Еще при жизни императрица Елизавета стала фигурой почти мифической.

 

 

Просто Виола написала мне:  «…В прошлом году мы с семьёй отдыхали в БУДАПЕШТЕ! Там на каждом шагу фото СИСИ! Даже есть мост, который назван мостом ЕЛИЗАВЕТЫ, предметы с её изображением! Венгры и австрийцы очень любили и помнят СИСИ!...»

 

Эту фотографию сделала Просто Виола в Будапеште.

 

 

 

После ее смерти "миф Сиси" расцвел пышным цветом стараниями самых разных людей - от венгерских  политиков, чтивших в Елизавете свою покровительницу, до противников габсбургской власти, приписывавших ей чуть ли не революционные настроения, и писателей-романистов, видевших в "романтической императрице" неисчерпаемый источник своего сомнительного вдохновения.

 

 

Памятник Сиси на вокзале в Вене.

Особую популярность они приобрели на рубеже 20-х и 30-х годов прошлого столетия, когда производители сувениров научились спекулировать на имени и образе 'Сиси'. С тех пор этот культ не утихает, даже, несмотря на периодические попытки развенчать красивую ложь во имя исторической правды. Последней из таких попыток стало открытие в музейных залах венского дворца Хофбург выставки 'Мифы и правда'. Организаторы экспозиции попытались проследить основные этапы жизни 'Сиси' и найти ключ к пониманию событий в ее стихах и откровенных дневниковых записях. В принципе это им удалось, однако справиться с мифами трудно, особенно если люди упорно хотят и продолжают в них верить.

До сих пор на могиле Сиси в склепе венской церкви капуцинов множество венков (большинство украшено лентами венгерских национальных цветов).

Ещё один памятник в Вене в саду.

 

 

Однако эти почести воздаются "мифу Сиси", прекрасной даме со знаменитого портрета Винтерхальтера, а не реальной исторической фигуре - одинокой, несчастной, одаренной, но неуравновешенной женщине, которая так и не сумела стать ни хорошей женой, ни доброй матерью, ни настоящей императрицей.

 

Тот самый знаменитый портрет.

 

 

Зато ей удалось превратиться в символ эпохи, живое знамение приближающегося заката государства Габсбургов и всей старой Европы.

Миф о необычайной красоте Елизаветы был создан не только придворными живописцами, но и ею самой.

Попытки сохранить увядающую со временем привлекательность обходились ей чрезвычайно дорого. Всю свою жизнь императрица сознательно культивировала худобу и стройность и в этих целях питалась странно, если не сказать отвратительно. При росте в 172 см (на несколько сантиметров выше, чем супруг) она весила самое большее 50 кг, имея 50-сантиметровую, поистине осиную талию. Чтобы сохранить низкий вес, она постоянно держала диету, сочетаемую с многочасовыми выездами верхом на лошади и длительными пешими прогулками. Возле своих покоев она всегда просила оборудовать комнату для гимнастики и массажа.

Хоффбург. Гимнастический комплекс в комнате Сиси.

 

Патологическая страсть к похудению – анорексия – способствовала развитию у нее внутреннего отвращения ко всему грубо физическому, в том числе сексу (хотя четверых детей – трех девочек и мальчика – она все-таки родила).

 

 

Эта фотография была сделана в Вене в одной из арок: силуэт Сиси.

Фотография с сайта puteshestvennik.ru

 

В 1855 г., через год после свадьбы, у Елиза­веты родился первый ребенок — дочь Софи. Мо­лодая мать страдала послеродовой депрессией и переживала из-за испорченной фигуры. Она долго не подпускала к себе императора, и по­ползли слухи о том, что он слишком груб в пос­тели. Скорее всего, это не так. Просто Сиси выйдя замуж в юном возрасте, не успела ни эмо­ционально, ни физически дозреть до полноцен­ного супружества. В ее наивных представлениях о браке не было места ни плотской близости, ни деторождению. Ей, похоже, не был чужд и нар­циссизм — она чересчур любила свою внеш­ность. Например, каждое мытье ее роскошных волос требовало чудодейственной смеси из двадцати бутылок лучшего бренди и нескольких дюжин яичных желтков. Расчесывание она пре­вратила в священнодействие, заставляя фрей­лин подсчитывать каждый выпавший волосок. Она желала обожания, восхищения, даже пре­клонения. Но сама признавалась, что с отвра­щением думает о необходимости рожать детей.

