На рождественские каникулы получилась небольшая поездка – два дня, не считая дороги, которая тоже была день в один конец: сначала поездом, потом автобусом, потом ещё маршруткой и узкоколейным паровозиком, и сверху этого пешком семь километров по удивительному Гуамскому ущелью, по рельсам заброшенной железнодорожной ветки. Я люблю влажные тенистые места, где мхи, травы, камни и живность растут одним клубком; и летом это ущелье наверняка именно такое, - я обязательно поеду туда ещё и летом, - но сейчас там рос лёд и снег, сосульки целыми гирляндами и люстрами, и внизу стремительная холоднющая вода.

июль, и я снова отправилась по городам. в ростове липа отцвела, а в москве в дождь воздух на патриарших прудах всё ещё полнится сладким медовым ароматом. в берлине липа цветёт настолько, что асфальт под ней становится липким, и прохожие прилипают. 

я была в удивительном месте, состоящем из трёх огромных фасеточных куполов на вершине горы. туда нужно взбираться через лес и по многочисленным ступеням; два купола поменьше в абсолютной тишине медленно полощут по ветру обрывки обтягивающей их парусины, словно в постапокалиптическом кино. третий главный цел, и внутри обладает потрясающим эхом, многократно усиливающим и возвращающим каждый вздох, шорох и звук. а в лесу вокруг бродят барсуки и лисы. и молчаливыми светлячками внизу раскинулась панорама города. 

быть девчонкой, улиткой, жемчужницей, облюбившей каждую песчинку, каждую звёздочку.
огромная радость, которая не помещается в тебе и распространяется вокруг, умножаясь бесконечно. всё пространство между людьми звенит ею, можно руками черпать это истинно человеческое, живое, телесное, весёлое, лёгкое, по самой сути своей общительное чувство.
размашистое небо и сухая долгая земля, дождь и солнце, большая сырая ночь и линованый облаками рассвет, летающие у самых ног ласточки и отсветы огня на многих лицах - один оставляет быть в себе другому - within you without you - и как же здорово идти сквозь это, говоря на всех языках, чувствуя каждого во всём.
танцевать время напролёт, пока не перестанешь разбирать, где тело, а где музыка, пока танец не станет самым быстрым и нежным способом быть.
взобраться в пронизывающий всё громадный двойной тополь и лететь с ним. бродить в постоянно меняющемся балаганном цветастом базаре, где можно завернуться в лист, и он станет одеждой, сплести фенечку, которая станет лотосом. включать душ и обнаруживать радугу в нём.
в каждой чашке пряного чая, цветной тряпочке, отполированной деревянной ступеньке, в звуке и свете есть безадресная и очень личная забота, тёплое творчество, весёлая находчивость.
это такая йога - танцевать всю ночь и не устать ни капли, а только расправиться и стряхнуть остатки привычных способов движения, почувствовать себя вскрывшейся из-под льда рекой; потом бодро и дружески взбалтывать день и быт, веселить и заботиться, смотреть во все глаза - сияющие.
утром на самый верх холма взбираются встречать солнце люди, мягкие после танца, полные тишины. кто-то, потягиваясь, вдруг обнаружил в себе способность кувыркаться и теперь катится через всю поляну, удивлённо смеясь; французская девочка ходит на руках, сохраняя безупречную осанку, а на следующий вечер дарит мне горстку серебряных искр; очерченный горящим рассветом человек в мухоморной шапочке и невероятно зелёном плаще предлагает мне лечь с ним, он настолько красив, что я теряюсь отвечать ему, а он опечаленно вешает нос, искренней театральностью этого жеста становясь совсем сказочным героем; человек в костюме жирафа закатал штанины до колен; неопределённо-вечного возраста бодрый старец в цветастых клешах носит инь-ян из дня и ночи на спине, не прекращая танцевать, шутит жестами с высокой и тонкой девушкой, заткнувшей бутылку виски за пояс; утренний сет начинается с раскатов пинкфлойд; девочка идёт умываться - сквозь потёкшую косметику проглядывает озорная мордашка; собака потерялась на танцполе, но она не огорчена, она прыгает и лает с каждым, участвуя тоже. терять и находить знакомые лица, делить всё на всех - слова, картинки и еду, подпирать друг друга изнутри, постоянно обращаясь наружу; построить вместе песчаный замок и не хранить его, но отпустить легко - множество лёгких касаний соседства, таких лёгких, что не могут кануть. прекрасные люди изо всех оживших времён разом.
восторг, сумевший стать во мне не проглотившим дыхание безмолвным восприятием, но движением, что вместе смех и свет, силой полёта большей, чем вес любой памяти.

