Вступление
Предупреждение: В книге могут встретиться откровенные сцены и сцены насилия, а так же нелитературные выражения, включенные в текст исключительно для речевой характеристики героев. Не рекомендуется для чтения лицам с неокрепшей психикой и либерастам.
Любые имена, географические, технические, военные, национальные названия и термины — выдуманы и случайны.

Глава 1.

Утро понедельника выдалось на редкость дождливым. Ещё вчера и мыслей о дожде ни у кого не возникало. Сегодняшней непогоде, наверное, была рада только малышня, которую родители вели в детский сад под зонтами и в резиновых сапогах. Возможность безнаказанно пошлепать по лужам выдавалась ребятне не каждый день.
Старший оперуполномоченный по особо важным делам Северов, отошел от окна и сел за компьютер. Пока загружалась «операционка», Глеб достал свой ежедневник и углубился в записи запланированных на сегодня дел.
В это время дверь кабинета открылась и в ней показалась голова Гришки Мазура – оперуполномоченного отдела по борьбе с групповыми преступными проявлениями, где имел честь служить и Северов.
- Глеб, тебя Герман требует, - с порога заявил он, имея в виду начальника Управления уголовного розыска, с которым у Северова мягко говоря не сложились отношения.
- А чего хочет? Не в курсе? – поднимаясь со стула, спросил Глеб.
- Не знаю, злой только, наверное «наверху» вставили пистон.
Гриша опустил палец в пол, имея в виду кабинет начальника УВД, который располагался на 2-м этаже, а сами опера занимали кабинеты на 5-м этаже здания.
-Ладно, пойду, навещу нашего «любимчика», - с этими словами Глеб взял со стола ежедневник и вышел в коридор.
Рядом с кабинетом, в углу коридора, где красовались наклеенные на стену листы бумаги, информировавшие о том, что в здании УВД курить запрещено, толклись «опера», пуская в открытое окно коридора сизый дым от дешевых сигарет. Северов, на секунду замешкался, решая, не покурить ли ему перед аудиенцией у начальства. Похлопав себя по карманам, Глеб убедился, что его сигареты благополучно остались в кабинете на подоконнике, а открывать кабинет, потом опять его закрывать, было в облом.
- Ладно, нечего оттягивать, все равно придется идти, как не хотелось бы, - подумал Глеб и двинулся к кабинету начальника управления.

*****
Герман Анатольевич Добронравов, на деле был противоположностью своей фамилии. На эту должность он пришел с подачи своих «кураторов» в министерстве, заплатив, по слухам, весьма приличные деньги за назначение. Ведь новая должность давала возможность получить звание полковника и не быть ограниченным в сроке службы достижением 45 лет. А вот к службе Герман Анатольевич относился только с одной стороны – со стороны своей выгоды.
Начинал свою карьеру будущий руководитель молодым лейтенантом в районном отделении. Как назло, или к счастью Германа, этот район города славился тем, что был населен людьми цыганской национальности. А где цыгане, там и кражи, мошенничество, наркотики.
«Потынявшись» с годик на должности участкового, Герман приложил все усилия и связи отца, чтобы перевестись в отделение по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Благо для Германа, не нашлось в тот момент никого из вышестоящего руководства, который бы заметил червоточину в этом молодом офицерике. Да и сумма денежных знаков, умело, через нужных людей, внесенная в ящик письменного стола заместителя начальника отдела кадров городского УВД, сделала этот карьерный поворот вполне обоснованным и необходимым. Милиция – это моментальный снимок общества. И если в самом обществе гремят лозунги: «Увеличить, углубить, взять на контроль», то это сразу же отображается и на сотрудниках правоохранительных органов. Вот только люди бывают разные и понимают лозунги по-разному. Одни, приняв эти призывы буквально, прибавили к рабочему дню ещё несколько часов, конечно, неоплачиваемых. Кстати сказать, прибавка к рабочему дню отразилась только на рядовых сотрудниках. Руководящий состав – решал свои задачи в другой временной плоскости.