 

 

 

Возможно, отвращение к материнству возни­кло у нее из-за того же придворного протокола. Новорожденную у Елизаветы сразу же отняла свекровь, сама выбрала для малышки имя, кор­милиц, нянек, прислугу и занялась ее воспитани­ем. Императрица отреагировала на это необыч­но, вероятно стараясь заглушить материнский инстинкт. Едва придя в себя, она начала возвра­щать фигуре девичью стройность. Елизавета полюбила скакать галопом по парку в черном костюме амазонки. Ее угнетал мрачный дворец Хофбург с часовыми у каждой двери, но больше всего — необходимость просить о свидании с соб­ственной, живущей на другом этаже дочерью. Остаться с ней наедине не было никакой воз­можности: вокруг всегда суетились няньки. Девочка не признавала матери: стоило той взять ее на руки, как малышка начинала плакать. Когда в 1856 г. родилась вторая дочь, Гизела, история повторилась. Елизавета с горечью виде­ла, как дети предпочитают ей нянек и бабку.

 

 

Первая трагедия в жизни молодой четы стала результатом ревности невестки к свекрови, отнявшей у нее обеих дочерей. В 1857 г. Франц Иосиф и Елизавета отправились с официаль­ным визитом в Венгрию. Несмотря на возраже­ния свекрови и лейб-медиков, императрица настояла на том, чтобы взять с собой малышек. Она решила использовать путешествие как шанс вырваться из-под опеки венского двора и укрепить свои отношения с детьми. Габсбурги с триумфом въехали в Будапешт в карете: Елиза­вета была в венгерском национальном костюме, рядом с ней щебетали очаровательные девчуш­ки. Однако через пару дней заболела Гизела, а потом Софи. У обеих подскочила температура. Состояние старшей сестры вселяло опасения. Лейб-медик доктор Зебургер успокоил: ничего страшного, просто режутся зубки. Детей остави­ли в Будапеште, а императорская чета продол­жила поездку. На юге Венгрии ее догнала теле­грамма Зебургера: Софи очень плоха. Спешно вернувшись в Будапешт, родители застали ее умирающей. Елизавета страдала вдвойне — от потери ребенка и чувства вины: ведь именно она вопреки воле свекрови взяла дочерей в эту поездку. Она была на грани безумия, но муж, рассудительный от природы и получивший соответствующее воспитание, лишь напоминал ей о долге перед страной. Даже когда Елизавета попросила его уволить доктора Зебургера, он отказал, заявив, что тот честно исполнил свои обязанности. Более того, он поручил ему заботу о занемогшей от горя супруге.

 

 

Франц Иосиф был правителем справедли­вым, великодушным и, очевидно, совершенно не понимавшим свою жену. Он с честью про­должал традиции династии, которая несколько столетий правила Центральной Европой и при­выкла носить траур, не прерывая государствен­ных дел. Елизавета же демонстративно не жела­ла приобщаться к такому стилю жизни. Она не выходила из депрессии, отказывалась от еды, говорила о самоубийстве. Зебургер ничего не мог поделать и, тревожась за свою репутацию, лишь жаловался, что пациентка игнорирует его рекомендации. Более того, по его мнению, она «не приспособлена к материнству».

Тем не менее через год родился третий ребе­нок — принц Рудольф, наследник трона. Елиза­вета не проявила к сыну ни малейшего интере­са. Как и сестер, свекровь сразу же передала его кормилице, разлучив с матерью. Эрцгерцогиня легко убедила Франца Иосифа, что она гораздо лучше Елизаветы знает, как растить будущего императора. В конце концов, разве не она под­готовила к трону его самого?

 

 

 

 

К 1859 г. супруги были на грани развода. Елизавета готова была признать, что еще любит супруга Франца Иосифа, но терпеть не может императора Франца Иосифа, а тем более его мать. Муж был застигнут врасплох — жена, 22-летняя красавица, отказалась делить с ним постель. Впрочем, не склонный к сильным эмо­циям, он быстро успокоился в объятиях эффектной польской фрейлины эрцгерцогини. Елизавета об этом узнала и заподозрила, что адюльтер тоже подстроен свекровью.

