-Подписка по e-mail

 

 -Поиск по дневнику

Поиск сообщений в matt

 -Статистика

Статистика LiveInternet.ru: показано количество хитов и посетителей
Создан: 06.03.2004
Записей: 133
Комментариев: 103
Написано: 304





История про две сталелитейные компании, взятая из книги Коллинза "От хорошего к великому"

Пятница, 18 Сентября 2009 г. 14:58 + в цитатник
Nucor попала в список Fortune 500, имея только четыре уровня управления и всего 25 человек в головном офисе, включая высшее руководство, финансовый отдел, секретарей и так далее, вся контора теснилась в арендованном офисе размером с зубоврачебный кабинет. Дешевая фанерная мебель в фойе, которое само не больше шкафа. Руководство принимало дорогих гостей не в корпоративном обеденном зале, а в маленьком кафе через дорогу

Дополнительные выплаты и прочие блага, предоставляемые руководству, не были выше, чем у простых рабочих. На самом деле, у руководства было меньше благ. Так, каждый рабочий (но не руководитель) мог получать $2000 в год в течение четырех лет для оплаты высшего образования на каждого ребенка. Был такой случай, когда к Марвину Полману пришел рабочий и сказал: «У меня девять детей. Вы что же, готовы платить за образование в колледже, институте торговли или там еще где-то за каждого из моих детей?» Полман подтвердил, да, именно так и есть. «Рабочий просто сел в кабинете и заплакал, - рассказывал Полман. - Я никогда этого не забуду. Один этот момент прекрасно описывает многое из того, чего мы пытались достичь.»

Когда у Nucor был прибыльный год, у каждого в компании был прибыльный год. Зарплата у рабочих Nucor была настолько высока, что одна женщина даже сказала своему мужу: «Если тебя уволят с Nucor, я с тобой разведусь». Когда у Nucor случались трудные времена, страдали все сверху донизу. Но люди наверху страдали больше. Во время экономического спада 1982 года, например, зарплата рабочим была снижена на 25%, зарплата директорам на 60%, а зарплата главы компании на 75%.

Nucor предприняла экстраординарные шаги, чтобы уничтожить в компании классовые различия, которые обычно есть в большинстве организаций. В годовом отчете были упомянуты имена всех 7000 сотрудников, а не только менеджеров и директоров. Все, за исключением ответственных за безопасность и гостей, носили каски одинакового цвета. Цвет краски - мелочь, но это вызвало недовольство. Кое-кто из начальства жаловался, что другой цвет касок показывал, что они выше по должности, и был важным символом, который они могли выставить за стеклом машины или грузовика. Ответом Nucor была серия рабочих встреч, на которых довели до всеобщего сведения, что на Nucor статус и авторитет определяются лидерскими качествами человека, а не должностью. Если вам это не нравится, если вам действительно нужны знаки классовых различий, тогда Nucor просто не для вас.

В противоположность Nucor с их штаб-квартирой размером с кабинет дантиста, Bethlehem Steel построила для своего руководства 21-этажный офисный комплекс. Они потратили дополнительные средства на то, чтобы дом имел форму креста, а не прямоугольника, такая архитектура позволяла разместить большее количество вице-президентов, которые хотели иметь офис в углу. «У вице-президентов... [должны были быть] окна в двух направлениях, именно поэтому мы и остановились на таком дизайне», - объяснил один из руководителей Bethlehem. В книге «Кризис в Вифлееме» Джон Стромейер детально описывает корпоративную культуру, которая с точностью до наоборот повторяет то, что было в Nucor. Он описывает целую эскадрилью корпоративных самолетов, которые использовались даже для того, чтобы возить детей высшего руководства в колледж или летать в уединенные места на уик-энды. Он опи­сывает площадку для гольфа мирового класса с восемнадцатью лунками, загородный клуб для руководства, отстроенный за счет корпорации, и даже то, как положение каждого руководителя определяло его место в очереди в душевую.
____

С 1966 (в начале своего подъема) до 1999 Nucor закончила каждый из этих 34 лет с прибылью, в то время как Bethlehem в течение этих же 34 лет двенадцать раз имела убытки по итогам года, а ее совокупная доходность за весь срок не превысила нулевой отметки. До 1990-х прибыльность Nucor превосходила прибыльность Bethlehem в каждый отдельно взятый год. К концу столетия Nucor, которая всего десять лет назад была по обороту меньше одной трети Bethlehem, превзошла Bethlehem и по объему продаж. Но что еще более удивительно, средняя пятилетняя прибыль Nucor на сотрудника превосходила аналогичный показатель Bethlehem почти в десять раз. Для инвестора $1, вложенный в Nucor, бил $1, вложенный в Bethlehem Steel, более, чем в 200 раз.

http://mi3ch.livejournal.com/1600344.html#cutid1


Понравилось: 30 пользователям

Заголовок

Четверг, 29 Января 2009 г. 18:40 + в цитатник
Два неизлечимо больных пациента лежали в одной палате. Но у одного из них койка была у окна а у другого у стены. И этот первый, у окна, все время рассказывал тому что у стены, что там происходит за окном. Это было у них единственное развлечение. Второй чувак страшно завидовал первому, он тоже хотел себе место у окна. И когда первому стало плохо, этот второй просто не позвал никого из медиков и первый умер. Когда его тело убирали с койки, второй попросил медбрата положить его на место у окна.
Когда же его просьбу исполнили и он посмотрел в окно, он увидел что за ним просто кирпичная стена соседнего дома и больше ничего. Первый пациент был просто слеп

Любовь моего Камрада

Понедельник, 27 Октября 2008 г. 11:11 + в цитатник
Будка, что мне досталась, оказалась махонькой. Если смотреть со стороны, она похожа на голубятню. Возвышается над уровнем двух метров. Подниматься нужно по крутой винтовой лестнице, что пьяному делать не рекомендовано. Три стены сплошь застеклённые, а четвёртая прижимается к ангару, за сим в окне не нуждается. Вот так оказия – обижаюсь неизвестно на кого – если забредёт ворюга, то при включенном свете буду как на ладони. И ведь ничего не увижу во мраке складской территории. Ночной фонарь у ворот только слепит глаза. Вот если бы прожектор…
Выдали карманный фонарик. Ко всему, как оказалось, я мог располагать неуправляемой сворой псов. Препаршивой наружности, надо сказать. Совсем одичавшие: то были помесь овчарки, дряхлый, но чистокровный боксёр, два подозрительных водолаза и штук шесть рослых испитых дворняг. Помимо всего прочего была в наличии и тяжёлая артиллерия.

Будка находилась у въезда, подле высоких ворот. Далее была обширная площадка. Слева она упиралась в бетонную ограду; если смотреть прямо от ворот она примыкала к реке; а по правую сторону в некотором отдалении располагались склады. Так вот у берега стояла большая клетка, метра эдак два на два. Не берусь описать эмоции, когда я впервые увидел сквозь толстые стальные пруты лохматое чудище.

