Зарисовка номер раз: Йенц встречает Вилле Вало.
Однажды, теплым летним деньком, когда Анне Нурми, Тило Вольф и Йенц Леонхардт сидели в баре где-то в старой части Гамбурга и мирно беседовали, Анне Нурми проглотила то, что у нее было во рту, и сказала, как будто бы между прочим:
- Знаешь, Йенц, а я сегодня видела фигку.
- А чего она делала? - спросил Йенц.
Можно было подумать, что он ни капельки не удивился!
- Ну, просто дурью маялась, - сказала Анне, - По-моему, она меня не заметила.
- Я тоже одну как-то видел, - сказал Йенц. - Возможно, это была она. А может, и нет.
- Я тоже, - сказал Тило, недоумевая. «Вот если бы они Вилле Вало увидели – так спокойно бы не болтали» - подумал он.
- Их нечасто встретишь, - небрежно сказала Анне.
- Особенно сейчас, - сказал Йенц.
- Особенно в Гамбурге, - добавил Тило.
Потом они заговорили о чем-то другом, и вскоре пришла пора расходиться по домам. Анне пошла к тетушке, а Тило и Йенц решили ещё погулять. Сперва, пока они шли по улицам, они молчали; но когда они дошли до Альстера, у них завязался Очень Умный Разговор. Йенц говорил: «Понимаешь, Тило, что я хочу сказать? Ты меня уважаешь?» А Тило говорил: «Уважаю, Йенц, уважаю». Йенц говорил: «Но с другой стороны, Тило, мы не должны забывать». А Тило отвечал: «Совершенно верно, Йенц. Не понимаю, как я мог упустить это из виду».
И вот, как раз когда они дошли до Михеля, Тило оглянулся кругом и, убедившись, что никто не подслушивает, сказал весьма торжественным тоном:
- Йенц, я что-то придумал.
- Что ты придумал, Тило?
- Я решил поймать Вилле Вало.
Сказав это, Тило Вольф несколько раз подряд кивнул головой. Он ожидал, что Йенц скажет: «Ну да!», или: «Да ну?», или: » Тило, не может быть!», или сделает какое-нибудь другое полезное замечание в этом духе, но Йенц ничего не сказал.
По правде говоря, Йенц огорчился, что не ему первому пришла в голову эта замечательная мысль.
- Я думаю поймать его, - сказал Тило, подождав еще немножко, - в западню. И это должна быть очень Хитрая Западня, так что тебе придется помочь мне, Йенц.
- Тило, - сказал Йенц, немедленно утешившись и почувствовав себя вполне счастливым, - я тебе, конечно, помогу. - А потом он сказал: - А как мы это сделаем?
И Тило ответил:
- В этом-то вся соль: как?
Они сели, чтобы обдумать свое предприятие. Первое, что пришло Тило в голову, - вырыть Очень Глубокую Яму, а потом Вилле Вало пойдет гулять и упадет в эту яму, и...
- Почему? - спросил Йенц.
- Что - почему? - сказал Тило.
- Почему он туда упадет?
Тило пожал плечами и сказал, что, ну, наверное, Вилле Вало будет гулять, сочиняя новый план захвата мира, и поглядывая по сторонам - не наигрывает ли, чисто случайно, Тило Вольф очередной шедевр, вот он и не заметит Толпы Фигок, пока те не побегут за ним с визгами. И вот тогда он точно упадет в Очень Глубокую Яму, а ведь будет уже поздно.
Йенц сказал, что это, конечно, очень хорошая Западня, но что, если фигки попадают вслед за ним?
Тило опять пожал плечами и сказал, что он об этом не подумал. Но тут же просиял и добавил, что, если фигки попадают вниз, тогда мир наверняка больше не увидит Вилле Вало.
Йенц сказал, что теперь ему все было ясно, и, по его мнению, это была бы очень-очень Хитрая Западня. Тило был весьма польщен, услышав это, и почувствовал, что Вилле Вало уже все равно, что пойман.
- Но, - сказал он, - осталось обдумать только одно, а именно: где надо выкопать Очень Глубокую Яму?
Йенц сказал, что лучше всего выкопать Яму перед самым носом Вилле Вало, как раз перед тем, как он в нее упадет.
- Но ведь он тогда увидит, как мы ее будем копать, - сказал Тило.
- Не увидит! Ведь он будет смотреть по сторонам!
- А вдруг он случайно посмотрит вниз? - сказал Тило. - Тогда он может обо всем догадаться...
Он долго размышлял, а потом грустно добавил:
- Да, это не так просто, как я думал. Наверно, поэтому Вилле Вало так сложно поймать...
- Наверно, поэтому, - согласился Йенц.
Они вздохнули и поднялись, а потом, подумав, опять сели, и все это время Тило говорил себе: «Эх, эх, если бы только я умел мыслить стратегически!..» Тило в глубине души был уверен, что поймать Вилле Вало можно, надо только, чтобы у охотника был Дедуктивный Склад Ума, а не Нотный...
- Предположим, - сказал он Йенцу, - ты бы хотел поймать меня. Как бы ты за это взялся?
- Ну, - сказал Йенц, - я бы вот как сделал: я бы сделал западню, и я бы поставил туда приманку - клавесин, на котором играл Моцарт. Ты бы его увидел и полез бы вниз, и...
- Да, я бы полез к нему туда, - взволнованно сказал Тило. - Только очень осторожно, чтобы не ушибиться. И я бы открыл крышку... сперва я бы провел пальцами по клавишам, нежно, смахивая вековую пыль.... понимаешь, а потом отошел бы в сторону и подумал бы немножко... а потом я бы вернулся, сел за клавесин, взял аккорд... а потом...
- Ну ладно, успокойся, успокойся. Главное - ты был бы в ловушке, и я бы мог тебя поймать. Так вот, первым делом надо подумать о том, что любит Вилле Вало. По-моему, красное вино, верно? Эй, Тило, очнись!
Тило, который тем временем совсем погряз в эротических...о, пардон, музыкальных фантазиях, очнулся и даже подскочил и сказал, что вино гораздо приманчивей, чем клавесин Моцарта. Йенц был другого мнения, и они чуть было не поспорили об этом; но Тило вовремя сообразил, что если они будут класть в ловушку клавесин, то придется ему делиться инструментом с Вилле Вало, а если они положат туда красное вино, то клавесин будет только его.
Поэтому он сказал: «Очень хорошо, значит, красное вино!»
- Значит, оно, - повторил Йенц для верности. - Я выкопаю яму, а ты сходишь за вином
- Отлично, - сказал Тило и побрел домой.
Придя домой, он налил себе большой-пребольшой бокал красного вина. На бутылке было написано «Моцартовка», но, чтобы удостовериться окончательно, Тило понюхал содержимое. Там действительно было вино.
- Но ручаться нельзя, - сказал Тило. - Я помню, Анне как-то сварила компот, так он точь-в-точь также пах.
Тило выдохнул и отпил из бокала.
- Да, - сказал он, переводя дыхание, - это оно. Сомневаться не приходится. Полная бутылка красного вина. Конечно, если только никто не подмешал туда компота - просто так, шутки ради. Может быть, мне лучше немного еще отпить... на случай... На тот случай, если Вилле Вало не любит компот... как и я... Ах! - И он глубоко вздохнул.- Нет, я не ошибся. Чистейшее красное вино сверху донизу!
Окончательно убедившись в этом, Тило понес бутылку к западне, и Йенц, выглянув из Очень Глубокой Ямы, спросил: «Принес?» А Тило сказал: «Да, но она не совсем полная». Йенц взболтал бутылку, посмотрел на нее и спросил: «Это все, что осталось?» А Тило сказал: «Да», потому что это была правда.
И вот Йенц поставил бутылку красного вина десятилетней выдержки на дно Ямы, вылез оттуда, и они пошли по домам.
- Ну, Тило, спокойной ночи, - сказал Йенц, когда они стояли возле дома, где временно снимал комнату Тило. - А завтра утром в шесть часов мы встретимся у Ямы и посмотрим, поймали ли мы Вилле Вало.
- До шести, Йенц. А веревка у тебя найдется?
- Нет. А зачем тебе понадобилась веревка?
- Чтобы связать его.
- Ох... А я думал, Вилле Вало мы возьмем для усиления состава...
- Фигки подошли бы, Вилле Вало может и не подойти. За него ручаться нельзя. Ну, спокойной ночи!
- Спокойной ночи!
Спустя несколько часов, когда ночь уже потихоньку убиралась восвояси, Тило внезапно проснулся от какого-то щемящего чувства и горьковатого привкуса во рту. У него уже бывало раньше это щемящее чувство, и он знал, что оно означает: нужно было опохмелиться.
Он поплелся к холодильнику, пошарил и нашел там пустоту.
«Это странно, - подумал он, - я же знаю, что у меня там была бутылка красного вина десятилетней выдержки. Полная бутылка с вином до самых краев, и на ней было написано «Моцартовка», чтобы я не ошибся. Очень, очень странно».
И он начал расхаживать по комнате взад и вперед, раздумывая, куда же могло подеваться вино, и ворча про себя песенку-ворчалку. Вот какую:
Куда девалось вино?
Ведь было сегодня утром оно!!
Он убежать никак не могло--
Ведь нету же ног у него!
Не могло уйти оно в темный лес,
Не могло взлететь под небеса...
Не могло, а все-таки исчезло!
Ну, это просто чудеса!
