Когда срывать маски – наш долг

Известный философ Славой Жижек в блестящей форме раскрывает пороки современной либерально-буржуазной демократии посредством анализа феномена WikiLeaks.

Часть Третья

И все-таки есть контраргумент, силу которого не стоит перенедооценивать (как выразился Президент Буш). Нельзя думать, что раскрыв всю тайную правду событий, происходящих за закрытыми дверьми, все грязные подробности личной жизни и тому подобное, мы станем свободными. Правда освобождает, это действительно так, но не ЛЮБАЯ правда. Безусловно, не следует доверять фасаду обнародованных документов. Но также не стоит доверять и грязным подробностям личной жизни или замечаниям, которые стоят за официальным фасадом.

Внешность, маска, носимая на публике, это не просто лицемерие, скрывающее грязные подробности. Эдгар Доктороу как-то заметил, что внешность — это все, что у нас есть, поэтому и относится к ней надо очень осторожно. Нередко, уничтожив внешность, человек разрушает и то, что стояло за ней. Часто можно услышать, что сегодня частная жизнь перестает быть таковой, даже самые интимные тайны может раскопать кто угодно, начиная с журналистов и заканчивая работникам спецслужб, не говоря уже о том, что нынче модно делать признания в СМИ. А реальность наша представляет собой противоположность этому: на самом деле исчезает как раз публичное пространство и его достоинство. Все мы знаем, что на фразу Наполеона: «Никто не может быть героем в глазах своего слуги», Гегель ответил: «Однако же не потому что человек не может быть героем, а потому что слуга — всего лишь слуга, он служит не герою, а человеку, который ест, пьет и носит одежду». Иными словами, глаза слуги не способны различить истинные масштабы подвига героя. Неважно, какие ничтожные игры интересов, тщеславия и прочего двигали политическим лидером, они не имеют никакого отношения к исторической значимости его поступков.

В самом начале своей работы «Телевидение» Жак Лакан отмечает: «Я всегда говорю правду. Не всю правду, потому что целиком ее не выразить. Всю правду сказать невозможно: слов не найти». В повседневной жизни мы найдем множество примеров, когда всю правду лучше не говорить. В одном из первых фильмов Трюффо героиня Дельфин Серинг объясняет юному любовнику разницу между вежливостью и тактом: «Представь, что ты случайно вошел в ванную и увидел под душем голую женщину. Вежливый человек быстро закроет дверь и скажет: Пардон, мадам!», а тактичный быстро закроет дверь и скажет: «Пардон, мсье!». В первом случае человек поступает так, как требует вежливость: он извиняется за то, что ненароком вторгся в частную жизнь другого. Но только во втором случае человек поступил по-настоящему тактично, притворившись, что ничего не видел, словно бы вторжение было настолько незначительным, что он даже не смог разобрать пол человека, стоящего под душем. И пусть даже эта женщина поняла, что он только притворяется. Этого взаимного притворства будет достаточно».

В политике высшим пилотажем тактичности, искусства недосказанности, была тайная встреча Альваро Куньяла (лидера Коммунистической Партии Португалии) с Мелу Антунишем (продемократическим военным деятелем, который де-факто управлял страной после заговора простив старого режима Салазара в 1974 году). В Португалии сложилась весьма напряженная ситуация: с одной стороны, стояли Коммунистическая партия и радикально настроенные офицеры, готовые начать настоящую социалистическую революцию, забрать заводы и землю (людям уже раздавали оружие и тому подобное), с другой стороны, стояли консерваторы и либералы, готовые остановить революцию любыми доступными средствами, включая военную интервенцию. На тайной встрече Антуниш и Куньял, оба весьма уважаемые интеллектуалы, заключили сделку: ни к какому соглашению они не пришли, напротив, они расходились во мнениях, но оба ушли с этой встречи с пониманием того, что коммунисты не начнут революцию, тем самым позволив полностью сформироваться «нормальному» демократическому государству, а антисоциалистически настроенные офицеры не запретят Коммунистическую партию, но примут ее как важную часть демократического процесса Португалии. Тут можно сказать, что одна встреча буквально спасла страну, в последнюю минуту предотвратив кровавую гражданскую войну. И логика их благоразумия распространилась и на то, как в дальнейшем оба политика относились к этой встрече. Когда один журналист (мой друг) спросил Куньяла, была ли данная встреча на самом деле, он ответил, что подтвердит это, только если Антуниш не будет ее отрицать, если же будет, то значит, никакой встречи и не было. Когда же мой друг приехал к Антунишу, он не подтвердил этого, лишь молча выслушал рассказ моего друга о том, что поведал ему Куньяла. Таким образом, не отрицая ничего, он выполнил условие Куньяла и косвенно подтвердил его слова. Вот как действуют истинные джентльмены левого крыла в политике.