Оно поприветствовало меня три раза: «Оуг-оуг-оуг!». Львы по сравнению с этим просто котята. Перед псом валялись трофеи, обглоданные кости. Чудовище плотоядно облюбовывало меня, пока старый Панкрат поучал каким образом подавать ужин в клетку. Дворник нацепил на длинный багор протухшую баранью ляжку и просунул сквозь решётку:
- На, Миша. – И сказал мне. – Будешь его кормить, крепче держи палку!
Бух! – кавказец одним махом содрал с багра ляжку, подмял под себя и недобро уставился на нас.
- Теперь уходим. Миша не любит когда смотрят. – Сказал Панкрат. – Я к нему редко приближаюсь. Не дразни, чего доброго. Мало ли бывает. Они тебе, конеша, вряд ли пригодятся. С цепи ты их не сымешь, вора не припугнёшь. Но пущай будут для виду! А если што, в милицыю звони.
Мы пошли кормить второго кавказца, чья конура стояла у самой ограды. Этого звали Алтаем, был меньше того, что в клетке. Всего-то по пояс мне. Панкрат наставлял:
- Алтай поспокойнее будет. Но кроме меня никого не пускает. Я его остерегался раньше, пока случай не свёл. Но его тоже с багра... Помни, цепь у него сорок метров длины. Примерься на взгляд, найди периферию, там и корми, а за эту границу не ходи. Порвет, господи помилуй. Стоп. Вот здесь стой. Дальше я сам. Меня не тронет.
И он пошёл безбоязненно. Кавказец поднялся в знак уважения к старику, но с места не сдвинулся, дождался у конуры, гордый. Я видел, что пёс смотрел на меня, когда издал: «Ыррр». Панкрат вытряс из ржавого таза последние тухлые шматки. Уф – слава Боже – не съели Панкрата, вернулся мухомор трухлявый.
- Панкрат Матвеич, а как быть с остальными? – Спрашиваю.
- Остальным в один таз кидай, сами разберутся. – И добавил в оправдание. – Просил начальство-то, чтоб мисок дали. Не дали. А своих у меня нет.
Сошли сумерки. Уехал последний самосвал. Ушёл дежурный диспетчер. И остался я царствовать над складами, и всякой живностью принадлежащей волею судеб моей земле. Чем темнее становилось, тем сильнее ощущалась зловещая бездыханность округи. Такая лживая царила тишина за бетонной оградой и вратами, что казалось, будто там прячется великое множество нечистой силы, с которою мы по разные стороны ночи. Ладно уж, что понапрасну брехать. Просто охраняемые мной склады, находились в полной изоляции, за пустырём, за крайней дорогой, за трущобами и старыми графскими особняками, которые за двести с лишком лет всё никак не издохнут. Эти графские усадьбы будут куда трухлявее Панкрата. И база огромная – полтора гектара – как такое в однёху стеречь? Почитаешь Де’Камерон, про авантюристов, а дальше что? Каждые два часа обход – это по инструкции. Да и читать не тянет, когда такая глушь кругом. Вскипятишь на гарном примусе чайку, поваляешься на лежанке, позабавишься, корпя над кроссвордом, шестым чувством подозревая, что кто-то наблюдает за тобой в ярко освещённые окна. А жаждешь одного только людского общества! Чтоб душу отвести, чтоб потрещать вволю, хотя б под чаёк. И ведь, как назло, склады мои находились совсем впритык к центру, однако ж, в самой трущобной глухомани, где ни души, где одни лишь обездоленные развалины. Последняя надежда: старый телефонный аппарат связующий с цивилизацией. Звоню одному товарищу; другому; барышне знакомой позвонил, да только все заняты. Некогда со мной говорить. Я далеко: в их представлении, на краю света. А они на движухе: барышня в ночном клубе, а товарищи в гостях у мурок. Да и нельзя долго по телефону трещать. В любой момент могут звонить с проверкой. А мне студенту, во! – как не хочется потерять работу.

Выхожу на первый обход, да псов покормить. Смотрю, играются черти. Альма, помесь немки и единственная сука, катается по асфальту на спине, а четверо дворняг нахальными мордами ласково толкают её в брюхо. Ещё две дворняги и водолазы отсутствуют. Видать ушли за ворота, погулять за территорией.
Моё появление не возымело никакого эффекта. Разврат на асфальте ни на миг не прервался. Даже не посмотрели на меня. Стало обидно от такого пренебрежения к начальству, ведь я всё-таки был охранником, который в ночную пору есть самое главное существо. Животные как будто специально хотели довести до сведения, что я им не указ и не авторитет. На моё появление отреагировал лишь старый боксёр Гришка, который до сих пор лежал с безучастным видом поодаль. Он, как старая кляча медленно поднялся сначала на передние ноги и только потом на задние. Лениво вздрогнула холка. Боксёр посмотрел презрительно и в то же время выжидающе. Он был в отвратительной пене и оттого казался ещё более грозным. Чёрт знает вообще, что у него было на уме. Может быть, ему не понравилось, что новый и бесправный человечишка посмел выйти из своей будки! Может, хотел всыпать мне, чтобы сразу поставить на место. Откуда знать, что там в собачьей башке происходит! Я сделал шаг. Гришка охнул: «Оф!» - и встряхнул своими страшными брылами, сию же секунду распространившими фейерверк клейкой и на удивление летательной слюны. При чём одна сопля украсила мой ботинок. Я повернулся и медленно побрёл. Зажёг фонарик, достиг центра площадки и повернул по дороге направо к ангарам. Обернулся, спокойствия ради.

