали по телевизору.

Поэтому крымский прецедент очень важен и показателен. На его примере можно анализировать то, как разные политические культуры конфликтуют между собой внутри одной юрисдикции. Также теорию элит можно изучать на живом примере.

Источник: Блог Семена Уралова