Заметки о казачьем языке

Кубанская балачка. Донской гутар. Многие казаки знают эти простые сочетания, обозначающие народный говор казаков: но не многие осознают, что они могут обозначать их родной язык. В этой статье речь пойдёт о казачьем языке. Существует ли он? И если да, то в какой форме? Отбросив национализм, в котором порой упрекают казаков (а какой народ не националист в отстаивании своей самобытности, своей истории и культуры?) попробуем разобраться в этих вопросах.

   

   

Говор, язык, диалект

Диалектом называют разновидность данного языка, на которой говорят на определённой территории или же в определённой социальной группе. Проще говоря, «диалект» и более мелкие наречия и говоры, входящие в него, как кирпичики образуют язык, официальной формой которого является обычно литературный язык — по сути, один из диалектов, взятый за основу государством и им же стандартизированный. На русском литературном языке, диалекте московских и петербуржских дворян, оформившемся впервые в произведениях А. С. Пушкина почти 100 лет назад, написаны 90 % статей этого журнала.

Где же чёткая граница между языком и диалектом? По сути дела, она лежит вне области лингвистики. Точнее, как справедливо признаёт Институт русского языка РАН , в области социолингвистики, дисциплины, смежной с социологией и этнографией. И политикой — иначе никак не объяснить, например, почему до 1917 года украинский язык, уже имевший собственную письменность и литературу, считался «малороссийским наречием» русского языка, а совсем недавно из единого сербскохорватского выделились сербский и хорватский языки. Всё это следствие политических перемен, подстегнувших национальные академии наук на выработку норм языка и делание его максимально непохожим на язык бывшего угнетателя / соседа. Или же приближение письменного языка к тому, на котором говорит народ.

Итак, вопрос о диалектах и языках в спорных случаях оставим политикам. Надо лишь отметить, что созданный многолетними трудами всё того же Института русского языка Диалектологический атлас вовсе не затрагивает казачьи земли. Как указывается в созданном на его основе атласе «Язык русской деревни», «на эти земли русские люди переселялись, как правило, позднее XVI в. из самых различных областей. Здесь смешивалось население, смешивались диалекты, образуя новые варианты местного языка». Отметим, что к XVI веку казачьи земли — Дон, Терек, Яик лишь впервые вступили в союзнические отношения с Москвой, получая плату за ненападение на русские земли и охрану их границ. Русское же население действительно начало переселяться на Дон и в другие области, но лишь к концу XVIII века — сначала в качестве крепостных, потом в качестве «иногородних», однако практически никогда не смешивалось с казаками.

Поэтому мы признаем, что казачий язык существует — точнее, существовал до культурной и языковой ассимиляции XX века. Следы этого языка мы попытаемся проследить ниже. Нынешние же его формы являются диалектами русского языка с тенденцией к выделению в отдельные языковые системы: работы над этим ведутся активно на Кубани и на Дону.

Варианты языка и письменность

Чтобы окончательно разобраться в природе казачьего языка, отметим несколько особенностей его сегодняшнего существования.

 

1. Язык существует как минимум в трёх вариантах:

а) гутар с верхнедонским, нижнедонским, терским, кубанским линейским диалектами;

) примыкающий к гутару говор яицких казаков, который отличает большой процент тюркизмов;

в) балачка, язык кубанских казаков‑черноморцев, также распространённая на Тереке.

Собственно, это отражает два исторических центра формирования казачьего народа: Дон и Запорожье (Днепр). Каждый из этих вариантов нельзя признать полностью самодостаточным, они во многом пересекаются между собой, особенно в лексическом составе. Подобные явления нередко отмечаются в языках, не имеющих развитой письменности и литературной формы: например, в кумыкском, объединяющим 5 непохожих диалектов. Тут же отметим, что говоры восточных казачьих Войск либо происходят напрямую из гутара и балачки, либо примыкают тесно к сибирским русским говорам.

2. Ни один из вариантов казачьего языка не имеет развитой письменной и литературной формы. Исключение составляет кубанская балачка: первые литературные памятники относятся еще к эпохе Слобожанщины и Запорожья. Однако сегодня и балачка и гутар в литературных произведениях используются лишь для передачи речи людей «из народа», в лучшем случае используются отдельные слова или языковые формы. Таковы «Тихий Дон» (гутар), таковы и вышедшие недавно «Байки деда Игната» (балака).

