Предыдущий пост навеял этот. Как-то очень мало кто уделял внимание этому персонажу. Я решила восполнить так скать недостаток информации( ну, в силу своих скромных сил, конечно) Итак,

Деревенько Андрей Еремеевич  родом с Украины, из Житомирской области. Был женат на Сысоевой Анне Андреевне. Служил на царской яхте «Штандарт» боцманом. На срочной службе Деревенько прослужил 20 лет

В 1907 году у берегов Финляндии случилась катастрофа: яхта ударилась о подводную скалу. Вода устремилась в трюм, «Штандарт» накренился и стал оседать. Однако благодаря своим герметичным переборкам яхта не затонула
- Спасайте наследника престола! - закричал Николай II.

Государыня Александра Федоровна вместе с наследником Алексеем оказались в воде.  В этот момент некто вырывает из ее рук сына и заодно с ним скрывается в пучине! Не скоро на поверхности моря, уже далеко от шлюпки, показалась голова матроса, который, держа мальчика над водой, поплыл обратно к «Штандарту». Этим матросом являлся боцман Деревенько. Позже его наградили Георгием, нашили на рукава форменки шевроны за отличную службу и внесли в придворный штат с титулом «дядька наследника»

Хотя есть другие воспоминания одного из очевидцев:  «Матрос Деревенько (при первых сильных толчках) кинулся с Наследником на нос корабля, боясь разрыва котлов, что легко могло случиться; моментально у правого борта стали миноносцы, и детей — с их няньками перевели на финский корабль, а затем на подошедшую яхту «Александрия».

Андрей Еремеевич был физически сильным человеком, добрым душой. Он очень любил детей. Ведь у него у самого было 3 сына: Сергей, Александр, Алексей. К цесаревичу он относился как к своему сыну. У Алексея была  нянька-кормилица Мария Ивановна  Вишнякова (бывшая при Нем до исполнения Ему 7 лет), а  через год, во время путешествия Царской Семьи на «Полярной Звезде» ей в помощь был взят Деревенько,  в качестве второго дядьки — Клементий Нагорный и лакей — Седнев.

Мальчика надо было носить как дома, так и на дворе, и Деревенько дали велосипед с сиденьем перед седлом для наследника. На этом велосипеде матрос возил Алексея по парку в Царском Селе. Телохранитель давал оседлать себя под «лошадку». Он сажал цесаревича себе на шею и часами носился как угорелый по аллеям царских парков, выжимая свою тельняшку потом будто после стирки. Но зато цесаревичу теперь не грозили царапины и ушибы.

«Этот Его не так баловал», вспоминает А. А. Танеева, «хотя был очень предан и обладал большим терпением. Слышу, - говорит она, - голосок Алексея во время Его заболеваний: "Подыми мне руку" или "поверни ногу", или "согрей мне ручки", и часто Деревенько успокаивал Его».

Т. Мельник вспоминает девятилетнего Наследника в 1913 году в Крыму: «Алексей Николаевич чувствовал Себя непринужденно и весело и, играя в антрактах (в Ливадийском театре) с Колей Деревенко, возился неимоверно, ни минуты не сидя на месте и кувыркаясь то под столом, то на столе. Когда в дверях показывался боцман Деревенько или мой отец (д-р Е. С. Боткин), Алексей Николаевич бежал к ним с криком: "Взрослые должны уйти" и захлопывал перед ними дверь».

 Царевич Алексей с матросом Клементом Нагорным, Могилёв 1910г.

Припомним еще один отзыв о Нем, сделанный по наблюдениям за эти годы Его жизни: «Наследника Цесаревича, - вспоминает флигель-адъютант С. С. Фабрицкий, - я знал с пеленок и в выборе няньки Его, матроса Деревенько, сыграл первенствующую роль, назначив его по Высочайшему приказанию в помощь няне Наследника в первое шхерное плавание на яхте "Полярная Звезда". В дни моих дежурств при Государе Деревенько приходил ко мне, уложив спать своего Воспитанника, и рассказывал о своей жизни при Дворе и о Наследнике».

 У Александра Куприна есть рассказ «Шестое чувство», в котором обрисованы отношения наследника и его дядьки. Однажды государь нашлепал расшалившегося цесаревича за то, что тот, не слушаясь увещеваний дядьки и вопреки запрещению доктора, лазил по деревьям. Мальчик держался молодцом: закусил нижнюю губку и даже не пикнул. Потом Алексей подошел к боцману и сказал, протягивая ручонку:

«Прости меня, Деревенко».