Наш Герман от потери совести не страдал и на новой должности сразу же занялся восстановлением потрепанного бюджета и «зарабатыванием» средств для нового карьерного витка. Для этого ничего особого делать было не нужно, только шепнуть в нужное время хозяевам наркопритонов о готовящейся силовой акции или отмазать мелкого сбытчика от ответственности, переведя статью уголовного кодекса про сбыт наркотических средств в их употребление, а там и вместо уголовной ответственности задержанному уже грозила административная в основном в виде небольшого штрафа. Также, можно было и с обыкновенного наркомана «скосить бабла», пообещав или «заволокитить» материал, или отсыпать из изъятой дури энное количество граммов, чтобы при проведенном исследовании, сотрудник криминалистической лаборатории констатировал, что вес изъятого наркотического вещества недостаточен для привлечения фигуранта к уголовной ответственности. Часть «дури» оседала в «кармане» Германа, а так называемый фигурант, отстегнув положенное, с чувством радости и безвозмездности «шлёпал» дальше, по жизни и к вечеру был готов опять кого-нибудь ограбить для покупки очередной дозы. А отсыпанная часть дури возвращалась к цыганам, тоже не безвозмездно.
В общем поле деятельности было широкое, возможностей – море. Надо быть только гибким и не чураться своей совести. Только вот Герман решил, что совесть в данном случае понятие устаревшее и к делу неприменимое. А вот наличие денежных средств, неважно, каким путем ему доставшихся, откроет ему место к более высокой должности, а та, в свою очередь, к качественно новому уровню существования. Вначале службы про власть не думалось, но чем выше поднимался Добронравов по служебной лестнице, тем больше из него выпирала его вторая натура. Это как превращение гусеницы в куколку, а затем в бабочку. Только в данном случае, получалась не бабочка, а просто «Чужой» из одноименного фантастического фильма. Он был чужой всем, кроме себя. Да и в семье как-то не сложилось. Жена ушла от него через полтора года, а детей, им бог не дал. Что, может быть, для его жены было и к лучшему. Герман долго не горевал, отсутствие женщины в жизни скрашивал обыкновенными проститутками, которые в основном были наркоманками и не прочь были расплатиться с Германом этим способом. Правда, надо отдать Герману должное, он выбирал девочек, которые только стали баловаться этой гадостью, а не убитых наркотиками проституток.
Надо отдать должное Герману, агентуристом он был хорошим. Сразу же чуял слабинку в объекте разработки, и так как моральными ограничениями не страдал, то добивался поставленной цели тем или иным способом, зачастую и совсем уж криминальным. Большое количество осведомителей, кто за страх, а кто за вознаграждение в виде «амнистии» за свои прегрешения освещало криминальную жизнь района. В общем, своим языком помогая Добронравову подминать под себя район в сфере наркобизнеса.
Через несколько лет Герман уже примерял на себя капитанский китель и вместе с ним должность начальника отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, имея в подчинении 6 человек вместе со своим заместителем. В свой отдел Добронравов подбирал людей, которые по отношению к жизни тоже были морально свободны от 10 заповедей, а по сему, результат по службе выдавали замечательный, благо конкуренция между наркоторговцами, тоже давала определенную прибыль в плане раскрытия отделом преступлений и сдерживании наркомании на территории вверенного отдела. Те торговцы «дурью», которые не пошли на сделку с Добронравовым, были вытеснены из района, а их сбытчики задержаны «бравыми ребятами» из отдела Германа и грели шконку в СИЗО, ожидая приговора. Клиентура же перешла к лояльным Герману цыганским кланам. Добронравов же получил выгоду от обеих сторон. И синицу в руках - руководство поощрило Германа нагрудным знаком «За отличие в службе» 1 степени (вторая степень у него уже имелась), и журавля в небе – в виде большого количества денежных знаков от «благодарных цыганских баронов».
Но вот для дальнейшего карьерного роста необходимо было закончить академию, а так как учиться Добронравов не хотел, а аппетиты преподавателей академии были намного выше, чем его непосредственных начальников, с которыми Герман, конечно же, делился, то застрял он на этой должности на несколько лет. Как говорится в анекдоте, - «Начальник отдела по борьбе с наркотиками уже четвертый год не может соскочить с этой должности». Нет, Вы не подумайте, Добронравов наркотики не употреблял, он даже на дух не переносил марихуану, а к наркоманам относился с брезгливостью, хотя понимал, что без них его мечты так и останутся мечтами.
