В конце ХХ века этот революционно-созидательный процесс, имеющий непреходящее всемирно-историческое значение, был «внезапно» прерван: в могучем СССР «вдруг» победила буржуазно-криминальная контрреволюция со всеми вытекающими отсюда политическими, экономическими, социальными, духовными последствиями. Историческая беспрецедентность (никакие аналогии с прежними реставрационными поворотами не годятся!) происшедшего столь чудовищна и опасна, что о нем, как контрреволюционном, регрессивном, небывало реакционном процессе, оказались способными говорить лишь очень и очень немногие, наиболее смелые политики и ученые, да и то в последнее время и лишь фрагментарно. Наоборот, подавляющая часть из них почти полтора десятилетия пользуется различного рода эвфемизмами, затуманивающими глубинный социально-классовый смысл данного буржуазно-реставрационного процесса.
Социальная мифология, словно гигантская пелена густого тумана, накрыла все общественное, групповое и индивидуальное сознание. Мифы, один причудливее другого, стали править еще недавно самой просвещенной страной. Они, словно хищные и ядовитые спруты, стягивают коллективный разум, и из-под их «сыромятных» тисков появляются уже не отдельные зомбированные индивиды, и даже не социальные слои, а целое – «новое» общество – манкурт.
Беспрецедентный и крайне реакционный процесс умело укутан в мистические бронежилеты, слова-перевертыши, ложные мифологемы: «перестройка», «реформы», «кризис», «смута», «возрождение», «обновление» и т.п. и т.д. Мифы, подобно прожорливым грифам, шествуют по бывшей советской земле, убивая исторически животворный процесс, наполняя его трупным зловонием. Вот они, подручные контрреволюции: Горбачёв, Ельцин, Путин!