была на концерте гребенщикова. он забыл половину слов к небу, а я там забыла подзорную трубу )

лес, в котором живёт множество жаб и лягушек, сиреневые цветы, которые, отцветая, становятся жёлтыми, разнообразные гусеницы наперегонки, тумантумантуман, бесконечная дорога в нём, где каждый раз попадаются новые интересные спутники-собеседники, множество радостных офигевших девушек, которых можно обнимать и танцевать, густой, идеально ложащийся в руку звук варгана, холодная речка с рыбами и стрекозами, неожиданно много вкусного блюза, трава по пояс в росе, отчего мгновенно промокаешь, долгие ночные переклички лошадки, медвежонка и ёжика в тумане, безумно драйвовое сочетание одиноких баяна и барабанов, мягкие тропинки скошенной травы, элегатно нетрезый пожилой джентльмен, желающий познакомиться, самые нежные ночи и прогулки, расчерченное белым небо, вместо декорации электронной сцены - ковёр, который можно смотреть, жаркий костёр в тумане, шевелящаяся кучка земли, вокруг которой столпились в ожидании люди, кажется, это выкапывался крот, но, казалось, сама материя бытия в этом месте протёрлась под многочисленными прикосновениями босых пяток, и сквозь неё наружу пробирается суть, смысл происходящего; умка, которую я наконец послушал вживую, странное сочетание коммерциализированности и бескорыстия, когда сначала тебе продают за деньги стакан кипятка, а потом угощают пивом и кальяном, и всё-таки слишком много людей. я бродил предрассветной ранью в тумане, вроде как In the cold light of morning while everyone is yawning you’re high, почти на ощупь, туман - своего рода растянутая вглубь близорукость, где нет конкретной грани между видно и расплывается, где каждый сантиметр равномерно всё более мутен, совершенно рассеянный свет без теней, тишина и мокро дышать. только доски моста поскрипывают под ногами, и не видно, но слышно, как внизу быстро бежит река; утренние птички перекликаются близко-близко, да жёлто-серые маленькие бабочки кружат туманными эльфиками. и, совсем как в одной из серий мушиши, видно, как с неба сквозь туман свисает тонкая паутинка-нить, длинная, неподвижная. порой навстречу выступают огромные лабиринтчатые деревья, от тумана организация пространства в их ветвях как-то особенно проявляется; порой натыкаешься на людей с их вопросами и предложениями, а порой - на людей-просто-так, с которыми хорошо "думать туман" вместе. но основное пространство происходящего слишком сильно завалено мусором, осколками жизнедеятельности, ещё не смолкшими отголосками, будто после светопреставления. я никогда не смирюсь с небрежностью и неаккуратностью человека к окружающему даже в лучших его проявлениях.

но всё равно, оно стоило того) нигде не чувствую себя так хорошо, как в лесу, в компании друзей.

и ещё - удивительное ощущение. когда, настроившись на самые низкие музыкальные частоты, можно почувствовать практически всю территорию, происходящее на каждой из сцен. быть всем сразу.

вместо сцены - огороженный верёвочкой кружок посреди какого-то тёмного лофта на задворках театра. в пустом оконном проёме сидит человек с аккордеоном, изображающим то шум ветра, то вой сирен.

актёры сидят на полу, на чемоданах, на футляре от скрипки и читают роли по бумажке. заканчивая очередной лист, каждый то сминает и отбрасывает его, то просто роняет на пол, то складывает в самолётик. никаких декораций и никакого действия; если, по словам одного из участников, постановка спектакля равнозначна рождению ребёнка, то это было как бы узи. но такую пьесу, где нужно было бы как-то изображать пожар, бестелесных духов и прочих летающих волков, лучше и не ставить так, как обычно это делается - серьёзно и по-честноку.

мне кажется, лучше и не сделаешь, чем когда перед тобой сидят живые персонажи и чувствуют чувства, а всё остальное нужно вообразить.

