ПЛАН "БЛАУ" ЛЕТА 1942
"Восточный фронт" Пауль Карель (отрывок из книги)
«Фатальная ошибка с Воронежом — Тимошенко не принимает боя — Гитлер снова меняет план — Военный совет в Кремле — Районом боев становится Южный Дон — Сражение за Ростов — Уличные бои с частями НКВД — Батайский мост.
Когда командиру 40-го танкового корпуса доложили об отходе советских войск, он немедленно осознал, что подобным шагом противник ставит под угрозу всю первую фазу немецкой операции. Ввиду изменившейся ситуации он запросил разрешения незамедлительно продвигаться на восток к Дону. Но командование 6-й армии настаивало на реализации плана — формировании котла — и потому приказало: “40-му танковому корпусу повернуть в северном направлении, чтобы соединиться с 4-й танковой армией”. Приказ есть приказ. Крышка котла закрылась, западня захлопнулась, но внутри никого не было. Русские смогли отвести даже тяжелое вооружение. Гора родила мышь.
К тому времени даже в ставке фюрера начали понимать, что обстоятельства развиваются не в соответствии с планом. Русские быстро отходили к Дону. А если они смогут перейти реку, пока 4-я танковая армия наступает на Воронеж? В этом случае вся первая фаза операции “Блау” летит ко всем чертям. Угроза нешуточная. Нельзя терять ни минуты.
Осознав ситуацию, Гитлер З июля пришел к совершенно верному заключению, что, продолжая ставить на первое место взятие Воронежа, он подвергает опасности провала всю операцию “Блау”. Поэтому во время короткого как вспышка молнии посещения штаба фон Бока фюрер сказал генерал-фельдмаршалу:
— Я более не настаиваю на захвате этого города, Бок, как и вообще не считаю это необходимым. Пожалуйста, если считаете нужным, можете сейчас же наступать на юг.
Настал решительный момент. Чаши весов, на которых лежали гирьки военного счастья, уравнялись. В какую же сторону качнется стрелка?
Гейр вздохнул с облегчением, когда поздно вечером 3 июля получил из 6-й армии приказ выступать прямо на восток, в направлении Дона, чтобы отрезать отступавших русских, но к полудню следующего дня, 4 июля, пришел новый приказ: в итоге Гейру предстояло наступать не на юг, а на север, к Воронежу, чтобы прикрыть фланг 4-й танковой армии. Что случилось? Что произошло под Воронежем? Что стояло за всеми этими шараханьями из стороны в сторону?
Существует странный факт: все правильные решения, принятые Гитлером в первую половину войны, принимались им в некоторой необычной манере, с какой-то непонятной застенчивостью. То же самое и с Воронежем.
Он не сказал генерал-фельдмаршалу фон Боку: “Обойдите город и, не теряя времени, осуществляйте нашу схему действий в отношении Сталинграда”. Нет, он только сообщил Боку, что более не настаивает на взятии Воронежа. Таким образом ответственность за принятие решения о повороте войск без взятия важного стратегического центра ложилась на командующего группой армий “Юг”. Перед генерал-фельдмаршалом встал нелегкий выбор: взять город или все же обойти его?
Поразмыслив как следует, фон Бок стал приходить к мысли, что неплохо было бы все же сначала овладеть ключевым пунктом, Воронежем, при условии, если удастся сделать это быстро. Почему же хотя бы не попробовать? Бок сомневался и колебался.
В этот момент пришло сообщение о том, что усиленный 26-й стрелковый полк 24-й танковой дивизии захватил плацдарм на противоположном берегу Дона. Немецкие батальоны перешли реку по советскому мосту, смешавшись с колонной отступавших русских частей. С наступлением ночи подразделения разведчиков находились в трех километрах от Воронежа.
Слева от 24-й моторизованная пехотная дивизия “Великая Германия”, обеспечивавшая прикрытие северного фланга 24-й танковой дивизии, аналогичным образом сумела продвинуться далеко впереди и ближе к 18.00 4 июля вышла к Дону. Южнее усиленный мотоциклетный батальон 16-й моторизованной дивизии также достиг берега реки.
В Семилуках противник оставил не взорванным мост через Дон по дороге к Воронежу. Данное обстоятельство доказывало тот факт, что русские сами намеревались отвести главные силы своих армий через реку. Посредством мощных контратак при поддержке Т-34 противник пытался удержать широкий плацдарм на западном берегу и не допустить немцев к мосту.
Около 20.00 4 июля лейтенант Блюменталь с солдатами своей 7-й роты из состава 1-го мотопехотного полка дивизии “Великая Германия” овладел мостом через Дон и дорогой к Воронежу, создав плацдарм на восточном берегу. В последний момент противник постарался взорвать мосты, но, по всей видимости, электрического детонатора на месте не оказалось. Поэтому русские подожгли шнур. Маленький огонь, весело шипя, быстро скользил по шнуру к заложенным между балками зарядам динамита.
Унтер-офицер Гемпель из роты Блюменталя бросился в реку и, продвигаясь по пояс в воде, забрался под мост, где погасил огонь в нескольких сантиметрах от 50-килограммового заряда взрывчатки.
Тем временем русские колонны продолжали идти по мосту с запада прямо в руки солдат 7-й роты Блюменталя, встречавших их на восточном берегу.