Оказалось, что меня сопровождали Гришка и Альма. Дворняги предпочли наблюдать за нами издалека, лёжа на ободранных плешивых боках. Все равно кому-то нужно было охранять ворота. Альма бежала впереди, лазила по каким-то дырам, изучала старый помёт, потом на моих глазах придушила здоровенную крысу. Впрочем, побрезговав, выплюнула трупик и засеменила дальше. Гришка передвигался трусцой вразвалочку чуть позади меня. Он по-барски разнузданно поводил плечами. Зато тыльную часть смешно заносило вправо, отчего меж собой заплетались задние ноги. Его порядочно штормило из стороны в сторону. К тому же боксёр флегматично клонил морду к земле. По всему описанному, мне казалось, он был настроен философски, как добрый рассеянный помещик на прогулке.
Мы обошли ангары и, осуществив большую подкову, вернулись к площадке. Издалека я увидел, как играли у ворот дворняги. Вдруг из мрака злобно заохало чудовище, о котором я уже успел подзабыть: «Оуг-оуг!». Что-то мощно ударилось об клетку. Как-то сразу стало не по себе. Альма подняла нос и принюхалась. Зачем-то посмотрела на меня, потом на Гришку, что-то проскулила нам и громко пролаяла: «Аф-аф!». «Оуг-оуг-оуг!» – Отозвалось чудовище. И вдруг Гришка: «Ыррр!!» – да с такой изумительно понятной ненавистью! Альма сделала два неуверенных шага во мрак и оглянулась. Гришка подбежал к ней и, тихо рыча, укусил за бедро. Судя по всему, суке не было больно, но она раздражённо взвизгнула. Почти сразу же раздалось: «Орррр!! Оуг-Оуг-Оуг!». Альма немедленно ринулась вперёд, исчезнув во мраке. Что-то тихо прорычав и ещё полминуты поглядев во мрак, Гришка уткнулся носом в землю, да так и застыл, стоя на четырех лапах. Я пошёл к будке. Дворняги с любопытством смотрели в нашу сторону. Знать, заметили что-то важное. Почему-то вспомнив о Гришке, я обернулся. Он стоял всё так же, не двигаясь и думая что-то своё.
- Гришка! – Крикнул я дружески. – Пойдём, камрад.
Мне было здесь неплохо видно, так как свет фонаря, что стоял у ворот, достигал нас. Боксёр поднял на меня глаза, совершенно уморительно покачал мордой, раскачивая длинные слюни и пошёл вслед за мной. Дескать, ну, куда ты без меня, салага. Словно он, Гришка, поневоле был моим опекуном. Смешной он.
И учёный, как мне показалось. Я решил испытать боксёра. Нашёл в тумбочке слипшиеся лимонные карамельки, снизошёл с будки на землю, подозвал Гришку и сказал, задрав руку, как полагается:
- Сидеть.
Боксёр посмотрел на меня так: затем ли только подзывал? – что я почувствовал себя глупо. Ещё неясно было кто из нас несмышленыш. Однако упрямство взяло верх. Я развернул карамельку (при чём кольцо дворняг сомкнулось плотнее) и, снова задрав руку, сказал ласково:
- Сидеть, Гришка.
Он в ответ только грустно фыркнул, отошёл к обочине и там улёгся, с видом полного равнодушия. По совести говоря, я не видел своей вины. Но всё-таки подошёл к нему и положил конфету подле разбитых уродливых лап. Боксёр даже не посмотрел. Пожалуй, было, отчего рассердиться. – А плевать! – Я занялся кормёжкой. Видел, как Альма и Миша перенюхивались через решётку. Чудовище было недовольно моим визитом. Оно принялось настырно со всей дурью кидаться на решётку. Я понадеялся про себя, что если не вырвется, то хотя бы убьётся…

Прошло немного времени. Выпал первый снег. Наступил декабрь. По статусу я был ещё в новичках. Как-то ко мне изъявил желание приехать старый приятель, чтобы скоротать пару часиков. Известно. Выпили водочки. Фома посочувствовал моим обязанностям, бездарной трате времени и полной изоляции при отсутствии элементарного комфорта. Так и заявил:
- Эх, Лёня, бессовестная душа! Сюда даже товарищей стыдно приглашать, не то, что баб!
Собачье племя Фому встретило без возмущения. У животных свои дела, у меня свои. Как-то уж повелось между нами покрывать друг друга. Посему Фома безбоязненно выходил в туалет и вообще покурить. Он даже со мной пошёл кормить кавказцев. Пусть, думаю, поможет тазик нести. Багор-то ой, какой нелёгкий!
Сперва покормили чудовище. Фома только дивился:
- Вот как от неверных баб избавляться надо!
- Что ты всё заладил бабы, да бабы. – Отмахнулся я.
Передал ему таз с тухлым мясом и отправились дальше, кормить Алтая. Фома помолчал немного:
- Видел я твою снегурку с каким-то Клаусом.
- Настю, что ль? – Напрягся я.
- Ну. Он за её жопу держался, как ты вот за этот багор.
- Да, ладно, мало ли тебе показалось. – Отговариваюсь.
- Я видел, брат, они в дёсна. Этот хмырь такой, знаешь, нарядный.
Я, конечно, был неприятно удивлён новостью. Однако, в сущности, чего мог ожидать вшивый студент от молодой барышни? А всё ж-таки неприятное предательство. Пожалуй, за такое и впрямь Настьку следовало скормить кавказцу. Останутся только белые шлифованные девичьи кости. И вот пока я строил фантастические планы мести, сквозь пелену мечтания и грёз, я услышал словно бы издалека панический вопль Фомы. Задним числом я уже постиг, но умом ещё не мог поверить, что я (провалиться бы мне сквозь землю!) забылся и пересёк опасную черту. Мечтательная пелена пала, и взору открылся несущийся со страшным рёвом Алтай. Фома, судя по воплю: «Лё-ё-ё-ня!!!», был уже далеко. Никогда бы не подумал, что мой упитанный брюхастый приятель способен на такой спринт. За какое-то мгновение пронеслась армада разных мыслей. Замешкался. Не успею. Не уйду. Резво, как ветер несётся Алтай. Под шерстью волнообразно сотрясается мускулатура. И красив, ядрёна вошь, в своей свирепой кровожадности! И ведь съест, не подавится, сволочь! Верно, давно мечтал сожрать меня.

Наконец, я опомнился и дал дёру. Надо было преодолеть каких-то десять метров до периферии. Нет, не успеть! Рёв позади внезапно зловеще смолк, зато послышался снежный хруст. Значит, совсем близко. Очень нежное поскрипывание. Почему-то подумалось о том, как здорово пахнет морозцем. Эх, скоро Новый Год. «Щелкунчик» по «Культуре». Там тоже такая воздушная лёгкость. Чесслово и что-то японское в этом, как разящее хокку, как взлёт боевого меча. Нужно рисковать. Оборачиваюсь – Алтай в прыжке. Красная пасть. Дюймовые клыки. Кажется, даже щекой чувствую теплую вонь. Резко ныряю вправо и слышу: «Клац!!!» – промахнулся! О счастье! О нет! Боже, спотыкаюсь! Кубарём качусь по насту. Всё, хана! Вскакиваю и в замедленном режиме вижу Алтая в метре от себя. У кавказца торжественный взор палача. Вдруг откуда-то справа торпедой вылетает боксёр и таранит кавказца в бок. Я благополучно достигаю периферии, лихорадочно соображая – как же теперь вызволять Гришку?! Но боксёр оказался непредсказуемо смышлёным! Протаранив кавказца, вопреки всем собачьим законам, он бежал ко мне в зону комфорта и безопасности. Минут пять мы с Фомой в ужасе смотрели, как беснуется и рвёт цепь Алтай. А Гришка топтался возле нас и с невыразимым достоинством деловито фыркал, дескать: «Ну, ладно-ладно, не бузи. Не солидно как-то». Потом я выгреб из тумбочки все сладости и пытался угостить боксера при других псах, но Гришка с презрением отворачивался и отходил.
Утром о произошедшем инциденте рассказал Панкрату.
- Старый служака! – Похвалил дворник. – Стар Гришка, а бережёт репутацию. Алтаич задерёт его, если случится капитально попасться. Меня вот ведь какой случай с Алтаем свёл. Как-то ночью забрело ворьё. Да толку от меня старика? А те, крепкие мужики. Погнали меня палками. Ну, думаю, покалечат. И не то, чтоб я сам догадался, а получилось так. Забежал я к Алтаю, он их и задрал. Один сбёг, другой полжопы лишился...

