Даниил Хармс
О женщинах и о себе

В издательстве "Альта-принт" в рамках серии "Фаллософические памятники" вышла книга Хармса "О женщинах и о себе". Доселе я знал двух разных для меня Хармсов. Первый написал огромное количество совершенно замечательных стихов и рассказов для детей, от него я узнал про Ивана Топорыжкина, многичисленных шагающих мальчиков и девочек, палки и крючки, нелогичных животных и сказки, где герои - такие же дети, как я. Второй открылся мне много позднее; с его абсурдизмом, вызовом форме и содержанию, странным юмором, сумасшедшим Петербургом и трагической судьбой. А здесь Даниил Иванович совсем другой...
Не уважаю я куртуазных маньеристов! Нет, я не ханжа, но формула "Что естественно - не пошло" в их отношении, извините, не действует. А действует другая, как нельзя лучше отвечающая сборникам подобного рода:
Ты шьешь, но это ерунда.
Мне нравится твоя манда.
(все он же)
Умение найти пошлость в творчестве любого автора, украсить все это "эротическими карикатурами" и нарезкой ню кисти известных и малоизвестных художников (среди коих действительно заслуживает отдельного рассмотрения лишь Сванберг и Дали) - не очень достойное занятие. Копание в чужом грязном белье роднит такие издания с желтой прессой. Пусть на обложке и стоит пометка "не для продажи несовершеннолетним", но мне как-то обидно, тем более, что часто авторам приписываются чужие произведения, да и по качеству - халтура. Картинок много, стихов мало - ну так пропечатаем некоторые дважды, никто не заметит! А на различные кавычки - треугольные и в виде запятых - так вообще никто внимания не обращает!..
И вот здесь-то Даниил Иванович предстает совсем другим - влюбленным, мечущимся, ищущим. Пишущим романтические стихи и в то же время со всей абсурдной прямотой говорящим о своих желаниях и предпочтениях. И знаете, не могу с ним не согласиться...




Фокусы
Средь нас на палочке деревянной
Сидит кукушка в сюртуке,
Хранит платочек румяный
В своей чешуйчатой руке.
Мы все как бабушка тоскуем,
Разинув рты глядим вперед
На табуретку золотую,
И всех тотчас же страх берет.
Иван Матвеевич от страха
Часы в карман переложил,
А Софья Павловна, Старуха,
Сидела в сокращенье жил.
А Катя, в формочку любуясь,
Звериной ножкой шевеля,
Холодным потом обливалась
И заворачивалась в шеншеля.
Из-под комода ехал всадник
Лицом красивый, как молитва,
Он с малолетства был садовник
Ему подруга - бритва.
Числа не помня своего,
Держал он курицу в зубах.
Иван Матвеевича свело,
Загнав печенку меж рубах.
А Софья Павловна строга,
Сидела, выставив затылок,
Откуда выросли рога
И сто четырнадцать бутылок.
А Катя в галстуке своем
Свистела в пальчик соловьем,
Стыдливо куталась в меха,
Кормила грудью жениха.
но к ней кукушка наклонялась,
Как червь кукушка улыбалась,
Потом на ножки становилась,
Да так, что Катя удивилась,
От удивленья задрожала
и как тарелка убежала.
1927

***
Выходит Мария отвесив поклон
Мария выходит с тоской на крыльцо
А мы забежав на высокий балкон
Поем опуская в тарелку лицо
Мария глядит
И рукой шевелит
И тонкой ногой попирает листы
А мы за гитарой поем да поем
Да в ухо трубим непокорной жены
Над нами встают Золотые дымы
За нашей спиной пробегают коты
поем и свистим на балкончике мы
Но смотришь уныло за дерево ты
Остался потом башмачок да платок
Да реющий в воздухе круглый балкон
Да в бурное небо торчит потолок
Выходит Мария отвесит поклон
И тихо ступает Мария в траву
И видит цветочек на тонком стебле
Она говорит: я тебя не сорву
Я только пройду поклонившись тебе
А мы забежав на балкон высоко
Кричим: Поклонись! и гитарой трясем.
Мария глядит и рукой шевелит
И вдруг поклонившись бежит на крыльцо
И тонкой ногой попирает листы
А мы за гитарой поем да поем
Да в ухо трубим непокорной жены
Ды в бурное небо кидаем глаза.
1927

***
Почему нелюбопытны
Эти бабы супротив?
Потому что первобытны,
Как плохой локомотив.
1930

***
Почто сидишь
и на меня нисколько не глядишь
а я значок поставив на бумаге
лишь о твоей мечтаю влаге
ужель затронул вдруг тебя мой взгляд манящий
ужели страсть в твоею проникла грудь
и ты глядишь теперь сюда все чаще
так поскорей же милая моею будь.
1931

***
Моя любовь
к тебе секрет,
не дрогнет бровь
и сотни лет.

Пройдут года,
пройдет любовь,
но никогда
не дрогнет бровь.

Тебя узнав,
я все забыл,
и средь забав
я скучен был.