— Руки вверх!
Мост был взят. Может статься, и Воронеж падет так же легко?
Группы 1-го пехотного полка дивизии “Великая Германия” на броне штурмовых орудий провели разведку боем в направлении города и вышли к железной дороге. Разумеется, им пришлось отступить под яростным натиском контратаковавшего противника, но, несмотря ни на что, немцам практически уже удалось ворваться в город. Вот такие обстоятельства побудили генерал-фельдмаршала фон Бока не последовать предложению Гитлера обойти Воронеж, а вместо того штурмовать город. Командующий хотел использовать благоприятную возможность, которую, как он считал, предоставляла ему ситуация, и попытаться захватить важный город с ходу. Он считал, что подвижные части его группы армий своевременно успеют зайти в тыл армиям Тимошенко из Воронежа и отрезать им путь отступления через Дон. Это была судьбоносная ошибка, из которой шаг за шагом и выросла сталинградская трагедия.
С наступлением ночи 5 июля, после удушающе жаркого дня, когда температура достигала 40 градусов, подвижные соединения 48 и 24-го танковых корпусов, а также два моторизованных полка дивизии “Великая Германия”, 24-я танковая дивизия и мотоциклисты З и 16-й моторизованных пехотных дивизий удерживали плацдармы восточнее Дона на подступах к Воронежу. На севере прикрытие обеспечивали подтягивавшиеся пехотные дивизии. Но командование группы армий ошиблось в оценке сил неприятеля. Город был наводнен советскими войсками. В последний момент русские предприняли особые усилия для укрепления обороны Воронежа. Совершенно очевидно, Тимошенко сделал правильные выводы из бумаг, найденных у майора Райхеля.
Когда Гитлеру сообщили об этом, он внезапно вновь вмешался и строго-настрого запретил продолжать штурм города. Атаковать, настаивал он, надлежит в южном направлении — там главная цель операции.
Но 6 июля части 24-й танковой дивизии и дивизии “Великая Германия” ворвались в город. Русские, похоже, дрогнули и отходили. Под влиянием этих событий Гитлер заколебался и вновь одобрил взятие Воронежа. Однако он распорядился, чтобы по меньшей мере один танковый корпус — 40-й — безотлагательно продолжил начатое 4 июля наступление на юг к низовьям Дона. Командование 4-й танковой армии получило указание по мере возможности как можно скорее высвобождать свои танковые соединения, чтобы поддержать бросок 40-го танкового корпуса.
Таким образом, во вторую фазу операция “Блау” вошла в несколько “искривленном” виде. Захват важного населенного пункта Воронеж осуществлялся силами танковых частей, не очень хорошо подходивших для ведения такого рода боевых действий, а Бока постепенно лишали самых эффективных ударных войск. И что еще хуже, некоторые из них встали на прикол южнее Воронежа из-за отсутствия горючего. В результате группа армий “Юг” более не располагала достаточными силами для того, чтобы добиться решительного перелома в битве за сам Воронеж, в то время как одного танкового корпуса, даже и усиленного позднее подтягивавшимися к нему мобильными частями, для быстрого выдвижения на юг и пресечения вражеского отступления через Дон было явно маловато.
7 июля 3-я и 16-я моторизованные дивизии после ожесточенных боев взяли западную часть Воронежа. Но батальонам не удалось переправиться за реку Воронеж, которая протекала через город с севера на юг. Вновь и вновь русские переходили в контратаку силами пехоты при поддержке танковых частей.
Тимошенко сосредоточил в Воронеже главные силы советской 40-й армии — девять стрелковых дивизий, четыре стрелковых бригады, семь танковых бригад и две истребительно-противотанковые. Данный факт говорит о том, что Тимошенко ознакомился с планом Гитлера и принимал верные контрмеры — связывал главные силы немецких войск на северном фланге на подступах к Воронежу, чтобы выиграть время, необходимое на отвод основных сил его фронта с Оскола и Донца за Дон.
И в каком же направлении он отводил свои войска? Как ни странно, к Сталинграду.
Хотя немецкое радио сообщило о взятии Воронежа 7 июля, бои в квартале университета и в лесах севернее города шли до 13 июля. Но даже и после тринадцатого числа немцам не удалось овладеть восточной половиной города и мостом в северной части, что дало бы им возможность парализовать движение с севера на юг по железной дороге вдоль восточного берега реки — по жизненно важному для снабжения советских войск пути. Главный путь для поставок всего необходимого — автомобильная дорога из Москвы — тоже оставался в руках русских.
В соответствии с оригинальным планом, немецким механизированным частям, осуществив быстрый захват Воронежа, предстояло ударить на юг вдоль Дона, чтобы помешать дивизиям Тимошенко отступить из громадного района между Донцом и Доном и перехватить их на Дону. Вместо того ценные для наступления моторизованные и танковые дивизии 48-го корпуса и части 24-го танкового корпуса вели ожесточенные сражения за проклятый город, в то время как 9 и 11-я танковые дивизии все еще оставались связанными на севере блокировочных позиций 4-й танковой армии. Операцией руководил лично маршал Тимошенко. Воронеж нужно было удерживать как можно дольше, чтобы оттянуть бросок немецких войск на юго-восток. Каждый следующий день шел в плюс Тимошенко.»
