1.


2.

http://stihi.ru/2008/11/06/3582
Пьяный Ливень

Эта девочка, знаешь...Она – мое настоящее
я безумно люблю наблюдать за ней теплой и спящей
и мечтать , как мы вместе уедем на какой-нибудь остров,
где закончилось прошлое и нет никаких вопросов,
а небо вливается в море теплыми ливнями
эта девочка, знаешь...Я скучаю по ней так сильно,
что мне страшно, вдруг сердце мое не выдержит
и взорвется от нерастраченной нежности...

знаешь, хочется выкрасить в фиолетовый волосы
лишь бы слышать, как она заливается смехом
и заминировать все на свете взлетные полосы
чтобы она никогда никуда не уехала,
чтобы не слышать ее «мы же встретимся,
через каких-нибудь два или три месяца»
только от этих слов хочется молча повеситься
на крючке в прихожей, где висело ее пальто...

знаешь, так как она не умеет никто
прижиматься носом к ложбинке у шеи
так как она никто никогда не сумеет
рисовать на моей коже затейливые узоры
и каждое утро затевать со мной громкие споры
о том, кто из нас любит сегодня больше
а мне хочется взять и стереть на всех картах Польшу
и все остальные ненужные страны между
чтобы посольства не убивали во мне надежду
на то, что мы будем однажды рядом
эта девочка, знаешь...умеет лечить меня взглядом
от бессониц, запоев и режущей старой боли
ее тело лишает последних остатков воли
растворяясь желанным ядом на языке...

я люблю ее так, что не жаль половины жизни
за ее ладонь на моей щеке...

Она говорит: «Привет», - и
палец несёт к губам. Потом выключает свет - и небо напополам, и руки наискосок,
вдвоём как одна стрела, и горькое рвёт висок: «Ты где до сих пор была? Не
высмотрел, проглядел, ты так мне была нужна. Да только сейчас - предел, твой муж
и моя жена, теперь до конца нести» (ты, Ленка, меня прости). Она говорит: «Люблю
и буду любить всегда», а он говорит: «Я сплю, приснится же ерунда. Откуда такое
вдруг в стране ледяной тоски? Ты только взгляни вокруг - заборы, буйки, флажки,
свекрови, отцы, друзья: Поди-ка им расскажи». Она
говорит: «Нельзя». Она продолжает жить.

Она по ночам скулит. Он тоже, и много
пьёт. Болит, до чего ж болит! Проходит четвёртый год. Когда было время петь, они
продолжали ждать, и хуже стало гореть, слабее стало держать. «Ребёнку нужен
отец, к тому же, подумай сам, аренда и весь капец уносятся к небесам. Какой
тут, к шутам, шалаш? В столице другой стандарт - желателен бы гараж,
коммерческий детский сад. А я всё хочу сама». Ну ладно. И всё, зима. Чапаев и
Пустота. Она открывает дверь - «мне так тяжело, поверь» - тебе,
говорит, туда.

Она говорит:
«Прощай, но только пообещай, что будешь себя в руках, не станешь из кожи вон,
тебя не возьмёт река, десятый с земли балкон не надо, иначе я должна буду тоже
прочь - а ведь у меня семья, и на ноги ставить дочь. Себе оставляю стыд, тебе
горизонт открыт, короче, давай, лети».

А некуда, вот, идти.
Он выгорел изнутри, остался мясной мешок. Смотри на него, смотри - теперь ему
хорошо, теперь ему зашибись, подумаешь, тридцать два. Поймал? А теперь на бис. И
горлом идут слова. Да на фик тебе жэжэ - на площади в неглиже?! Кому ты свои
кишки наружу несёшь смотреть? Бесстрофные (фи!) стишки. Да здесь за словами
смерть. Пять жизней порвал в клочьё, и чё теперь? Да ничё. Никто ведь не победил
- осталась теперь одна, остался теперь один. Война, пацаны, война...

)