Он проворчал эту песню три раза и внезапно все вспомнил. Он же поставил бутылку в Хитрую Западню для Вилле Вало!
- Ай-ай-ай! - сказал Тило. - Вот что получается, когда чересчур заботишься о Вилле Вало!
И он снова лег в постель.
Но ему не спалось. Чем больше старался он уснуть, тем меньше у него получалось. Он попробовал считать Моцартов - иногда это очень неплохой способ, - но это не помогало. Он попробовал считать Вилле Вало, но это оказалось еще хуже, потому что каждый Вилле Вало, которого он считал, держал в руках бутылку с вином десятилетней выдержки и на глазах у Тило все выпивал дочиста! Несколько минут Тило лежал и молча страдал, но когда пятьсот восемьдесят седьмой Вилле Вало пьяно икнул и сказал: «Очень неплохое вино, пожалуй, лучшего я никогда не пробовал», Тило не выдержал. Он скатился с кровати, выбежал из дому и помчался прямиком к Западне.
В предрассветных сумерках здания казались грустными и одинокими; Очень Глубокая Яма казалась еще глубже, чем была, а бутылка с вином, стоявшая на дне, была совсем призрачной, словно тень. Но когда Тило подошел поближе, нос сказал ему, что тут, конечно, вино, и руки Тило сами потянулись к бутылке.
- Жалко-жалко, - сказал Тило, понюхав содержимое, - Вилле Вало почти все выпил!
Потом, подумав немножко, он добавил:
- Ах, нет, это я сам. Я позабыл.
К счастью, оказалось, что он выпил не все. На самом донышке бутылки оставалось еще немножко вина, и Тило, запрокинув голову, начал жадно пить и пить...
Тем временем Йенц тоже проснулся. Проснувшись, он сразу же сказал: «Ох». Потом, собравшись с духом, заявил: «Ну что же!.. Придется», - закончил он отважно. Но все поджилки у него тряслись, потому что в ушах у него гремело два страшных слова - Вилле Вало!
- Какой он, этот Вилле Вало?
- Неужели очень злой?
- Любит ли он бас-гитаристов?
- И как он их любит?..
- Если он любит, то, может быть, он все-таки не тронет красноволосого бас-гитариста, у которого есть дедушка по имени Кондратий Св.?
Бедный Йенц не знал, как ответить на все эти вопросы. А ведь ему через какой-нибудь час предстояло впервые в жизни встретиться с настоящим Вилле Вало!
Может быть, лучше притвориться, что заболела голова, и не ходить? Но вдруг будет очень хорошая погода и никакого Вилле Вало в Западне не окажется, а он, Йенц, зря проваляется все утро в постели?
Что же делать?
И тут ему пришла в голову хитрая мысль. Он пойдет сейчас потихоньку к Очень Глубокой Яме, очень осторожно заглянет в западню и посмотрит, есть там Вилле Вало или нет. Если он там, то он, Йенц, вернется и ляжет в постель, а если нет, то он, конечно, не ляжет, а пойдет к Тило!..
И Йенц пошел. Сперва он думал, что, конечно, никакого Вилле Вало там не окажется; потом стал думать, что нет, наверно, окажется; когда же он подходил к западне, он был в этом совершенно уверен, потому что услышал, как тот вовсю ругается!
- Ой-ой-ой! - сказал Йенц. Ему очень захотелось убежать. Но он не мог. Раз он уже подошел так близко, нужно хоть одним глазком глянуть на живого Вилле Вало. И вот он осторожно подкрался сбоку к яме и заглянул туда...
А Тило тем временем, допил вино и понял, что то-то происходит не так. Вокруг него начали летать маленькие Моцарты с белыми прозрачными крылышками, и они пытались сыграть ему свое новое произведение, которое ещё никто-никто не слышал. Тило пытался воззвать к здравому смыслу каждого отдельного Моцарта, утверждая, что такого быть не могло – Моцарт ведь давно умер, а произведение-то новое… Потом он начал гоняться за ними, его ноги запутались, он упал и вывалялся в грязи так, что его бы и Анне не узнала.
Тило кричал: «Кыш!», кричал: «Помогите!», кричал и просто: «Ай-ай-ай», но все это не помогало. Он пытался поймать Моцартов, но это не помогало. Он пытался вылезти из западни, но, так как он не видел ничего, кроме Моцартов, и это не получалось.
Совсем измучившись, он поднял голову, издал отчаянный, жалобный вопль в лучших традициях альбома "Ангст"
И именно в этот момент Йенц заглянул в яму....
- Караул! Караул! - закричал Йенц. - Вилле Вало, ужасное Вилле Вало!!! - И он помчался прочь, так что только пятки засверкали, продолжая вопить: - Караул! Виллевастый ужовиль! Караул! Потасный Виллеужам! Вольпурген! Вольпурген! Карасный Валловиллям!..
Он вопил и сверкал пятками, пока не добежал до дома тетушки Анне.
- В чем дело, Йенц? - сказала Анне, выглянув из окна на страшные вопли.
- Ккк-карапот, - сказал Йенц, который так запыхался, что едва мог выговорить слово. - Ужо... волле... ВиллеВалло!
- Где?
- Вон там, - сказал Йенц, махнув рукой.
- Какой он?
- У-у-ужасный! Он пытался меня убить звуковой волной! Ну пря-мо, прямо... как... как не знаю кого! Он убил фигок - Яма ведь пустая! О боже, Анне - и съел!!!! Ни косточки не оставил!
- Ну, - сказала Анне, надевая туфли - я должна на него посмотреть. На этот позор финской нации. Пойдем.
Конечно, вдвоем с Анне Йенц не так сильно боялся. И они пошли.
- Слышишь, слышишь? Это он! - сказал Йенц испуганно, когда они подошли поближе.
- Что-то слышу, - сказала Анне.
Они слышали приглушенные ругательства. Это бедный Тило, наконец, поймал одного Моцарта. Только почему-то он больше смахивал на крота.
- Стой, дальше нельзя! - сказал Йенц. - Ой, как страшно!..
И вдруг Анне покатилась со смеху. Она хохотала и хохотала... хохотала и хохотала... И пока она хохотала, голова Тило показалась из Ямы.
И тут, наконец, Йенц понял, каким он был глупым. Ему стало так стыдно, что он стремглав помчался домой и лег в постель с головной болью, и в это утро он почти окончательно решил уйти из группы и стать солистом мальчиковой команды.
А Анне и Тило отправились завтракать.
- Тило! - сказала Анне.- Я тебя ужасно люблю!
- А я-то, как люблю – не пересказать! - сказал Тило.
_________________
To be contiuned
Зарисовка номер два: Странный случай в Студии.
Однажды, гуляя по Гамбургу, Тило и не заметил, как дошел до северной его части. Тут возвышалось здание под кодовым названием "Бункер", из самого высокого окна которого шел легкий дымок. Тило сел на асфальт под зданием, усеянный деталями старых усилителей, обхватил голову руками и стал думать.
Сначала он подумал так: «Этот дымок - неспроста! Там есть мИханизмы. Значит, там кто-то разбирается в мИханизмах? Зачем тебе разбираться в мИханизмах, если ты не Джей Пи? По-моему, так!»
Потом он еще подумал-подумал и сказал про себя: «А что Джей Пи делает с мИханизмами? Пишет Музыку! По-моему, так!»
Тут он поднялся и сказал:
- А зачем на свете Музыка? Для того чтобы я ее пел! По-моему, так, а не иначе!
И с этими словами он полез по пожарной лестнице, совершенно игнорируя надпись "Не влезать. Облицовка отваливается".
Он лез, и лез, и все лез, и по дороге он читал стих, который сам тут же сочинил. Вот какой:
Тило любит Музыку!
Почему? Кто поймет?
В самом деле, почему
Она так нравится ему?
Вот он влез еще немножко повыше... и еще немножко... и еще совсем-совсем немножко повыше... И тут ему пришёл на ум другой стих:
Если б Тило был Яном,
То он бы нипочем
Никогда и не подумал
Так высоко Музыку писать;
И тогда (конечно, если бы
Ян был Тило, то есть мной!)
Мне бы, Тило, было незачем
На такие вышки залезать!
По правде говоря, Тило уже порядком устал, поэтому стих получился таким жалобным. Но ему осталось лезть уже совсем-совсем-совсем немножко. Вот только ещё одна ступенька - и... из окна показался усилитель...
ТРРАХ!
- Вольфганг Амадей! - вскрикнул Тило, пролетев добрых три метра вниз и чуть не задев носом выступающий камень.
- Эх, и зачем я только... - пробормотал он, пролетев еще метров пять.
- Да ведь я не хотел сделать ничего пло... - попытался он объяснить, стукнувшись о стену и перевернувшись вверх тормашками.
- А все из-за того, - признался он наконец, когда перекувырнулся еще три раза, пожелал всего хорошего самым нижним веткам и плавно приземлился в колючий-преколючий терновый куст, - все из-за того, что я слишком люблю Музыку!
Тило выкарабкался из тернового куста, вытащил колючки и снова задумался. И самым первым делом он подумал об Анне.
Итак, Тило отправился к своей сердечной подруге Анне, которая временно проживала у тетушки.
- Доброе утро, Анне Нурми! - сказал Тило.
- Доброе утро, Тило Вольф! - сказала она, и покрутила пальцем у виска.
- Интересно, нет ли у тебя случайно четырех метров зеленой лаковой кожи?
