Люди влюбляются друг в друга, люди принадлежат друг другу. Только так ты можешь стать счастливым. Но ты боишься этого. Ты боишься посадить себя в клетку. Но ты уже в клетке, и она не в учебе, не в твоем отце, и не во мне. Эта клетка всегда будет с тобой. Потому что ты и есть эта клетка, не правда ли, детка?

Если ввести в вену три кубика кислорода - тебе конец. Это тоже способ.

У меня кислородное опьянение.

А, как известно, кислородное опьянение может быть только у того, у кого было кислородное голодание.

Яна. Ты проститутка.

Аня. Я да. А ты кто?

Яна. Я кто угодно, только не ты.

Аня. А я и есть кто угодно.

ОН: А когда я спросил у своей знакомой: Как ты думаешь, где находится самое большое Чертово колесо в мире?, то она ответила: Не знаю, а я сказал, что в Лондоне, и это так же верно, как и то, что я сам кружился на нем, в компании друзей.

ОНА: А когда я спросила у своего знакомого: Где находится Долина смерти в нашей стране?, то он ответил: Не знаю, а я сказала, что на Камчатке, и это так же верно, как и то, что я сама летала туда на вертолете.

ОН: А когда моя знакомая, в свою очередь, спросила у меня: Где находится самое маленькое Чертово колесо на земле?, то я ответил не знаю, а она сказала, что у нее в руке, и, показав белую таблетку на ладони, отправила ее себе во внутрь.

ОНА: А когда мой знакомый, в свою очередь, спросил у меня: Где находится еще одна Долина смерти в нашей стране?, то я ответила не знаю, а он сказал, что здесь – на поле из полыни, и побежал по полю. А так как у него была аллергия на полынь, и так как у него, была последняя стадия аллергической астмы, то, не добежав до середины поля, он упал на землю, танцоры в его груди остановились, и он уснул вечным аллергическим сном.

ОН: А так как, таблетка была с большим содержанием психотропных веществ, и так как, моей знакомой категорически были запрещены эти вещества, то она упала на землю, танцоры в ее груди остановились и она уснула вечным психотропным сном, словно разбившись вдребезги, при падении с самого маленького Чертово колеса.

Если как следует присмотреться, то станет понятно, что история всегда повторяется.

То, что мы называем хаосом, - это просто закономерности, которых мы не понимаем. То, что мы называем случайностью, - это закономерность, которую мы не сумели расшифровать. То, чего мы не в состоянии понять, мы называем бессмыслицей и абсурдом. То, что мы не в состоянии прочесть, мы называем китайской грамотой.

Волосы, кудрявые от сырости на улице, забавно шекотят щеки. Откинула голову назад - и они теплой мягкой волной ложатся на спину и плечи. Если выгнутся посильнее - они косаются пятой точки. Так и стоит, и балуется она, сжимая в руках свечу. Абсолютно голая, она тихо напевает себе под нос приятную мелодию, дабы настроение не изменило ей, не предало ее опять и не убежало трахать мозги другому несчастному смертному.

Она - ошибка природы. Она - ее дитя.

Внутри все замирает. На секунду я испытываю нечто, что разве что можно сравнить с сексом, но это круче. Это ощущение выше, в животе, под грудью, над грудью, в горле, в висках, на губах... Тебя охватывает секунда спазма счастья. Нет-нет, не прекращайся. Еще чуть-чуть... Ну еще минутку. Пусть опять все замрет. Ждешь следующей волны. Ты действительно любишь меня? Все тело в вате, ты уже не чувствуешь бритвы. По рукам пошли мурашки. Почему ты позволяешь мне делать ошибки? Откидываю голову назад, жмурюсь, сладострастно стону. Когда это все закончится? Кровь капает на ковер. Быстрее останови меня. Скажи, что любишь. Не дай мне упасть. А это так сладко... Сладко.... Сладко...

Не дай мне пасть.

- Все люди негодяи.
- Нет.
- Хорошо, если бы это было так. Я ужасно боюсь превратиться в лягушку.
- Как в лягушку?
- Ты слышал сказку про царевну-лягушку? Ее неверно рассказывают. На самом деле все было иначе. Я это знаю точно. А на самом деле она была прекрасной девушкой, и вышла она замуж за негодяя, который только притворялся, что любит ее. И поцелуи его были холодны и так отвратительны, что прекрасная девушка превратилась в скором времени в холодную и отвратительную лягушку.

Живет на Севере такая красота... Что нет прекраснее на белом свете. Один лишь взгляд ее - и гибнут города, еще один - и вся страна в смятении...

Я - ребенок аутист.

Имеет смысл быть против. Задумайся над этим.

Эти звуко-голики. Эти тишина-фобы.
Палки и камни могут покалечить, а слова могут и вовсе убить.