Проживал Герман в двухкомнатной квартире, которую ему выделило УВД в новом доме, сданном для нужд сотрудников милиции, а на деле просто купленной у лиц, ответственных за распределение жилья. В этом же доме проживали и некоторые милицейские боссы, которые тоже «долго стояли» в очереди на получение жилья. Правда они уже имели по одной или две квартиры, но те были записаны на родственников. А недвижимость - она всегда недвижимая. Вот так и ютился Герман один в двухкомнатной квартире. Можно было бы ему и 3-хкомнатную получить, но на тот момент его должность не позволяла ему это сделать. Просто люди, облеченные властью, на 2-комнатные квартиры размениваться не хотели, а желали непременно 3-х или 4-х комнатную, да побольше площадью. А ждать 3-хкомнатную ещё несколько лет Герману не захотелось. Одному и 2-х комнатной квартиры достаточно на данный момент. Вообще у Германа была места иметь собственный дом с бассейном и садом. Землю он себе уже присмотрел, да и люди, чтобы осуществить желаемое были на примете. Но он хотел быть уверенным, что у него это никто не отберет, а для этого надо было карабкаться вверх по служебной лесенке. В общем, жизнь для Добронравова была заполнена «смыслом».
Заканчивая академию, Добронравов пробил себе место в штабе городского УВД. Сначала – старшим инспектором, а потом постепенно добрался до начальника. А, когда очередной предводитель министерства, укушенный демократией, решил, что первым замом начальника УВД любого ранга должен быть не заместитель по оперативной работе, а именно начальник штаба, то Добронравов незаметно для себя оказался в номенклатуре УВД. Однако, полковничьих погон эта должность не гарантировала и Добронравов задумался об очередном карьерном росте с прицелом на областное управление.
Прошло время разгула демократии и потихоньку к власти стали приближаться люди, которые, как и Добронравов имели далеко идущие планы по приватизации материальных ценностей, но только уже в масштабах страны. Потянулась вереница кадровых перестановок на уровне начальников областных управлений, их замов. Согласно веяниям столицы, такие посты должны были занимать не обязательно профессионалы, но люди, приближенные и надежные для нынешней власти, готовых карать и миловать, но строго по указанию центра.
Начальника управления уголовного розыска, профессионала, прошедшего путь от рядового опера до руководителя оперативного аппарата областного центра, и занимавшего этот пост по праву, вынудили уйти на пенсию, благо выслуга у него уже имелась. А на освободившуюся должность осторожно протиснулся Герман Добронравов, пользуясь вновь приобретенными связями, естественно за указанный в негласном прейскуранте взнос.
В первую очередь, после назначения нового руководителя, весь оперативный состав управления уголовного розыска ожидал кадровых потрясений. Было известно, что Добронравов всегда подбирал кадры на свой вкус, не считаясь ни с чем и ни с кем. Но пошла уже третья неделя, а предсказанная революционная обстановка хоть и была накаленной, но жизнь текла своим чередом. Никаких разговоров или намеков Добронравов не допускал. В кулуарах управления, а, как правило, за неимением оных, в их качестве выступала лестничная клетка, где устроили курилку, опера шушукались, строя самые разнообразные версии, однако никаких репрессий не происходило. Жизнь постепенно налаживалась, входя в спокойное рабочее русло, если, конечно, работу оперативников можно назвать спокойной.

*****
У Глеба с новым начальником отношения не сложились ещё загодя. Ещё в самом начале службы Северову не повезло попасть в усиление на отработку того района, где руководил отделом Добронравов. Операция касалась выявления цепочки наркотрафика, курировалась центром, поэтому к осуществлению последнего этапа привлекался только оперативный состав города. Свой участок работы Северов выполнил, указанные лица были задержаны и препровождены в «кутузку». При личном досмотре и обыске в квартире у задержанных, двух братьев явно цыганской наружности, было изъято и запротоколировано наличие двух мешков просушенной конопли, весом под 50 кг., две 3-х литровых бутыли ацетилированного опия , и около 10 пакетиков белого порошка, тогда ещё экзотического в городе героина или «герыча». Так вот, через несколько дней, когда подводились итоги операции, в изъятых наркотиках «героин» не фигурировал.