- Лаковой кожи?
- Да, я как раз шел и думал: «Нет ли у Анне Нурми четырех метров зеленой лаковой кожи?» Мне было просто интересно.
- Тило, ты пьян? Зачем тебе понадобилось столько ткани? Решил удариться в кибер?
Тило оглянулся и, убедившись, что никто не подслушивает, прижал руку к губам и сказал страшным шепотом:
- Джей Пи.
- Что-о?
- Джей Пи пишет Музыку! - повторил Тило.
- Аааа.. а я было подумала, что ты... Гм, да... Но кто же это ходит в Студию с четырьмя метрами зеленой лаковой кожи?
- Я хожу! - сказал Тило.
Ну, а как раз накануне Анне Нурми была на вечеринке закройщиков-любителей, и там всем гостям дарили отрезы лаковой кожи. Анне достался большущий отрез как раз четырех метров, но черной, а другому победителю приготовили большой-пребольшой отрез красного цвета, но победитель его не взял, потому что не любил красный цвет, поэтому Анне пришлось, так и быть, захватить с собой оба отреза - и красный и черный.
- Какой тебе больше нравится? - спросила Анне.
Тило обхватил голову руками и задумался глубоко-глубоко.
- Вот какая история, - сказал он. - Если хочешь попасть в Студию - главное дело в том, чтобы Джей Пи тебя не заметил. И вот, значит, если ткань будет черная, он может подумать, что это тень, и не заметит тебя, а если ткань будет красная, он может подумать, что это просто глюк, и тоже тебя не заметит. Весь вопрос - чему он скорее поверит?
- А думаешь, он не заметит под тканью тебя?
- Может, заметит, а может, и нет, - сказал Тило.- Разве знаешь, что ему в голову придет? - он подумал минутку и добавил: - Я надену старый сценический костюм. Тогда он ни за что не догадается!
- Тогда тебе лучше взять красную ткань, - сказала Анне.
И вопрос был решен.
Подойдя к "Бункеру", Анне, в приступе художественной интуиции, обмотала Тило тканью на манер вампирского плаща. И тогда Тило второй раз за день полез вверх по пожарной лестнице, и остановился там - как раз напротив верхнего окна.
- Ураааа! - закричала Анне.
- Что, здорово? - крикнул ей из поднебесья Тило.- Ну, на кого я похож?
- На Тило Вольфа обмотанного красной тканью!
- А на маленький глюк разве не похож? - тревожно спросил Тило.
- Нет. Но ткань очень красиво развевается на ветру!
- Ну ладно, может быть, отсюда больше похоже. А потом, разве знаешь, что придет Джей Пи в голову?!
К сожалению, открыть окно не было никакой возможности, эта привилегия целиком и полностью принадлежала Джей Пи, и тогда Тило, опершись рукой о стену, начал вздыхать. Он мог чуять Музыку, он мог видеть Музыку, но достать её он, увы, никак не мог.
Спустя некоторое время он снова заговорил.
- Анне! - крикнул он шепотом.
- Чего?
- По-моему, Джей Пи что-то подозревает!
- Что именно?
- Не знаю я. Но только, по-моему, он ведет себя подозрительно!
- Может, он думает, что ты знаешь про Музыку?
- Может, и так. Разве знаешь, что Джей Пи в голову придет?!
Вновь наступило недолгое молчание. И опять послышался голос Тило:
- Анне!
- Что?
- У тебя дома есть крест?
- Кажется, у тетушки есть.
- Тогда я тебя прошу: принеси его сюда, начни им махать, а сама поглядывай все время на меня и приговаривай: «Изыди исчадие ада!». Это называется ИкзросизмЪ, я точно знаю. И вот тогда, я думаю, тогда Джей Пи поверит, что я глюк.
Ну, Анне, конечно, рассмеялась про себя и подумала: «Ну и глупый же ты, Тило»- но вслух она этого не сказала, потому что очень его любила.
И она отправилась к тетушке за крестом.
- Наконец-то! - крикнул Тило, как только Анне вернулась. - А я уже начал беспокоиться. Я заметил, что Джей Пи ведет себя совсем подозрительно!
- Мне начинать?
- Начинай, но только погоди минутку. Надо действовать наверняка. Самое главное - это запудрить ему мозги. Давай, начинай, а я буду петь специальную Песню Исчадия Ада - такую, какую, наверно, поют все стоящие на пожарных лестницах глюки... Давай!
Анне тряхнула головой, выставила крест вперед, и начала кричать по-фински, время от времени призывая «Исчадие» исчезнуть куда подальше, а Тило запел такую песню:
Я глюк, глюк, глюк,
А вовсе я не Тило,
Ах, как приятно глюку
Перед окном курсировать!
Но в синем-синем небе
Порядок и уют -
В отсутствии энтропии
Я грустненько пою!
Но Джей Пи, как ни странно, выглядел все подозрительнее и подозрительнее. Он подошел к подоконнику и стал разглядывать через стекло человека, стоявшего на пожарной лестнице перед его окном. Человек здорово смахивал на Тило, отчего-то вырядившегося еще хуже, чем в те годы, когда они только познакомились. Что-то просчитывая в уме, Джей Пи подтащил ещё один усилитель.
- Аааннее! - закричал Глюк.
- Что?
- Я думал, думал и, наконец, все понял. Это неправильный Джей Пи!
- Да ну?
- Совершенно неправильный! И он, наверно, делает неправильные аранжировки, правда?
- Ну да?
- Да. Так что мне, скорее всего, лучше спуститься вниз.
- А как? – ехидно спросила Анне.
Об этом Тило Вольф как раз и не подумал. Если он полезет вниз, то может упасть и помять старый сценический костюм. Меховая курточка явно не переживет этого... Эта мысль ему не понравилась. Тогда он еще как следует подумал и потом сказал:
- Анне, ты должна вызвать пожарных с лестницей.
- Понятно, - сказала Анне.- Так пожара нет!
- А если ты не позовешь пожарных, придется звать скорую, - сказал Тило. И тут ему в голову пришла Мысль. Тило осторожно постучал в окно и крикнул:
- Эй! Есть кто-нибудь в студии?
Вместо ответа послышалась какая-то возня, а потом снова стало тихо. Джей Пи куда-то пропал.
- Я спросил: «Эй! Есть кто-нибудь в студии?» - повторил Тило громко-громко.
- Нет! - ответил чей-то спокойный голос. - И незачем так орать, - прибавил он, - я и в первый раз прекрасно тебя понял.
- Простите! - сказал Тило. - А что, совсем-совсем никого нет в студии?
- Совсем-совсем никого! - отвечал тот же голос. Тут Тило задумался.
Он подумал так: «Не может быть, чтобы там совсем-совсем никого не было! Кто-то там все-таки есть - ведь кто-нибудь должен же был сказать: «Совсем-совсем никого!» . К тому же, там совсем недавно был Джей Пи! Поэтому он снова постучал в окно и сказал:
- Послушай, Джей Пи, а это не ты?
- Нет, не я! - сказал Джей Пи совершенно не своим голосом.
- А разве это не твой голос?
- По-моему, нет, - сказал Джей Пи. - По-моему, он совсем, ну ни капельки не похож! И не должен быть похож!
- Вот как? - сказал Тило. - Будьте так добры, скажите мне, пожалуйста, куда девался Джей Пи?
- Он пошел искать Тило!
Тут Тило прямо-таки охнул от удивления.
- Так ведь это же я! - сказал он.
- Что значит «я»? «Я» бывают разные!
- Это «я» значит: это я, Тило Вольф!
На этот раз удивился Джей Пи. Он удивился еще больше Тило .
- А ты в этом уверен? - спросил он.
- Вполне, вполне уверен! - сказал Тило.
- Ну хорошо, тогда входи!
Зарисовка номер три, в которой в Лакримозе появляется Дирк Вольф и играет на гитаре
Тило Вольф внезапно проснулся в полночь и насторожился. Потом он встал с постели, зажег свечу и пошел к роялю - проверить, не пытается ли кто-нибудь похитить тексты новых песен, но там никого не было, так что он, успокоенный, вернулся обратно, задул свечу и лег в постель. И тут он снова услышал Подозрительный Звук - тот самый, который его разбудил.
- Это ты, Анне?- спросил Тило.
Но это был не она.
- Заходи, Йенц,- сказал Тило.
Но Йенц не вошел.
- Завтра расскажешь, Джей Пи,- сказал Тило сонным голосом.
Но звук продолжался.
- ТИЛОТИЛОТИЛОТИЛОТИЛОТИЛО!- говорил Неизвестно Кто, и Тило вдруг почувствовал, что ему, в общем, совершенно не хочется спать.
«Что это может быть такое? - подумал он.- Бывает множество всяких звуков, но этот какой-то странный. Это и не пение, и не сопение, и не хрипение... Это даже не тот звук, который издаешь, когда пытаешься взять высокие ноты на третьем часу концерта. Это какой-то незнакомый шум, и шумит какой-то незнакомый человек. А главное, он шумит у самой моей двери. Очевидно, надо встать и попросить его перестать».
Тило встал с постели и открыл дверь.
- Привет!- сказал он, обращаясь неизвестно к кому.
- Привет!- ответил Неизвестно Кто.
- Ох!- сказал Тило.- Привет!
- Привет!
- А, это ты!- сказал Тило.- Привет!