 

 

 

Баварская династия Виттельсбахов уже не первый век демонстрировала миру свою пред­расположенность к психическим расстройст­вам. Троюродный племянник Елизаветы, Люд­виг IIБаварский, уже начинал свой трагический путь к безумию и самоубийству (см. с. 223). Сама она была если и не в полном смысле слова душевнобольной, то личностью, безусловно, параноидальной. Измена супруга и пережива­ния предыдущих лет замужества привели к нер­вному срыву в 1860 г. Это было психосоматиче­ское расстройство — к душевному нездоровью добавился физический недуг: опухли запястья и колени. Не доверяя придворным лекарям, Елизавета, скрыв лицо под вуалью, обратилась к известному венскому врачу. Его диагноз был неожиданным: венерическая болезнь. Сомне­ний быть не могло — ее заразил муж. Остатки романтических грез растаяли окончательно. Елизавета сказала себе, что будет любить супруга, хранить ему верность, возможно, даже простит его, но близости больше не допустит.

Она чувствовала необходимость уехать - бежать от удушающей атмосферы Хофбурга. Ее физическое здоровье внушало тревогу: импе­ратрица постоянно кашляла, врачи подозревали чахотку.

 

Вилла Ахилеон на Корфу.

 

 

Между тем весть о тяжелой болезни молодой императрицы вызвала живейший интерес во всех дворах Европы, и когда она изъявила жела­ние отправиться на лечение на остров Мадейру (Португалия), королева Виктория предоставила в ее распоряжение собственную яхту «Осборн». Едва оказавшись на ее борту, Елизавета верну­лась к жизни. В Атлантике, когда ее фрейлины страдали морской болезнью, она с удовольст­вием обедала в компании британских моряков. С Мадейры императрица перебралась на остров Корфу (Греция), где, к ужасу лейб-медиков, стала купаться в море и быстро пошла на поправ­ку. У нее все еще находили чахотку, но она вела себя как здоровый человек: плавала, подолгу гуляла и ездила верхом, засиживалась по вечерам на пляже. Франц Иосиф присылал из Вены письма, умоляя жену вернуться, но Елизавета не хотела расставаться с вновь обретенной свобо­дой. Наконец летом 1862 г. она появилась в Хоф-бурге, и врачи почти сразу же обнаружили у нее прежние недуги. Хуже того, к ним добавилось расстройство питания, которое в наше время назвали бы нервной анорексией. Императрица, которой было всего 25, считала, что безобразно полна, и морила себя голодом. Посетившая ее мать ужаснулась психическому состоянию до­чери. Елизавета интересовалась только коллек­ционированием портретов красивых женщин. Австрийские послы собирали для нее по всему миру картины, рисунки, фотоснимки местных красавиц. Кое-что с риском для жизни удавалось добывать даже из султанского гарема в Стамбуле. Елизавета скрупулезно изучала изображения своих соперниц. К счастью, ей разрешили съез­дить в Баварию, где врач, знавший императрицу еще ребенком, не обнаружил у нее ни туберку­леза, ни анемии. Он рекомендовал ей отдых «на водах» и здоровое питание: остальное сделают внутренние резервы молодого организма.

 

 

Физические силы восстанавливались, но с психикой продолжало твориться неладное. Возвращаясь в Вену, Елизавета всякий раз начи­нала чудить. Кашель ее уже не мучил, но ано-рексия становилась все заметнее. Обед ей заме­нял жидкий говяжий бульон со стаканом моло­ка или пива. Зато верховой ездой императрица занималась все с большим азартом. Отец научил ее некоторым элементам вольтижировки, и она часто демонстрировала их своим единственным зрителям — собакам Тени, Мухаммеду и Плато­ну. Когда Франц Иосиф, пытаясь отвлечь супру­гу от меланхолии, предложил посмотреть какие-нибудь достопримечательности, та ответила, что больше всего интересуется сумасшедшим домом. Император организовал этот визит, во время которого Елизавета увлеченно беседовала с душевнобольными и дотошно расспрашивала врачей о способах лечения. Когда в 1863 г. Франц Иосиф спросил у жены, что подарить ей на Рождество, она ответила: либо тигренка из Берлинского зоопарка, либо собственный сумасшедший дом с персоналом и пациентами. О семейной жизни напоминали теперь только дети. Елизавета виделась с мужем редко и рас­цветала, лишь оказавшись вдали от Вены под средиземноморским солнцем.