Глебу, в общем-то, было наплевать на этот факт, но то, что в город уже начал проникать героин, а кто-то не хочет, чтобы этот факт стал достоянием руководства и общественности Северова заинтересовал. Он навел соответствующие справки, и результат оказался интересным. Убрать из протокола героин мог либо руководитель операции, либо кто-то, кто имел полный доступ к материалам разработки. Свои рапорта и протоколы Северов передавал лично Добронравову, который тогда был назначен заместителем начальника рабочей группы. Свои подозрения он донес до начальника отдела уголовного розыска города. Тот пообещал Северову разобраться, хотя сказал:
- Глеб, оно тебе надо? Ну, затырили ребята «герыч», может кому-то потом пригодиться в работе? Тебе оно каким краем?
- Знаете, товарищ майор, - Глеб, посмотрел в глаза начальнику розыска, - большая подлость начинается с малой. Сначала чего-то недопишешь, потом чего-то скроешь, а в результате глядишь, а ты уже по другую сторону баррикады. Только не партизан, а предатель. А мне знать надо, как себя вести с этим Добронравовым. Его косяк, или его подчиненных.
- Ладно не горячись, осадил его майор Тетеров, - я по своим каналам «прозвоню».
А через два дня, он вызвал Глеба к себе в кабинет и показал ему рапорт Добронравова, в котором тот указывал, что именно из-за непрофессиональных действий Северова и его подчиненных, которые составляли протокол обыска и протокол личного досмотра братьев-цыган, адвокатами задержанных были найдены ошибки и неточности, которые позволили им опротестовать факт законного изъятия наркотических средств у их подзащитных и добиться освобождения задержанных.
- Ну, что ты на это скажешь? - буркнул Тетеров.
- Да всё это липа, - хмыкнул Северов.
- Ну, липа это или не липа, как будешь доказывать? Мне уже начальник УВД звонил по этому поводу. Всё требовал наказать тебя, чтобы другим неповадно было. А начальник штаба, все уши прожужжал, что это произошло потому, что ты у себя в отделе с личным составом не проводишь занятия по профессиональной подготовке. – Майор достал из пачки сигарету и закурил, выпустив струю дыма в потолок.
- А на счёт чего доказывать? – иронично усмехнулся Глеб, - на счет проведения занятий с личным составом? Так план Вы сами утверждаете каждый месяц. А конспекты у всех ребят есть.
- Да брось ты ёрничать, Глеб, - вскипел Тетеров. – Я тебе толкую о твоей профессиональной пригодности, а из этого знаешь какие выводы можно сделать. Тебя и топить не надо, сам утонешь, да ещё и меня по заднице пнут.
- Так Вы из-за этого переживаете?
- Северов, не шути со мной, - грозно рявкнул Тетеров и грохнул кулаком по столу. Стеклянная пепельница, стоявшая на краю стола, от удара подскочила и перевернулась, рассыпав по столу кучу окурков и усыпав пеплом бумаги, лежащие на столе начальника.
- Простите, товарищ майор, сказал Северов, однако и мы уже битые, а значит умные. Хрен им от бублика, а не Шарапов.
- Ты проще изъясняйся Глеб, не надо как институтка выёживаться, ты меня сейчас доведешь до белого каления, а я тебе строгача и пропишу, чтоб, значит, умным таким не был.
- Докладываю, - Северов, по-деловому раскрыл свою рабочую папку, - вот ксерокопии протоколов обыска и изъятия, которые были составлены моими сотрудниками в ходе проведения операции. Мы тогда составили протоколы в 4-х экземплярах. Понимаю, что законом не предусмотрено, но кто ж знал, когда законы писал, что вот такие мрази у нас в органах окопаются? Вот я и подсуетился. Сказал ребятам, чтобы всё в 4-х экземплярах составляли, и задержанным дали подписать не через копирку, а вживую, собственноручно. 4-й экземпляр положил себе вот в эту папочку, на всякий случай, так сказать. Как одним местом чувствовал, что какая-то нехорошая тема нарисовывается с этим задержанием. А вот оригинал этих я пока у себя попридержу, а то ещё потеряется где-нибудь. Но будьте уверены, что вот это не липа, хоть сейчас на экспертизу.