Тыльные стороны ее ладоней разрисованы замысловатым узором - ржаво-коричневой хной. Пальцы - даже большие пальцы - унизаны серебряными перстнями. На шее - многочисленные серебряные цепочки. Ядовито оранжевое платье. Ткань на груди топорщится из-за многочисленных тяжелых кулонов, спрятанных под платье. Красные с черным дреды собраны в небрежный высокий пучок. В ушах - огромные серьги, серебряная филигрань. Глаза, похоже, янтарно-желтые. Лак на ногтях - черный.
Ее платье без рукавов. Волосы у нее в подмышках банального русого цвета.
Чуть выше выреза платья, над правой ключицей, я замечаю татуировку - три крошечные звездочки. Она сидит нога на ногу. На больших пальцах - по большому серебряному кольцу.
* * *
На прошлой неделе она спустилась с небес и пролетала над главной улицей этого самого Уэлбурна. Ее двухцветные, черные с рыжим, короткий дреды развевались по ветру, у нее были грязные ноги.
Ногти у Летучей Девы были ядовито-розовыми, с яркими белыми кончиками.
При ней был аэрозольный баллончик от тараканов и прочих вредных насекомых, марки "Жуков нам не надо", и на ясном нью-мексиканском небе она написала:

                                                                           ПЕРЕСТАНЬТЕ РОЖАТЬ ДЕТЕЙ
                                                                                                   (sic)

На сувенирных видеокассетах Летучая Дева трясет в руках аэрозольный баллончик. Пролетая над Главной улицей, машет толпе рукой. Видно, что подмышки она не бреет. За пару секунд до того, как она начинает писать на небе, ветер задирает ей юбку, и все узнают, что Летучая Дева не носит трусиков. Между ног у нее гладко выбрито.

Летучая Мадонна - это было не чудо.
Это было колдовство.

В книге, раскрытой у нее на столе, подчеркнуто желтым: Магия есть обращение необходимой энергии на достижение естественных сдвигов.
В книге, раскрытой у нее на столе, подчеркнуто желтым: Конечный продукт смерти - последующее возрождение.

- Когда я была католичкой, давным-давно, я могла прочитать "Аве Мария" за семь секунд. За девять секунд - "Отче наш". Когда на тебя налагают такое количество епитимий, поневоле научишься скорочтению. - Она говорит: - При таком темпе это уже не слова, но молитва все равно остается молитвой.

И радиосканер трещит:
- Как понял?

Я - кусок печенки Джо.
Я - штанга в языке Джека.
Я - черт знает кто.

Поддетая страхом, своими желтыми глазами она искала небо, но, не найдя его в жизни, она потеряла его в своих мечтах, оставшись навсегда одна под бесконечной пропастью временных лет.
Тогда как Алиса все еще искала гусеницу, Микс целовала кролика, потихоньку отдирая ему уши.
У него их было много.
И, оставшись одна среди бабочек, чей удел был плести веретено лжи, покуда сам Аид не запретить сеять им зло, Микс вдруг осознала, что катастрофически не может вписаться в общество "нормальных" людей, чьи правила и мораль навязывали ей отвратительное печенье, встала, и ушла в стороны макового поля, дабы не вернуться уже никогда...
Вам она желает того же.

Они считают так, а я так. И их не очень колышет разница между правдой и ложью, между искренностью и притворством. Им лишь важно мое присутствие в их жизни. Но я не полезу копаться в чужой душе. Не мое дело об это руки морать, не мои заморочки и проблема эта явно тоже не моя.

У меня на полке стоит кукла. Ее темные кудрявые волосы лежат мягкой волной на плечах, длинные ресницы над дьявольскими темно-карими глазами заставляют тебя верить, что смотрит она в небо, сложив алые губки бантиком. Фарфоровая кожа с зимнем румянцем настолько совершена, что в этой кукле ты видишь посланника чего-то неземного. Только переодеть бы... Снять бы эту шляпку с цветами и розовое шелковое платьице, украшенное кружевами, поменять бы на темно-бордовое платье с совсем маленьким декольте - просто что бы сделать контраст с нежно-розовым облаком кружев у куклой под горлом...

Когда мне ее подарили - я, как и с предыдущими, пыталась обстричь ей волосы, снять платье... Изуродовать, как делала это с банальными барби. Я отрывала им головы, я топила их в ванной. Но эту куклу мать поставила на полку - что бы я не дотянулась. И сейчас я понимаю, что она говорила, когда называла эту куклу игрушкой для взрослых. Просто тогда я не могла увидеть ее красоту, неживую, искусственную, идеальную, но красоту... Это тебе не тощая пластмассовая дура с тупым выражением лица. У моей темноволосой красавицы в глазах меланхолия, печаль, грусть, тоска.. Лицо хоть и детское, и очень красивое, но теперь только я осознаю - я никогда не видела ее счастливой. Она всегда серьезна.

Я целую небо, кричу о любви облакам и жду свадьбы с Летом..
Забери меня отсюда! Я хочу к тебе! Ну пришли хотя бы весточку о том, что ты будешь рядом! Я готова подарить реке свои локоны и свое прошлое, я готова отдать душу лесу и целовать твои цветы. Я буду царапать в кровь свои руки, я буду шлепать босыми ногами по твоим лужам, я вылью воду из своего запястье тебе на солнце, я взлечу выше города и буду танцевать с твоей луной..

Всю ночь спала на подоконнике. Любовалась фонарями и воронами, что сдят на дереве напротив.