В следующее дежурство справил обход, покормил псов. Скрывать не буду: я дразнил Алтая. Злорадствовал. Время после полуночи, сижу в будке и слышу знакомое: «Оуг! Оуг-Оуг!». Кличет, думаю, зазнобу. Однако пять минут спустя слышу в дверь: «Шарк! Шарк!». Отворяю – Гришка. Качает мордой, как будто зовёт куда. Оделся, взял фонарик и вышел за ним. Мы направились к складам. За нами увязалась Альма. Мистика. Я на поводу у псов. Огромные ангары были заперты. По обочинам тут и там валялись груды металла, катушки с кабелями, трансформаторы, запчасти и поддоны. Не было печали! Ведь честно осмотрел территорию, на кой чёрт возвращаться?! Да пусть подавятся, пусть жопу подотрут, а за две тысячи ре я только притворяюсь охранником! Вдруг в хламе цинковых листов раздался шорох, а затем характерный лязг. Стало быть, думаю, лист соскользнул. Только Гришка со мною не согласился: «Ыррр». Ну, нет. Хватит дурака валять. Как будто дел больше нет. И вообще лежанка заждалась.
- Возвращаемся. – Говорю и поворачиваю назад.
Гришку, словно б контузило. Так он был удивлён моим решением. Так растерянно блеснули в синем полумраке честные глаза. Но я для убедительности зову за собой:
- Пойдём-пойдём!
В то же время Альма жалобно заскулила и пошла на шорох, при чём, часто озираясь на нас с Гришкой. Старый служака встал, как вкопанный, воротя мордой, то ко мне, то к суке. Я его назад зову, а она, сука, за собой тянет. Гришка одним прыжком метнулся к ней и тут же вернулся, сделав два прыжка обратно. Мне стало стыдно с нею тягаться. Хоть и животное, но тоже вроде баба, только сучьего племени. Гришка обрадовался, поглядел на меня благодарно. Рванулся и тотчас же со злобным рычанием исчез в грудах металлолома. Альма сиганула вслед за боксёром: «Аф-Аф!». «Оуг-Оуг-Оуг!» – Заохало с берега кавказское чудище.
- А-а-а… Всё! Сдаёмся! Заберите собак!
Кричит трясущийся от страха голос. Между тем замечаю ещё одного, который удирал по крышам гаражей. Всё это сопровождается бешеным лаем и злобным рычанием боксёра.
- Не сопротивляйся, не сожрут! – Ору в ответ. – Гришка назад! Альма, фу!
Куда там!
- А-а-а! Загрызут ведь!
Действительно. Гришка, наверное, сможет. За сим бросаюсь и я в общую свалку. Едва нашёл в джунглях металлолома кучу малу. Едва оттащил собак. Передо мной трясущийся от страха парень. Мой ровесник, вероятно. Только совсем кислый.
- Ну, идём каторжанин! – Говорю.
- Дядя, отпусти, я больше не буду. – Умоляет меня.
- Какой я тебе дядя!
Отпустил чуть позже. А что с ним делать? Посадить за попытку воровства цветного лома? Да только я несознательный. Я вообще сочувствую людям, даже таким бестолковым.

Рождество. Духовное начало года. Как по заказу ударили крещенские морозы. Я в своей будке, как побитая шавка: злой и голодный. Отдежурил новогоднюю ночь. Теперь вот на Рождество простуженный подряд стою четвертое дежурство, потому что уволилась третья смена. Дежурить некому. Вторая после меня смена, то есть Николай Неругалкин, женат и теперь дома, подтирает попу своему третьему грудному сыну. Плодовитый мужик. В прошлом, дважды разведенец. Посему ныне языком юстиции злостный алиментщик. Мне жаль его.
Однако куда сильнее жалею себя. Денег ни к черту. Сранных две тысячи ре хватает на один поход в ночной клуб. Мыкаю четвёртые сутки в спартанских условиях. Элементарно нечего пожрать. Долгов по учёбе – невпроворот. Нет допуска по двум предметам. Дать на «лапу» нечего. «Коня» купить не на что. Юлька, стерлядь грошовая! – вообще не желает видеться, ссылаясь на занятость. Тут ещё мороз жахнул под четвертак, а я без кальсон, что тоже эквивалент трагедии. Весь декабрь чавкала слякоть и нате! – именно сёдни грянул дубак. Ладно, хоть будка протопилась дополнительным радиатором. Обложился телогрейками и топчанами. Зачадил папиросой. Душновато, конечно.
Слышу по двери: «Шарк. Шарк». Уже знаю, кто это может быть. Открываю: и впрямь, Гришка. Только не зовёт меня никуда. Не качает мордой. Просто стоит и смотрит без определения, как будто я сам должен догадаться. А я не понимаю, что ему надо. Странный какой-то.
- Ну, чего надо-то? – Говорю с раздражением: на улице дубак. А он стоит и смотрит. Только шкурой нервно вздрагивает. Что за фокусы, чёрт бы тебя побрал! – Говори, если есть что!
Захлопываю дверь. Однако боксёр снова шаркает. Я, порядочно разозлившись, открываю. Гришка сделал маленький вежливый шажок и посмотрел вопросительно. Сразу как-то стало стыдно. Я посторонился и пропустил боксёра, немедленно проковылявшего к радиатору. «Пхо-пхо…» – кашлял Гришка. «Кхе-кхе…» – вторил я. У него шерсти почти нет. Голая охрового цвета шкура. И как он раньше обходился на морозе? Из вежливости предложил ему конфетку. Однако на этот раз он с подчеркнутым достоинством принял угощение. Я положил вторую конфету – он и эту съел. Выяснилось, что конфеты Гришка нежно любил. Никак не пойму, чего он не ел конфеток там, у себя внизу, среди других приятелей-кобелей? Разжевав последнюю конфету, Гришка очень даже демонстративно облизнулся. У меня оставался бич-пакет – супчик быстрого приготовления – который предназначался к завтраку. Не раздумывая, я заварил и подал в чистой тарелке. Он в одно мгновение до блеска отшлифовал посуду, потом в благодарность дважды ткнулся в ногу и лёг у радиатора. Он печально посапывал под Собинова, звучавшего из невероятно древнего транзистора. Я осваивал пособие по теоретической механике. Иногда я вставал с лежанки, чтобы взять со стола папиросу. Обуви не надевал, полтора метра преодолевал на босу ногу. Лень было. На третий раз Гришка со вздохом поднёс старые коммунальные тапочки, которыми никто не пользовался.
Так и пережили мы с ним зиму. Гришка тихий и спокойный, в быту не мешал. У него было только две беды. Во-первых, он везде оставлял свои липкие ужасные слюни. Во-вторых, он весьма чувствительно вонял, при чём громко. Хотя, как ни странно, это я переживал легче, чем слюни. Потому что я сам страдал газами. А то ж! Образно говоря, чем же ещё страдать, когда сыт овсом, да сечкой? А Гришка, тот тоже ел, что ни попадя. В лучшем случае, отруби. Поэтому я все понимал и не серчал. Наверное, ещё потому, что Гриша всякий раз громыхнув под хвост, очень виновато взглядывал и вздыхал.
Я понятливый, а он старый.