 

Часто приходили играть с наследником дети Андрея Еремеевича, и вся одежда Алексея обычно переходила к ним. У бедного цесаревича никогда не было аппетита, но Деревенько умел уговорить его. Самым большим счастьем для него оказывалась игра с сыновьями своего телохранителя, Андрея Еремеевича, которые были несколько моложе его. Императрица Александра Федоровна делала ему дорогие подарки  в знак признательности за добросовестную службу. А Николай II в конце каждого круиза награждал «усатого няня» именными золотыми часами.

С 1912 года приват-доцент по кафедре клинической хирургии Военно-медицинской академии Владимир Николаевич Деревенко назначен личным врачом цесаревича Алексея. Хирург и дядька были почти однофамильцы. Оба эти человека служили одной цели – оберегали наследника престола. В существующих документах часто путают фамилии этих людей.

После революции 1917 года Деревенько со своей семьей уехал на родину, в Житомирскую область. Хутор, где они раньше жили, был сожжен. Сам боцман вскоре умер от сердечного приступа. Его жена, Анна Андреевна, с детьми и в полупомешанном состоянии, в рубищах вернулась домой в Архангельскую губернию.

О Деревенько – боцмане, телохранителе цесаревича Алексея есть противоречивые сведения. С одной стороны, это человек, преданный царю, России, любящий своего воспитанника, готовый носить его на руках и день, и ночь, заботящийся о нем.

               

Из воспоминаний Пьера Жильяра, наставника и учителя цесаревича Алексея: «Дядькой цесаревича был боцман с императорской яхты «Штандарт» Деревенко (мы знаем что Деревенько), который часто носил маленького Алексея на руках. Самым большим его счастьем было играть с двумя сыновьями матроса».

 « Я помню, как депутация крестьян одной из центральных губерний России пришла однажды поднести подарки наследнику цесаревичу. Трое мужчин, из которых она состояла, по приказу, отданному шепотом боцманом Деревенько, опустились на колени перед Алексеем Николаевичем, чтобы вручить ему свои подношения. Я заметил смущение ребенка, который багрово покраснел. Как только мы остались одни, я спросил его, приятно ли ему было видеть этих людей перед собою на коленях. "Ах нет! Но Деревенько говорит, что так полагается!"

 Я переговорил тогда с боцманом, и ребенок был в восторге, что его освободили от того, что было для него настоящей неприятностью».

   

По воспоминаниям С.Я. Офросимовой: «С двух лет к нему был приставлен боцман Андрей Деревенько, оберегавший цесаревича от ушибов и соблюдавший его интересы ревниво, до подобострастия. Любовь его к дядьке Деревенько была нежной, горячей и трогательной».

 «Наследник цесаревич имел очень мягкое и доброе сердце. Он был горячо привязан не только к близким ему лицам, но и к окружающим его простым служащим. Никто из них не видел от него заносчивости и резкого обращения. Он особенно скоро и горячо привязался именно к простым людям. Любовь его к дядьке Деревенько была нежной, горячей и трогательной.  Одним из самых больших его удовольствий было играть с детьми дядьки и быть среди простых солдат.

С интересом и глубоким вниманием вглядывался он в жизнь простых людей, и часто у него вырывалось восклицание: "Когда я буду царем, не будет бедных и несчастных, я хочу, чтобы все были счастливы".

С другой стороны – его считали предателем. Эдвард Радзинский пишет: «Старый его друг, боцман Деревенко, оказался вором и предателем. Этот моряк, которому доверена была жизнь наследника, решил воспользоваться возможностью сбежать, напоследок унизив ребенка».

А. А. Танеева уже 19 марта отмечает такой штрих: «Когда меня везли мимо детской Алексея Николаевича,  я увидела матроса Деревенько, как он сидел, развалившись на кресле, и приказывал Наследнику подать ему то то, то другое. Алексей Николаевич с грустными и удивленными глазками бегал, исполняя его приказания»...

Есть данные, что  после того как арестовали императорскую семью, Андрей Еремеевич подавал прошение Временному Правительству сослать его в Тобольск вслед за Николаем II. Прошение было отклонено, так как у телохранителя было на иждивении трое детей. Сама императрица, Александра Федоровна, предоставила своим слугам право выбора: разделить участь семьи Романовых или уйти в свои семьи.