---

текст пьесы можно почитать там.

была на концерте группы bondage fairies. задник сцены украшал перевёрнутый вверх ногами плакат с надписью death by penis. я весело прыгал у сцены среди кучи восторженных визжащих пятнадцатилетних девочек, а потом гитарист, каналья этакий, облил меня пивом. вокалист засовывал микрофон себе в глаз, раздавал публике полотенца; кажется, всех участников группы облапали с ног до головы, так как в этом музыкальном подвальчике всё такое маленькое и тесное. замечательный вышел концерт, да :-)

прошлогодние

город, вечер. порывы ветра треплют колокольчики и ленты, вывешенные на чьём-то балконе. по улице окно в окно неспеша едут два таксиста, о чём-то оживлённо разговаривая. по асфальту ползёт сдувшийся полиэтиленовый воздушный шарик в виде медведя. в каком-то из рок-подвальчиков происходит концерт группы "оргия праведников". по улице быстрым шагом идут два ненапряжных чувака, одетых по сезону, но как-то не по времени - цветные рубашки, штаны в цветочек. где-то далеко локомотив даёт гудок.

вчера побывала на вечеринке, где респиратор - не элемент антуража, а насущная необходимость. много громкой музыки на чердаке коробки полупостроенного четырёхэтажного дома в центре города, где есть только стены с крышей, да унитаз; клубы пыли, взметённые толпой танцующих; из окон третьего этажа можно наблюдать, как дежурные пожарники соседней части смотрят порнографию на большом экране.

сначала это выглядело так

знаменательного числа 10.10.10 я побывал на мероприятии под названием "печа-куча", которое позиционировалось как фестиваль на стыке науки и искусства и происходило посреди торгового центра между икеей и ашаном. под катом - картинки и подробности. было странно, но весело - как раз то, что нужно для тех, кому в детстве родители не давали играть с набором "юный химик".

 

прогулки по каменской астроблеме - в серии 33 фотографии

вчера был прекрасный байтов в ужасном освещении.

выбоины на дороге точно в форме гитарных рифов радиохед. море цветов, что умывается само собой. жаркое солнце распадается на мелкие крупинки и набивается во все складки одежды и кожи, царапается, щекочет, жжётся.
мягкая холодная вода из колодца у храма, а храм в такой заброшенной глуши, что стоит поросший травой со всех сторон, только сверху новый деревянный крест, на левом плече которого сидит чёрный голубь, а на правом - белый. а во дворе - дрова, почему-то крашеные масляной краской в синий цвет.
спелые абрикосы и маленькие, страшно кислые яблочки собирали прямо с деревьев. у меня остался полевой букет и немного картинок. меня кормили огурцом и салатом и фотографировали, как я ем %

рельеф местности был разнообразен, флора разнообразнее того, было ужасно жарко и очень красиво.

в отсутствие уехавшей зеркалки снимал мыльницей (она ужасна) и фэдом.

документальное свидетельство прошедшей выставки

они настоящие - можно потрогать каждый пиксел. а я делаю странное лицо.

всё отлично, по-моему)

upd: и в газете написали.

ну что, было офигенно круто, ещё как. только мало) пару-тройку дней на столько всего разного и замечательного - слишком мало, я не успел освоить и присвоить все уголочки и складочки)

зато самый положительный опыт общения с большим количеством незнакомых людей из всех моих случавшихся.

и всё было настолько естественно, что я постоянно забывал браться за фотоаппарат.

яркое, волшебное, переменчивое; в духе мушиши, проказников и алисы сразу)

моя точка сборки радостно улетела куда-то, да так и не вернулась ещё)

если нажать слона, будет много картинок.

галерея "Вата"

11 июня в 18.00
Выставка проекта «Фоторостов»

"..бывает так, что художник-Солнце вдруг раскрасит унылый, казалось бы, забор, а сухое дерево отбросит свою тень на стену старого дома, и тогда появляется ощущение Красоты и Гармонии. Но это всё — ненадолго... Ещё мгновение, какая-нибудь мимолётная тучка преградит путь солнечному лучу — и всё станет обыденным, серым и раздражающим.

Эта фотовыставка — об кратких моментах, украшающих улицы большого Города."

