Жизнь - игра со многими правилами, но без рефери. Мы узнаем, как в нее играть, скорее наблюдая ее, нежели справляясь в какой-нибудь книге, включая Священное Писание. Поэтому неудивительно, что столь многие играют нечестно, столь немногие выигрывают, столь многие проигрывают. В любом случае, если это место Мичиганский университет, Анн Арбор штат Мичиган, который я помню, то можно с уверенностью предположить, что вы, его выпускники, еще меньше знакомы с Писанием, чем те, кто сидел на этих трибунах, скажем, шестнадцать лет назад, когда я отважился вступить на это поле впервые.

Для моих глаз, ушей, ноздрей это место все еще Анн Арбор; оно синеет -
или кажется синим - как Анн Арбор; оно пахнет как Анн Арбор (хотя должен
признать, что в воздухе сейчас меньше марихуаны, чем бывало раньше, и это на
миг повергает в смущение старого аннарборца). Таким образом, оно выглядит
Анн Арбором, где я провел часть моей жизни - лучшую, как мне кажется, часть
- и где шестнадцать лет назад ваши предшественники почти ничего не знали о
Библии.




Когда я вспоминаю своих коллег, когда я сознаю, что творится с
университетскими учебными программами по всей стране, когда я отдаю себе
отчет в давлении, который так называемый современный мир оказывает на
молодежь, я чувствую ностальгию по тем, кто сидел на ваших стульях десяток
или около того лет назад, потому что некоторые из них по крайней мере могли
процитировать десять заповедей, а иные даже помнили названия семи смертных
грехов. Но как они распорядились этими драгоценными знаниями впоследствии и
насколько преуспели в игре, я не имею никакого понятия. Я лишь могу
надеяться, что в итоге человек богаче, если он руководствуется правилами и
табу, установленными кем-то совершенно неосязаемым, а не только уголовным
кодексом.
Поскольку вам, по всей вероятности, еще рано подводить итоги и
поскольку преуспеяние и личное окружение - то, к чему вы, по-видимому,
стремитесь, вам было бы невредно познакомиться с этими заповедями и перечнем
грехов. Их в общей сложности семнадцать, и некоторые из них частично
совпадают. Конечно, вы можете возразить, что они принадлежат вероучению со
значительной традицией насилия. Все же, если говорить о верах, эта
представляется наиболее терпимой; она заслуживает вашего рассмотрения хотя
бы потому, что породила общество, в котором у вас есть право подвергать
сомнению или отрицать ее ценность.
Но я здесь не для того, чтобы превозносить добродетели какой-нибудь
конкретной веры или философии, и я не получаю удовольствия, как, видимо,
многие, от возможности подвергнуть нападкам современную систему образования
или вас, ее предполагаемых жертв. Во-первых, я не воспринимаю вас таковыми.
Во-вторых, в определенных областях ваши знания неизмеримо выше моих или
любого представителя моего поколения. Я рассматриваю вас как группу молодых
разумно-эгоистичных душ накануне очень долгого странствия. Я содрогаюсь при
мысли о его длине и спрашиваю себя, чем бы я мог быть вам полезен. Знаю ли я
нечто о жизни, что могло бы помочь вам или иметь для вас значение, и если я
что-то знаю, то есть ли способ передать эту информацию вам?
Ответ на первый вопрос, я думаю, "да" - не столько потому, что человеку
моего возраста положено быть хитрее любого из вас в шахматах существования,
сколько потому, что он, по всей вероятности, устал от массы вещей, к которым
вы только стремитесь. (Одна эта усталость есть нечто, о чем молодых следует
предупредить как о сопутствующей черте и их полного успеха, и их поражения;
знание такого рода может усилить удовольствие от первого, а также скрасить
последнее). Что касается второго вопроса, я, по правде сказать, в
затруднении. Пример вышеупомянутых заповедей может озадачить любого
напутствующего оратора, ибо сами десять заповедей были напутственной речью,
буквально - заповеданием. Но между поколениями существует прозрачная стена,
железный занавес иронии, если угодно, видимая насквозь завеса, не
пропускающая почти никакой опыт. В лучшем случае, отдельные советы.
Поэтому рассматривайте то, что вы сейчас услышите, просто как советы
верхушки нескольких айсбергов, если так можно сказать, а не горы Синай. Я не
Моисей, вы тоже не ветхозаветные евреи; эти немного беспорядочные наброски,
нацарапанные в желтом блокноте где-то в Калифорнии, - не скрижали.
Проигнорируйте их, если угодно, подвергните их сомнению, если необходимо,
забудьте их, если иначе не можете: в них нет ничего обязательного. Если
кое-что из них сейчас или в будущем вам пригодится, я буду рад. Если нет,
мой гнев не настигнет вас.

