Дж. А. Большинство людей в этом мире не вовлечены в процесс активного духовного развития. Самой важной или глубочайшей стороной их жизни являются вопросы взаимоотношений с себе подобными, а особенно со своими близкими.

Как Вы считаете, до какой степени эти главные межличностные отношения служат основой для человеческого развития? Помогают ли они, вообще говоря, людям эволюционировать?

Д-л. Я не знаю. Один из видов любви, которой мы обладаем, — это подлинный (верный) вид любви. И это может способствовать духовному развитию. Он может быть использован в качестве основы для развития безграничной доброты. С такой точки зрения, да, семейная жизнь или семейные узы могут приносить пользу. Наша человеческая природа содержит в себе определенный вид доброты. Отчасти это приемлемо. В то же время, этот обычный вид доброты, свойственный нашей природе, подвержен сильному влиянию привязанностей. И это уже никак не соотносится с духовностью, а является препятствием.

Дж. А. Любовь основана на привязанности?

Д-л. Да.

Дж. А. Не могли бы Вы сказать о подлинной любви?

Д-л. Существует множество объяснений. Когда вы испытываете жалость или сострадание к очень бедному человеку, то в этот момент вы сочувствуете ему в связи с тем, что он беден. Такая любовь имеет подлинную основу. Если же мы говорим о любви к жене, детям или близкому другу, то здесь имеет место привязанность. Как только ваша привязанность изменяется, эта доброта и любовь перестают существовать. Другой же вид любви не основан на привязанности, как в случае проявления доброты и любви к нищему. Ваша любовь к нему сохраняется до тех пор, пока он страдает.

Дж. А. Вы говорите, что правильную любовь можно обнаружить только в эмпатии?

Д-л. Да, похоже, что это так. Подлинная любовь не изменяется в зависимости от эмоций, проявляемых по отношению к объекту любви. Любовь, связанная с привязанностями, будет все время изменяться в зависимости от того, как вы воспринимаете объект.

Дж. А. Буддисты считают, что эмоции — это омрачения или ментальные загрязнения, которые следует устранить. На Западе же главным критерием полноценной жизни является то, насколько глубоки ваши чувства. Если страсть и влечение отсутствуют, то такого человека считают неестественным. С другой стороны, люди часто восхищаются теми, кто имеет богатый жизненный опыт. Осязательно ли эти два подхода исключают друг друга?

Д-л. Это довольно сложный вопрос. Определенные сильные эмоции появляются у вас из-за привязанностей. Сильные чувства могут побудить вас к практике дхармы или к формированию преданного отношения к гуру. Хотя такие эмоции и могут казаться благими, но, практикуя должным образом, на последующих стадиях от них также освобождаются.

Дж. А. Итак, нет способа уравнять эти точки зрения? Если чей-то друг или кто-то из родителей умирает, не считаете ли Вы правильным испытывать в этой связи печаль?

Д-л. Когда умирает кто-то из родителей и т.д., есть причина для печали. Я не вижу ничего плохого в этом. Если какое-либо несчастье произошло с вашими родителями или кем-то еще, кого вы любили, то существуют подлинные причины для проявлений скорби и печали. Если кто-то теряет своих родителей и скорбит по этому поводу, то я думаю, что его печаль должна быть основана на рассуждениях типа "не больше, не меньше". Я думаю, это будет правильно, "не меньше" означает, что он чувствует сильное сожаление; "не больше" означает, что он принимает это. Понимаете, печаль, которая основана на сильной привязанности, плоха. Из-за такой печали люди могут даже убить себя. А это уже никуда не годится.

Дж. А. От такой (печали) следует отказаться?

Д-л. Да.

Отрывок из книги «Интервью с Далай-Ламой»