Вагон поезда пах как те бархатистые кружочки, что приклеивают к шахматным фигурам снизу для мягкости.

За окном дождь.

В гостиничной ванной на плитках пикселизованный мраморный принт. Мыло в фантиках, как конфеты.

Возле новенького здания университета – руины бревенчатой избушки, во дворе пасутся куры. Университет имеет очень запутанную планировку и несколько корпусов в разных частях города, соединённых воздушными и подземными переходами; совершеннейший Хогвартс. На одной из стен – большая деревянная голова Циалковского.

В городе много деревянных домов и мало людей. Здесь есть переулок Старичков и река Лужа. Тихо. В конце улицы дворник уронит ведро, грохот неспешно проносится насквозь, до самого начала.

В центральном парке везде висят указатели «памятник природы дуб 500 лет», на дорожках тут и там лежат дубовые листья, однако самого дуба нет и следа. Кажется, будто он, огромный и невидимый, осеняет весь парк своей кроной, изредка роняя листья на прохожих.)

На фуршете после конференции с воодушевлением обсуждались сорта коньяка и проблемы геев, а также травились непристойные анекдоты на украинском. Психологи такие психологи.

И немножко

блеймовские куклы Марии Богораз

прогулка по горам большого кавказского хребта и не только. они смешно называются - индюшка и индюшонок, или вот скала сыр :-)

                     

в галерее "вата" (эта вата пропитана духом вин небезызвестного завода) нам показали "документацию перформанса под названием "наизнанку", осуществленного в рамках..." производства анастасии салозубовой. то есть, всё было в прошлом, а сейчас уже неживое, а только видео и ещё одно видео, белая сорочка на вешалке, да разбросанные по полу гвозди. и что-то подсказывает мне, что изначально, в тех самых рамках, было как-то вполовину меньше, чем стало ретроспективно в этой теперь демонстрируемой документации - тут к простому сюжету травмирования невинной скорлупы и последующего вылупления из неё добавилось измерение попыток контакта внутреннего индейца с внешними конкистадорами и впечатлений от этого обоих сторон, измерение отсутствия настоящего в непосредственной данности и ещё всякое.

было интересно.

из мероприятия в некоторых местах очевидно торчали нитки, да и покрой мог бы выгоднее подчёркивать достоинства фигуры, то есть, имеющееся пространство и идеи не были в должной степени срифмованы и довоплощены, но всё равно - получилось.

только хотелось сделать то же самое, но лучше. у них вышел вкусный пирог, но недопечёный.

а галерея хорошая, там на окнах гипсовые кошки охотятся на стеклянных птиц, а ещё разный чай в одинаковых чайниках.

тем временем мой эльфийский муж защитил свою кандидатскую диссертацию, это было очень серьёзное официальное мероприятие с обязательно точными формулировками волшебных канцелярских заклинаний - мероприятие из разряда тех, где чувствуешь себя энтом среди многоэтажек; долгое и многослойное мероприятие, где нужно успеть слишком многое, чтобы сделать это целиком, и ещё какие-то студенты толпятся в коридорах - у них уже занятия, джа, скоро кончится целый курс, как я не хожу в универ, это так же странно, как встречать вполне сознательных уже людей, родившихся в те времена, когда я был - уже - вполне имаго.

и хорошо, что приходили знакомые хорошие товарищи, тоже энты, они все по-разному забавно опаздывали и уходили раньше, лишь один стойкий остался насовсем; а потом мы феерически напились и употребляли всякое энтовское в пустынных коридорах гулких этажей, отчего на следующее утро чувствовали себя физиологически несчастными, но духовно просветлёнными, как воздушные шарики из лягушек.

и вот ещё зелёная песенка, ирландщина на мотив лед зеп :-)

мероприятие проходило на фоне постоянной экспозиции живописи. в толчее разноцветных людей,среди которых фотографов было больше, чем просто зрителей, на стеклянном столике лежали демонстрируемые снимки; часть из них на руках носили по залу. глядящие со стен картины хорошо вписывались в происходящее мультипликационными персонажами на полпути от посетителей к изображённым на фото.

под катом картинки в двух частях - безымянной традиционной и поименованной дурацкой под кодовым названием "ноги.эмоции".