Автор: Melissa
E-mail для вопросов размещения: melissa4gk@inbox.ru
Жанр: AU, Drama
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Алукард/Интегра, Серас/Пип
Новогодняя заявка от -Шинигами-
Условия: секс под елочкой, присутствие наблюдателей
Отказ: всё принадлежит Хирано, материальной выгоды не получаю.


Голубая радужка на миг окрасилась алыми искрами, невероятно гармонировавшими с ярко-красным, чуть ли не пунцовым, румянцем, что разлился на бледных щеках вампирши. Хотя сейчас никто бы и не подумал, что эта смущенно прикрывшая глаза девушка – одна из немертвого племени: ни один вампир не станет настолько смущаться вида даже не полностью, а всего лишь частично обнаженных тел. Да и действовать так неловко, пытаясь одновременно отстранить от просвета в неприкрытом до конца платяном шкафу другого зрителя и изнутри, уцепившись непонятно за что на гладкой деревянной поверхности, прикрыть дверь, уж никак не мог кто-то из славящего своей ловкостью полночного народа. Хотя Виктория, пытающаяся всеми силами затолкать капитана наемников поглубже в шкаф и надеющаяся, что он не успел увидеть ничего компрометирующего честь леди Хеллсинг, до сих пор не мыслила себя полноценным вампиром. Так что ей было простительно хотя бы это.

- Алукард… - томный и несущий в себе каплю недовольства женский вздох совпал с резким выдохом Пипа, когда острый девичий локоть впечатался ему пониже грудины. Действовала ли Серас сама, защищая леди Интегру, или неосознанно поступала по воле Хозяина, которому явно бы не понравилось вмешательство посторонних, она не знала. Но почему-то готова была пойти на что угодно, лишь бы никто не узнал об их присутствии. По крайней мере, она очень надеялась, что капитан, который промычал что-то явно нецензурное и возмущенное в ее ладонь, не будет услышан тихо над чем-то рассмеявшейся леди. Но это женщина - надеяться на то, что носферату мог не почуять судорожное биение двух сердец рядом, буквально в пяти метрах, было так же глупо, как пытаться без шума обездвижить на пространстве, не превышающем размеров письменного стола, любопытного и жадного до пикантного зрелища наемника.

Шелест одежды и звуки бархатного голоса, что-то негромко проговорившего с явно успокаивающей интонацией, а затем и несколько нервозное женское согласие, в котором явно слышался приказ, заставили вампиршу нервно прикидывать, как ей еще, помимо тычков и затрещин, не дать наемнику, единственный глаз которого явно был очень, даже слишком, зорким, рассмотреть подробности происходящего за пышной, но не настолько пышной, чтобы полностью скрыть фигуры, распростертые на алой ткани плаща, елью. И выход нашелся, достаточно было вспомнить, зачем, собственно, Пип притащил ее в столь романтичную обстановку: ель, чарующее мерцание украшений в полутьме, запах хвои, тепло, которое исходило от уже начавшего затухать камина, ковер под ногами, мягкость которого могла бы соперничать с кроватью,. Следующее невнятное мычание мужчины было уже не протестующим, а удивленным. Причем, чему он удивился больше: тихому, утробному рычанию, донесшемуся из-за кажущегося почти что черным рождественского дерева, или прохладным подрагивающим губам, прижавшимся к его в неловком, можно сказать, что детском поцелуе, сказать было сложно. А потом уже он сам невольно вздрогнул, когда узкая ладонь обжигающим холодным прикосновением скользнула по его шее, а другая крепко обняла его за талию, разворачивая так, чтобы он оказался спиной к дверце.

Неуверенно действующие чуть припухшие губы все более жадно впивались в обветренные мужские, словно доказывая, словно уговаривая, что происходящее здесь, в пустом и душном шкафу, намного более интересно, чем там, кем бы ни были тихо постанывающая женщина и что-то жарко шепчущий мужчина. Хотя сама вампирша, отлично слышавшая даже шелест ткани, трущейся о ковер, и звуки влажных поцелуев, смущенно краснела от эпитетов в адрес хозяйки Хозяина. Краснела и немного даже жалела, что грубый наемник, руки которого она старательно и без труда отводила от пуговиц своей формы, никогда не назовет ее ни восхитительной, ни божественной, не станет с таким упоением шептать что-то о серебристом сиянии волос, о под стать звездам сияющим глазах, о сладости губ или об опьяняющих поцелуях. И от этой непонятно откуда возникшей горечи она уже сама не чувствовала никакого удовольствия от поцелуев и от ласковых поглаживаний по спине или по пояснице. Ей нравился капитан, ей было приятно его внимание, его неуклюжие комплименты и явный, искренний интерес к ней, пусть и мерзостно напоминал внутренний голос, что она была любопытна уж наверняка познавшему много женщин мужчине именно своей природой. И тем сложнее было прогнать навязчивую беспокойную мысль, невольно сравнивавшую Высшего вампира и человека, тем горше было осознавать, что лучше бы было и не сравнивать, потому что второй безнадежно проигрывал.

Ревновала ли она Хозяина? Нет, не посмела бы. А вот завидовать леди Хеллсинг, просто по-женски завидовать… И, наверно, хорошо, что после заглушенного в поцелуе женского стона, вампир, видимо, желая, чтобы леди так и не узнала о невольных наблюдателях, поднял госпожу на руки, укутывая ее в свой плащ, и прошептав ей что-то лукаво о следующем подарке, подхватил разбросанную одежду и шагнул сквозь стену. Потому что Серас, в тот же миг оттолкнувшая мужчину от себя, по-девичьи горько разрыдалась и выбежала, чудом пройдя сквозь запертую дверь. А то, что растерянный капитан так и остался в платяном шкафу, ее уже не волновало, как не волновало и то, что он кому-то расскажет о произошедшем. Почему-то сейчас на честь леди ей было уже наплевать.