Весна пришла в первых числах апреля. Первая плакала оттепель. Слякотное настало время. Псы совсем взбесились: беспрестанно лают, а по ночам воют на луну. Мне тоже в будке не сидится. Стою перед воротами часами, чадю зловонными папиросами. В тепло заходить не хочется. То ли пьянит сырой воздух, то ли по жизни намаялся и хочется напиться, да покуражиться. Да так, чтобы со скандалом и приключением. А-то складывается впечатление, что жизнь стоит на месте, и душа заросла плесенью. Но знаю, что не попущу ни скандала, ни приключения, ни пьянки. Стою – скучаю. Кругами носятся псы. О чем-то договариваются.
Альма бесцельно бегает по территории, за ней попятам волочится похотливая свита. Впереди больше всех старается Гришка, после него дворняги и в самом хвосте водолазы. Все меж собой огрызаются, нюхают её, и видно, что от этого голову теряют. Альма нюхать себя даёт, но как бы на ходу, чтоб, чего доброго, не оприходовали. Морду держит кверху. Горда собой невероятно, потому что знает, что во всей округе она единственная сука. «Оуг-оуг-оуг!» – Ухает в клетке несчастное чудище. Мише уж точно не светит. Даже, вечно ко всему равнодушный, Алтай очень нервозен; всё зевает, да облизывается. Наконец, развратная полунемка подбегает к воротам и ныряет в заросли так, что не видать её. За ней скрывается Гришка, но тут же, как ошпаренный выскакивает, обиженно рыча.
Не теряя ни секунды, в кустах пропадает Полкан. Ещё через минуту оттуда доносится характерный ритмический шорох. Гришка, повесив гриву, подходит ко мне, роняет слюнявую морду на ботинок и замирает на месте. Я впервые позволил себе потрепать боксера за ухом:
- Ну, что камрад? Не понимает любви сука? Или она считает, что ты слишком стар?
Гришка впервые заскулил. Мне было невыносимо жаль его:
- Да, ладно. Забудь, камрад. Шлюха она, вот кто! Гляди, вон и Джон к ней собирается. Следующим её, наверняка, отоварит Сигнал. Конечно, шлюха! Шалава! Чего доброго, ещё и водолазам даст, бесстыжая баба!
Но мои доводы, кажется, совсем не успокоили Гришку. А сука и впрямь под конец отдалась водолазам. Боксёр с ненавистью смотрел в кусты. Пару раз глянул на меня, как бы бодрясь и ища моей поддержки. Дескать, вот они бабы какие! Наконец, из кустов выбрел последний водолаз. Полкан ринулся по второму кругу. Однако Гришка жестоко высадил его на полпути и попытал счастья вторично. Впрочем, с тем же результатом. Альма с позором прогнала боксёра. Камрад совсем приуныл. Я не знал чем ему помочь. Честно признаться, я и сам приуныл. Как-то уж принял близко к сердцу, что ли. Махнул рукой и ушёл спать.
Утром первым пришёл Панкрат. Забрал Алтая на другую базу, а на его место пересадил Мишу дикаря. Псы заметно напряглись. И понятно! Алтай, конечно, тоже очень опасен, хотя и меньше размерами, но зато Миша годы напролёт в снег и дождь, в мороз и зной, в пургу и град под открытым небом, на толстой цепи, за крепкой решёткой. Что тут скажешь, маньяк. Но мне было не до этого. С недосыпу сдохнуть хотелось. Настроение – говно. Ещё позвонил Неругалкин: умолял и эту ночь подежурить, клялся и божился, что лежит с температурой сорок. Весь день, как робот, я вёл ревизионный журнал и осматривал бесконечные фуры. К вечеру я совсем раскис. Думал понадеяться на псов, чтобы поспать. После дневного сна и безделья свора собралась только к десяти вечера.
Я курил возле будки, не обращая внимания на псов. Единственное, что могло радовать в моём положении, так это только нежный апрельский воздух. Но и воздухом я был сыт по горло. Надышался за неделю без отдыха. Тем более этот воздух куда крепче аперитива. Вот примерно в таком духе я пребывал, когда заметил к собственному удивлению, что Альма что-то уж слишком много внимания уделяет Гришке. Бегает вокруг него, то за бочок укусит, то за ушко цапнет. Ну, думаю, созрела сучка! Наконец-то и боксеру перепадёт женской ласки. Радуюсь за друга. Гришаня весь расцветший: глазищи блещут нежной верностью до гроба, а обрубок на заднице сладострастно трепещет. Залезай, думаю, скорее пока не передумала! Да только ему, видать, при всех неуютно, ибо культурный. Ждёт, когда Альма за собой в кусток поманит подальше от посторонних глаз. Вот она вроде уже к кустам повернулась, смотрит туда, будто приценивается: а мягка ли постелька? Тут с площадки доносится: «Оуг! Оуг!». Альма мгновенно развернулась в другую сторону, вся напружинилась и замахала хвостом. «Оуг! Оуг! Оуг!» - ухает снова разбойник, а она отвечает звонко: «Аф-аф!». Делает несколько шажков в сторону кавказца, туда во мрак прелюбодеяния. И вдруг оборачивается на Гришку. Ну, совсем, как женщина! Игриво так, с кокетством. Гришка, кажется, был растерян. Он умоляюще заскулил, подбежал к ней, ласково подышал ей в ушко. Альма в ответ тоже ласково куснула его за морду, и побежала к конуре. Не как раньше стремя голову, а точно такой же рысцой, какой подходят к модному ночному клубу молодые нарядные барышни. Несколько раз Альма оборачивалась. Гришке оставалось только наблюдать, как зазывно виляет её грешная задница. Но, когда она скрылась из виду, он стремглав бросился за ней. Так быстро, что я даже понять ничего не успел. Я ещё с минуту пребывал в полной прострации, даже когда по всей базе разнесся дикий рёв, клацанье и звуки сталкивающихся в битве тел. Как он вообще мог?! Зачем: на верную гибель?! Как теперь спасать?! Я бросился туда! Подбегаю к полю боя (боковым зрением успел приметить абсолютно спокойную Альму, наблюдавшую за происходящим чуть поодаль), застаю картину: наст весь залит кровью, псы в крови, кавказец подмял Гришу и душит за горло.
Я запомнил это.
Гриша смотрел на меня в последний раз. Прощался со мной. Понимал, наверное, что теперь не избавиться от пасти врага. А мной от этого взгляда овладело дикое бешенство. Я стал пинать врага, бить кулаками – куда там! Здоровый гад, отожрался на дармовщине. Тогда я попытался выдавить ему глаза. Но тот только поволок зубами Гришу, норовя спрятаться от меня и затащить боксера в конуру. В жизни я так не бегал! Вспомнил, что в противопожарном ящике есть лопата. Прибегаю с лопатой и начинаю бить врага по голове! Раз! Два! – В этой дикой суматохе я успел разглядеть, что Гриша смотрит на меня как-то осуждающе: «Ну, чё ты не в свое дело лезешь?» - Три! – Так я хрястнул кавказца по переносице, что лопата погнулась! – Клянусь! Миша, гад такой, наконец, разжал челюсти и, очумев, закачался. Мне только этого и надо было, подхватил Гришку на руки и побежал прочь. Помню, что Альма по-прежнему спокойно сидела и наблюдала за всем происходящим. В последствии я всё-таки сообразил, почему она не давала Гришке. Потому что он, когда ею владел, никого больше к ней не подпускал. Хотя это к сути всего не относится.
А Гришку я выходил.

