Я бы хотел написать, что Атланта - город контрастов. А еще - что желтого дьявола. Где человек человеку волк. Но корреспондент Шмелева сообщила мне, что Атланта - это город "Цоца-цолы", поэтому назовем ее городом коричневой гадости. Или желтых зубов. Где человек человеку сахарный диабет. Но, в общем, это неважно, потому что Атланта прежде всего - город корреспондента Стрижевского, который по некоторым сведениям стал тут в 1990-м году не только первым белым человеком, но и почетным членом.

Что вы имеете в виду - членом чего? Сказал же - почетным членом.

А еще при входе в атлантское метро (оно тут почему-то носит нежное женское имя "Марта") рядом с "Филипс-ареной" вас встретят каменные барельефы совершенно в духе соцреализма: станки, стоги сена, штангенциркули, рабочие, колхозницы, красная профессура. Кстати, корреспондет Стрижевский, который по его же скромным подсчетам ездил с этой станции примерно пятьсот тысяч раз, сказал, что никогда раньше этого не замечал. Видимо, потому что на баб глазел. Или ходил очень быстро. Наш главный специалист по суперлиге вообще передвигается таким аллюром, что угнаться за ним могла бы только чемпионка по спортивной ходьбе Олимпиада Иванова. За тем исключением, что догонял бы ее он.

Но вернемся к городу "Си-Эн-Эн" и жирной пищи.

Даже если первыми русскими словами, произнесенными в Атланте и были стрижевские "Здравствуй, лапа!", обращенные к любой особе женского пола, включая несколько подвидов человекообразных приматов, то сейчас родная речь тут - самое модное явление. Например, не владея ридной мовой, вы ни за что не свете не подступитесь к хоккеисту Павлу Дацюку, потому что его со всех сторон облепили корреспонденты из заснеженной полуазиатской державы. И ходит кругами бедная, крохотная Хелен Сейнт-Джеймс из "Детройт фри-пресс", и трудно ей, и непонятно, и в глазах ее - большая русская грусть, потому что летит редакционное задание.

Что касается наших редакционных заданий, то, как говорится, рожденные ползать летать не могут. Они у нас подчеркнуто сухопутные, динозавровых размеров, и полететь можем только мы, если с ними не справимся. О том, что в итоге получится, вы узнаете в понедельник. Пока же мы носимся, как угорелые между игроками российской наличности и задаем им глупые вопросы. О том, что вопросы глупые, мы узнаем тогда, когда к тем же игрокам подходит темнокожий радиокорреспондент в майке с надписью "Хип-хоп или смерть" и начинает пихать плечом стену, спрашивая, смог бы Овечкин так размазать по борту Гарри Беттмэна. И щупает овечкинский бицепс, спрашиваея, хватает ли у него сил поднять чек с зарплатой. И предлагает Ковальчуку прямо сейчас отправиться по бабам и брызгать на баб шампанским. А потом корреспондент Маламуд опирается собственным плечом на ту же самую стенку, и стенка со страшным скрипом едет в сторону, унося с собой табличку с надписью "Evgeny Malkin". На корреспондента Маламуда смотрят люди, но корреспонденту не до них. В его голове зреет гениальный вопрос Малкину, и неожиданно мобильные стенки ему не помеха.

Кстати, если вы думаете, что написать Evgeny просто, то вы ошибаетесь. Набокова написали Evegny. Потом срочно отпечатали заплатку и наклеили поверх. Набокова этот факт заинтересовал:

Потом корреспонденты "СЭ" собрались вместе для долгого и вдумчивого обсуждения плана действий и распределения обязанностей:

А потом корреспондент Шмелева увидела, какими глазами корреспондент Стрижевский смотрел на хоккеиста Игинлу, и поинтересовалась, молился ли коренной атлантец на ночь:

Остаток Матча звезд мы будем работать в численном меньшинстве.

АПДЕЙТ

По просьбе трудящихся: еще водки!!!

....

То есть, пардон, исчо фотки!!! (в исполнении корреспондента Шмелевой)

Хоккеисту Малкину задали гениальный вопрос:

А вратарю Набокову - не очень гениальный:

Корреспондет Маламуд же реально одурел от всех вопросов, даже хоккеисту Овечкину:

Овечкина, кстати, спросили о том, где он купил свои ботинки. Овечкин ответил, что в Москве. Следующий вопрос был - кого из "татушек" он бы... того. Овечкин сказал, что "татушками" не балуется. Надо думать, староваты.

А большому человеку Харе платформа вообще не нужна:

Стоявший рядом маленький человек Сан-Луи тоже решил сойти с платформы... И над его головой тут же сомкнулась бурная пучина диктофонов.