- Привет!- сказал Чужой, недоумевая, до каких пор этот обмен приветствиями будет продолжаться.
Тило как раз собирался сказать «Привет! » в четвертый раз, но поймал, что, пожалуй, не стоит, и вместо этого он спросил:
- А кто это?
- Я,- отвечал Голос.
- Правда?- сказал Тило.- Ну, тогда входи!
Тут Неизвестно Кто вошел, и при свете свечи он и Тило уставились друг на друга.
- Я - Тило,- представился Тило. – Тило Вольф.
- А я - Дирк,- сказал Неизвестно Кто. – Дирк Вольф, твой Однофамилец.
- Ох!- сказал Тило. (Ведь он никогда раньше видел Однофамильца.) - Сейчас полночь, и это самое подходящее время, чтобы лечь спать, а утром у нас будет моцартовка и фондю на завтрак. Однофамильцы любят фондю?
- Они все любят!- весело сказал Дирк.
- Тогда, раз они любят спать на полу, я пойду лягу в постель,- сказал Тило,- а завтра мы займемся делами. Спокойной ночи!
И он лег в постель и поскорее заснул. Первое, что он увидел утром, проснувшись,- был Дирк, который сидел перед роялем, уставившись на клавиши с недоуменным выражением лица.
- Доброе утро!- сказал Тило.
- Доброе утро!- сказал Дирк.- Смотри-ка какой странный предмет...
- Это рояль, - ответил Тило. - Музыкальный инструмент.
- Такой формы? А я думал они бывают только с шестью струнами и такие... поменьше, словом...
Тило вылез из постели и начал объяснять, что все инструменты разные, и на играют на них тоже по-разному, но едва он дошел до самого интересного места, как Дирк сказал:
- Так что там с завтраком?
Тило бросил на него недовольный взгляд и поставил на стол бутылку с моцартовкой, фондюшницу, и они сели завтракать.
Едва только Дирк отпил мутную красную жидкость из стакана, как тут же сказал очень решительным голосом:
- Однофамильцы не любят моцартовку!
- Ай-ай-ай! - сказал Тило, стараясь показать, что его это ужасно огорчило.- А я-то думал, что они любят все.
- Все, кроме моцартовки,- сказал Дирк.
Сказать по совести, Тило это было только на руку, и он поспешно сообщил Дирку, что, как только он, Тило, справится со своим завтраком, они пойдут в гости к Йенцу, и, может быть, он угостит их чем-то вкусным, вроде суши.
- Спасибо, Тило,- просиял Дирк,- потому что как раз суши Однофамильцы любят больше всего на свете!
И вот после завтрака они отправились в гости к Йенцу, и Тило по дороге просил Дирка не очень шутить для первого знакомства. А Дирк, который всю дорогу подшучивал над Тило, отвечал, что Однофамильцы шутят только до завтрака, а едва они съедят немного чего-то вкусного вроде суши, они становятся Тихими и Вежливыми. Так они незаметно дошли до дверей дома Йенца и постучали.
- Здравствуй, Тило, - поприветствовал его Йенц.
- Здравствуй, Йенц. А это – Дирк Вольф, мой Однофамилец.
- Правда?- спросил Йенц, внимательно его разглядывая.- А я думал, эмо бывают только подростки.
- А я мысленно с ними! – просияв, ответил Дирк.
- Однофамильцы любят что-то вкусное, вроде суши,- сказал Тило,- поэтому мы и пришли. Потому что бедный Дирк до сих пор еще совсем не завтракал. Йенц подвинул тарелку с чем-то вкусным (кажется, это действительно было суши) и сказал: «Угощайся, пожалуйста».
Дирк долго и громко жевал рыбу, а потом сказал:
- Омномамильмы ме мюмят муми.
А когда Тило и Йенц спросили: «Что, что?»- он сказал:
- Мимимите! - и убежал в ванную.
Почти в ту же секунду он вернулся и уверенно объявил:
- Однофамильцы не любят суши.
- А ты говорил, они любят все, кроме моцартовки,- сказал Тило.
- Все, кроме моцартовки и суши,- объяснил Йенц.
Услышав это, Тило кивнул, а Йенц, который был, пожалуй, немного рад, что Однофамильцы не любят суши, спросил:
- А как насчет торта со взбитыми сливками?
- Торт со взбитыми сливками,- сказал Дирк,- подойдет! Однофамильцы действительно любят их больше всего-всего на свете!
- Тогда пойдем, навестим Анне, - предложил Йенц.
Все трое отправились в путь. Они шли, и шли, и шли и, наконец, пришли к дому тетушки Анне.
- Здравствуй, Анне!- сказал Тило.- Вот это – Дирк Вольф. Он Однофамилец.
- Кто вот это?- спросила Анне.
- Вот это, - в один голос объяснили Тило и Йенц, а Дирк улыбнулся во весь рот и ничего не сказал.
Анне обошла вокруг Дирка два раза: сначала с одной стороны, потом с другой.
- Как, вы сказали, это называется?- спросил она, закончив осмотр.
- Однофамилец.
- Ах, - сказала Анне.
- Он только что пришел,- объяснил Йенц.
- Ах,- повторила Анне. – Какой милый мальчик!
Тило стал объяснять, что Дирк только выглядит, как мальчик, на самом деле ему уже много лет, просто он мысленно с детьми. А Йенц объяснил Дирку, что он не должен обижаться на то, что сказала Анне, потому что она, то есть Анне, просто такая честная. А Анне объяснила Йенцу, что наоборот, сегодня утром она слегка кокетничает. А Дирк подробно объяснил всем и каждому, что он до сих пор еще не завтракал, использовав при этом различные идиоматические выражения немецкого языка.
- Ох, так и знал, что позабуду,- сказал, наконец, Тило.- Однофамильцы всегда едят торт со взбитыми сливками - вот почему мы пришли в гости.
- Спасибо, Тило! Очень, очень тронута твоим вниманием!
- Ой, Анне, я не хотел сказать, что мы не хотели тебя видеть...
- Понятно, понятно. Словом, ваш новый эмо-друг хочет позавтракать. Вполне естественно. Как, вы говорите, зовут это милого мальчика?
- Дирк.
- Ну, тогда пойдем сюда, Дирк.
Анне проводила Дирка к шкафчику, на котором висела табличка с надписью «Ни дня без строчки» и с потускневшей от времени фотографии Зингера первой модели.
- Этот торт я испекла для своего дня рождения, - сказала она, доставая вышеупомянутый из шкафчика. - Но, в конце концов, что такое день рождения Анне Нурми? Сегодня он тут, а завтра его нет. Пожалуйста, Дирк, угощайся.
Дирк храбро откусил большой кусок и громко захрустел им. В ту же секунду он сел на пол.
- Ой-ой-ой,- сказал он.
- В чем дело? - спросил Тило.
- Не жуется! - пробормотал Дирк.
- Кажется, - спокойно заметила Анне, - наш друг проглотил свечу.
Друг на секунду перестал трясти головой и объяснил, что Однофамильцы не любят тортов со взбитыми сливками.
- Тогда зачем было портить такой отличный экземпляр?- сурово спросила Анне.
- Но ведь ты сам говорил,- начал Тило,- ты говорил, что Однофамильцы любят все, кроме моцартовки и суши.
- И тортов! - добавил Дирк.
Тило грустно посмотрел на него.
- Что же мы будем делать? - спросил он Йенца.
Йенц знал, что ответить. Он сказал не задумываясь, что нужно пойти к Джей Пи. Анне тем временем подошла поближе к Тило и сказала громким шепотом:
- Не мог бы ты попросить вашего друга перенести свои спортивные упражнения в какое-нибудь другое место? Я сегодня собираюсь работать, и мне не очень хочется, чтобы все мои выкройки были порваны, и оказались неизвестно где... Конечно, это пустяки, прихоть, можно сказать, но всех у нас есть свои маленькие капризы.
Тило важно кивнул и позвал Дирка.
- Пошли! Мы сейчас пойдем к Джей Пи, у него обязательно найдется для тебя куча всяких завтраков.
Дирк кивнул и побежал первым.
Тило и Йенц медленно побрели за ним. И вот, наконец, показался дом Джей Пи, и там был Манне. Дирк бросился к нему со всех ног.
- О, это ты, Дирк!- сказал он.- Я знал, что ты где-нибудь тут.
- А я сколько всего нашел!- с гордостью сказал Дирк.- Я нашел Тило, и Йенца нашел, и еще Анне нашел! А вот завтрака я нигде не нашел.
Тило и Йенц подошли к Манне поздоровались с ним и рассказали, в чем дело.
- Ты, наверно, знаешь, что любят Однофамильцы?- спросил Тило.
- Если я очень постараюсь, я, наверно, вспомню,- сказал Манне.- Но я думаю, что Дирк сам знает.
- Я знаю,- сказал Дирк,- они любят все на свете, кроме моцартовки и суши и еще - как эта отрава называется?
- Торт со взбитыми сливками.
- Да и еще кроме него.
- Ну что же, ладно. Уж Джей Пи накормит тебя завтраком.
Они вошли в дом и ни рассказали Джей Пи, зачем они пришли. Тогда он, подозрительно глянув на Дирка, сказал: «Ну что ж, Дирк, загляни в шкаф и посмотри - что тебе там понравится».
Но чем больше Дирк совал то свой нос, то руку внутрь, тем больше он находил вещей, которые Однофамильцы не любят. И когда он перерыл весь шкаф и нашел все, что там было, и оказалось, что он ничего этого есть не может, он спросил Джей Пи:
- Что же теперь будет?