Глеб улыбнулся, - извините, товарищ майор, что сразу не сказал, но хотел все-таки понять, под меня копают только, или и под Вас, а я так, к месту пришелся.
- Я тебе когда-нибудь собственноручно, как ты говоришь, накостыляю, - тяжело отдуваясь, откинулся на спинку кресла Тетеров. И уже довольно улыбаясь, продолжил, - молодец, хорошо, что у тебя такое место чувствительное, а то, панимаешь, - копируя голосом известного политика, продолжил майор – я и вправду решил, что это под меня копают. Не нравлюсь я им, засранцам, своим видением проблем. Вот они готовы и закопать меня, а тут ты так удачно подвернулся. Ладно, ещё повоюем. Иди, разберемся.
Глеб, конечно так и не узнал, чем закончилась эта подковерная борьба, и под кого действительно копало тогда руководство городского УВД, но никаких для себя негативных последствий он не ощутил. А начальник розыска ушел на повышение в столицу. Звал с собой и Северова, но тот, сославшись на «родные стены», отказался, о чём потом и не сожалел.
Впоследствии Северов не раз думал о том, что же натолкнуло его тогда на мысль сделать лишний экземпляр документов, но не находил ответа. Решив для себя, что это просто сработала его интуиция и, пообещал беззаговорочно доверять в дальнейшем «своему чувствительному месту».
Кстати, интуиция выручала его ещё не раз. И потом, когда он уже перевелся в областное управление простым опером. А один раз, при задержании за совершение убийства особо опасного преступника, даже спасла жизнь. Лет 7 назад, Северов, ещё работая в районном отделе на должности начальника уголовного розыска, вместе с группой задержания, прибыл к квартире, где по имеющейся оперативной информации скрывался убийца. Хотя «барабан» убеждал Глеба, что разыскиваемый не вооружен, но Глеб никогда полностью не доверял полученной таким способом информации. В общем, от смерти Северова спасла только отменная реакция и та самая интуиция. Вдруг время для него резко затормозилось и Глеб отчетливо почувствовал, именно почувствовал, как убийца вскидывает руку с пистолетом и нажимает на спусковой крючок. Из ствола его оружия вылетает пуля, и направление её движения в конце траектории совпадает с расположением головы Северова. За мгновение до этого Северов резко присел и трижды подряд выстрелил в дверь из своего табельного «Макарова», целясь на уровне груди в сторону предполагаемого местонахождения преступника. Затем время вернулось в свое обыкновенное течение, и Глеб услышал звук выстрелов и стук падающего за дверью тела. Взломав дверь, оперативники обнаружили мертвого убийцу с двумя огнестрельными ранениями. Оба в грудь, наповал - констатировал судмедэксперт впоследствии при осмотре трупа. А отверстие от пули в двери, когда Глеб к нему примерился, оказалось действительно на уровне его лба. Вот и не верь после этого в сверхъестественное. Опера же называли это одним словом – «чуйка».

*****
Вот и сейчас, интуиция подсказывала Северову, что вызов к начальнику управления уголовного розыска повлечет за собой негативные последствия для него лично. Поэтому, спустившись на 1-й этаж, Северов забежал в управление кадров.
В кабинете инспекторов, сидела только капитан Терещенкова, которая увлеченно щелкала мышкой, засаживая арбузами очередное поле у себя на ферме.
- Леночка, привет! – расплылся в улыбке Глеб. – Скажи, а как тебе это удается?
- Что-о? - не поняла Леночка и нахмурилась, инстинктивно ожидая от Северова какого-нибудь подвоха. Её карие глаза смотрели на Глеба с подозрением.
- Поделись секретом – продолжал Северов – Как ты с каждым днём всё хорошеешь и хорошеешь. - Глеб окинул взглядом ладную фигуру женщины.
