Колхозная речка Дымная в очередной раз по доброй уже традиции решила возомнить себя Великой Молочной Рекой и разлилась от самой Верхней Прошмандовки. Рикард, Оскар и Фанька плыли по реке на чемодане с мандалорской бронёй и вдумчиво курили карту мира. От инфернального взгляда Фаньки, похожей скорее на анимешную Имир, жухли цветы, дохли мухи и рыба всплывала кверху брюхом, а Оскара жестоко укачивало и рвало на Родину.
Они проплыли мимо кубинской высотки, на крыше которой Геринг стирал носки Ткаченко, мимо Останкинской башни с развевающимися на ней гигантскими розовыми труселями, мимо дока, в котором ремонтировалась Аврора. На одной из труб сидел Пэр Хулкофф с табличкой "ЗАЯЦ И НИИПЁТ" и кидался в речку грязными носками. В конце концов Фаньке это надоело, она спихнула Оскара в воду - и тотчас чемодан вместе с ними оказался на суше.
На берегу сидел Валттери Боттас и пытался попасть в Хулкоффа из рогатки. Рядом стоял Хьюго Хаккинен и издевался, а потом достал свою рогатку и залепил шведу так, что тот свалился прямиком в трубу.
- За что? - удивился Рикард.
- За палёный бурбон, - Хьюго показал куда-то в кусты, где никак не мог проблеваться Тони Биренковен. - Отец-то ничего, ему привычно всякую гадость пить, а этот вон...
читать дальше

читать дальше

читать дальше

"Этот поезд в огне, нам не на что больше жать,
Этот поезд в огне, и нам некуда больше бежать..."
Задрипанный плацкартный вагон оглашали звуки бояна и гитары. В воздухе витали ароматы алкогольных испарений, табака и чьих-то носков. Фернандо Алонсо с завистью смотрел на своих конвоиров: один был в противогазе, второго мучил жестокий насморк.
читать дальше

...Герна всегда боялись большой воды. Долгое время у них не было ни своего флота, ни выходов к морю. Потом, с появлением Мелодианского полигона, Мер продал Герне два фарскипа (крейсера), по образу и подобию которых построили третий. Первые два носили имена "Мортадонна" и "Сиай", третий же назвали в честь видного военачальника прошлых лет - "Колонель Санделс". При уничтожении Астена гравибомбой погиб "Сиай", "Мортадонну" спустя год потопили палубники с астенского "Хаммара", носившегося по океану на награбленном топливе, а "Колонель Санделс" пропал без вести где-то в южном направлении. В последний раз его видели на плаву в районе Хор-Бета; возможно, команда пыталась бежать в Парайль.
читать дальше

Весть о том, что на разогреве у Accept в Седлецке выступят ТрэшЪ Твою Мать, быстро разлетелась по окрестностям. Поезда, проходившие через Sunset Station, были набиты зайцами, гоблинами, элскинами, барабашками и прочими мифическими и не очень тварями, жаждущими поглядеть на коллапс Вселенной. Видимо, недавние события на Титикаке навели их на эту мысль.
Пресс-конференцию решено было провести в магазинчике "Дрыгал Форс". С самого утра Геля Коптер и Габи Хоффманн бегали по дому с вениками, швабрами, тряпками и пылесосом, пугали вертушат и мешали спать Кимейну. Мэй Флауэр, большая любительница отлынивать от работы, ушла гулять с Анакином-младшим и Электродрелью.
читать дальше

Кабачок "У Ржавого Лейтенанта" готовился к очередному акту ТрэшЪа и Угара.
Пока Тони Биренковен приходил в себя после освобождения с Подводной Лодки, онсампль "ТрэшЪ Твою Мать" решил отыграть пробный концерт без него и с новым басистом. Долгожданный альбом "Не дунешь - не взлетишь" наконец вышел, и к его-то седлецкой презентации и шла подготовка.
Штефан Кауфманн настраивал гитару. На корпусе виднелись следы зубов. Легко можно было догадаться, чьих, ибо гитара принадлежала Биренковену.
- Что вы с ним сделали?
Хаккинен, к которому был обращён вопрос, сделал вид, что ему надо срочно выйти, и исчез за дверью. Звукач Таисий Сельчук стоял перед зеркалом и отдирал эльфийские уши. "Бардак, как в Веспа Крабро", - подумал Кауфманн, и на душе стало тепло от воспоминаний.
- Никогда не отмечай День Влюблённых у старой дуры Ариды Соломоновны, - Таисий наконец отодрал оба уха и озлобленно зашвырнул в угол, - до сих пор, бть, сидеть не могу. Со старой еврейкой ещё ничего, а вот когда штурмовики в окно полезли...
читать дальше