Но Джей Пи, и Йенц, и Тило - все стояли вокруг Манне, уговаривая его. И Манне говорил: «Может, не надо?»- а Джей Пи говорил: «Ну, ты же обещал».
- Что это там такое?- шепнул Дирк Йенцу.
- Его на гитаре играть заставляют,- сказал Йенц.- Он это ненавидит!
Дирк подошел поближе и наклонился над спинкой кресла Манне. И вдруг он протянул руки, и, подскочив от удивления, Джей Пи вскрикнул: «Ох!»- но не успел ухватить гитару - она уже исчезала над креслом.
- Он забрал гитару, он забрал гитару, он гитару забрал! - в восторге закричал Манне решивший, что это отличная шутка.
Тут Дирк восхищенно осмотрел предмет, попавший к нему в руки, провел пальцами по струнам, взял аккорд... И затем его озарила умиротворенная улыбка, и он сказал:
- Так вот что Однофамильцы действительно любят!
Теперь нас не удивит, что он поселился рядом с Джей Пи и всегда получал гитару (иногда гитарой) на завтрак, обед и ужин.
- И я лично считаю,- говаривал Тило Йенцу,- я лично считаю, что ему это очень даже нравится.
Зарисовка номер четыре ...в которой выясняется, что Тило не лазает по деревьям
Случилось однажды так, что Йенц Леонхардт о чем-то думал. И вот он подумал, что не мешало бы пойти навестить Тило, потому что они не виделись со вчерашнего дня. Он пошел к Тило, но вдруг он вспомнил, что не видел Анне с позавчерашнего дня, и решил по пути заглянуть в к ней. И он направился к Анне, но, когда миновал третий мост, он забеспокоился о том, как поживают Манне и Джей Пи. Йенц подумал: "Я не видел Джей Пи очень долгое время, а если я его не увижу сегодня, оно будет гораздо, гораздо дольше!"
И вдруг он вспомнил про Дирка.
"Да, Дирк!- сказал Йенц про себя.- Я люблю с ним поговорить. Он всегда понятно говорит. Он не любит длинных, трудных слов, не то, что Тило. Он любит простые, легкие слова, например: "Закусим?" или: "Выпьем?!" Да, по-моему, мне надо пойти навестить Дирка!"
Словом, спустя минуту Йенц отправлялся туда, куда ему действительно хотелось отправиться, а именно к Дирку.
Дирк копал яму в земле у самой своей двери
- Привет, Дирк!
- О, здорово, Йенц!- отвечал Дирк, подпрыгнув от неожиданности.- А я знал, что это ты!
- Я тоже,- сказал Йенц.- А чем ты, позволь спросить, занят?
- Я сажаю бутылку, чтобы выросло дерево, и тут будет много, много бутылок у самого дома, а то за ними приходится ходить, Элодия знает куда. Понимаешь?
- А вдруг не вырастет?- спросил Йенц.
- Вырастет, потому что Тило сказал - обязательно вырастет, если поливать Моцартовкой. Поэтому я её и посадил. А что ты собирался делать?
Йенц предложил навестить Джей Пи и Тило, и Манне. Дирк, конечно, согласился, и они отправились в путь.
А в этот самый день у Анне было ужасно хозяйственное настроение. Она решила везде навести порядок и пересчитать все концертные костюмы и выяснить, сколько осталось у нее отрезов ткани, и сколько у Тило осталось бижутерии, так что она выставила его из дома, снабдив бутылкой Моцартовки, чтобы он мог культурно провести время.
Прогуливаясь, Тило встретил Джей Пи, который великодушно согласился помочь ему культурно провести время, ведь это такая непростая задача!
И вот, когда они сидели под одним из старейших дубов в Парке, Джей Пи, который уже был настолько полон культурой, что его слегка от неё подташнивало, спросил:
- А что это такое вы делали с Анне под моим окном? На тебе была какая-то ткань жуткого цвета...
- Ах, это, - небрежно заметил Тило. - Это был ИкзорсизмЪ.
- Как? - переспросил Ян. - Это латынь?
- ИкзорсизмЪ. Конечно, это латынь, - оскорбился Тило, поднимаясь. - Тут целый обряд.
- Покажешь?
- Ну, Ян... Это будет трудновато...Но..Ладно.
Взмахнув полами плаща, Тило начал обряд Влезания.
- Это, кажется, будет совсем... легко! – произнес он, уже прилично взобравшись.
И как только он сказал "легко", ветка, на которой он стоял, внезапно сломалась, и Тило, чувствуя, что падает, едва-едва успел вцепиться в верхнюю ветку. Затем он медленно, медленно поднял голову, зацепился рукой за эту ветку...
Затем подтянул одну ногу... Потом другую... И, наконец, он уселся на эту ветку, тяжело дыша и от души жалея, что собрался показывать ИкзорсизмЫ, когда нет ни Анне, ни креста, ни красивой ярко-зеленой ткани.
Джей Пи сидел рядом и весело болтал ногами. Интересно, когда он успел сюда влезть?
- Ой, Тило,- радостно сказал он,- мы уже на самом верху?
- Нет,- сказал Тило.
- А давай полезем наверх!? Смотри, вон Михель! А вон мой дом! Давай ещё выше!
- Н-е-т,- проворчал Тило.
Тем временем Йенц и Дирк продолжали свою прогулку.
Йенц рассказывал Дирку давнишнюю историю о том, как он и Тило, и Анне едва не поймали Вилле Вало, а Дирк размышлял о том, скоро ли вырастет посаженная им бутылка.
- Йенц, гляди,- неожиданно произнес Дирк,- там, за деревом или на дереве, кто-то есть.
- Верно,- сказал Йенц, с интересом вглядываясь в темноту. - Там какой-то человек.
Дирк схватил Йенца за рукав, очевидно, чтобы Йенц не очень пугался.
- Это какой-нибудь ТруЪ?- спросил он, стараясь смотреть в другую сторону.
Йенц покачал головй.
- Это Фигка,- сказал он.
- А что Фигки делают?- спросил Дирк, в глубине души надеясь, что сейчас они этого делать не будут.
- Они прячутся в закоулках и оттуда бросаются, когда ты проходишь рядом,- сказал Йенц.- Тило мне все-все про них рассказывал.
- Тогда мы лучше не будем идти туда, Йенц, а то они еще бросятся оттуда и ушибутся.
- Они не ушибаются,- сказал Йенц,- они здорово умеют бросаться.
Однако Дирка это почему-то не утешило. Он все-таки чувствовал, что не стоит подходить к дереву, из-за которого, того и гляди, кто-то бросится, хотя бы и очень умело, и он уже собирался побежать домой по какому-то очень срочному делу, когда Фигка подала голос.
- Помогите, помогите! - закричала она баритоном.
- Фигки - они всегда так,- сказал Йенц, довольный, что может блеснуть своими познаниями.- Они кричат: "Помогите, помогите", а когда вы подбегаете, чтобы помочь - бросаются на вас голыми и умоляют расписаться у них на груди.
- Я иду! - закричал Дирк очень громко, чтобы Фигка по ошибке не сделала того, чего не надо, то есть не оделась.
- Фигки - они всегда так,- повторил Йенц, удерживая рвущегося в тьму Дирка, - ты слышишь, какой баритон? Как-то Тило говорил мне, что в этих темных парках... - он понизил голос до шепота, - они ждут ночами, даже неделями... И они мутируют...
Дирк испуганно притих и во все глаза уставился на Йенца.
- Где-то в середине осени, - зловеще продолжил Йенц, - ближе к Хэллуину, оставшиеся в живых Фигки выходят из закоулков, чтобы собраться в одном месте, Дирк... Там они сидят в депрессии и пьют Химовку...
- А н-не...- перебил стучавший зубами Дирк.
- Нет, не Моцартовку, Дирк. Именно поэтому они мутируют. Напившись, Фигки выходят танцевать под звуки Федерального Государственного ВИА "Gothminister". Ещё они не пользуются своими настоящими именами, а прозвищами.... У них много шипованных ошейников... И ещё они собирают котлы...
- Вольфганг Амадей! - закричал Дирк, очень немужественно подскочив и спрятавшись за Йенца.
В ответ донесся чей-то смех, прямо с того дерева, где сидела Фигка:
- Дирк и Йенц!
И Дирк неожиданно почувствовал, что сегодня прекрасный вечер, гораздо лучше, чем ему только что казалось.
- Йенц! - крикнул он.- По-моему, это Джей Пи.
- Тут ещё и Тило! - весело добавили из темноты.
- По-моему, тоже, - поморщился Йенц (ведь Дирк крикнул ему в ухо).- А я думал, это Фигка и... и еще одна Фигка.
- Эй, Ян,- крикнул Дирк,- что вы там делаете?
- Мы не можем слезть! - закричал Джей Пи.- Здорово, правда?
- Как вы там оказались?
- Это все Тило! Он показывал мне ИкзорсизмЪ. А ТилоВольфы вниз лазить не могут, потому что у них плащи очень длинные и путаются в ногах. Они только вверх умеют! А когда мы полезли, Тило про это забыл, а сейчас он уже вспомнил, и мы тут теперь всегда-всегда будем жить. А может, еще выше залезем! Что ты сказал, Тило? А-а! Тило говорит, что, если мы заберемся выше, не так хорошо будет виден Михель.
