Я люблю поезда и город Переяславль, в котором я никогда не был и едва ли уже когда-то побываю, люблю "Кофехаусы" и итальянские рестораны, в которые я никогда не хожу; да и действительно - чего бы мне там делать. Еще, возможно, одну женщину. Если бы все, что может быть написано между шестью и семью утра бог знает какого дня, оказывалось бы правдой, было бы так: больше всего я люблю поезда и, возможно, одну женщину.
Женщина и поезда - и ведь у нее правда здорово длинные волосы. Смешно. Смешно, но не очень. Не очень, потому что так близко. Потому что это со мной, а не просто рядом. Помимо всего прочего я еще люблю хорошие истории, а ведь для нас - трагичные истории чуть ли не лучше всего. А история, в которой все хорошо - это и не история даже... это либо реклама, либо хвастовство, либо вообще лекция. Другое дело, что не всегда так здорово, когда такая история случается с тобой. Или. Сижу же и пишу...

Это просто был лучший момент; такой момент, в который понимаешь, что все предыдущее было не зря, когда чувствуешь, что можешь взять все - все накопленное прошлое, все необъятное настоящее, все какое-то там будущее - взять это все и разделить с ней, и оно будет вашим, вечное, подлинное, живое бытие; вашим общим и вашим единственным, и это важно и значимо. Для этой жизни, для этой жизни целиком. Можно было бы и не говорить, и за руки даже не держаться, это не важно протяженного мгновения разделенной экзистенции... бытия. Бытие. Бытиё ( )...

Вот откуда появляется "не очень" во фразе "смешно, но не очень". Это отражение ужаса.

Это теперь - как будто отрываешь какой-то кусок своей души, а ведь по итогу как будто через это надо и обрести целостность. Почему в прошлый раз все было настолько проще? Так хорошо и так естественно, а теперь...
Мои замечатальные развитые чувства вдруг вновь приближаются к первобытному недифференцированному состоянию, когда противоположности смешиваются и искажают друг друга. Регрессия, как это мило.
Кайя - это "нечто протяженное, обладающее совокупностью признаков, дающих основание для представления о наличии целостности, единства". Фак. И почему кто-то, называющий себя так, живет в моей голове? И что вообще ей надо?
Любить ее и верить в веру, спасибо, это то, что нужно. Вообще-то уже когда-то надо закончить, пока морковки не начали сыпаться даже с неба.
Я хочу далеко отсюда, где нет вас никого, но это бесполезно, потому что вас и тут нет, а это все во мне; но зато я знаю, что доски для игры в го делают из специального дерева, чтобы они звучали особенным образом, когда игроки ставят свои фишки.

-Кто вы?
Стоят, улыбаются. Как будто и не видят друг друга – а может, и вправду не видят. Такие хорошие, добрые, светлые. Их глаза лучатся теплом.
-Вы настоящие?.. Кто вы?..
Они даже что-то ответят. Конечно, они настоящие. А ты-то? Кажется, ты нарушил правила. Ты помнишь, зачем ты здесь? Ты помнишь, что ты собираешься сделать?
-Подойдите… будьте со мной… держите меня за руки… Вы нужны мне. Хоть кто-то из вас.
Их глаза – две пары ярких голубых глаз – сияют такой любовью, но они по-прежнему стоят на месте, где-то неподалеку, но слишком далеко, чтобы дотянуться. А сил уже нет.
-Я умираю… я хочу, чтобы вы верили в меня…
Ты просто помнишь, как это было. Помнишь теплые, ласковые прикосновения. Помнишь мгновения, наполненные любовью.
Ты умираешь. Ты просто хочешь верить, что это было.
Ты слишком крепко сжимаешь в руках оружие; лучше бы вместо этого ты не забыл о чем-то важном. Вообще, наивно было думать, что победить дракона будет просто. Никто никогда не осмелится сказать, что драконы – слабые существа. И наивно было думать, что твоя флейта усыпит чудовище, а твой меч пронзит его чешую. Нельзя уничтожить дракона, не заплатив непомерно высокую цену.
Ты забыл об этом, и о другом тоже, и теперь ты умираешь. От тебя не требовалось мужества. Никто не бывает мужественным, стоя на узкой тропе, лицом к лицу с драконом. Нужно было только помнить. Не забывать о том, кто ты, и что ты намерен сделать.
А теперь ты еще думаешь, что тебе нужна истина. Что перед смертью тебе нужно узнать ответы. Понять, кто эти двое с голубыми чистыми глазами.
Все облетает, как чешуйки, как лепестки с увядшего цветка. Маленькие желтые птички слетаются отовсюду и по кусочки растаскивают то, что, как ты полагал, было твоим миром. Этими грезами, мыслями, снами они заполнят свои бездонные гнезда…
Тебе ничего не нужно. Мертвому ведь ни к чему истина? Да ее здесь и нет. Ничему происходящему в доме дракона нельзя верить. В твоей голове дергается маленький белый червячок, со страхом следя, как рушится его мир.
Я соврал про мужество – оно нужно, как воздух. Вставай же, воин, одержавший победу.

