мой маленький
мой маленький палач, мой деспот синеглазый,
с фигуркою-струной, с улыбкою пажа,
души моей скрипач, с последней нотой-фразой
коснись меня смычком как лезвием ножа.
мне незачем теперь другие слушать скрипки,
я выпустил из рук девчонку-соловья,
ну, где же мой апрель - я вымокну до нитки,
и смою эту боль под струями дождя…
а здесь, в плену зимы, когда темно и стыло,
когда еще дрожит твой голос в искрах льда,
мне снова снишься ты… ведь, ты меня любила…
да видно мерзнет все в такие холода.
но если ты ушла, зачем во мне осталась?
под пальчиками вновь вибрирует струна,
мой маленький тиран, тебе знакома жалость?
верни меня назад, не выпивай до дна.
последние шаги под шепот снегопада,
последние слова… ты прячешь их от нас…
мой маленький скрипач, прошу тебя – не надо,
сыграй мне о любви сейчас в последний раз.
мой маленький палач, мой ангел сизокрылый,
мелодией своей скажи: любовь прошла;
пожалуйста, не плачь, скрипач мой самый милый -
сыграй в последний раз, пока жива душа…
(с) юрий егоров


за полсекунды
за полсекунды до разлада,
за полмгновенья до разлуки,
успеть бы мне сказать: не надо…,
обнять и взять тебя на руки.
прижаться к тёплой и “колючей”,
к такой своей, к такой ранимой,
и называя самой лучшей,
в ответ услышать – мой любимый…
за пять секунд до отреченья,
за пять шагов до этой пытки
успеть бы, вымолить прощенье
в обмен на свет твоей улыбки.
уткнуться в лодочки ладошей,
и запах кожи твой вдыхая,
услышать снова – мой хороший…
и выдохнуть в ответ: родная…
за час до слов, что не исправить,
почти за вечность до потери,
как мне тебя себе оставить?
чем запереть входные двери?
наверно хватит просто взгляда
понять – помогут ли запоры,
или достаточно – не надо…,
к чему пустые разговоры?
… но если всё уже решилось,
не слушай вслед мой крик звериный,
не говори мне, сделай милость:
не отпускай меня, любимый…

(с) юрий егоров

тебе очень

тебе очень идёт тёмно-синее
длинное платье с глубоким вырезом,
и рук обнаженно-изящная линия,
и взгляд чёрно-карий с насмешливым вызовом.
и кто рисовал твоё тело касанием,
уже никогда не забудет щемящее
предчувствие близости… и расставания,
где жизнь без тебя словно ненастоящая.
где пальцы запомнят скольжение нежности,
которой дыхание намертво схвачено,
где неумолим приговор неизбежности –
ведь разве не мне ты судьбой предназначена?
прольются дожди на ладонь неприкаянно,
смывая и запах, и цвет искушения,
и что между вами случилось нечаянно
всегда обрекается на непродолжение.
всегда обрекается на ощущение,
что кем-то придуман сценарий безумия,
в котором не наши с тобой отношения
стирает с листа бледный свет полнолуния.
и выйти из круга у нас не получится,
в каком бы не прятались мы полушарии –
ах, как по друг другу успели соскучиться
мои голубые… твои чёрно-карие!
и что это будет – цветение раннее,
а может деревья в нетронутом инее…
когда я тебя позову на свидание,
ты платье наденешь своё темно-синее.
сказоч-ник(юрий егоров)

не считается, если нечаянно?
если совесть последнею стервою
проспала во мне что-то от каина,
не окликнула, что же я делаю!
не считается, если не помнится?
не саднится в душе и не капает,
если [цензура] такая – бессонница
мое горло ночами не лапает…
не считается, если запретное
мне до зуда глаза промозолило?
если тварь – эта жизнь беспросветная
ничего мне сама не позволила…
не считается, если не спрошено,
да и впредь никогда не узнается,
если зубы от ужаса в крошево,
ну, ответьте же – не считается?
не стыдиться, не помнить, не маяться…
все в порядке? ну, как оно дышится?
только вот ни хрена не прощается,
не забудется мне и не спишется!
это знаешь, имеет значение –
жил ты искренно или паскудою,
и хрипел ли в петле осуждения
чьих-то глаз беззащитных иудою…
расколоться б по зеркалу трещиной,
отразиться в осколках уродиной –
лишь бы трусом не слыть перед женщиной,
и предателем – перед родиной.
а у бога, по краю отвесному,
станет поздно метаться и каяться,
там, я знаю, все будет по – честному,
оправдание – не считается…

(с) ю. егоров (сказоч-ник)

Женщина - ёж

Просыпается - норка-квартира,
Потолок…, и зашторен рассвет,
И ни шанса у целого мира
Победить эту женщину нет.
Смотрит в зеркало – очарованье…
И со сна невозможно свежа –
Значит, снова быть в центре вниманья
И опять превращаться в ежа.
Значит, снова готовиться к бою,
Нет, косметикой не пренебречь,
Усмехнется – так, сколько я стою,
Чтоб заставить меня с кем-то лечь?
"Под" колготки телесного цвета
Облегающий строгий костюм,
И глаза яркой зеленью лета,
И вуалью изящный парфюм.
Опечатана дверь заклинаньем –
В эту крепость никто не войдет!
Если время придет испытаньям –
Здесь и время её не найдет.
Каблучки застучат по ступеням,
По перилам прокатится дрожь,
Из подъезда к мужчинам-мишеням
Выйдет строгая женщина – ёж.
И колючки готовы к защите,
И фигурка звенит как струна,
И опять на мое “извините”
“Ощетинится” взглядом она.
С чем же ты эти годы боролась?
Кто тебя как зверька приручал,
Что любовью ты вся искололась
Пока он быть с тобой обещал?
Я курю и смотрю тебе в спину,
И шепчу запоздало: привет…
Все никак не пойму я причину,
По которой ты скажешь мне – нет.
А назавтра мы встретимся снова,
Я опять за два шага споткнусь,
Извинюсь, а в ответ мне ни слова –
Ты пройдешь, ну а я оглянусь…
В паутине осенних дорожек
Завальсирует дождь - раз, два, три…;
Еле слышно шепчу тебе: ёжик,
Посмотри на меня,… посмотри…