- Йенц, - испуганно произнес Дирк. - Он что, обкурился?
- Не знаю, - не менее испуганно ответил Йенц. - Вообще-то они... Хм.
- Может, нам вызвать "Скорую"? Или влезть к ним?
- Я могу влезть, конечно. Но лучше уговорить их слезть. Нужно что-нибудь придумать.
А тем временем на дереве Джей Пи вел беседу с Тило. Тило этого, к сожалению, не знал, потому что как раз слушал межзвездный канал "Амадей".
- Знаешь, Тило, если ты помолчишь хоть минутку, - разглагольствовал Джей Пи, мимоходом показывая стоявшему внизу Дирку язык, - и послушаешь меня, я тебе расскажу все, что знаю про страну Музыки. Во-первых, там есть звёздное небо, которое начинается прямо за пультом в моей Студии. Ах, как бы мне хотелось его увидеть! Но у этого пульта, сколько не топчись, звёзд не увидишь, разве что "звезд" в переносном смысле. Да и то... Они, верно, нарочно там сидят – чтобы я подумал, будто Музыка еще живая. А язык там, за Пультом, очень похож на наш, даже язык жестов - я это точно знаю, потому что однажды я показал им за пультом средний палец, так в ответ они показали мне, что с ним сделать!
- Ну, как, Тило, хочешь жить за Пультом? Интересно, дадут тебе там играть на пианино?
Слово "пианино" вырвало Тило из плена космоса и, слегка замутненным взглядом, он посмотрел на гитариста. Джей Пи тем временем несказанно удивлялся тому факту, что перед ним сидело целых два Тило Вольфа.
- А ты здесь откуда? - внезапно спросил правый Тило. - Смотри мне в глаза! Отвечай вежливо!
Джей Пи послушно посмотрел в глаза правому Тило и постарался объяснить, что немного не в себе, но понимает свою ошибку и собирается исправиться.
- Исправиться? – переспросил левый Тило. - Как можно исправиться, когда ты левша?! Излевиться!
- Ну вот, теперь отвечай! – добавил он. - Когда говоришь, открывай рот немного шире и не забывай прибавлять: "Мой Маэстро"!
- Что-то мне пить очень хочется, мой Маэстро!
- Этому горю помочь нетрудно, - сказал левый Тило и вынул из недр плаща небольшой кубик в бумажке. - Хочешь пить? ”Моцартовка в пакетиках”!
Джей Пи подумал, что отказаться будет невежливо, хотя напиток показался ему несколько странным. Почему-то он был сухим.
- Ну вот, ты утолил жажду... - сказал правый Тило. - Что же ты молчишь?
- Разве... я должен... что-то сказать? - запинаясь, спросил Джей Пи.
- Если не знаешь, что сказать, матерись! - с укоризной произнес Тило. - Когда играешь на гитаре, руки разводи в стороны! И помни, что ты безответственный!
Внезапно внизу послышался шум голосов и из темноты возникли Анне и Манне.
- Нисколько не удивлюсь, если завтра он окажется где-то в Норвегии,- говорила Анне.- Того и жди. Сегодня, конечно, он здесь, но это еще ничего не значит; это еще не сулит хороших перспек... Словом, ничего такого не сулит... Это просто небольшая порция его капризов. И все тут.
- А вот и Йенц! И Дирк,- просиял Манне. - Привет!
- Ой, Манне...- начал Дирк.
- А также Анне,- сказала Анне.
- Джей Пи и Тило залезли на дерево и не могут слезть и... они...
- А я как раз говорил,- перебил Йенц,- что если только Анне...
- Если бы только вы оба были здесь, то мы бы могли что-нибудь придумать! Они явно не в адеквате...
- Я думаю,- глубокомысленно изрекла Анне,- что если бы Йенц встал под деревом, а Дирк встал к нему на спину, а Манне встал на плечи Дирка...
- И если бы спина Йенца неожиданно треснула, то мы бы все здорово посмеялись. Как забавно! Очень приятное развлечение, но боюсь, не особенно полезное.
- Ну, - вздернула подбородок Анне,- я думаю так...
- Ты думаешь, твоя спина сломалась бы?- спросил ужасно удивленный Дирк.
- Заранее тут ничего сказать нельзя. И это, конечно, как раз самое интересное!
- Ура, я придумал!- вдруг закричал Манне. - Мы перетащим вот этот тент, и тогда Джей Пи и Тило могут туда прыгнуть, все равно как в гамак.
Когда сидевший наверху Джей Пи понял, что ему предстоит, он пришел в безумный восторг и начал толкать Тило:
- Тило, Тило мы сейчас будем прыгать! Ты погляди! Я сейчас просто полечу, вот увидишь. Ключ на старт! - крикнул он, прыгнул - и угодил в самый центр тента.
Тило же изо всей силы держался за ветку и говорил про себя: "Конечно, им хорошо, но для Очень Тонко Организованных Людей, вроде Тило Вольфа, то есть меня, это совершенно другое дело".
- Давай, давай!- крикнул Дирк.- Моцарт передал, что можно прыгать!
- Сейчас, минуточку,- нервно сказал Тило,- я пытаюсь сосредоточиться!
- Прыгайте! - махнул рукой Джей Пи всем Тило Вольфам, которые висели на ветках.
И вдруг Тило почувствовал, как это просто.
- Ой!- крикнул он, видя, как дерево проносится мимо него.
Раздался стук, треск разрываемой ткани, и на земле образовалась куча мала. Анне, Дирк и Манне поднялись первыми, потом они подняли Тило, а в самом низу был, конечно, Йенц.
- Ой, Йенц! - вскрикнула Анне, - Ты цел?
Йенц долгое время ничего не говорил. Потом он спросил:
- Тило здесь?
Все Тило были здесь. Как раз сейчас они отчитывали Дирка за ненадлежащий внешний вид.
- Да,- ответила Анне, - здесь.
- Что ж, тогда поблагодарите их от моего имени, - хмыкнул Йенц.
Зарисовка номер пять, в которой Тило играет в новую игру.
Однажды Ян Петер Генкель, Йенц Леонхардт, и Анне Нурми, стоя на мосту в центральном парке Гамбурга, маялись дурью: они по команде Анне роняли телефоны в реку и стремглав бросались на другую сторону моста, чтобы увидеть чей выплывет первым. Ждать приходилось подолгу, потому что Эльба была в этот день очень ленива и, казалось, вообще не думала о том, чтобы двигаться куда-то.
- Вон мой! - крикнул Йенц.
- А мой пропал, - расстроился Ян.
- Они всегда заставляют ждать дольше, чем вы думаете, - сказала Анне.
- А сколько, ты думаешь, он заставит ждать сегодня? – спросил Ян.
- Вон он, - вдруг сказал Йенц.
- Он такой, серебристый,- сказал Ян, который сам не решался высунуться дальше из-за боязни свалиться в реку.
- Да, да, его я и вижу, он плывет в мою сторону.
Анне высунулась дальше всех, высматривая свой телефон, а Ян ужасно взволновался, потому что ведь первым показался его телефон, а это означало, что он выигрывает.
- Выплывает! Вот он, - сказал Йенц.
- А ты уверен, что это мой? - взволнованно спросил Ян.
- Да, потому что он большой и серебристый... Нет, черный... Вот он плывет. Очень большой, черный.... Ой, нет, это не он. Это Тило!
И из-под моста выплыл Тило Вольф.
- Тило! - закричали все разом.
Да, спокойно и величественно, по реке плыл Тило.
- Это Тило! - воскликнула Анне вне себя от волнения.
- Неужели? - отозвался Тило. Он попал в небольшой водоворот и трижды плавно повернулся вокруг своей оси. - А я-то думал: «Кто это?»
- Я же не знала, что ты тоже играешь, - обиженно сказала Анне.
- Я не играю, - ответил Тило.
- А что же ты там делаешь? - спросил Ян.
- Можешь отгадывать до трех раз. Рою землю? Неправильно. Сочиняю реквием? Нет, неправильно. Жду, чтобы мне кто-нибудь помог выбраться из реки? Теперь правильно!
- Ой, Тило, - сказал Йенц растерянно.- А что ж мы... я хочу сказать, как же мы... ты думаешь, если мы...
- Да, - сказал Тило. - Конечно! Один из этих вариантов будет абсолютно точен. Спасибо тебе, Йенц.
Наступило молчание. Все задумались.
- Я, кажется, вроде как придумал,- сказал, наконец, Ян. - Но я не уверен, что это будет хорошо.
- Я тоже, - сказал Тило.
- Выкладывай, Джей Пи, - сказала Анне. - Говори.
- Ну, если мы все будем бросать камни и всякие вещи в реку, с одного бока Тило поднимутся волны, и эти волны прибьют его к берегу.
- Это Очень Хорошая Идея,- сказала Анне.
Ян снова повеселел.
- Очень, - сказал Тило.- Когда я захочу, чтобы меня прибили, Джей Пи, я сообщу тебе лично.
- А вдруг мы случайно попадем в него? - тревожно спросила Анне.
- Или вдруг мы случайно не попадем в него! - сказал Тило.- Обдумай все эти возможности, Анне, прежде чем вы начнете развлекаться.
Но Ян уже принес самый большой камень, какой только мог поднять, и склонился над водой, держа его в руках.