© Контрольный Рубильник

Без заголовка

Суббота, 11 Октября 2008 г. 03:27 + в цитатник
Уважаемые, этот бардак еще кому то нужен?
раньше я все это собирал как набор ссылок и материалов которые хотелось сохранить и полагал что это может быть кому интересно
и так, все это - набор не интересных баянов которые нах никому не нужны?
или делиться материалами все таки стоит?

-

Четверг, 09 Октября 2008 г. 15:21 + в цитатник

 (529x698, 16Kb)

Правила жизни Стивена Кинга

Среда, 08 Октября 2008 г. 18:25 + в цитатник
Однажды я пришёл к психотерапевту. Она сказала: «Вы должны представить, что все ваши страхи — это такой шарик, который вы можете просто накрыть ладонью». Я сказал: «Девушка, милая, да я живу страхом. Для того чтобы накрыть мой страх, не хватит даже чернобыльского саркофага».

Ненавижу мозгоправов. Если у тебя есть проблемы — жри лекарства и никому не плачься.

Я уважаю страх. Он организует людей. Например, если бы можно было представить себе возможность такого выбора, то я никогда не полетел бы на самолёте, весь экипаж которого не боится летать.

Я всегда летаю бизнес-классом. В случае катастрофы я хочу быть к ней как можно ближе.

Когда-то давно все самолёты, на которых я летал, были оснащены мониторами, на которых транслировалось изображение с носовой камеры: вы могли видеть, как самолёт отрывается от земли, взлёт, посадку. А потом в Чикаго разбился самолёт. Представляете, как это было? «Так, земля всё ближе, ближе — боже, как быстро — ещё ближе. Всё, ребята, мы мертвецы».

Как-то раз я летел на самолёте, и со мной рядом сидел какой-то придурок. Когда мы набрали высоту, он начал блеять: «Мистер Кинг, я давно мечтал задать вам ОЧЕНЬ НЕОБЫЧНЫЙ вопрос: откуда вы черпаете вдохновение?» Я сказал: «Мне никогда не задавали этот вопрос на высоте 12 тысяч метров, но всё равно — идите в жопу». Потом я даже пожалел его: до самого конца полёта он просидел белый, как простыня, и даже не притронулся к еде.

Меня задолбал вопрос «Как вы пишете?». С некоторых пор я отвечаю на него однообразно: «По слову зараз».

Дорога в ад вымощена наречиями.

Вдохновение можно черпать отовсюду. В моей книге «Ночная смена» есть рассказ «Давилка» — про гладильную машину, которая несколько озлобилась на мир. Идея родилась у меня в тот год, когда я работал в прачечной. Вместе со мной работал парень, который потерял на этой работе руки — из предплечий у него торчали два металлических крюка. Знаете, есть некоторые вещи, которые работодатели забывают вам сказать, когда вы поступаете на новую работу. Этому парню забыли сообщить, что тому, кто работает на валиковой гладильной машине, не стоит носить галстук. Более всего меня потрясало, что когда после смены все шли мыть руки, он просил кого-нибудь открыть ему воду и спокойно мыл свои крюки под краном.

Господь бывает жесток настолько, что иногда оставляет тебя жить дальше.

Хорошая идея — как йо-йо. Ты можешь оттолкнуть её от себя, но она всё равно останется на дальнем конце резинки. Она не умирает там, она лишь спит. А потом, когда ты забудешь о ней, она вернётся и хлопнет тебя по голове.

Литература — это правда, обёрнутая в ложь.

Я не готовлюсь к написанию книг. Не просиживаю в библиотеках, не делаю выписок, ничего нигде не подчёркиваю. Я просто сажусь и пишу грёбаные слова. Называйте меня колбасником. Да, я долбаный колбасный писатель. То, что я пишу, — это колбаса. Сел и съел. Я признаю это и не принимаю никаких претензий: ведь я никогда не выдаю свою колбасу за белужью икру.

Талант не статичен. Он либо взрослеет, либо умирает.

Принято думать, что я очень странный или даже страшный человек. Это не верно. У меня по-прежнему сердце маленького мальчика. Оно пылится в стеклянном графине на моём столе.

Многие удивляются, но в детстве я не любил выкапывать трупы животных или мучить насекомых.

Можно быть счастливым в 8 и в 28, но если кто-то говорит вам, что он был счастлив в 16, значит, он либо лжец, либо идиот.

Лучше быть хорошим, чем плохим. Но иногда порядочность приобретается слишком высокой ценой.

Только ваши враги скажут вам правду. Друзья и возлюбленные будут лгать бесконечно, запутавшись в паутине принятых на себя обязательств.

Самые важные вещи сложнее всего выразить словами. Иногда это оборачивается тем, что мы стыдимся собственных чувств, потому что слова делают наши чувства ущербными.

Надежда — неплохая штука. А неплохие штуки не склонны умирать.

Писать о своей жизни — сложная задача. Это как секс: лучше пережить это, чем писать об этом.

Я пишу лишь о том, что меня пугает. Например, я никогда не писал про змей — мне плевать на них. Я люблю писать про крыс — эти серые ублюдки пугают меня куда сильнее.

Пугать людей книгами в наше время становится всё сложнее. Они уже запуганы телевизором, так что я тут бессилен.

Американские президенты постоянно произносят вялые речи о неприятии школьного насилия. От этих жалких спектаклей меня обычно тянет зевать. Особенно если вспомнить, что эти люди отдали приказ разбомбить Югославию и залили кровью Ирак. Мне кажется, это можно сравнить лишь с лекцией о вреде наркотиков, которую ведёт трясущийся тип, ноздри которого обсыпаны кокаином, а в руке зажата трубка для крэка.

Кокаин — это дар. Он всегда был моей кнопкой «вкл.». Я начал употреблять его в 1979-м и продолжал, наверное, 8 лет. Не слишком-то долго, чтобы по-настоящему подсесть, но уж точно дольше, чем Вторая мировая война.

Мне кажется, марихуану стоит не только полностью легализовать, но и сделать её выращивание надомной работой для тысяч одиноких людей. Для моего родного штата Мэн это было бы даром божьим. Там и так можно взять неплохую траву домашней высадки, но ведь она будет гораздо качественнее, если люди будут открыто выращивать её в теплицах и пользоваться удобрениями.

Я начал напиваться с той самой минуты, когда закон разрешил мне делать это. Я всегда пил только для того, чтобы просто напиться. Никогда не понимал выпивки в компании. Это для меня как трахнуть сестру.

Кто-то говорит, что творческие люди больше страдают от пристрастия к алкоголизму, чем остальные. Они, мол, более ранимы и тонки. Но я так не думаю. Мы все выглядим одинаково, когда блюём себе на ботинки.