Больше же всего памятников казачьего языка вы найдёте в записях, сделанных людьми, не знакомыми с его правилами: не учившими его в школе, не вычитывавшими в словарях — как на приведённом фото терского рушника. Это наши предки, которые на этом языке думали, слагали песни. Покопавшись в памяти, многие из нас найдут полузабытые бабушкины присказки, поговорки, какие‑то отдельные слова. Это и есть живой язык, оставшийся в памяти людей…

Влияние русского и церковнославянского

То, как растворялся в море русского языка островок живой казачьей речи, подметили еще деятели казачьего возрождения в начале XX века. Будущий терский атаман Караулов писал в 1903 году в предисловии к своей работе по говору терских казаков: «Общественная служба, т. е. отправление некоторых натуральных повинностей при станичном правлении и служба в полку не могут не отразиться на речи казаков, ухо которых постепенно привыкает к канцелярскому языку и городской речи Во-вторых, на мужское население сильнее влияет школа (…).

В лингвистике есть два базовых понятия: суперстрат и субстрат: язык влияющий и язык, находящийся под влиянием. Мы не знаем в точности, каким был язык казачьих предков: близким к праславянскому, готскому или тюркскому. Однако совершенно точно можно назвать дату, когда он попал под влияние другого языка, имевшего развитую письменность, более того, ставшего единственным письменным языком для грамотных казаков. Как ни покажется странным, подобным языком для казаков, как и для других православных народов Восточной Европы, стал не русский, а церковнославянский. В XVI веке казаки, имевшие прежде священников из Византии («веры греческой, а языка словенского» — пишет о козарах св. Димитрий Ростовский ), утратили связь с покорённым турками Константинополем.

Они обратились к московскому митрополиту и в Киев: оттуда отправились на Дон и в Запорожье священники, принесшие с собой церковнославянские книги. Причем церковнославянский язык выступил именно в русском, уже изменённом, изводе. Вскоре на церковнославянском уже учились писать казачата в церковно-приходских школах. Таким образом, когда об особенностях казачьего говора начали писать первые исследования (XIX век), он уже был изменён.

А к концу XIX века поменялся и сам суперстрат: в его качестве начал выступать русский литературный язык. Об этом писал ещё Караулов, с немногими оговорками это продолжается и сегодня.

Восемь особенностей гутара

Казачьи гутар и балачка в той форме, в которой они дошли до нас сейчас, в которой они описывается в словарях и грамматических справочниках (пока ещё очень робко), имеют ряд особенностей, которые полезно знать.

1. Это, безусловно, языки славянские, скорее даже восточнославянские. Ряд отличительных черт, отсутствующих в других славянских языках, не позволяют отнести их к иной группе.

2. Одна из ярких отличительных черт, характерных для гутара — отсутствие среднего рода. Там, где мы видим его в русском и украинском, в казачьем он принимает формы женского или мужского: мясо—мяса, яблоко—яблок, небо—неба…

3. Отличительная черта гутара — синтетическое словообразование, характерное для германских и романских языков. Так, вместо «отвечать» казак скажет «держать ответ», испугаться — «возыметь страх», умирать — «смертушку приять», разорять — «чинить разор», побить — «дать бубней». Смысловые поля строятся вокруг целой группы вспомогательных глаголов: держать, приять, чинить, возыметь… Исследователь-донец Николай Бубнов насчитал десять подобных глаголов.

4. Интересна топосная и хроносная структура (представление в языке места и времени). Это будущее и предбудущее (с вспомогательной частицей зарас), характеристики положения: сбочь (сбоку), обочь (близко сбоку), под (внизу), под низом (ещё ниже) и т. д. и т. п.

5. Сложная система указательных местоимений: утэтот — этот, утэн — этот, более отдалённый, утот — тот, энтот — тот, но находящийся дальше и т. д.

6. Специфическая фонетика с мягким «г», смягчённым «т» на конце слов (бегить, мотыляить) и т. д.

7. Особая падежная система, где многие существительные и местоимения склоняются иначе, чем в русском языке. Напр., по русски я-меня-мне-меня-мной-мне, на гутаре: я-мине-мине-мине-мной-мине. И во многих иных формах сливаются дательный и родительный падежи — возможно, дальнейшие исследования укажут, что гутар имеет иную, более упрощённую падежную систему

8. Наконец, лексический состав, изученный наиболее подробно: большое количество слов с тюркскими (майдан, калган, кабарга), готско-германскими (вакан, рдянай, хата), кавказскими (кунак, адат) корнями.

Список этот требует дальнейшего расширения.