- Я его не брошу, я его просто уроню,- объяснил он.- И тут уж я не промахнусь, то есть я хочу сказать, что я не попаду в тебя. Ты не можешь на минутку перестать вертеться, а то меня это сбивает?
- Нет, - сказал Тило.- Мне нравится вертеться.
Анне почувствовала, что пора ей взять на себя командование.
- Ну, Джей Пи,- сказала она,- когда я скажу «Пора!» ты можешь пускать камень. Тило, когда я крикну «Пора!», Джей Пи пустит свой камень.
- Большое спасибо, Анне, но я полагаю, что я это узнаю и без тебя.
- Джей Пи, ты готов? Йенц, отодвинься немного от Джей Пи, ты ему мешаешь. Вы готовы?
- Нет, - сказал Тило.
- Пора! - крикнула Анне.
Джей Пи отпустил камень. Раздался громкий всплеск, и Тило исчез...
Момент был волнующий, особенно для наблюдателей на мосту. Они глядели во все глаза... И даже вид, телефона Йенца, который выплыл чуть-чуть впереди телефона Джей Пи, не так развеселил их, как вы могли бы ожидать. А потом - как раз в тот самый момент, когда Джей Пи уже начал думать, что, наверно, он выбрал неправильный камень или неправильную реку, или неправильный день для своей Идеи, - что-то черное появилось на прибрежной отмели...
Постепенно оно становилось все больше и больше... и, наконец, стало ясно, что это Тило, который выходил из воды. С дружным воплем все кинулись с моста; они топили, и тянули, и подталкивали Тило, но вскоре он встал на твердую почву.
- Ой, Тило, до чего же ты мокрый!- сказала Анне, оглядывая его.
Тило отряхнулся и попросил кого-нибудь объяснить даме, что происходит, когда вы находитесь в воде довольно долгое время.
- Молодец, Джей Пи! - великодушно сказал Йенц.- Тебе пришла в голову неплохая Идея!
- Какая Идея?- спросил Тило.
- Прибить тебя вот так к берегу.
- Прибить меня? - сказал Тило удивленно. - Прибить меня? Вы что думаете - меня прибили? Да? Я просто нырнул! Джей Пи запустил в меня огромным камнем, и, чтобы избежать тяжелого удара в грудь, я нырнул и подплыл к берегу.
- Это неправда, - шепнул Йенц Джей Пи, чтобы его утешить.
- По-моему, тоже, - нерешительно сказал Джей Пи.
- Тило - он всегда так, - сказал Йенц. - Я лично считаю, что ты очень хорошо придумал!
- Как же ты упал туда, Тило?- спросила Анне, вытирая его носовым платком.
- Я не упал,- отвечал Тило.
- А как же...
- На меня НАСКОЧИЛИ,- сказал Тило.
- Ой, - сказала взволнованная Анне, - тебя кто-нибудь толкнул?
- Кто-то НАСКОЧИЛ на меня. Я стоял на берегу реки и размышлял, размышлял об искусстве - я надеюсь, кто-нибудь из вас понимает это слово, - как вдруг я ощутил СИЛЬНЫЙ НАСКОК.
- Ой! - ахнуло все общество.
- А ты уверен, что не поскользнулся? - рассудительно спросила Анне.
- Конечно, я поскользнулся. Если ты стоишь на скользком после дождя мосту, и кто-то внезапно НАСКОЧИТ на тебя сзади, ты поскользнешься. А что ты можешь предложить?
- Но кто это сделал?- спросила Анне.
Тило не ответил, только многозначительно поднял правую бровь.
- Наверно, это был Дирк, - с тревогой сказал Ян.
- Послушай, Тило,- спросил Йенц,- он шутил или он нарочно? Я хочу сказать...
- Я сам об этом все время спрашиваю. Даже на самом дне реки я не переставал спрашивать себя: «Что это - дружеская шутка или обдуманное нападение?» И когда я всплыл на поверхность, я ответил себе: «Мокрое дело». Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
- А где был Дирк?- спросила Анне.
Прежде чем Тило успел ответить, раздался громкий треск, и из-за ближайшего дерева появился Дирк Вольф собственной персоной.
- Всем привет!- весело сказал он.
- Здравствуй, Дирк!- сказал Йенц, а Анне вдруг ужасно надулась.
- Дирк, - сказала она торжественно,- будь любезен, объясни нам, что сейчас произошло?
- Когда "сейчас"?- ответил Дирк, слегка смутившись. – Я не виноват... она сама пришла...
- Когда ты наскочил на Тило и столкнул его в реку.
- Ааа... ты об этом... Я на него не наскакивал.
- Ты на меня наскочил,- мрачно сказал Тило.
- Нет, не наскакивал. У меня просто был кашель, и я стоял случайно сзади Тило, и сказал: АМОЖНОМНЕАФТОГРАФ?!
- Ты что, Йенц? - спросил Джей Пи, помогая ему встать и отряхнуть пыль.- Все в порядке?
- Это я от неожиданности,- сказал Йенц дрожащим голосом.
- Вот это я и называю НАСКАКИВАТЬ, - сказал Тило,- налетать на людей неожиданно. Очень неприятная привычка. В Парке сколько угодно места для того, чтобы прыгать и скакать. Но я не понимаю, почему он должен НАСКАКИВАТЬ на меня.
- Я не наскакивал, я кашлял,- сказал Дирк упрямо.
- На дне реки в этом трудно разобраться,- заметил Тило.
- Так вот,- сказала Анне,- все, что я могла сказать по этому поводу... Ах, вот идет Манне, так что пусть он это скажет.
Манфред Улиг шел по парковой тропинке в таком солнечном настроении, как будто бы, например, отстучать дробь левой рукой, стоя на голове - это пустяки, и думал о том, что, если он в такой день встанет ласточкой на нижнюю перекладину перил моста и наклонится над рекой, он вдруг узнает все-все на свете, и тогда он расскажет все это своему лучшему другу Яну, который пока еще не знает все-все на свете. Но когда он подошел к мосту и увидел группу Лакримоза в полном составе, он понял, что сегодня совсем не такой день, а совершенно другой - день, когда нужно что-то сделать.
- История такова, - начала Анне, заметив недоумение на лице Манне.- Дирк...
- Ничего подобного,- сказал тот.
- Как бы то ни было, я оказался там,- сказал Тило.
- Но он же, наверно, не хотел этого,- сказал Йенц.
- Он просто такой прыгучий,- сказал Ян, - от природы.
- Ну, ну, - остановила их Анне,- я думаю, мы откажемся от мысли говорить всем вместе.
- Я просто кашлянул,- сказал Дирк.
- Он наскочил,- сказал Тило.
- Ну, может быть, я немножко наскочил, - сказал Дирк.
- Тихо,- сказала Анне, подняв руку. - Что думает Манне, как сторонний наблюдатель?
- Ну,- сказал Манне, не очень понимая, о чем идет речь.- Я думаю...
- Я думаю, что мы все сейчас пойдем делать аранжировки на новые песни, - прервал его Тило.
Так они и сделали. И представьте себе, что Дирк, который никогда раньше не делал аранжировок на новые песни Тило, свою сделал быстрее всех!
Зарисовка номер шесть, в которой Тило Вольф организует искпедицию в Концертный Зал
Дирк Вольф брел по Студии, собираясь повидать кого-то из концертного агентства и выяснить, не оборзели ли они. Утром завтрак был очень скромный - немножко подгорелой овсянки и кружка чая, заваривали который уже явно в пятый раз. А здоровый мужской организм требовал насыщенной белковой пищи, которую он, в свою очередь, собрался требовать с Руководства.
И.О. Руководства, Тило Вольф, стоял у зеркала и рисовал карандашом брови. Едва Дирк увидел Тило, он сразу понял, что предстоит Приключение, так как тот был одет в плащ защитной раскраски.
- Доброе утро, Тило! - крикнул он солисту в ухо.
- Привет, Дирк, - подпрыгнул от неожиданности Тило. - Никак не дорисую бровь.
- Это плохо, - сказал Дирк.
- Ты не поможешь мне?
Дирк подумал, взял со стола маркер и нарисовал Тило мефистофельские брови.
- Ну, вот так, - сказал он. - Что будем делать дальше?
- Мы отправляемся в экспедицию. Все, - сказал Тило, поднимаясь с пола, но который он упал после того, как увидел свое отражение. - Спасибо, Дирк.
- Отправляемся в искпедицию? - с интересом спросил гитарист. - Никогда ни одной не видел. А где она, эта искпедиция?
- Экспедиция, Дирк. Не «ск», а «кс».
- А-а! - сказал Дирк. - Понятно.
По правде говоря, он ничего не понял.
- Мы должны отыскать место и открыть Концертный Зал.
- А-а! - снова сказал Дирк. - А что такое Концертный Зал? - спросил он.
- Ну, это такая штука, которую открывают, - небрежно сказал Тило Вольф, который и сам не очень точно знал, что это за штука.
- А-а, понятно, - сказал Дирк. - А музыканты помогают его открывать?
- Конечно, помогают. И Анне, и Джей Пи, и все. Это же экспедиция. Экспедиция - это вот что значит: все идут друг за другом, паровозиком... Ты бы лучше сказал всем остальным, чтобы они собирались, пока я почищу свои остроносые туфли. И еще надо не забыть провизию.
- Про что не забыть?
- Не про что, а то, что едят.
- А-а! - сказал Дирк радостно. - А мне показалось, ты говорил про какую-то визию. Тогда я пойду и скажу им всем.