1. И теперь и в дальнейшем, я думаю, имеет смысл сосредоточиться на
точности вашего языка. Старайтесь расширять свой словарь и обращаться с ним
так, как вы обращаетесь с вашим банковским счетом. Уделяйте ему много
внимания и старайтесь увеличить свои дивиденды. Цель здесь не в том, чтобы
способствовать вашему красноречию в спальне или профессиональному успеху -
хотя впоследствии возможно и это, - и не в том, чтобы превратить вас в
светских умников. Цель в том, чтобы дать вам возможность выразить себя как
можно полнее и точнее; одним словом, цель - ваше равновесие. Ибо накопление
невыговоренного, невысказанного должным образом может привести к неврозу. С
каждым днем в душе человека меняется многое, однако способ выражения часто
остается одним и тем же. Способность изъясняться отстает от опыта. Это
пагубно влияет на психику. Чувства, оттенки, мысли, восприятия, которые
остаются неназванными, непроизнесенными и не довольствуются
приблизительностью формулировок, скапливаются внутри индивидуума и могут
привести к психологическому взрыву или срыву. Чтобы этого избежать, не
обязательно превращаться в книжного червя. Надо просто приобрести словарь и
читать его каждый день, а иногда - и книги стихов. Словари, однако, имеют
первостепенную важность. Их много вокруг; к некоторым прилагается лупа. Они
достаточно дешевы, но даже самые дорогие среди них (снабженные лупой) стоят
гораздо меньше, чем один визит к психиатру. Если вы все же соберетесь
посетить психиатра, обращайтесь с симптомами словарного алкоголизма.


2. И теперь и в дальнейшем старайтесь быть добрыми к своим родителям.
Если это звучит слишком похоже на "Почитай отца твоего и мать твою", ну что
ж. Я лишь хочу сказать: старайтесь не восставать против них, ибо, по всей
вероятности, они умрут раньше вас, так что вы можете избавить себя по
крайней мере от этого источника вины, если не горя. Если вам необходимо
бунтовать, бунтуйте против тех, кто не столь легко раним. Родители - слишком
близкая мишень (так же, впрочем, как братья, сестры, жены или мужья);
дистанция такова, что вы не можете промахнуться. Бунт против родителей со
всеми его я-не-возьму-у-вас-ни-гроша, по существу, чрезвычайно буржуазное
дело, потому что оно дает бунтовщику наивысшее удовлетворение, в данном
случае, - удовлетворение душевное, даваемое убежденностью. Чем позже вы
встанете на этот путь, тем позже вы станете духовным буржуа; т.е. чем дольше
вы останетесь скептиком, сомневающимся, интеллектуально неудовлетворенным,
тем лучше для вас. С другой стороны, конечно, это мероприятие с
не-возьму-ни-гроша имеет практический смысл, поскольку ваши родители, по
всей вероятности, завещают все, что они имеют, вам, и удачливый бунтовщик в
конце концов получит все состояние целиком - другими словами, бунт - очень
эффективная форма сбережения. Хотя процент убыточен; и я бы сказал, ведет к
банкротству.