Однажды Майте Дзета медитировал на высокой горе, чья вершина утопала в облаках. Он не был уже пилотом герна, ибо пережил Конец Света и попал на Землю. Засада была в том, что на Земле он прохлебал свою драгоценную тетрадь с записями, так что вынужден был каждый вечер по нескольку раз медитировать, дабы осознать и усвоить накопленную за день информацию и не потерять её впоследствии. И вот он, закончив медитировать, вышел из своей пещеры и увидел некоего человека, одетого как местный, но легко отличимый от истинных местных жителей. Человек тащил две больших каменных хреновины. Увидев Майте, он остановился и спросил: "Не эту ли тетрадь ты ищешь, герна? Я нашёл её в пустыне, пролистал и кое-где узнал свой почерк". И, отложив камни, достал из складок одежды утерянную тетрадь. И тогда понял Майте, что человек сей - Кразей Лаптёжник из верхомирского народа, и, исполнившись великой благодарности, в изумлении спросил: "Как ты узнал, что я герна и ищу тетрадь?" "А тут других таких идиотов нету, - ответил человек. - Ты не против, я переписал из неё кое-что на эти каменные скрижали, а то народ внизу совсем неграмотный, читать не умеет и наверняка в моё отсутствие поклоняется какому-то ёзыческому хрену". С этими словами он взял свои каменные хреновины и хотел было пойти дальше, но Майте окликнул его: "Стой! Под каким именем тебя здесь искать?" "Моисей", - ответил человек и ушёл. "Я буду звать тебя Мойша", - решил Майте и держит слово до сей поры. А сам взял себе имя Шапир, чтобы не палиться среди местных.

Отель "Парадокс" затаился в глухих переулках Цветочного города. Место было по-своему загадочное и легендарное, вроде седлецкого магазинчика Гели Коптер.
По стенам старинного здания вились ползучие растения, отчаянно благоухая цветочками и скрывая отель от непривычных глаз. Из раскрытых окон доносились звуки рояля. Дикие рояли господина Эмерсона частенько забредали сюда попастись в зарослях цветочков, да так и не возвращались обратно. Эмерсон негодовал и грозился применить меры, но Демиургам было не до него, и он в итоге махал на это рукой.
Вот и сейчас в холле отеля стоял очередной рояль и задумчиво жевал занавеску. Томас Бодин, хозяин отеля, не обращал на него никакого внимания, ругаясь с кем-то по телефону.
- ...да вообще никакого урожая в этом году! Не цветут, и всё! Я им и Барретта ставил, и Шопена играл, и Хассе Фрёберг им матерные авиационные частушки пел, и всё без толку! Кого-то мы прогневали, видать... Кого? Это ещё кто такая? Кто сказал? Тиллисон?.. Опять накурились, и без меня? Я тебе говорил, Ройне, хоть корзинку смайликов привезти - нам сок давить не из чего! Чем ты там занимаешься в этих лесах, и кто тебя туда...
Не отвлекаясь от жевания занавески, рояль приподнял крышку. Бодин обернулся на звук и увидел, как из рояля вылезает Боба Фетт, матерясь по-немецки.
"А ведь с утра не курил..."
- Простите, товарищ, - заговорил Боба Фетт, - я ищу двух пендосен люфтменшей, ээ... гауптманна и майора. Они совершили преступление, их разыскивает галактическая полиция. Я должен добраться до них первым...
Бодин выронил телефонную трубку и зашарил по стене в поисках тревожной кнопки. Не найдя, полез под стол, нащупал манула, да так и залип. Фетт хмыкнул и направился куда-то в сторону парковки. Через минуту раздался рёв двигателя и грохот катков по бетонному полу.
читать дальше