 

Интерьер вагона императрицы.

 

 

Ее называли «скитающейся императрицей». Правда, в 1868 г. Елизавета родила еще одну дочь — плод короткой встречи с мужем в Буда­пеште, где их короновали монархами Венгрии (в 1867 Австрийская империя была преобразована в «двуединую» Австро-Венгерскую). Даже смерть в 1870 г. свекрови не вернула беглянку к семейным заботам.

В последние годы жизни императрица, каза­лось, не знала, куда девать избыток переполняв­шей ее энергии. Однажды, выйдя на яхте в шторм из Дувра, она, словно Одиссей, велела привя­зать себя к мачте и 18 часов, не замечая качки, наслаждалась сильным ветром и высокими вол­нами. Даже юные слуги, не говоря о фрейлинах, не могли угнаться за Елизаветой, когда она, сов­сем уже немолодая, с легкостью карабкалась по скалистым обрывам на побережье Эллады. Она училась греческому, причем так усердно, что переводила Гейне на древнегреческий, а люби­мые шекспировские пьесы — «Гамлета», «Коро­ля Лира» и «Бурю» — на новогреческий. Как сильно отличалось это. романтическое суще­ствование от жизни в венской золотой клетке!

 

 

 

Из книги Дж. Ригана "Коллекция исторических курьезов"

 

Она часто испытывала приступы кашля. Столь же часто у нее повышалась температура и наступало состояние физической слабости. При своих хворях она годами вообще не обедала (разве можно назвать обедом поглощение за несколько минут мясного сока от полусырого бифштекса), а на завтрак обходилась чашкой бульона, сырыми яйцами и рюмкой портвейна. К тому же она курила, даже во время езды в коляске.

 

На фоне недостаточного питания у нее развилось малокровие, но она упорно продолжала бороться за сохранение девичьей свежести. Косметическое производство тогда еще не было налажено, и в погоне за красотой она делала диковинные ныне процедуры (ночные маски из сырой телятины, теплые ванны с оливковым маслом и т.п.).

 

В музее Сиси можно увидеть этот пресс для выдавливания сока из сырого мяса.

 

У нее всегда были расшатаны нервы, она не выносила темноты, приговаривая, что "достаточно темно будет в могиле", а при свете могла спать только недолго. С годами у нее началось расширение сердца, к этому добавились ревматизм и радикулит. Придерживаясь установленного ею самою режима питания и сна и мало прислушиваясь к советам врачей (а ее обслуживали светила европейской медицины), она годами не выходила из состояния недомогания, недовольства жизнью и депрессии.

Этот портрет сама Сиси очень любила, она говорила дочери, что "на нём она как в жизни".

На выставке в вилле Гермес на окраине Вены можно увидеть личные весы Елизаветы, платья на корсете с талией шириной в 50 см, которая замерялась по 3 раза в день. Сиси сохраняла этот невероятный размер в течение всей своей жизни, при росте 1 м 75 см она весила всего 50 кг. С возрастом Сиси была трудно вынести неумолимое старение, поэтому она скрывала свое лицо и плохие зубы за кожаным веером, зонтиком или фатой. А все ее фотографии старательно ретушировались.

 

Одна из редких фотографий позднего времени.

 

Спасаясь от ненавистного ей этикета венского двора, Сиси путешествовала по всей Европе под именем графин Хохенхелмс, в вагоне, на собственной яхте, месяцами не видя детей и супруга. Карте ее путешествий можно позавидовать даже во времена массового туризма. Египет, Нормандия, французская Ривьера, скачки и охота в Англии, Триест, Неаполь, Мадейра, Венгрия. На Корфу для нее был построен замок Ахелеон, где она, наконец, смогла поставить памятник своему любимому поэту - Генриху Гейне.

 

И это ещё не всё!

 

http://www.russianvienna.com/nvm/nvm8_2004sissi.htm

 

 

 

http://www.pallcare.ru/ru/?p=1190791738&id=1240231304

 

 

 

http://www.operagloves.com/Royals/Sissi/sissi.html

 

 

 

http://anatoliya.livejournal.com/5018.html

 

 

http://www.kommunalka.de/?cap=journal&action=view&id=91&PHPSESSID_netsh83704=f51b2c71bc51e605855c265c2bd555b5