3. Старайтесь не слишком полагаться на политиков - не столько потому,
что они неумны или бесчестны, как чаще всего бывает, но из-за масштаба их
работы, который слишком велик даже для лучших среди них, - на ту или иную
политическую партию, доктрину, систему или их прожекты. Они могут в лучшем
случае несколько уменьшить социальное зло, но не искоренить его. Каким бы
существенным ни было улучшение, с этической точки зрения оно всегда будет
пренебрежимо мало, потому что всегда будут те - хотя бы один человек, - кто
не получит выгоды от этого улучшения. Мир несовершенен; Золотого века
никогда не было и не будет. Единственное, что произойдет с миром, - он
станет больше, т.е. многолюдней, не увеличиваясь в размерах. Сколь бы
справедливо человек, которого вы выбрали, ни обещал поделить пирог, он не
увеличится в размерах; порции обязательно станут меньше. В свете этого - или
скорее в потемках - вы должны полагаться на собственную домашнюю стряпню, то
есть управлять миром самостоятельно - по крайней мере той его частью,
которая вам доступна и находится в пределах вашей досягаемости. Однако,
осуществляя это, вы также должны приготовиться к горестному осознанию, что
даже вашего собственного пирога не хватит; вы должны приготовиться к тому,
что вам, по всей вероятности, придется отведать в равной мере и
благодарности и разочарования. Здесь самый трудный урок для усвоения - не
терять усердия на кухне, ибо, подав этот пирог хотя бы однажды, вы создаете
массу ожиданий. Спросите себя, по силам ли вам такая бесперебойная поставка
пирогов, или вы больше рассчитываете на политиков? Каков бы ни был исход
этого самокопания - может ли мир положиться на вашу выпечку? - начните уже
сейчас настаивать на том, чтобы все эти корпорации, банки, школы,
лаборатории, или где вы там будете работать, и чьи помещения отапливаются и
охраняются полицией круглые сутки, впустили бездомных на ночь, сейчас, когда
зима.


4. Старайтесь не выделяться, старайтесь быть скромными. Уже и сейчас
нас слишком много, и очень скоро будет много больше. Это карабканье на место
под солнцем обязательно происходит за счет других, которые не будут
карабкаться. То, что вам приходится наступать кому-то на ноги, не означает,
что вы должны стоять на их плечах. К тому же, все, что вы увидите с этой
точки - человеческое море плюс тех, кто подобно вам занял сходную позицию -
видную, но при этом очень ненадежную: тех, кого называют богатыми и
знаменитыми. Вообще-то есть всегда что-то неприятное в том, чтобы быть
благополучнее тебе подобных, особенно когда этих подобных миллиарды. К этому
следует добавить, что богатых и знаменитых в наши дни тоже целые толпы и что
там, наверху, очень тесно. Так что если вы хотите стать богатым или
знаменитым или и тем и другим, в добрый час, но не отдавайтесь этому
целиком. Жаждать чего-то, что имеет кто-то другой, означает утрату
собственной уникальности; с другой стороны, это, конечно, стимулирует
массовое производство. Но, поскольку вы проживете жизнь единожды, было бы
разумно избегать наиболее очевидных клише, включая подарочные издания.
Сознание собственной исключительности, имейте в виду, также подрывает вашу
уникальность, не говоря о том, что оно сужает ваше чувство реальности до уже
достигнутого. Толкаться среди тех, кто, учитывая их доход и внешность,
представляет - по крайней мере теоретически - неограниченный потенциал,
много лучше членства в любом клубе. Старайтесь быть больше похожими на них,
чем на тех, кто на них не похож; старайтесь носить серое. Мимикрия есть
защита индивидуальности, а не отказ от нее. Я посоветовал бы вам также
говорить потише, но, боюсь, вы сочтете, что я зашел слишком далеко. Однако
помните, что рядом с вами всегда кто-то есть: ближний. Никто не просит вас
любить его, но старайтесь не слишком его беспокоить и не делать ему больно;
старайтесь наступать ему на ноги осторожно; и, если случится, что вы
пожелаете его жену, помните по крайней мере, что это свидетельствует о
недостатке вашего воображения, вашем неверии в безграничные возможности
жизни или незнании их. На худой конец, постарайтесь вспомнить, из какого
далека - от звезд, из глубин вселенной, возможно, с ее противоположного
конца - пришла просьба не делать этого, равно как идея возлюбить ближнего
как самого себя. По-видимому, звезды знают больше о силе тяготения, а также
и об одиночестве, чем вы; ибо они - глаза желания.