И он отправился в путь.
Первым, кого он встретил, был Йенц.
- Здравствуй, Йенц, - сказал Дирк. - Это ты?
- Давай играть, как будто это не я, - сказал Йенц. - Посмотрим, что у нас тогда получится.
- У меня к тебе поручение.
- Ладно, я передам Йенцу.
- Мы все отправляемся в искпедицию с Тило.
- Он обязательно примет участие.
- Ой, Йенц, мне некогда, - сказал Дирк. - Мы должны, главное, не забывать про... Словом, про то, что едят. А то вдруг нам есть захочется. Я теперь пойду к Анне, а ты скажи Джей Пи, ладно?
Он попрощался с Йенцем и побежал к Анне.
Она сидела на лавочке и гадала на розах, выясняя - любит, не любит, плюнет или поцелует. Оказалось, что плюнет, и она теперь старалась вспомнить, на кого она загадала, надеясь, что это не Тило. И тут появился Дирк.
- Эй, Анне! - взволнованно сказал он. - Мы все отправляемся в искпедацию. Все, все! И берем про... Покушать. Мы должны что-то открыть.
- Что открыть? - испуганно спросила Анне.
- Ну, что-то там такое.
- Не очень злое?
- Тило ничего не говорил насчет злости. Он сказал только, что в нем есть «кс».
- «Кысы» я не боюсь, - серьезно сказала Анне.- Я боюсь только эксгибиционистов, но если с нами пойдет Тило, я тогда вообще ничего не боюсь!
Спустя немного времени все были в сборе, и экспедиция началась. Первым шли Тило и Анне, за ними Дирк и Джей Пи, далее Йенц с Манне, а в самом конце, растянувшись длинной цепочкой, шли все Родные и Знакомые Фанаты Лакримозы.
- Я их не приглашал, - небрежно объяснил Тило, - они просто взяли и пришли. Они всегда так. Они могут идти в конце.
- Я хотела бы сказать, - заметила Анне, - что это действует мне на нервы. Я вообще не собиралась идти в эту ископе... или как там Дирк выразился. Я пришла только из чувства долга. Тем не менее я здесь, и если я должна идти в конце ископе - вы понимаете, о чем я говорю, - то пусть я и буду в конце. Но если каждый раз, когда мне захочется посидеть и отдохнуть, мне придется сначала расчищать себе место от Родных и Знакомых Фанатов, то это будет не ископе - или как ее там называют, - а Элодия знает что. Вот что я хотела сказать.
- Я понимаю, что Анне имеет в виду, - сказал Дирк. - Если вы спросите меня...
- Я никого не спрашиваю, - сказала Анне. - Я, наоборот, всем объясняю. Можете искать Концертный Зал, а можете играть в покер на раздевание. С моей стороны возражений нет.
Тут послышался крик.
- Вперед! Вперед! - кричал Тило Вольф.
- Вперед! - кричали Джей Пи и Дирк.
- Тронулись! - сказал Манне.
- Вот именно, - сказала Анне. - Все тронулись. Но я тут ни при чем.
Так они выступили в поход. По дороге они все болтали о разных разностях. Все, кроме Тило, который сочинял песню для Сольного Выступления в Зале.
- Вот и первая строфа, - сказал он Анне, когда она была наконец готова.
- Первая строфа чего?
- Моей песни.
- Какой песни?
- Этой самой.
- Какой?
- Если ты послушаешь, то все узнаешь.
- А откуда ты знаешь, что я не слушаю?
На это Тило не нашел, что ответить, и поэтому начал петь:
Все вышли в ЭКСПЕДИЦИЮ
(Считая и меня)
И группа всем составом,
И фанатская родня
Вся наша ЭКСПЕДИЦИЯ
Весь честный лакрифан
Весь день бродила по лесу
Ища Концертный Зал
И каждый в ЭКСПЕДИЦИИ,
Признаться, был бы рад
Узнать, что значит это слово
И с чем его едят
- Тсс! - сказал Йенц, который переместился в голову колонны, обернувшись к Тило. - Мы как раз подходим к опасному месту!
- Тсс! - сказал Тило, быстро обернувшись к Анне.
- Тсс! – сказала Анне Джей Пи.
- Тсс! - сказал Джей Пи Дирку, а Манне несколько раз подряд сказал «тсс» самому себе.
- Цыц! - сказал Дирк страшным голосом всем Родным и Знакомым Фанатам, и они принялись поспешно говорить друг другу «тсс», пока не дошло до самого последнего. А последний, самый маленький фОнат, так испугался, решив, что вся экспедиция говорит ему «тсс», что немедленно зарылся в землю и просидел там вниз головой целых два дня, пока не убедился, что опасность окончательно миновала. Потом он поспешно отправился домой.
Экспедиция подошла к Эльбе, которая весело вертелась и кувыркалась среди высоких каменистых берегов, и Тило Вольф сразу оценил обстановку.
- Это как раз подходящее место для засад.
- Какой сад? - шепнул Манне Джей Пи. - Может, там малина есть?
- Манне, - сказал гитарист покровительственным тоном, - неужели ты не знаешь даже, что такое засада? Засада, - продолжил он, - это вроде сюрприза.
- Малина иногда тоже, - сказал Манне.
- Если на тебя внезапно наскочат, это называется засадой, - сказал Джей Пи.
Манне, который теперь уже знал, что такое засада, сказал, что однажды куст малины наскочил на него так внезапно, что ему пришлось потом целую неделю вытаскивать колючки.
- Никто не говорил о малине, - довольно сердито сказал Джей Пи
- И правильно, - наставительно поднял палец Тило, который шел рядом. - О Малине поют.
Они очень осторожно шли по берегу, пробираясь между скал и камней, и вскоре дошли до места, где берег был пошире и незаметно превращался в ровную лужайку, поросшую зеленой травой, на которой так и хотелось посидеть и отдохнуть. Как только они пришли туда, Тило Вольф скомандовал: «Стой!» - и все уселись отдыхать.
- По-моему, - торжественно произнесла Анне, - мы должны съесть всю нашу провизию, чтобы нам было легче идти дальше.
- Съесть все наше что? - сказал Дирк.
- Все, что мы принесли, - сказала Анне, приступая к делу.
- Это хорошая мысль, - сказал Дирк и тоже приступил к делу.
- У всех есть что поесть? - спросил он минуту спустя с полным ртом.
- У всех, кроме меня, - сказал Тило. - Как обычно! - Он грустно оглянулся. - Интересно, никто из вас не сидит случайно на малине?
- Кажется, я сижу, - сказал Дирк. - Ой! - Он вскочил. - Да, я сидел. Я так и чувствовал!
- Спасибо, Дирк. Если она тебе больше не нужна, то...
Тило перешел на место гитариста и тоже приступил к делу.
Как только Тило Вольф покончил со своим обедом, он что-то шепнул Джей Пи, а он сказал: «Да, да, конечно», и они отошли в сторонку.
- Мне не хотелось говорить при всех, - начал Тило.
- Понятно, - сказал Джей Пи, надувшись от гордости.
- Дело в том... я хотел... да нет, наверно, и ты, Ян, не знаешь... Интересно, какой из себя этот Концертный зал?
- Ну, - сказал Джей Пи, пожав плечами, - надо было раньше спросить.
- Я раньше-то знал, но как будто позабыл, - небрежно сказал Тило.
- Клинический случай. Маразм в надутой форме... - вынес заключение Джей Пи, - я тоже как будто позабыл, хотя раньше-то я, конечно, знал.
- По-моему, там есть сцена. Наверно, она большая. Правда?
- Конечно, там есть сцена, и, конечно, она большая, и еще там есть сиденья и длинный шест.
- И я так думаю.... Шест?
- Ну да, - кивнул Ян. - Так говорят... На нем висят всякие Осветительные Приборы. Вопрос не в этом. Вопрос в том, где он, этот шест?
- Это мы скоро узнаем! - сказал Тило.
Они вернулись к остальным участникам экспедиции. Анне сидела на травке и мирно улыбалась; Манне мыл лицо и руки в речке возле запруды, а Йенц рассказывал ему интересную историю, полную длинных слов, вроде «эксгибиционизм» и «ИкрозрсизмЪ», хотя Манне и не думал его слушать.
- Не одобряю я этих разных умываний, - проворчал Тило, - в особенности этой новой моды мыть за ушами. Весь грим смывается... А ты, Джей Пи?
- Ну, - сказал Ян, - я считаю...
Но мы никогда не узнаем, что считал Ян, потому что в этот момент раздался всплеск, послышался вопль Манне и громкий испуганный крик Анне.
- Манне упал в воду! - закричал Йенц.
- Доумывался! - сказал Тило.
Ян и Дирк бросились на помощь. Манне был уже на середине реки, и течение быстро несло его всё дальше от спасателей.
- Манне, ты цел? – кричал Джей Пи.
Все, как могли, старались ему помочь. Анне в отчаянии всплескивала руками и кричала: «Ой, ой!»; Йенц объяснял, что в случае неожиданного погружения в воду самое важное - это держать голову над поверхностью; Ян огромными шагами несся по берегу, не забывая спрашивать: "Манне, ты действительно цел?»;
Сатана взглянул на вас и произнёс с печалью: "не трогайте его (её). Это душа, которая много страдала. Назначаю в демоны. Иди, летай над землёй.... навевай тоску и скорбь на род человеческий своими чёрными крыльями..."