Судя по всему (в той степени, в какой сегодня мы можем восстановить события тех лет), одним из залогов счастливого завершения Кубинского кризиса была тактичность, умение сделать вид, что никто ни о чем не догадывается. Гениальный ход Кеннеди, приведший к разрешению Кубинского кризиса, состоял в том, что он сделал вид, будто крайне важное письмо НЕ дошло адресату, будто его вообще не существовало. Понятно, что эта хитрость сработала, только потому, что отправитель (то есть Хрущев) ему подыграл. Письмо Хрущева к Кеннеди от 26 октября 1962 года подтверждает предложение, которое до того было передано через посредников: ракеты будут вывезены, если США дадут обещание не нападать на Кубу. Не следующий день, когда США еще не успели дать ответ, пришло новое, более жесткое и требовательное письмо от Хрущева с дополнительными условиями. В 20:05 того же дня Кеннеди отправил ответ Хрущеву, уведомляя его о том, что он принимает его предложение от 26 октября, то есть действуя так, словно письма от 27 числа он в глаза не видел. 28 октября Кеннеди получил письмо от Хрущева, в котором тот дал свое согласие... Мораль сей басни такова: в моменты подобных кризисов, когда судьба мира висит на волоске, как никогда важно сохранить лицо, вежливый тон и ощущение того, что «это все игра». Или давайте представим две страны, спорящие за территорию. Вот уже толпы бьются в «патриотическом» запале. И обе стороны принуждены изображать бесстрашие и агрессивность. Однако если, несмотря на это, оба правительства заключат тайное соглашение о том, что войны не будет, что можно будет противопоставить такой тайной дипломатии? Единственная проблема заключается в том, что, даже когда политик произносит угрозы вслух с целью манипуляции и не имеет в виду их осуществлять, может случится так, что ему все же придется это сделать, чтобы не потерять лицо.

Однако это всего лишь одна, притом обманчивая, сторона истории. Крайне важно не вести дебаты в столь абстрактных терминах отношений между высказанным и невысказанным, необходимости не произносить всего: бывают такие моменты (во времена кризиса господствующего дискурса), когда стоит рискнуть и спровоцировать разрушение фасада. Один из таких моментов прекрасно описал молодой Маркс еще в 1843 году, когда в своей работе «К критике гегелевской философии права. Введение» распознает в упадке старого порядка в Германии в тридцатых – сороковых годах XIX века фарсовую репетицию трагического падения древнего режима во Франции: этот режим был трагичен «пока старый порядок сам верил, и должен был верить, в свою правомерность». Теперь же режим «лишь воображает, что верит в себя, и требует от мира, чтобы и тот воображал это. Если бы он действительно верил в свою собственную сущность, разве он стал бы … искать своего спасения в лицемерии и софизмах? Современный ancien regime – скорее лишь комедиант такого миропорядка,действительные герои которого уже умерли». В подобных ситуациях возможность опозорить власть имущих становится грозным оружием, или, как дальше пишет Маркс: «сделать действительный гнёт ещё более гнетущим, присоединяя к нему сознание гнёта; позор — ещё более позорным, разглашая его».

Именно так и выглядит наша сегодняшняя ситуация: мы столкнулись с беззастенчивым цинизмом существующего мирового порядка, действующие лица которого только воображают, что верят в свои представления о демократии, правах человека и так далее. И с помощью действий, подобных разоблачениям «Викиликс», позор (наш позор за то, что мы терпим власть над собой) становится еще более сильным оттого, что он обнародован. Когда Соединенные Штаты вторгаются в Ирак, чтобы принести секулярную демократию, а в результате получает усиление религиозных фундаменталистов и окрепший Иран, это вовсе не трагическая оплошность чистого душою героя, а расчет циничного плута, попавшего в ловушку собственной игры.

Жижек Славой

Русский Журнал

Часть Вторая

Часть Первая

Есть о чем призадуматься...