5. Всячески избегаете приписывать себе статус жертвы. Из всех частей
тела наиболее бдительно следите за вашим указательным пальцем, ибо он жаждет
обличать. Указующий перст есть признак жертвы - в противоположность поднятым
в знаке Victoria среднему и указательному пальцам, он является синонимом
капитуляции. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не
винить в этом винить в этом внешние силы; историю, государство, начальство,
расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок и
т.д. Меню обширное и скучное, и сами его обширность и скука достаточно
оскорбительны, чтобы восстановить разум против пользования им. В момент,
когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость
что-нибудь изменить; можно даже утверждать, что жаждущий обличения перст
мечется так неистово, потому что эта решимость не была достаточно твердой. В
конце концов статус жертвы не лишен своей привлекательности. Он вызывает
сочувствие, наделяет отличием, и целые страны и континенты нежатся в сумраке
ментальных скидок, преподносимых как сознание жертвы. Существует целая
культура жертвы, простирающаяся от личных адвокатов до международных займов.
Невзирая на заявленную цель этой системы, чистый результат ее деятельности -
заведомое снижение ожиданий, когда жалкое преимущество воспринимается или
провозглашается крупным достижением. Конечно, это терапевтично и, учитывая
скудость мировых ресурсов, возможно, даже гигиенично, так что за неимением
лучшего материала можно удовольствоваться таким - но старайтесь этому
сопротивляться. Какой бы исчерпывающей и неопровержимой ни была очевидность
вашего проигрыша, отрицайте его, покуда ваш рассудок при вас, покуда ваши
губы могут произносить "нет". Вообще, старайтесь уважать жизнь не только за
ее прелести, но и за ее трудности. Они составляют часть игры, и хорошо в них
то, что они не являются обманом. Всякий раз, когда вы в отчаянии или на
грани отчаяния, когда у вас неприятности или затруднения, помните: это жизнь
говорит с вами на единственно хорошо ей известном языке. Иными словами,
старайтесь быть немного мазохистами: без привкуса мазохизма вкус жизни
неполон. Если это вам как-то поможет, старайтесь помнить, что человеческое
достоинство - понятие абсолютное, а не разменное; что оно несовместимо с
особыми просьбами, что оно держится на отрицании очевидного. Если вы найдете
этот довод несколько опрометчивым, подумайте, по крайней мере, что, считая
себя жертвой, вы лишь увеличивайте вакуум безответственности, который так
любят заполнять демоны и демагоги, ибо парализованная воля - не радость для
ангелов.

