Как Господь открывает истинную сущность вещей, — мать Мария (Скобцова)

                         

 

 

 

• Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут.
  От Матфея 6:19-20

• «Ты, Господи, мир даруешь всем, кто от Тебя зависит и уповает на Тебя» (Исаия 26:3).
• «…и мир, исходящий от Бога, превосходящий понимание ваше, пусть охраняет сердца ваши и умы ваши во Христе Иисусе» (Филиппийцам 4:7).
• «Я вам всё это рассказал, чтобы вы обрели через Меня мир. В мире будете страдать, но мужайтесь! Я победил мир» (Иоанна 16:33).
• «Дух же порождает любовь, радость, мир, терпение, доброту, доверие» (Галатам 5:22).
• «Я оставляю вас с миром. Свой мир Я оставляю вам, но не так, как мир даёт, даю Я вам. Да не смутятся сердца ваши и да не устрашатся» (Иоанна 14:27).
• «Да будет в сердцах ваших мир, приносимый Христом, мир, к которому призваны все вы, единые телом, и за который вы должны быть благодарны» (Колоссянам 3:15).
• «Ибо Царство Божье не сводится к еде и питью, оно в праведной жизни, мире и радости, которые дарует Дух Святой» (Римлянам 14:17).
• «Ибо сам Он — наш источник мира. Он объединил нас в один народ и разрушил преграду, созданную разобщающей стеной враждебности, принеся в жертву Своё Тело» (Ефесянам 2:14).

 

Мы, люди, все без исключения тяжеловесны. Будто в стакане разболтали воду с песком. Пока есть движение воды, песок тоже носится по стакану. Затихнет вода — песок осядет на дно. Многое в нашей жизни тревожит эту тяжеловесность и косность. Тревожит борьба за материальное существование: даже такое недостойное слово, как слово «устроиться», требует от нас напряжений и производит бурю в стакане воды.

 

 

Мать Мария (Скобцова)

 

В молодости сама эта молодость тянет нас, будоражит и смущает. Личные неудачи и срывы, различные разочарования, крушения надежд — все это не дает осесть нам и успокоиться.

 

Есть и более серьезные вещи: настоящее горе, безвозвратные утраты, больше всего смерть любимых, — это все то, что на какие-то сроки уничтожает нашу тяжесть, даже вообще нашу весомость, что вдруг властно и повелительно уводит нас из этого мира с его законами в мир иной, законы которого нам неведомы.

 

Для того чтобы убедиться в разнице этих законов, достаточно побывать на похоронах какого-нибудь малознакомого человека. Его окружают люди — все смертные и знающие, что такое смерть. Но несмотря на то, что она одинаково для всех неизбежна, они делятся на два мира.

 

Одни сдержанно сочувственны, корректны и будничны: какое, мол, несчастье, кто мог думать, я его недавно видал, да как это случилось, а кто лечил и так далее, — чужие, одним словом.

 

Как Господь открывает истинную сущность вещей, — мать Мария (Скобцова)

Фото Wesley Tingey on Unsplash

Другие — тут вопрос не в несчастии даже, а в том, что вдруг открылись какие-то ворота в вечность, что вся природная жизнь затрепетала и рассыпалась, что законы вчерашнего дня отменились, увяли желания, смысл стал бессмыслицей, и иной, непонятный Смысл вырастил за спиной крылья. Действительно солнце померкло, и все покойники встали из гробов, и разодралась церковная катапетасма. Это так коснулась тайна смерти сердца любящих и близких. В черный зев свежей могилы летит все: надежды, планы, привычки, расчеты, а главное — смысл, смысл всей жизни. Если видеть это, то все надо пересмотреть, все откинуть, все увидеть в тленности и лжи.

 

Это называется «посетил Господь». Чем? Горем? Больше, чем горем, — вдруг открыл истинную сущность вещей, — и увидали мы, с одной стороны, мертвый скелет живого, мертвый костяк, облеченный плотью, мертвенную землю и мертвенное небо, мертвенность всего творения, а с другой стороны, одновременно с этим увидали мы животворящий, огненный, все пронизывающий и все попаляющий и утешительный Дух.

 

Потом время, говорят, целитель, — а не вернее ли «умертвитель», — медленно сглаживает все. Душа опять слепнет. Опять ворота вечности закрыты. Перед нами забота, труд, будни, — песок осел на дно.И мы опять живем радостью от малых успехов, огорчением от малых неудач, мы опять начинаем верить,что нет ничего прочнее нашего мира с его тремя измерениями, что достигнуто, то достигнуто, что накоплено, пригодится в старости, все ясно, все как на ладони, и все чуточку скучновато, разве что ходить по именинам, или в кинематограф, или перемывать косточки ближнего.

 

 

Тяжеловесна человеческая падшая, пронизанная грехом и его последствиями природа.

 

Если мы постараемся понять, что происходит с человеческой душой в минуты страшных катастроф, потерь — а может быть, иногда и в минуты творческого преображения мира, — мы сможем дать этим явлениям лишь одно объяснение. Ворота в вечность открываются нам путем нашего личного апокалипсиса, личная эсхатология уничтожает время, в котором мы привыкли жить, и пространство, которым мы привыкли все мерить. И человек может каким-то приятием этих иных законов удержать себя в вечности.

 

Совершенно не неизбежно вновь ниспадать в будни и в мирное устроение будничных дел, пусть они идут своим чередом, — сквозь них может просвечивать вечность, если человек не испугается, не убежит сам от себя, не откажется от своей страшной, не только человеческой, но и Богочеловеческой судьбы. То есть от своей личной Голгофы, от своего личного крестоношения, вольной волею принятого.

 

Перед каждым человеком всегда стоит эта необходимость выбора: уют и тепло его земного жилища, хорошо защищенного от ветра и от бурь, или же бескрайнее пространство вечности, в котором есть одно лишь твердое и несомненное, и это твердое и несомненное есть крест.

 

И думается мне: кто хоть раз почувствовал себя в этой вечности, кто хоть раз понял, по какому пути он идет, кто увидал Шествующего перед ним хоть раз, тому трудно свернуть с этого пути, тому покажутся все уюты непрочными, все богатства неценными, все спутники ненужными, если среди них не увидит

 

он единого Спутника, несущего крест.

 

Проще сказать — скучной, никчемной, бессмысленной покажется человеку вся жизнь его, не пронзенная пламенем вечности.