Для меня не существует такой вещи, как настроение или вдохновение. Я всегда нахожусь в настроении что-нибудь написать.

Ненавижу пустые страницы.

Я говорил это прежде, я говорю это сейчас. Когда ты вдруг обнаруживаешь что-то, к чему у тебя есть талант, ты будешь корпеть над этим до тех пор, пока твои пальцы не начнут кровоточить и пока твои глаза не вывалятся из глазниц.

Если у тебя нет времени на чтение, у тебя не будет и времени на то, чтобы писать.

Я редко иду на уступки. Когда компания ABC взялась за экранизацию моего «Противостояния», я сразу понял, что имею дело с упёртыми уродами. Их цензоры знали только два словосочетания: «это нам подходит» и «ни в коем случае». Меня это мало беспокоило до тех пор, пока мы не добрались до сцены, где моя героиня произносит следующую фразу: «Раз тебе так важна работа — не выпускай её из рук и засунь поглубже в жопу!» Как мне кажется, слово «жопа» небезызвестно и весьма употребимо на телевидении, но цензоры заявили мне, что это не пройдёт никогда. Видимо, процесс помещения работы в жопу слишком будоражил их сознание. Поэтому в фильме вы услышите лишь: «…и засунь её поглубже!» Но знайте: я всегда был за жопу.

Французский язык способен превратить грязь в любовь.

Господь имеет к нам определённую милость. В конце концов, за последние 63 года на планету упала лишь пара атомных бомб.

Каждая форма жизни бессознательно или подсознательно стремится к бессмертию.

Я никогда не приму участия в спиритическом сеансе. Даже если моя жена завтра умрёт, и ко мне придёт медиум и скажет, что жена только что вышла на связь и собирается мне сказать что-то очень важное.

Монстры и привидения существуют. Они всегда живут и борются внутри каждого из нас, а иногда побеждают. «Ночь живых мертвецов» (фильм режиссёра Джорджа Ромеро. — Esquire) — величайшее кино. Когда оно вышло на экраны, системы возрастных рейтингов для фильмов не было и в помине. Помню, когда я отправился посмотреть этот фильм, весь зал был полон детьми. Клянусь, я никогда не видел настолько тихих детей. Они даже боялись пошевелиться. Они выходили из зала со стеклянными глазами и открытыми ртами. Это был самый сильный аргумент в пользу классификации фильмов по возрасту, который я когда-либо видел.


Как-то раз, после того как я перенёс тяжёлую болезнь в госпитале и вернулся домой, я сел смотреть «Титаник». Никогда в жизни я так остро не чувствовал наносимый моему мозгу ущерб.

Кино не победит книги. Все эти ребята типа Кингсли Эмиса постоянно твердят: книга мертва, общество сползает в трясину, культура уничтожена, кругом идиоты, имбецилы, телевидение, поп-музыка, разложение, дегенерация и всё такое. И тут вдруг появляется чёртов Гарри Поттер — грёбаная хрень на 734 страницы, которая расходится пятимиллионным тиражом за 12 часов. Про себя я промолчу.

Большинство из того, что было написано и опубликовано с середины 1980-х по середину 1990-х — суть откровенное и высококонцентрированное говно. Хотя, возможно, окончен век некоторых книг.

Век книг не окончен.

Иногда меня спрашивают: «Стив, почему вы не напишете нормальный роман, такую серьёзную штуку?» И под этой серьёзной штукой большинство людей, как правило, имеют в виду какую-нибудь херню про старого профессора, у которого проблемы с потенцией и всё такое. Почему я не напишу такую херню? Я не знаю. И без меня найдётся множество людей, которые пишут примерно так же, как старики трахаются. Для отменного говна всегда будет отменный рынок.

Не пытайтесь наебать бесконечность.

Без заголовка

Воскресенье, 05 Октября 2008 г. 16:40 + в цитатник
здорово зацепил этот короткий фильм


Без заголовка

Среда, 01 Октября 2008 г. 14:58 + в цитатник
...Если бы вы купили на $1000 акций Дельта Эйрлайнс год назад, сейчас стоимость вашего пакета была бы - $194, с Фанни Мэй у вас бы осталось $2,50, а с AIG - менее $15. Но если бы вы тогда купили на $1000 пива, выпили его и сдали аллюминиевые банки, у вас имелось бы $214 наличными. Основываясь на вышеизложенном, лучше инвестиционной рекомендацией сейчас является: бухать жёстко и сдавать тару...

(c) ostrie.ru

КАПИТАН МАРКОВЕЦ

Четверг, 25 Сентября 2008 г. 12:19 + в цитатник
КАПИТАН МАРКОВЕЦ

Я не знал живого Марковца
Я его увидел только мертвым,
Возле президентского дворца
Перед грозным небом, пулей стертым.

Я снимал на видео фасады
Обожженных лиц и душ бойцов...
Где такие отольют награды,
Для уже ненужных храбрецов?

И с погон погибшего, срывая звезды,
Будто злое небо с глаз,
Мне солдат их протянул, кивая:
«Вот возьми Вам от нас,

Не забудьте эту грязь-дорогу
К смерти, в унавоженной глуши,
У него две дочки, все же к Богу
Видно он отчаянно спешил».

У Минутки возле медсанбата,
Где по пояс рваные дома,
Видел я сгоревшего комбата
И державу полную дерьма.

Дома у меня на книжной полке
Эти звезды до сих пор болят,
Капитана Марковца осколки,
Всех, доставшихся сырой земле ребят...

Ту войну нам этой не исправить,
Пусть все перебили, что потом?
На госдаче мемуары править
Или же остаться с Марковцом...

(c) Юрий Шевчук

Воздушный бой II мировой войны

Воскресенье, 27 Июля 2008 г. 20:43 + в цитатник
Чарли Браун был пилотом самолета B-17 "Летающая крепость" 379-ой
бомбардировочной группы, базировавшейся в Кимболтон, Англия. Его B-17
под названием "Твоя старая пивнушка" совершал полет и был в ужасном
состоянии, после обстрела зенитной артиллерией и истребителями. Компас
был поврежден, и вместо того, чтобы тянуть к дому в Кимболтон, они
летели в противоположную сторону, углубляясь во вражескую территорию.

После того, как бомбардировщик прошел над немецким аэродромом, немецкому
пилоту по имени Франц Штайглер было приказано взлететь и сбить этот
B-17. Когда он сблизился с B-17, он едва поверил своим глазам. По его
словам, он "никогда не видел самолет в таком плохом состоянии". Хвост и
хвостовая часть были серьезно повреждены, а хвостовой стрелок – ранен.
Верхний стрелок был размазан по всей верхней части фюзеляжа. Нос был
разбит и полностью изрешечен.

Несмотря на полный боекомплект Франц подлетел сбоку к B-17 и посмотрел
на пилота Чарли Брауна. Браун был в ужасе и изо всех сил старался не
потерять управление поврежденным и залитым кровью самолетом. Зная, что
экипаж бомбардировщика не понимает, куда летит их самолет, Франц жестом
скомандовал Чарли развернуться на 180 градусов. Франц сопровождал и вел
подбитый самолет до побережья и немного над Северным морем, задав ему
направление к Англии. Затем он отдал честь Чарли Брауну, развернулся и
полетел в сторону Европейского побережья.