- Да, ладно, тебе, Северов. Вечно ты со своими шуточками. – Но было видно, что Леночке комплимент пришелся по душе. В свои 32 года Лена уже успела побывать замужем, разойтись и сейчас одна воспитывала 8-летнюю дочь. Жила Лена недалеко от Управления в квартире, доставшейся ей после развода с мужем. В своё время она предпринимала попытки «закадрить» Северова, пару раз зазывала к себе на чашку кофе, но Северов, воспринявший это как обычный служебный роман, звезд с неба не обещал и замуж не звал. После нескольких бесплодных попыток с её стороны, Терещенкова переключилась на Лёшку Качанова, который занимал должность начальника отдела в штабе Управления и был неравнодушен к Леночкиным прелестям. Стоит сказать, что той действительно было что показать и чем гордиться. Роды нисколько не повлияли на её точеную фигуру.
- Кстати, это тоже тебе, - он достал шоколадку, купленную 10 минутами раньше в буфете Управления, и протянул Терещенковой.
- Понятно, - Лена кивнула головой, - говори, взяточник, что тебе от меня нужно.
- Ничего сверхъестественного, - улыбнулся Глеб. – Всё пытаюсь понять, когда же настанет тот желанный день…
- Ясно, - перебила его Терещенкова, - открывая базу данных сотрудников, - пришел узнать, когда будет тебе дорога дальняя, подальше от казенного дома?
- Так, сейчас посмотрим, что тут у тебя, - щелкая кнопкой мыши по окошкам программы, Леночка отыскала фамилию Глеба и открыла окошко с подсчетом выслуги лет. – Ага, армия, льготы, выслуга... Итого, на сегодня у тебя общая выслуга составляет 20 лет и 19 дней. Так, что для пенсии ты уже созрел, можешь писать рапорт. Поздравляю. – Она улыбнулась, а затем спросила: «Глеб, ты что, серьезно, на пенсию собрался?»
- Я нет, а вот меня, могут в любой момент попросить, и радостно осознавать, что этот момент в мою пользу. Так, что arrivederci! - Глеб шутливо приложил два пальца к виску
Лена состроила строгую гримасу – Можете быть свободным, майор Северов.
- Есть быть свободным, - Глеб вскочил со стула, быстро нагнулся и чмокнул Леночку в щёку. – Это самое лучшее известие за сегодня, - улыбнулся Глеб, - не считая, конечно, то, что сегодня день зарплаты.
- С тебя простава, - улыбнулась Лена.
- А Лешка не будет ревновать? – обернувшись уже у двери, поинтересовался Глеб. – Ты же меня знаешь.
- В том –то и дело, что знаю я тебя ОЧЕНЬ хорошо – с грустью произнесла Лена последнюю фразу, но дверь за Северовым уже захлопнулась.

****
С Лёшкой Качановым она жила уже 6 месяцев и её к нему как-то тянуло, но не так как раньше к Северову. В Лешке, она, как женщина, в первую очередь ощущала надежность, уверенность в завтрашнем дне. А с Глебом она чувствовала себя школьницей. Когда Северов на вечеринках и праздниках добирался до гитары, а это случалось нечасто, то она всегда приставала к нему, чтобы он спел ей песню Цоя «Восьмиклассница». И Глеб пел и смотрел, только на неё, как будто кроме неё в тот миг никого рядом просто не существовало. Однажды такие посиделки закончились тем, что они оказались в одной постели. После того как всё закончилось, Лена лежала головой на плече Глеба и строила планы о будущей совместной жизни, но мелодичное треньканье мобильника Глеба, заставило её оторваться от этого приятного занятия и вернуться в действительность. Глеб встал с постели, взял мобильный и ушел на кухню. Оттуда он вернулся буквально через несколько секунд и принялся одевать.
- Мне нужно уйти, работа, сама понимаешь. – Глеб быстро собрался и ушел, а она даже не поднялась с кровати проводить его, Просто молча, кивнула. А затем проплакала всю ночь. Ей показалось, что Глеб просто не захотел объясниться с ней и сбежал, подговорив друзей позвонить ему. А потом… потом, она узнала, что в ту ночь Северов оказался на волоске от гибели, его чуть не застрелили и он чудом остался жив. Она корила себя за то, что не удержала Глеба. Хотя для Глеба всё и обошлось, но Лена много раз вспоминала об этом случае, и каждый раз ужасалась возможным последствиям и ставила это себе в вину. А когда Глеб появлялся на её горизонте, она готова была сделать для него всё, что он попросит, но внешне старалась этого не показывать.