Мне стал чужим
и странным свет,
я каждой даме
молвил: нет.
1932

***
Однажды господин Кондратьев
Попал в американский шкап для платьев.
И там провел четыре дня.
На пятый вся его родня
Едва держалась на ногах.
И в это время ба-ба-бах!
Скатили шкап по лестнице и по ступенькам до земли
И в тот же день в Америку на пароходе увезли.
Злодейство, скажете. Согласен.
но помните: влюбленный человек всегда опасен.
1933

***
Елизавета играла с огнем
Елизавета играла с огнем
Пускала огонь по спине
Пускала огонь по спине
Петр Палыч смотрел в восхищеньи кругом
Петр Палыч смотрел в восхищеньи кругом
И дышал тяжело
И дышал тяжело
И за сердце держался рукой.
1933

Подруга
На лице твоем, подруга,
два точильщика жука
начертили сто два круга,
цифру семь и букву Ка.
Над тобой проходят годы,
хладный рот позеленел,
лопнул глаз от злой погоды,
в ноздрях ветер зазвенел.
Что в душе твоей творится,
я не знаю. Только вдруг
может с треском раствориться
дум твоих большой сундук.
И тогда понятен сразу
будет всем твой сладкий сон
и твой дух, подобно газу,
из груди умчится вон.
Что ты ждешь? Планет сметенья?
Иль движенья звездных толп?
Или ждешь судеб сплетенья,
опершись рукой на столб?
Мы живем не полным ходом,
не считаем наших дней,
но минуты с каждым годом
все становятся видней.

И тогда, настроив лиру
и услышав лиры звон,
будем петь. И будет миру
наша песня точно сон.
И быстрей помчатся реки,
и с высоких берегов
будем мы, поднявши веки,
бесконечный ряд веков
наблюдать холодным оком
нашу славу каждый день.
И на лбу твоем высоком
никогда не ляжет тень
1933

***
Легкомысленные речи
За столом произнисив,
Я сидел, раскинув плечи,
Неподвижен и красив.
1933

***
Бегут задумчивые люди
Куда бегут? Зачем спешат?
У дам раскачиваются груди,
У кавалеров бороды шуршат.
1933

***
Я гений пламенных речей
Я господин свободных мыслей
Я царь бессмысленных красот
Я бог исчезнувших высот
Я господин свободных мыслей
Я светлой радости ручей.

Когда в толпу метну свой взор
Толпа как птица замирает
И вкруг меня как вкруг столба
Стоит безмолвная толпа.
Толпа как птица замирает
И я толпу мету как сор.
1935

***
Гости радостно пируют
За столом сидят гурьбой
Гости радостно пируют
И гурьбой за столом сидят
И говядину едят
И наливку жадно пьют
И чего то там под столом делают
И дамочкам предлагают раздеться.
А дамочки тру ля ля танцуют
И под музыку приседают.
Один из гостей на стол полез
Но его отвели в ванную комнату.
Хозяка лифчик расстегнула
И пошла плясать во всю.
Композитор Ваня Конов
Хотел хозяйку схватить за подол,
Но потерял равновесие
И лег на пол.
А Нина Петухова
Сняла свои панталоны
И дала их Семену Палкину обнюхивать
1935

Сон двух черномазых дам
Две дамы спят, а, впрочем, нет,
не спят они, а, впрочем, нет,
конечно, спят и видят сон,
как будто в дверь вошел Иван,
а за Иваном управдом,
держа в руках Толстого том,
"Война и мир", вторая часть...
А впрочем, нет, совсем не то,
вошел Толстой и снял пальто,
калоши снял и сапоги,
и крикнул: "Ванька, помоги!"
Тогда Иван схватил топор
и трах Толстого по башке.
Толстой упал. Какой позор!
И вся литература русская в ночном горшке.
1936

***
Но сколько разных движений
Стремительно бегут к нему навстречу
К нему спешит другой помощник
И движется еще одна колесница.

Открывается окно
Смирно подходит к нему слон.
Вот он призрачный голубчик. Вот он
страданья полный день. Нет пищи,
нет пищи, нет пищи.
Есть хочу. Ой ой ой!
Хочу есть. Хочу есть.
Вот мое слово.
Хочу накормить мою
жену. Хочу накормить
мою жену. Мы очень голодаем.
Ах сколько чудных
есть вещей! Ах сколько
чудных есть вещей!
Вино и мясо. Вино и мясо.
Вино приятнее каши.
Бля, бля, бля!
Вино приятнее каши.
Берим бериг черикофлино!
Мясо лучше теста!
Мясо лучше теста!
Я ем только мясо и овощи.
Я пью только пиво и водку.
Чяка ряка!
Я не люблю русских женщин.
А русская женщина, да еще похудевшая,
да еще похудевшая
Фириньть перекринть!
Да еще похудевшая, -
Это дрянь!
Фу! фу! фу!
Это гадость!
Я люблю полных евреек!
Вот это прелесть!
Вот это прелесть!
Вот это,
Вот это,
Вот это прелесть!
Нахально веду себя я,
Я веду себя нахально.
(Перепрыгни через бочку.)
Я веду себя нахально,
Чяки, ряки!
Я люблю есть мясо,
Пить водку и пиво,
Есть мясо и овощи
и пить водку и пиво.
Фириньть перекиньть!
Я хочу есть мясо
И пить водку и пиво!
Вот как!
(Перепрыгни через бочку!)
1938