В колонках играет - Radiohead - Just


Запомни утро седьмого дня
Собачку, солнце и две минуты
И если сможешь, прости меня
За все мгновения тьмы и смуты

Ты не мой ангел, ты не мой свет
Ты не потеря и не награда
Прости меня за мой злой навет
И знай что больше бежать не надо

Запомни утро седьмого дня
Да, мы с тобою теперь в расчете
И, если хочешь, забудь меня
Теперь прощай. На счастливой ноте.

Мне страшно. Я теперь явно чувствую это «отчуждение».
Если ты кого-то любишь, или даже хотя бы думаешь, что любишь – ты уже больше, чем ты есть. Только с помощью любви можно перешагнуть эту бездну, но я не умею любить.
Я встретил самое чудесное в мире существо, и я потерял его; то, что, я думал, могло быть любовью, оказалось несостоятельным.
Добро пожаловать. «В конце концов, все проебать – это тоже надо уметь», а?
Я, может быть, просто идиот, как все, которым не хватает внутреннего света, вот они и липнут, как мухи, к светящимся существам? А я просто чуть более обаятельный идиот.

Настроение сейчас - Fire!

Конечно, эта факаная жизнь только начинается. Просто так хотелось верить, что у тебя что-то есть. Что где-то есть кто-то, кто твой, кто всегда будет твоим, и что ты всегда будешь чьим-то.
«Маг продолжает поиски». Конечно.
Вива!
Смотрите на меня! Я прикоснулся к великому Солнцу и упал на холодную землю. Это было даже красиво.
Смотрите на меня! Вам, наверное, хотелось бы знать, как выглядят ангелы? Извините. Я сын демона и смертной женщины. Значит, во мне есть то, что есть в людях божественного. И то, что есть в демонах дьявольского. В избытке того и другого.
А ночи – ночи даже теперь слишком длинные. И слишком долго тянутся минуты между тем, как ты делаешь что-то одно и что-то другое. Слишком много времени - чтобы думать. Слишком много сил – чтобы чувствовать.
Один раз дотронешься до этих тайн – и все. Тебе уже никогда не вернуться назад. Тебе никогда не стать тем человеком, которым ты был раньше. Я видел две таких тайны.
Одна есть хаос – и она строит мой мир. А другая есть порядок – и она разрушает.
Что ж, попробуй быть Козусом, соединив их в целостность и не погибнув, и обрящешь то, что дано лишь богам.
Если пойду и долиной смертной тени, не убоюсь я зла ибо Ты…. Нет. Не знаю. Просто потому, что не для того я сюда пришел, чтобы бояться и передумывать.

Теперь так сложно дышать.. И даже почти уже не хочется.
Разве я когда-то давал какое-то обещание? Разве я говорил, что буду идти этим путем? Может и так. Я отказываюсь теперь! Я устал; я не хочу больше этого пути – ничего здесь мне больше не нужно. Все с самого начала было ошибкой, я искал совершенно другого, я не хочу быть воином, пророком, избранным, гребанным мессией – довольно. Она знала - все, да? Ты отпустишь меня теперь? Или «чуть раньше, чем слишком поздно» – не мой случай?
Нет, нет, нет! Я правда не хочу! Не хочу жить в мире, где нет места прощению. Не хочу жить в мире для сильных людей. К черту все это. У меня все так здорово получалось – но я даже не знаю, был ли я счастлив хоть когда-нибудь. Кажется, всегда ощущался какой-то подвох – всегда было какое-то «потом», и чувство, что именно там, только в этом «потом» может быть все, для чего я живу. Ты дал мне на мгновение прикоснуться к этому миру, а теперь нет ничего, нет даже заблуждения, что что-то есть. Нет, ничего не появилось и ничего не потерялось, просто все стало явственным. Пустота – это отсутствие. Зачем? Зачем? «Человек в поисках смысла», ах.
Интересно, ведь, наверное, если бы было какое-то оправдание, объяснение – было бы легче. Так я сам могу его придумать. Собственно, это единственный способ его получить. Но к черту!
Я не хочу, чтобы это было только временной слабостью; я хочу, чтобы все закончилось, я больше не чувствую, что это мое.
Где же ты, старый друг? Такой хороший момент.