Своей подруге Светлане, которая жила этажом выше, на их женских кухонных посиделках, за рюмкой ликера или чашкой кофе, Лена иногда изливала свои потаённые мысли.
- Вот почему, если мужик красивый, ладный, с мозгами в голове, не алкоголик, так это не про мою честь? – задавала вопрос Лена.
- Ты опять про своего Глеба! И как это Лёшка это терпит? – ворчала Светлана. Ну, сколько можно по нём сохнуть. Живёшь с другим, спишь с другим, а этого из головы выбросить не можешь. А к Лёшке и ребенок хорошо относится, да и он тоже, сам по себе неплохой мужик и зарабатывает хорошо.
Светлана сама была замужем за шоферюгой-дальнобойщиком, который по пол-года пропадал в командировках, но денег привозил достаточно. Да и подарков из разных заграниц привозил немало. Детей у них не было. Подумывали, чтобы взять девочку из детдома, но постоянные отлучки мужа были этому препятствием. Из-за работы мужа иногда вспыхивали конфликты, Светлана требовала его срочно бросить эту работу и перевестись на другую. Но, отойдя от ссоры и трезво поразмыслив, Светлана переставала пилить мужа. Она видела, что работа ему нравится, а если ещё эта работа приносит неплохой доход и позволяет ей не работать, то с мелкими неприятностями можно и смириться. Сама Светлана вела довольно пристойный образ жизни, по мужикам не бегала, удовлетворяясь мужем, когда тот находился дома. Его, кстати, она придирками по поводу других женщин не доставала. Понимала, что мужик в такой ситуации все равно соврет и выкрутится, а лишний раз скандалить просто так было незачем. В свою очередь, муж это ценил и никогда не давал повода усомниться в своей супружеской верности. А Светлана, в шутку про своего мужа говорила: «Он у меня много@б, но однолюб». Свою нерастраченную материнскую заботу она направляла на Лену и её дочурку, хотя сама была старше Терещенковой всего на 7 лет.
- В общем, кончай дурить и выброси своего Северова из головы. Хочешь ему глазки строить – строй себе на здоровье в рабочее время, раз уж вы работаете вместе, но Лёшку ты не обижай, из него хороший муж получится.
- Да знаю я все твои доводы и мысли твои тоже знаю, - отмахивалась Лена. – Да и права ты, вот выбросить из головы не могу. Знаешь, вот если бы сейчас позвал он меня – побежала бы за ним, как девчонка, не задумываясь.
- А ребенка б куда девала? В детдом?
- А ты зачем у меня?
- Да ну тебя, я у неё дурь стараюсь из головы выбить, а она шуточки шутит – ворчала Светлана. – Твоему Северову только за бандитами и бегать, у него в голове только засады и задержания.
- А ты откуда знаешь?
- Так фильмы смотрю я! – Светлана прихлебывая горячий кофе продолжала свои рассуждения, - а особенно мне нравится сериал «Ментовские войны». Там главный герой Рома Шилов. Кстати, твой Северов чем-то на него похож. Так вот, мент он знатный. Но с женой развелся, та ему даже не сказала сначала, что у неё от него ребенок родился. А потом, она с другим жить начала, но по Шилову сохла. А Роме-то всё по барабану, он в свои ментовские игры играет. Так и этот, твой, Северов. Да вы ж с ним разбежитесь через две недели. Нет, Леночка, не будет тебе с ним счастья. Поверь моему женскому предчувствию. Я ж для тебя стараюсь.
Лена в душе была согласна со Светланой, но вот помечтать хотелось. Приходя к здравому размышлению, Лена, понимала, что такие вот как Северов, для семейной жизни не созданы. Значит, он опять будет на своих заданиях, а она будет сидеть дома и волноваться за него, рыдать в подушку, когда он в очередной раз не придет домой ночевать. Начнёт подозревать его в изменах, устраивать скандалы.… Нет, лучше пусть это останется мечтой. Да, она четко и однозначно решила: Глеба не игнорировать, но держать себя с ним ровно, «не западать» и не терять головы.
Пока.