«Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-на-всё только тридцать три года? – Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьешь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел да ворон. Вот завидели палую лошадь; спустились и сели. Ворон стал клевать, да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет брат ворон; чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст!»

(Пушкин, т. IV, стр. 406).

 

Мудрый ворон и гордый и хищный орёл
Повстречались. И ворон спросил у орла:
- Там, где небо пробито вершинами гор,
Что царь-птица, среди облаков, ты нашла?

Что дарует тебе поднебесный полёт?
- Он даёт мне свободу! Взгляни на восход!
Тот, кто падаль в долине всю жизнь клюёт,
Будет жить триста лет, но меня не поймёт!

И крылами взмахнув, взмыл над морем степей,
В поднебесье, к свободе. Но дело не в ней.
Просто свежая плоть мертвечины вкусней
И прикован богами к скале Прометей.

А. С. Пушкин, "Капитанская дочка"