6. Мир, в который вы собираетесь вступить, не имеет хорошей репутации.
Он лучше с географической, нежели с исторической точки зрения; он все еще
гораздо привлекательней визуально, нежели социально. Это не милое местечко,
как вы вскоре обнаружите, и я сомневаюсь, что оно станет намного приятнее к
тому времени, когда вы его покинете. Однако это единственный мир, имеющийся
в наличии: альтернативы не существует, а если бы она и существовала, то нет
гарантии, что она была бы намного лучше этой. Там, снаружи - джунгли, а
также пустыня, скользкий склон, болото и т.д. - буквально - но, что хуже, и
метафорически. Однако, как сказал Роберт Фрост: "Лучший выход - всегда
насквозь". И еще он сказал, правда, в другом стихотворении, что "жить в
обществе значит прощать". Несколькими замечаниями как раз об этом деле
прохождения насквозь я хотел бы закончить.
Старайтесь не обращать внимания на тех, кто попытается сделать вашу
жизнь несчастной. Таких будет много - как в официальной должности, так и
самоназначенных. Терпите их, если вы не можете их избежать, но как только
избавитесь от них, забудьте о них немедленно. Прежде всего старайтесь не
рассказывать историй о несправедливом обращении, которое вы от них
претерпели; избегайте этого, сколь бы сочувственной ни была ваша аудитория.
Россказни такого рода продлевают существование ваших противников; весьма
вероятно, они рассчитывают на то, что вы словоохотливы и сообщите о вашем
опыте другим. Сам по себе ни один индивидуум не стоит упражнения в
несправедливости (или даже в справедливости). Отношение один к одному не
оправдывает усилия: ценно только эхо. Это главный принцип любого
притеснителя, спонсируется ли он государством, или руководствуется
собственным я. Поэтому гоните или глушите эхо, не позволяйте событию каким
бы неприятным или значительным оно ни было, занимать больше времени, чем ему
потребовалось, чтобы произойти.
То, что делают ваши неприятели, приобретает свое значение или важность
оттого, как вы на это реагируете. Поэтому промчитесь сквозь или мимо них,
как если бы они были желтым, а не красным светом. Не задерживайтесь на них
мысленно или вербально; не гордитесь тем, что вы простили или забыли их, -
на худой конец первым делом забудьте. Так вы избавите клетки вашего мозга от
бесполезного возбуждения; так, возможно, вы даже можете спасти этих тупиц от
самих себя, ибо перспектива быть забытым короче перспективы быть прощенным.
Переключите канал: вы не можете прекратить вещание этой сети, но в ваших
силах, по крайней мере, уменьшить ее рейтинг. Это решение вряд ли понравится
ангелам, но оно непременно нанесет удар по демонам, а в данный момент это
самое важное.

Здесь мне лучше остановиться. Я буду рад, если вы сочтете то, что я
сказал, полезным. Если нет, то это покажет, что вы подготовлены к будущему
гораздо лучше, чем можно было бы ожидать от людей вашего возраста. Что, я
полагаю, также является основанием для радости - не для опасений. В любом
случае - хорошо вы подготовлены или нет - я желаю вам удачи, потому что и
так впереди у вас не праздники, и вам понадобится удача. Однако, я думаю, вы
справитесь.
Я не цыганка; я не могу предсказать ваше будущее, но невооруженным
глазом видно, что в вашу пользу говорит многое. Во-первых, вы родились, что
само по себе половина дела, и вы живете в демократии - этом доме на
полдороге между кошмаром и утопией, - которая чинит меньше препятствий на
пути индивидуума, чем ее альтернативы.


Наконец, вы получили образование в Мичиганском университете, лучшем, на
мой взгляд, университете страны, хотя бы потому, что шестнадцать лет назад
он предоставил крайне необходимую возможность самому ленивому человеку на
земле, который к тому же практически не говорил по-английски - вашему
покорному слуге. Я преподавал здесь лет восемь; язык, на котором я сегодня
обращаюсь к вам, я выучил здесь; некоторые из моих бывших коллег все еще
служат, другие на пенсии, а третьи спят вечным сном в земле Анн Арбора, по
которой теперь ходите вы. Ясно, что это место для меня имеет чрезвычайную
сентиментальную ценность; и столь же много оно будет значить лет через
десять для вас. До этой степени я могу предсказать ваше будущее; в этом
отношении я знаю, что вы не пропадете или, точнее, вас ждет успех. Ибо
ощущение теплой волны, накатывающей на вас лет через десять при упоминании
этого города будет означать - неважно, повезло вам или нет, - что как
человеческие существа вы состоялись. Именно такого рода успеха в будущем я и
желаю вам прежде всего. Остальное зависит от удачи и имеет меньшее значение.