Когда Франц приземлился, он доложил командиру, что самолет был сбит над
морем, о реальном исходе событий он никогда никому не говорил. Чарли
Браун и оставшиеся в живых члены его экипажа доложили обо всем
произошедшем на разборе полетов, но им было приказано никому не
рассказывать об этом.

Спустя более чем 40 лет Чарли Браун захотел найти пилота Люфтваффе,
который спас жизнь людям из его экипажа. Спустя годы, посвященные
поискам, Франц нашелся. Он никогда никому не рассказывал об инциденте,
даже в послевоенные годы при встречах с товарищами.

Они встретились в США на собрании ветеранов 379-й бомбардировочной
группы, в присутствии еще 25 человек, которые живы до сих пор, благодаря
тому, что Франц не стал стрелять в тот далекий день.

В результате поисков было выяснено, что Чарли Браун жил в Сиэтле, а
Франц Штайглер после войны переехал в Ванкувер, Британская Колумбия.
Когда они наконец встретились, оказалось, что они жили на расстоянии
примерно 300 километров друг от друга в течение последних 50 лет.


PS. Здорово, что люди могут оставаться людьми даже в таких звериных условиях

уличное шоу

Понедельник, 14 Июля 2008 г. 01:52 + в цитатник
дядька - реально молодец
ролик вставить нельзя, только так ((
http://prikol.bigmir.net/view/123314/

Без заголовка

Суббота, 12 Июля 2008 г. 01:57 + в цитатник
"Настоящий мужчина никогда не сойдется с настоящей женщиной, потому что настоящая женщина никогда не соглашается сразу, а настоящий мужчина никогда не предлагает дважды"
хз кто автор...

Без заголовка

Среда, 02 Июля 2008 г. 14:10 + в цитатник
 (536x650, 87Kb)

Офисный разговорник

Вторник, 01 Июля 2008 г. 12:41 + в цитатник
Истинный смысл тех или иных фраз.

интересно ли вам поработать в таком проекте? - у нас нет денег

сроки горят, надо было еще вчера мы забраковали варианты всех, кто был перед вами, - молимся о чуде, шаримся в интернете

у нас есть сайт, но он пока не работает - который год нет денег на вебмастера

у меня сейчас нет с собой визитки - взяли менеджером на испытательный срок, похоже, через месяц меня тут не будет

будет лучше, если вы подъедете к нам в офис, заодно познакомитесь с нашим директором и креативным директором - нашему маленькому коллективу нечем заняться, целые дни заказываем пиццу и гостей

хотим вам показать наши замечательные презентации, схемы, макеты, ролики, фотографии и остальные не относящиеся к делу материалы - подобный проект мы делаем впервые, сами не знаем, чего хотим

вам гонорар нужен в белом виде или можно наличными? - мы еще никогда не пробовали платить гонорары, боимся, что вы нас как-то обманете

вы случайно не зарегистрированы как ПБОЮЛ? - наш проект настолько маленький, что принимает решения и ведет бухгалтерию один человек

не надо подробностей, главное сейчас - придумать саму идею - эту работу поручили мне, у меня ничего не получается, и я нашел вас

присланный вариант нам в целом очень нравится - вариант не годится, но мы
надеемся заставить вас семь раз его переделать, пока не поймем это окончательно

присланный вариант нам всем тут очень понравился - тот, кто принимает решение, еще не смотрел

Без заголовка

Воскресенье, 22 Июня 2008 г. 15:37 + в цитатник
Смотровая площадка у университета. Там байкеры собираются, как вы знаете.
Очередная тусовка.
В одной стороне реальные такие дядьки бородатые, солидные. Харлеи стоЯт в рядок блестят хромом, все один к одному. Дядьки чинно спокойно стоят, что-то свое перетирают. Все так спокойно, благородно, солидно...

В другой стороне пацаны на спортах. Вжик-вжик, туда сюда, постоянно шастают, визжат, вилли и т.п., то в магазин отъедут, то приедут, как улей пчелиный короче.

Тут один из них к дядькам подлетает, стоппи, дым из под колес... И спрашивает:
- мужики! А чего вы с нами никогда не знакомитесь ?
Дядька спокойно так, сплевывая в сторону:
- а чего с вами знакомиться-то?.. ВЫ КАЖДЫЙ ГОД НОВЫЕ...

Без заголовка

Среда, 11 Июня 2008 г. 15:18 + в цитатник
"Новости науки. Очередная хрень изобретена вчера нашими учеными. Примечательно, что эта хрень бесполезна не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности. А с некоторой доработкой она может даже наносить вред."

Пропаганда наркотиков в детском кино )

Понедельник, 09 Июня 2008 г. 17:04 + в цитатник



Дифференциация наркотиков

Четверг, 05 Июня 2008 г. 17:57 + в цитатник


Сергей Калуги - Селедка

Среда, 04 Июня 2008 г. 23:25 + в цитатник
Ах, какая, братцы, мука,
И какая б***ь, х**ня -
Я селёдку ем без лука.
Лука нету у меня.

То, что в доме нет картошки -
Х** с ней, нет ее давно,
То, что хлеба нет ни крошки -
Тоже, в общем-то, говно,
но -

Все облазил, вплоть до ванной,
В каждый заглянул пакет -
Нету луковицы сраной.
Сраной луковицы нет!

Я вообще молчу про водку,
Водку помнить - это спесь.
Ем е**чую селёдку!
Х*ли делать - надо есть.

Не еда, а волхвованье -
Медитирую, жую,
Про раздельное питанье
Сам с собою говорю...

Между прочим, даже вкусно.
Как распробуешь - поймешь.
Поначалу вроде грустно,
А теперь - так х** уймешь.

За окошком дело к маю,
Солнце - Огненная Пещь.
А я селёдочку вкушаю,
За***тельская вещь!

Если б мне немного чаю
(Это я уже пою)...
Нету чаю - не серчаю,
Я водичкою запью.

А еще окно открыто,
И разложена кровать,
Ложка-вилка перемыта!
Все, п****ц. Пошел читать.

© С. Калугин

Случай в офисе..

Вторник, 03 Июня 2008 г. 12:50 + в цитатник

берегите нервы что бы не доводить до такого:



-

Вторник, 03 Июня 2008 г. 12:31 + в цитатник
"На шестом месяце одиночного плаванья Фёдор Конюхов обиделся на весло и два дня с ним не разговаривал."

-

Понедельник, 26 Мая 2008 г. 15:00 + в цитатник

 (450x300, 32Kb)

Сергей Калугин - Восхождение Черной Луны

Вторник, 20 Мая 2008 г. 21:19 + в цитатник




Процитировано 1 раз

истинное происхождение брейкданса =)

Воскресенье, 18 Мая 2008 г. 18:31 + в цитатник


Поиск сообщений в matt
Страницы: [6] 5 4 3 2 1 Календарь