К седьмому дню пребывания в Израиле я осмелела настолько, что собралась в одиночку ехать в Иерусалим. Друзья мягко отговаривали: мол, в столице опасно, езжай в Ашдод, там спокойнее. Как обычно, предостережение возымело обратный эффект. Тут еще Виенто подлил масла обещанием выжечь мне выжигателем на жопе слово «Лена», если струшу. Конечно, четыре буквы можно и потерпеть, но не в этот раз.

Итак, рано утром я села в автобус, чтоб доехать до автостанции, а оттуда уже в Иерусалим. Водитель по-русски не говорил, пришлось пытать его жестами и мантрой «таханА мерказИт». Мне очень нравится звучание автовокзала на иврите.

Вот только выйдя на остановке, зарулила я не в ту сторону. Уже протягивая карту для оплаты, спросила, на каком я вокзале. Оказалось, на железнодорожном, а тахана мерказит через дорогу.

На кассе автовокзала на ломаном русском объяснили, что платить нужно водителю, и подсказали, с какой платформы уходит автобус. В автобусе впереди сидела русскоязычная девочка, она сразу же взялась мне помогать советами, как лучше всего покупать билеты. В Израиле все вокруг настолько живо проявляют к тебе участие, что даже если захочешь сгинуть, не сможешь. Об этом следует помнить тем, кто мечтает там побывать, но ссыт путешествовать в одиночку.

Ехали мы очень долго из-за огромной пробки на трассе. Взорвался грузовик, перевозивший автомобили. Пожарные, скорая помощь, пламя и дым столбом. Молодежь повыскакивала из автобуса и снимала катастрофу на телефоны.

Я заранее изучила карту и представляла, как дойти пешком от автовокзала до старого города. Женя задачу упростил, рассказав, что выйду на улице, где проложены трамвайные пути, и идти надо вдоль них. Только направление уточнить. Но когда я вышла, увидела указатель «Олд сити». Отлично, ни у кого ничего не надо спрашивать, у интроверта праздник.

И вот иду я вдоль рельсов, неожиданно петляя (на карте дорога нарисована ровная, а передо мной загогулины) и по пути фотографируя очаровательные уголки. Долго иду, даже захотелось с кем-нибудь поговорить, чем сама себя шокировала. И на мое счастье на лавочке сидели две потенциальные жертвы – старичок со старушкой, ворковавшие по-русски. Я в полной уверенности, что иду верной дорогой, спросила, далека ли цель. Пенсионеры заржали. Я шла в противоположную сторону…

Так как прошла я уже несколько трамвайных остановок, пешком возвращаться не захотела, решила поберечь силы для старого города. А как купить билет, не соображу. На аппарате все надписи на иврите, даже английского нет. Стала сканировать публику на остановке. Выдернуть русскоязычного из толпы очень просто, надо всего лишь найти русский взгляд. Нужен человек с мягкими глазами, немного влюбленный, лиричный. И чтоб не слишком темнокожий. И первый же дяденька был мой. Растянулся в улыбке, сказал, что всегда пользуется картой, поэтому для меня будет впервые в жизни покупать билет. Пожелали друг другу удачи. Было приятно.

В трамвае боковым зрением просекла, что сосед переписывается в Вайбере по-русски. Уточнила у него, где выходить. Так оказалась у Яффских ворот, готовая к кайфу неспешных прогулок по прекрасным узким улочкам.

Гуляла долго, напилась гранатового фрэша (очень нежный, совсем не драл горло, как пакетированный сок), съела смолл шварму (которая на самом деле биг), поразилась стерильной чистоте бесплатного сортира рядом со Стеной Плача. Тронуло, что у входа в него висит полка, на которую люди кладут свои святыни, чтоб не осквернять их ношением в кабинку.

В отличие от экскурсионного дня, когда меня рвало на куски от эмоций, одинокая прогулка прошла безмятежно. Я пребывала в ощущении комфорта, покоя и безопасности, и только пару раз напряглась под хитроватыми мужскими взглядами в каких-то тупиковых подворотнях.

Немного заблудилась, нашла таких же заплутавших русских, приклеилась к ним. Давно заметила, что лучше всего мобилизуюсь, когда начинаю о ком-то заботиться. Так и в этот раз. Пока потерявшиеся пытались вытрясти из полицейского что-то по-английски, а он отправлял их в противоположную здравому смыслу сторону, я нарыла указатели. В этот раз они показали верную дорогу, и мы перестали, как заколдованные, ходить к Дамасским воротам.

На вокзал я вернулась пешком. Автобус ждала недолго, в Беэр-Шеве была в восемь вечера. Дома – в половине девятого. Уставшая, довольная, радостная. Заканчивался мой предпоследний еврейский день.