Вопрос выживания

Всё что мы ныне знаем о гутаре и балачке ничтожно по сравнению с тем, что ещё предстоит вспомнить и описать. Веками эти варианты казачьего языка забывались, замалчивались, запрещались. Сотни тысяч кубанских казаков переводили сначала на украинский, потом на русский. Сотни тысяч донцов, терцев и уральцев принуждали забывать казачьи «словечки», и не «коверкать» русскую грамматику и словообразование. Многие образованные казаки не раз, наверное, замечали за собой, как они делают характерные «ошибки» в письменной и устной речи, «неправильно» употребляя иные слова и их формы. Это лишь верхушка ушедшего под воду айсберга народного языка. Лишь благодаря таким энтузиастам, как Шолохов, некоторые слова и формы гутара проникали в литературную речь. И всё же, набрав с 18 тысяч слов и выражений в «Донском казачьем словаре» его авторы, уважаемые донские лингвисты, стыдливо помечают гутар как «русский народный говор»! Стоит ли удивляться, что до сих пор нет ни одного словаря, переводящего с русского на гутар и балачку.

Главным недостатком, стоящим на пути сегодняшнего развития гутара и балачки, является их немалая архаичность. Она выражена в большом пласте лексики, характеризующие определённые виды казачьей деятельности, народных промыслов и ремёсел: охоты, рыбалки, верховой езды, устройства конной повозки, куреня… Не исключено, что этот пласт лексики и дошёл‑то до нас потому, что он обозначал сферы, в которые русский язык не вторгался так уверенно. Сегодня многие из подобных языковых единиц требуют пересмотра и приспособления к нынешним реалиям.

Так не является ли казачий язык к началу нашего века мёртвым? В немалой степени ответ зависит от самих казаков. Выходят исследования, словари, проводятся лекции, пишутся статьи. Однако и это не будет иметь никакого результата, пока казаки не будут стесняться в своей повседневной речи пользоваться языком предков, для начала — хотя бы здороваться на родном языке, использовать его в быту, писать на его смеси с русским, как это блистательно делает наш автор Андрей Фирюлин (см. стр. 38).

Отвечая на вопросы, поставленные в начале статьи, ответим — да, казачий язык существует, увы, лишь в форме устной, употребимой и рассматриваемой ныне лишь как диалект русского языка. Многие из нынешних национальных языков проходили подобную ассимиляцию. Таков шотландский, деградировавший с XVIII века и возрождающийся в наше время. Таков чешский, спасённый группой энтузиастов в начале XIX века, когда чехи были практически полностью онемечены.

В те же годы XIX века Вильгельм Гумбольдт, один из основателей современной лингвистики, писал: «Язык есть как бы внешнее проявление духа народа; язык народа есть его дух… строение языков у человеческого рода различно, потому что различными являются и духовные особенности народов». Именно понимание этого постулата должно вывести казаков к необходимости возрождения национального языка.

Это не сепаратизм, не желание забыть и забросить великий русский язык, на котором мы пишем и думаем. Это осознание того, что наши дети будут говорить и писать либо на новоязе, языке «красавчегов» и «преведов», обильно сдобренном матом и тюремным жаргоном, либо на благородном и мудром языке своих предков. Третьего не дано. Чи не здюжим гамузом, станишники?

Примечания:

Большая Советская Энциклопедия. — Касаткин Л . Л .

Систематика языков. www.lingvarium.org

Диалектологический атлас русского языка (ДАРЯ). Институт Русского языка, отдел диалектологии и лингвистической географии. М., Издательство АН СССР — РАН, 1986 — наст. вр.

В. Г. Б айки Деда Игната. — М.: НП «Историко-культурное наследие Кубани», 2008.

Караулов М. А. Говор станиц бывшего Моздокского полка Терского Казачьего Войска. — Варшава: Типография Варшавского Учебного Округа, 1900

Св. Димитрий Ростовский (Туптало). Четьи Минеи. / / Жизнь и труды преподобных отцов наших Мефодия и Константина, в монашестве Кирилла, учителей славянских.

Большой толковый словарь донского казачества, АСТ, Астрель, 2003

W. Humboldt, Über die Verschiedenheit des menschlichen Sprachbaues und ihren Einfluss auf die geistige Entwickelung des Menschengeschlechts. W. von Humboldt’s Gesammelte Werke, 6. Band, Berlin, 1848

Ковалёв Дмитрий,

терский казак ст. Вознесенской,

кандидат филологических наук

Этнический казачий журнал "Казарла", № 3, декабрь 2009

Казачий гутар. Словари и разговорники гутара - скачать бесплатно