Немного истории.
Вообще, мой стародавний друг Кисиньтин, в простонародье Свинтус, еще в школе отличался нестандартным подходом к окружающей среде и биологическим организмам ее населяющим. Чего только стоит сочинение по теме «Преступление и наказание» с модерновым названием «Раскольников и топор» (за которое Поркер, естественно, схватил пару (Белка, учитель русского языка и литературы, кстати, была справедлива, она поставила ему 2/5 - двоечку за содержание и пять за русский), а после, собственно, появления в его жизни слабоалкогольных спиртных напитков, подход Кисиньтина к жизни и вовсе стал строго прагматичным и не допускающим никаких правых идей и подходов - Кисиньтин стал воинствующим субпанковым маргиналом. А история собственно об эпиграфе дневничка.
Once upon a time, в смысле однажды, сидели мы в компании хороших товарищей в конторе (месте работы, отдыха, распития всего горючего, тусовки и проч. и проч.) в составе, дай Бог памяти, непосредственно Свинтуса, был Бобер, Один, Сашка Шарикова (мать-героиня), кажися Карымыч, ну и кто-то там еще, в общем, и Ваш покорный слуга. Темой тусовки была игра в Doom II по сетке, а игрались сидючи (да простят меня русисты), в техотделе. Техотдел на М. Посадской представлял собой на тот момент классическое, и я бы даже сказал, фундаментальное явление, яркий образчик технокультуры программеров и железячников – это было помещение на первом этаже площадью метров 40 с четырьмя рабочими местами, столом для всякой мелочи типа заглушек, винтиков, джамперов, всяких шлангов, отверток и прочей технической мелочи, которая дюже необходима в процессе сборки компьютеров, и огромной ОГРОМНОЙ коробки для всякого г…а (ну там, пивных бутылок, банановых шкурок, отходов производства, ну всякой хрени, короче). Таким образом, заходя в техотдел всякий по правую руку имел (в порядке появления), - коробку с говном, стол для всякой мишуры и 2 рабочих места последовательно, по левую просто два рабочих места. Вот. Ага. Весь техотдел при этом был завален непонятно чем – рабочие места были оборудованы рассыпанным пеплом, консервными банками для окурков, окурками, очистками, объедками, пивными бутылками, пробками, пустыми сигаретными пачками, винтиками-шпунтиками, теми же шлангами, старой дохлой комплектурой всех сортов (блоки, мамки, память, видимакарточки и сетевухи (зачастую таких древних годов, что огого), короче завалены всякой хренью, и слегка поддатым оператором рабочего места (иногда, впрочем, бухим в мясо). Вот такая вот обстановочка… Ясно, что атмосфера (психологическая), в этом помещении была, преимущественно, доброжелательная и совершенно приятная…
Так вот, собственно, действо itself. Между коробкой с говном и столом для всякой мелочи стоит (или лежит) несколько пакетов с пивом, пива в пакетах много – штук двадцать или тридцать… Места операторов заняты – тела рубятся в Doom II. Всем хорошо. Процедура продолжается уже часа два или три. В торговом зале орет музыка, именно орет. Колонки рабочих машин выкручены по полной, чтоб слышать звуки игрухи. Все орут, ржут ругаются, бухают, грохочут дробовики и пулеметы, кто то орет в микрофон, в общем все просто чудесно. Бобер (где то 1,7 метра в высоту, около 70 кг. визуально, ну и приятный во всех отношениях сэр), отвлекшись от игрухи, решил потанцевать с Сашкой Шариковой (примерно 1,8 метра в высоту, габаритная и весьма пропорционально сложенная такая девушка, хороший камрад и ваще), и решительно приступил к реализации своих намерений. В процессе, так сказать, танца или как это назвать я не знаю, Бобру взбрело в голову, что танцевать значительно веселее и интереснее, если Сашка будет сидеть у него на плечах (хорошо, что еще потолки были высокие, дом то еще дореволюционный). Бобер хватает Сашку и пытается взгромоздить ее себе на плечи, в связи с чем приседает слегка и в положении полуприсев пытается выжать Сашку вверх, что ему практически удается, но, совмещая процедуру помещения тела себе на плечи, Бобер пытается еще и танцевать, то есть делать это эстетично и красиво, повиливая задницей и шевеля нижними конечностями… Так как центр тяжести сей конструкции был значительно выше Бобру присущего и привычного, процедура помещения тела наверх в штатном порядке завершиться не может - Бобер танцует, все бухие, включая компоненты конструкции. В результате чего совершенно очевидно происходит дизастер, авария и катастрофа!
Диспозиция: Бобер стоит на правой половине техотдела ближе к двери лицом к стене на полусогнутых, но судорожно выпрямляющихся конечностях, на нем счастливая Сашка с пивом светится восторгом. Крупный план.
Action: Центр тяжести смещается, центр управления моторикой Бобра сообщает в центр принятия решений Бобра о невозможности выпрямления нижних конечностей в штатном режиме, центр принятия решений отдает команду опереться рукой о стену с целью восстановления угла атаки конструкции. Бобер делает шаг вперед (ошибка, одна нога может вынести меньше полезной нагрузки чем две!) Еще шаг! Конструкция угрожающе крениться, Сашка еще ничего не понимает, а Бобер уже… Стена стремительно приближается к крайней и ближайшей к ней точке конструкции - голове Сашки. Скорость сближения поверхностей возрастает! Удар! Сашка головой об стену! Еще удар! Бобер головой об стену в момент падения Сашки с Бобра… Пауза. Крупный план - тела на полу врассыпную, статично.
Тела в торговом зале, услышав адский грохот, выключают музыку. Игроки замирают, игра приостанавливается… Тишина… Ни звука, кроме пьяно непонимающего стона Бобра. Сашка в отключке. Оба на полу в опасной близости к пакетами с пивом. Еще тишина…
Все в ахуе. 2 секунды, 5 секунд.
Свин, не отрываясь от экрана монитора, отхлебывая пиво, достает сигарету, на остатки конструкции даже не смотрит, так как сидит спиной. Сакраментальный момент. Момент истины. Языческие Боги грозно взирают.
Свин: «Пиво то… это… не разбили…?»
Ухухуху… Всех пробирает дикий ржач и корчи.
P.S. Бобер пришел в себя довольно быстро, а вот Сашка, Сашку в общем откачивали… Даже испугались сначала, но, кажись, обошлось, и слава Богу.
