ты: мы с тобой пока были вместе - только мучались...
я: ну, на мой вкус, мы ещё и трахались...


*если бы все ссоры были похожи на наши, в мире бы не было воин*
я люблю тебя.

Всю жизнь я искал в людях себя. Делал их собой, сознательно или бессознательно.
Обделенный в детстве родительским вниманием, в юношеском возрасте я принялся
икать его «на стороне», - наделялся, что кто-то посторонний примет меня всего,
до ниточки, умилится моими странностями, погладит по голове.
Я наивно верил, что кто-то сподобится понять меня, почувствовать,
будет всё спускать мне с рук, и никогда-никогда не бросит,
если будет на 100% уверен в том, что нужен мне.

Я требовал любви, я алчно требовал её, любви – не просто, а святой любви,
самоотречения. Я требовал родительской любви. Хуй там.

Я требовал, чтобы ближние возлюбили меня, как я сам себя любил.
И снова. Хуй там.

Я подстраивал под себя мир. Я ломал характеры и привычки, пока не окружил себя
армией недоклонов, копий, которые, как ни крути хуже оригинала.
Да что там, и сам оригинал, если честно, всегда был никудышный.

И только захлебнувшись отчаянием, прорвав вены безысходностью,
исполосованный несходящими шрамами неисправимых ошибок, я понял,
что всё было напрасно.

Сейчас мне кажется, что в человеке стоит ценить не интегрирующее, напротив: дифференцирующее, отличное от самого себя, - самого тебя.
Я знаю, это, должно быть, тяжело до невозможности, и все-таки
не невозможно.

Чорт возьми! Я верю в то, что нет ничего невозможного.

Я держался довольно долго: хранил свои секреты, прятал глаза, плакал один
и только по ночам, о главном – отмалчивался; был недособой.
Пока я искал альтернативные варианты, переливая из пустого в порожнее,
вырывался из одного замкнутого круга, чтобы ворваться в другой,
- я растратил много внутренней тишины и нахватался пустоты
из дождливых зимних вечеров.

Практически незаметно, вдоволь надышавшись весной,
я обнаружил себя совсем другим человеком.

Я знаю, давно знаю, с первой встречи с «красивым двадцати двух летним»
Владимиром Маяковским, что «не выскочишь из сердца», - так-то оно так,
и если мыслить глобально, - нет и не может быть вообще никаких перемен,
однако же.

Я обнаруживаю в себе незнакомого человека.
Я здесь, чтобы узнать его поближе: мне ведь с ним ещё, может быть, жить.

there are some special thing is this life that should never be talked about.

В колонках играет - Patrick Wolf - Demolition

человек-крот по-прежнему роет норы, но этого, кажется, никто не замечает.

 

моя голова не кухонный агрегат, а потому варит, признаться, плохо.
наверное, дело в том, что не это её основная обязанность.

а я хотел вооружиться метафизической киркой в виде напряженной умственной
работы и, под стук клавиатуры, заняться самокопанием.

но, к несчастью, P.W. влияет на меня если не дурно, то как-то... специфически,
и чувствую я себя совершенно неспособным к серьезным рассуждениям.

В колонках играет - Patrick Wolf - Libertine

говорят, я беспроблемный мальчик.
я сам так говорю.

сквозь P.W. в наушниках услышал: "по-моему, - это пацан".
Догадливые нынче спротсмены: в юбке шел и в босоножках.

Настроение сейчас - *улыбнуться*
В колонках играет - Patrick Wolf - Paris

i was once a boy. till i cut my penis off
and i grew a hairy skull of stubborn fire

then i was a girl. till i sewed my hole up
and i grew a hairy heart of dark desire

but

there's no answer.(c)

Здравствуйте